Взгляд Красной Луны

Нэшхайши, Тринадцатое число месяца Середины Осени, 7599 года Рэйн очнулся спустя почти сутки после того, как завершилось погодное заклинание. Магии не было даже на то, чтобы зажечь светляк. Тело тоже устало — он едва поднимал руки. Видимо, оно приняло на себя остатки удара божественной воли. Рэйн хотел позвать кого-то из медиков, наверняка сидевших за дверью его спальни. Ему некогда было лежать. Стоило хотя бы проверить, сработало ли заклинание как надо, не говоря уже про остальное, но додумать эту мысль Рэйн не успел, снова погрузившись в сон. Проснувшись спустя десять часов, он уже смог выслушать рассказ погодников, хотя встать на ноги не получалось. Тонкое тело восстанавливалось быстрее физического, даже несмотря на постоянное слияние. Спустя несколько дней Рэйн спокойно перемещал по комнате любой необходимый предмет, но до уборной скорее не доходил, а доносил себя при помощи тонкого тела. Такую степень восстановления он счёл достаточной, чтобы разогнать всех целителей, не слушая их возражений. Нечего порождать лишние разговоры о беспомощности Правой Руки — слухов и так хватало. Рэль Шиот был последним их настоящим городом, относительно большим и неплохо укреплённым. Остальные язык не поворачивался назвать иначе, кроме как крепостями, хотя они и обрастали неказистыми деревнями, словно блохами. Нэшхайши, в которой раньше обучались и работали лучшие чародеи и все связанные с чародейством специалисты, и та теперь больше походила на город, чем, например, Таор-сэ. Рэйн беспокоился из-за того, что люди жили в опасной близости от колдунов-испытателей, но ничего поделать не мог. Нэшхайши стала центром общественной жизни Севера — одним из двух, а теперь и единственным. Рассказывать Танресу о падении Рэль Шиота, откровенно говоря, не хотелось. Иногда даже всплывала робкая мыслишка, что здорово будет, если к полнолунию он не сумеет восстановить все силы или погода испортится. Рэйн её игнорировал, такое желание отложить невесёлый разговор, он считал, пристало мальчишке, а не чародею с его опытом. Танрес ждал. К тринадцатому числу месяца Середины Осени тонкое тело Рэйна работало, как доратские часы, и было полно сил, а вот физическое не до конца вернулось в норму. Рэйн решил не подниматься на вершину башни Рук, занял одну из площадок для ритуальной магии пониже. Условия там были далеко не идеальными, помехи то и дело накладывались на энергию лунного света, но зато до площадки можно было добраться, не рискуя упасть со ступенек и переломать все кости. Плотно закрыв двери, Рэйн вышел на середину зала. Из единственного окна на потолке падал луч алого света, рассекая темноту, словно рана. Стекло, даже самое чистое, создавало лишние препятствия, так что он приказал открыть окно, и воздух успел остыть. Рэйн предпочитал лишний раз надеть тёплую мантию, но не рисковать сеансом связи — на то, чтобы построить канал во второй раз, сил не хватит. Вопреки смутным опасениям, чары дались Рэйну легко. Реальность уступала место изнаночным слоям мира, тени скрыли всё за пределами алого пятна, наконец, явили своего узника. — Приветствую Повелителя, — Рэйн склонил голову и опустился на колено. — Ну что? — получил он в ответ нетерпеливое игнорирование даже краткой официальной части. В другое время Рэйн, возможно, попробовал бы завести старый разговор о необходимости придерживаться строгих правил в общении, чтобы не потеряться в ролях, но сейчас ему было не до того. В другое время Танрес и сам не стал бы нарушать установленный порядок. Бросив на Танреса недовольный взгляд, Рэйн встал на предательски дрогнувшие ноги. Если бы каменный пол не был таким холодным, он бы лучше посидел. — Ничего, — ответил Рэйн. — Ничего хорошего. Рэль Шиот Шестеро взяли в двадцатых числах Начала Осени. Повисла тишина. Тени клубились в странном танце вокруг пятна лунного света. Различить среди них образ Танреса — ещё одной тени за чернотой прутьев решётки — иногда становилось сложно. И всё же Рэйн видел, как его слова свалились Танресу на плечи очередным