2 альфы на один омежий зад

— Слишком много комнат, зачем столько? Отойдя немного от шока и побродив по квартире, наш омежка сидел на подоконнике и пил горячий шоколад, изучая свою новую (в чем-то старую) комнату. — Вот скажите, серьезно, здесь есть гостиная, общая спальня, по комнате для вас, моя комната, в которую, пока мы были на море, моя родня перенесла все мои личные вещи, а так же детская, в количестве двух штук! И это все в двухэтажной квартире… Семикомнатной, квартире! Жуть… — А что не так? — Прошу, скажите что вся уборка будет не на мне… Я не переживу даже одну генеральную уборку в этой квартире… — О каких же глупостях ты беспокоишься, Малик. — Мы улыбнулись, ведь если подумать, его беспокойство оправданно устоями, сложившимися в нашем мире: если альфа хорошо зарабатывает и обеспечивает семью — омега сидит дома и следит за детишками и уютом\чистотой. — Раз в неделю к нам приезжает женщина, которая занимается уборкой, не волнуйся, все не так страшно, как ты представил. — По выражению лица мальчугана — ему однозначно полегчало от этой новости. — А касаемо спален… комнат… Кто из вас где? И зачем нужны одновременно и комната каждому и общая спальня? — Ну, милый, спальня — место где мы спим втроем, когда все дома, но, иногда, каждому нужно свое личное пространство, особенно, когда ругаемся, ну… — До тебя, мальчик мой, мы водили к себе любовников и уединялись в своих комнатах просто чтобы не мешать друг другу, но сейчас, такого, конечно же не будет, вот только, милый, все равно иногда необходимо уединение, ты, вечно пытающийся от нас сбежать — явно будешь рваться в свою комнату и запираться в ней. — Здесь есть замок? — Ну, пока ты его не прикрутил — нет, конечно, но уверен, ты захочешь это сделать, особенно поближе ко времени течки, мы правы? — Омега поежился, вспоминая о не самых лучших периодах своей жизни. — Не бойся, если захочешь, можешь в эти моменты, пока не будешь готов, жить у родителей, нечего соблазнять ни нас ни себя. — Но вы бы хотели, чтобы я был здесь. — Конечно же да, какой альфа не захочет своего омегу в такой момент? — Логично, конечно, но я лучше у отцов поживу, спасибо за идею. — Отставляя чашку на подоконник, рядом с собой, мальчишка спрыгнул на пол, занавешивая шторы и обнимая меня, что было, если честно, немного странно, ведь ни с того ни с сего просто прижаться ко мне… — Малик, хочешь отдохнуть? Чего ты? — Глажу по спине, удивленно глядя на такого же удивленного брата, не понимающего, что же сейчас происходит. — Пошли спать? Мне не очень хорошо после дороги… — Бормочет себе под нос, позволяя поднять себя на руки и занести в общую спальню. Пока Малика раздевали, брат додумался померить омежке температуру. — 38.3, сейчас таблетки притащу… Эх, а я надеялся, что малыш просто так к нам потянулся. — Брат улыбался, заставляя рыжика выпить лекарства и пытаясь убедить его, что это точно не противозачаточные, и мы ничего не задумали, и раздели до трусов его только по тому, что жарко, а не по тому, что мы его хотим. Обнимая омегу целуем и стараемся больше не трогать его, чтобы наш малыш поскорее уснул и не мучился со своей вялостью и температурой. — Засыпай, мальчик наш… … — Остановись… — Сонно бормочет Малик, вытягивая нас из сна и начиная метаться по постели. — Хватит… хватит! — Вскрикивает, садясь, и испуганно закрывая голову руками. — Тише все хорошо… — Успокаивая, обнимаю и глажу мелкого по волосам, пока брат, зевая, потягивается, поворачиваясь к нам спиной. Саймон еще вчера предложил мне сделать пару шагов вперед, к приручению омежки, и сегодня этот шаг