грузом. Не требовалось объяснять, что значило простое слово «взяли». — Дальше, — Рэйн всё же разбил тяжёлую тишину, — они не пошли. Мы призвали холода. Шестеро не успели вмешаться, пока заклинание готовилось, а результат трогать боятся — слишком всё теперь хрупко. Настолько, что о погодной магии можно забыть на ближайший год, уж на Севере так точно. — Что с остальными Руками? — голос Танреса был спокоен, только Рэйн спинным мозгом чувствовал, чего ему это спокойствие стоило. — Ушли в Таорайо. Просили узнать у тебя, сколько ещё продлится эта война, — Рэйн честно старался, чтобы его слова не прозвучали как претензия, но получилось плохо. Тяжесть короткого взгляда Танреса он ощутил словно удар по спине. — А я откуда знаю? Сколько надо, столько и продлится. — Ты предлагаешь нам строить оборону исходя из этого? В полуразвалившихся крепостях, без нормального сообщения, под взглядом Ваална? — Ты опять за своё? Танрес подался вперёд, замерев у самой границы круга. Тени заволновались, заметались из стороны в сторону. — Кое-кто обещал поговорить с… — Она не приходила, если тебе интересно, — отрезал Танрес. — Ни разу. Рэйн поджал губы. Ну вот. Когда девчонка бегала к клетке каждую неделю, он никак не мог уговорить Танреса с ней пообщаться, получая ответ про «неподходящее время». Но стоило только Танресу согласиться отбросить свои смутные предчувствия и начать вербовку своей вожделенной суперсоюзницы при первом удобном случае, как её и след простыл. Рэйн заподозрил бы Танреса во лжи, если бы ей было место между ними. — Разреши взять Ключ в плен, — поспешно начал он. — Я не говорю «убить» или покалечить, но хватит ей работать на наших врагов! И вообще, ты нужен нам больше любых гипотетических союзников. Ответ был тяжёл, как мировой шар, и краток: — Нет. Рэйн знал это «нет». Оно не было приглашением спорить или даже обсуждать отказ. Оставалось только пустить в ход последний аргумент. Не то чтобы ему было приятно это делать, но что он ещё мог, когда Танрес так упорно отказывался спасаться? — В Рэль Шиоте погибло десять тысяч северян, — сказал он, неотрывно глядя в тёмные глаза Танреса. — Полагавшихся на твою защиту. В Таорайо погибнет около трёх тысяч северян. Полагавшихся на твою защиту. В Таор-сэ… — Замолчи! — Танрес почти рычал. Что он хотел выплюнуть Рэйну в лицо? «Я этого не просил»? Или: «Меня не волнуют незнакомые люди, которые даже не знают, чем мы отличаемся от Шестерых»? «Пошёл ты куда подальше со своими людьми, войнами и государствами»? Всё это и много большее Рэйн читал в его позе, тоне, выражении сплетённого из теней лица. Попросту в нём. Такая яркая реакция немного обескуражила, но чего Рэйн ожидал, попытавшись играть на эмоциях? — Рэйн, — медленно начал Танрес, — я уже объяснял, почему настаиваю на осторожном и неспешном подходе. Такие вещи не делаются быстро, грубо или с наскока. Я не хочу… — Чего ты хочешь, так это чтобы от Севера стались сплошные пустоши. Будешь владыкой безлюдных земель — хорошее дело! — Нет. Нет, я не хочу, ты и сам это знаешь, — горячая одержимость в его голосе мешалась с раздражением и виной. — Но эти люди помогут нам получить преимущество, возможно, помогут навсегда прекратить… Рэйн, ты слушаешь? Рэйн только кивнул, подумав, что не стоило переводить разговор в это русло. — Я знаю, тебе хочется поскорее вытащить меня отсюда, и даже Север сейчас для тебя на втором месте, — Танрес скрестил руки на груди и не дал возмущённо вскинувшемуся Рэйну вставить ни слова. — Не спорь тут. Но вот моё последнее слово, и не надейся больше ни на одну уступку: если за три месяца я не получу какого-либо положительного результата с Ключом, ты можешь попытаться взять её в плен. Но не раньше. Это не ты большую часть своей жизни противостоял сразу шестерым равным тебе врагам, потому не возмущайся, пожалуйста. У вас же всё равно пока всё остановилось? Рэйн, уже ни на что не рассчитывавший, облегчённо выдохнул и кивнул. — Остановилось. Зима. Ну, деревням возле Рэль Шиота я не завидую, южане их в покое не оставят. Мы тоже провернём парочку диверсий, но пока не потеплеет, ничего серьёзного ждать не стоит. А потом ещё и распутица. Время будет. Только не бесконечное, учти. Мне ещё людей как-то надо удерживать от… кхем, поспешных действий, а объяснить всем и каждому, кто тут Ключ, я не могу. Они помолчали, пляска теней вокруг становилась всё тише. — Скажи, — задумчиво начал Танрес, успокаиваясь, — а ты веришь, что у нас получится? И моя авантюра с Ключом, и вообще, выставить войско Шестерых с нашей земли? Рэйн вздохнул. Он не слишком любил обсуждать глобальные вопросы, касавшиеся неопределённого будущего. Рассуждения об эфемерных вещах, должных случиться, казались ему неоправданно сложной задачей, ведь даже пророчества не давали однозначной информации, что уж говорить о простых умозаключениях. — Я просто делаю что могу, чтобы получилось. И только, — наконец нашёлся он. Рэль Шиот, Пятнадцатое число месяца Середины Осени, 7599 года Уши заложило от перепадов давления. За первым взрывом последовал второй, и ещё один, и ещё. Совсем близко, за земляным валом, надрывно закричал рунт. Вопль огромного ящера как-то выделился из общей какофонии и резанул сознание чужой болью. — Пленный жрец Атлы по вашему приказу доставлен. Танрес обернулся. Двое рядовых держали под руки истрёпанного мужчину средних лет. Он стоял на коленях, покачиваясь, и глядел прямо перед собой. Его мутные раскосые глаза покраснели, сосуды полопались. Длинные волосы слиплись от крови, повиснув сосульками. Руки неестественно опухли. Жрецу явно сильно досталось. — Он молчит? — спросил Танрес, подходя ближе. От пленного несло мочой и едко, почти химически, кислотой. Интересно, а это-то почему? — Как мертвец. Райгал Луи три часа кряду разговорить его пыталась, а всё без толку. Три часа ей не хватило, чтобы понять, что пытки на жреца не действуют? Танрес скривился. Известно же — после определённого ранга они получают возможность физические страдания начисто игнорировать. Вряд ли Луи действительно про это забыла. Скорее уж старые садистские замашки снова в одном месте заиграли. И при этом она рассчитывала стать Рукой? Танрес сделал мысленную заметку: подобрать наконец-то нового райгала второму чародейскому разведывательному корпусу, а Луи отправить куда подальше в тыл и глаз с неё не сводить. Она явно не годится даже для нынешней высокой должности, не то что для места Руки. — Жрец у нас крупная птица. Видите же, что ничем ваши пытки тут не помогут. — И твои не помогут, тварь, — захрипел жрец, с трудом поднимая голову. — Атла хранит меня от всякого зла. — Ага, хранит, — кивнул Танрес, понимая, что работать тут придётся лично, как бы его не воротило от предстоящего. — Но пытать я тебя не буду. Пытки, они, знаешь ли, нужны чтобы сломить чью-то волю и всё такое. Танрес снял грубые кожаные перчатки и заткнул их за пояс. Собственная болтовня немного успокаивала. Тянуть было нельзя. Этот жрец знал, когда и откуда к врагам придёт подкрепление с обозом. Им надо было это знать тоже. — А ты, — продолжал Танрес, — и сам мне всё отдашь. И волю, и душу, и разум. Ты же привычный, наверное, даже разницы не заметишь. Танрес взял лицо жреца в ладони, глядя прямо в глаза. Человек замер, заворожённый взглядом бога. Сколько раз он так же замирал перед тенью Атлы, покорный раб, отринувший великий и страшный дар свободы ради шаткого ощущения силы и безопасности? — Держите крепче, он должен затихнуть, но мало ли, — жёстко бросил он и нырнул в чужое сознание. Жрец, конечно, пытался сопротивляться. Начал довольно бодро, Танрес с трудом мог прощупать нужные рычаги и каналы сквозь слой его личности. Страх хорошо помогал жрецу, он на удивление грамотно использовал его стимулирующий потенциал, не поддаваясь парализующему действию. Танрес уже приготовился продавливать себе путь силой, благо, много раз отданная душа не нашла бы сил долго сопротивляться. Но не пришлось. Жрец сам допустил ошибку — он начал молиться. Свой призыв он адресовал Атле и именно ей отдавал себя, но так ли сильно чёрные воды отличаются от фиолетовых? Все