предстоял мне. — Расскажи, что приснилось? — Не знаю… — Рассеяно смотрит на меня, успокаиваясь и вновь ложась, очень нежно поглаживая меня по щеке. — Расслабься, может, еще немного поспишь? — Целую, замечая, что хоть и нехотя, но наш омежка отвечает на поцелуй, приобнимая меня и перенимая инициативу на себя. Редко он это делал, но метко. Рука машинально ползет по торсу возбуждающегося омеги к его паху. Парнишка упирается, но все равно позволяет к себе прикоснуться. Кажется, ему просто надоело ломаться или же его тело само намекнуло ему на то, что же так необходимо ему и это причина моей вседозволенности. — Сай… Альб… — Сдавленно стонет парнишка, цепляясь руками за подушку, пока я выцеловываю его живот и спускаюсь ниже. — Сто-стой… — Братик, тебя тоже просят присоединиться. — Урчу, стягивая тонкие трусики с напряженного омежки, что сводит ноги и закрывает лицо руками. — Не бойся, расслабься, Малик. — Малыш, смотри на меня… — Саймон целует наше чудо, а я тем временем провожу языком по дрожащему в нетерпении члену, от чего омега дергается, со стоном цепляясь за брата, сводя ноги и поджимая их. — Какой же он нетерпеливый, мальчик мой… — Шепчу, проводя губами по стволу члена, тут же присасываясь к головке и уверенно вбирая его в рот. Если верить брату, я просто бог в этом деле, а если верить голосочку муженька — то это все же не просто лесть, а правда. — Не кусайся. — Смеется Сай, лаская язычком ушко укусившего его за губу омежки и запуская пальцы в мои волосы, направляя меня. Вот же ж паразит, и сейчас хочет быть главным! — Еще… — поскуливает омежка, легко толкаясь в нужном направлении, нетерпеливо и явно находясь на грани. — Прошу, еще…. — молит словно заревет, если я остановлюсь. — Еще… Ах! Мм-м… — Милый, как далеко мне можно зайти? — Отстраняясь, любуюсь бедным малышом, которого так же отпустил и мой брат, желая увидеть как же сейчас выглядит наше чудо, раскинувшееся на постели, раскрасневшееся, со спутанными рыжими волосами, разметавшимися по подушке. — Альб… — Всхлипывает, разводя ноги. — Мне мало… мало, но я не готов на… — Поскуливает, трусливо прикрывая лицо и приподнимая бедра. — Я понял, малыш, не волнуйся, сегодня такого точно не будет, твой муж обещает, а второй муж проконтролирует. — Одна рука на члене, а вторая нежно поглаживает анус трусишки. Когда вместе со смазкой проникаю в него, он вскрикивает, зажав ладонью рот. — Один пальчик, не больше… — Вновь возвращаюсь к своему занятию, найдя нужную точку и осторожно продолжать ее массировать, замечая, что малец вот-вот кончит только от этого. Извиваясь в моих руках и с трудом сдерживая себя, чтобы в голос не застонать. — М-м-мх… А-альб! — Кричит, судорожно забившись в моих руках и кончая. — Молодец, мелкий, отдыхай. — улыбаюсь, сглатывая и чувствуя приятный аромат кофе. — Когда ты успел? — Укрываю Малика одеялом, вставая и целуя брата, принимая из его рук поднос, опуская на кровать, поближе к центру. — Что, даже не заметили, как я ушел? — Смеется, затягивая на свои колени мальчишку и целуя в щеку. — Малик, ты что-то совсем притих, все хорошо? — Мне понравилось… — Тихо лопочет, поудобнее умещаясь на его ногах и смущенно улыбаясь, пряча свои краснющие щеки за волосами. — Не… Не смотрите на меня так, и не тыкайте в меня своими… своими… Вообще, научитесь в трусах спать! — Ты скоро сам поймешь как круто не чувствовать на себе лишней ткани. — Эксгибиционисты вы. — Закрывает глаза, блаженно потягиваясь и осторожно садясь. — Где больше сахара? — выискивает свою кружку, не дождавшись ответа, пробует каждый и останавливается на последней кружке.