боги похожи хотя бы тем, что они — боги, а все молитвы — тем, что обращены к этим богам. И пускай Танрес так долго жил с людьми в человеческом теле, что и сам больше походил на человека, кое-какие фокусы всё ещё оставались ему доступны. Он был водой — тёмными океанскими глубинами, чёрными грозовыми тучами, колючим белым снегом, голубыми оковами льда. Он был водой, как и много лет назад, когда они все вместе только создавали мир. Разумеется, жрец впустил бога, приняв его за свою госпожу. Завладеть душой человека было просто до отвращения, и жрец действительно радовался этому. Сознание ещё пыталось подсказать: «здесь что-то не так, подожди, подумай, вспомни!»; но волна почти экстаза подхватила жреца, и он не сумел остановиться. Удерживая чужую душу на кончиках пальцев, Танрес приказал своей жертве вспомнить всё, что он знал о подкреплениях. Отказать жрец уже не мог и не хотел. Обрывки чужих донесений, образов, мыслей всплывали на поверхность его сознания, вязкие и липкие. Чужие, чуждые, отданные не Танресу, но всё же отданные. Оставались только отбросить лишние сантименты и взять. Потребовалось время для того, чтобы собрать обрывки в структурированную картинку. Сам жрец этого уже не мог. Выстроив у себя в голове некое подобие карты, Танрес оттолкнул жреца, возвращаясь к физической реальности. Остатки текучей силы Атлы и чужой души потянулись за ним. Жрец раскачивался из стороны в сторону, и сипло шептал имена и титулы своей хозяйки. Танрес скривился и сломал ему шею. Только смерть тут и могла помочь. Пульсация жизненных энергий в теле прекратилась мгновенно, а душа, вместо того, чтобы отправиться в ладони Иламе для перерождения, начала медленно растворяться в окружающей действительности. Танрес невольно порадовался, что давным-давно не ел и блевать, при всём желании, было нечем. Стараясь унять дрожь, он убрал руки. Хотелось содрать с себя кожу, соскрести её с мясом, костями и остатками чужой силы. Но он знал — не поможет. Наоборот, физические проявления отвращения к Атле, покорности жреца и себе помогали чётче определить эти чувства и справиться с ними. Например, можно было дышать. Глубоко, размеренно… — Унесите эту падаль, — ровный голос не выдавал его состояния. — Скажите, пусть позовут Правую Руку и Руку С Мечом. Мы теперь знаем всё, что надо.

***

Акеллу разбудил грохот опрокинутого стула и шипение подпрыгивавшей на одной ноге Ралегды. — Тише ты, — проворчала она, пытаясь спрятать голову под подушкой. — Хватит дрыхнуть! — отвечала Ралегда без малейшего раскаяния в голосе. — Уже давным-давно день на дворе. Небось, ещё и снилась всякая ересь. — Удачное слово, — буркнула Акелла, на пробу высовывая из-под одеяла ногу и тут же убирая её обратно в тепло. Пожалуй, это действительно была ересь. Танрес видел могучих жрецов, посвятивших богам свою жизнь, с совершенно неожиданного ракурса. Смотрел на них чуть ли не как на рабов. И при этом ему было… противно? Настолько противно, что убивая жреца, он испытывал облегчение. Акеллу не удивила такая лёгкость, но при воспоминании о ней пробирала дрожь. — Вот и нечего разлёживаться. Ралегда кинула ей чёрные штаны и рубашку из тонкой шерсти бледно-голубого цвета. Одежда выглядела новой и довольно дорогой, ворот даже был украшен бело-синей вышивкой. — Савейн расщедрился. В честь праздника, хотя, по-моему, давно уже пора. — Праздника? Ралегда наградила её взглядом: «мне казалось, ты должна была сойти с ума только через год-другой». — Пятнадцатое число Середины Осени. Равноденствие, Акелла. Здесь, конечно, не лучшие условия для гуляний, но кое-что наше командование устраивает. Ещё бы, такой праздник. Я слышала, в цитадели будет музыка. Точно, Равноденствие! Как она могла забыть, ведь вчера Весг так долго донимал её предложениями прочесть войскам речь. Акелла посмотрела в окно, затянутое морозным кружевом. Что же, если выбирать между праздником и ещё одним детальным сном про прошлое Танреса, она определённо выберет первое. Похоже, это будет самое холодное Осеннее Равноденствие в её жизни.