- Нашел, тут он вообще есть, в отличие от остальных чашек. Ну и гадость же вы пьете! — А нам вкусно. — Пьем свой кофе с тостами и любуемся нашим в кои-то веке счастливым мужем. — Не жалеешь больше о том, что с нами связался? — Нет, но… мне все еще неловко. Иногда. Особенно во всем том, что касается постели. — Он мнется и это чертовски мило. — Малик, это нормально, мы, когда только начинали нечто подобное тоже смущались, краснели, стыдно было так, что не передать. — Смеюсь, щелкая по носу наше любопытное чудо, тут же спросившее каким именно был наш первый раз. — Почти таким же как и твой, только снизу был Саймон, а за стенкой ничего не подозревающие родители. — Даже сцепка была, и задница потом пару дней болела. — А сколько вам было тогда? — Не унимался малыш. — Мелкие достаточно были, школьники еще, но возраст я не помню. — А я помню, но не скажу. — Смеюсь, нежно гладя брата по щеке и утягивая в долгий поцелуй, зная, что он, так же как и я, не хочет перед нашей «Монашкой» палить наши шалости, что начались впервые лет девять назад, не позже. — Черт, как же я вас обоих люблю! — Я… мне выйти? — Омега, отползает от нас на край кровати, но почему он это делает, мы понимаем с опозданием. На наших бедрах нет одеяла и его крайне смущает наша, мм… скажем так «Боеготовность», с утра пораньше. — Может поможешь? — Игриво тянем к нему руки, от чего Малик тут же хватает подушку и отгораживается ей от нас словно щитом. — Нет-нет-нет! — Смеется, считая, что мы не серьезны в своей просьбе. — Если вы с поцелуя смогли все перевести в Это, это еще не повод сразу переходить к сексу. — Тараторит, махая подушкой. — Мы не об этом, твоей попочке ничего не угрожает, но… если бы ты нам помог — хорошо было бы всем троим. — Парни, я не уверен… — Опускает подушку, но сам не приближается, пока мы к себе его не утягиваем за напряженные ручки. — Я серьезно… — Не нужно нас так бояться, глупый… — Я «Их» боюсь, а не вас… — Сидящий меж нами парнишка прижимает ладошки к груди, не решаясь нас коснуться. — Сай… Альб… — Умоляюще смотрит то на меня, то на брата, кусая губы. — Закрой глаза, милый. — Отвлекаю омежку на поцелуй, пока мы с братом синхронно переносим ладошки Малика на свои члены. Касаясь нас, рыжик вздрагивает, одергивая ручки, и осторожно возвращая их на только что назначенное место. — Ох, как же приятно… — Наши ладони лежат поверх его, подсказывая, что делать и направляя его дрожащие ручки. — Они чертовски большие и подрагивают… черт, какие же они… — Судорожно хватая ртом воздух, сжимает пальчики, задавая ритм и отвечая уже на поцелуй брата. Омега возбуждается на глазах, помогая разрядиться нам. Мы повторяем за ним, свободными руками, переплетя пальчики и блаженно кусая губы. Все же очень приятно, когда такими маленькими шажками подходишь все ближе и ближе к душе и телу этого взрослого ребенка. — Так. это… М-м-мх… Почему я так… ах… — Дрожит, грозясь вот-вот кончить даже без наших рук, а от одних только манипуляций с нами. — Простите, я… — Всхлипывая, кончает, вцепившись в нас и так двигая руками, что мы не в силах больше сами сдерживать себя. Омежка отпускает нас, падая на спину, прикрыв ладошкой пах и второй ладошкой рот, стараясь отдышаться, а мы тем временем, целуемся, доводя друг друга до финала. — Спасибо, милый. — Ложимся рядом, целуя в щеки и замечая неуверенность в глазках нашего малыша. — Ну чего ты? — Вы такие милые, когда… ну… когда. — Ох, как же мило он признается нам в том, что ему понравилось за нами наблюдать. — Мы счастливы, что нашли тебя, наш милый муж… — Я этому тоже, кажется, рад…