Проклятый чародей

      В кабинет вошли хозяин поместья, глава клана Ассори Васко, его жена Рамона и двое сыновей от первого брака, Маркус и Джуан. Они были высокими, с черными волосами и синими глазами, глубокими, как океан. Госпожа Ассори выделялась среди них своими серо-зелеными глазами и каштановыми волосами.       Ниал знала, что это вторая жена главы. Его первая жена, мать Маркуса и Джуана, сошла с ума и превратилась в Алого Демона. Печальную историю периодически вспоминали слуги под грустные вздохи. Никто в поместье не мог понять, как такое могло произойти с сестрой Пути Прощения. Первый запрет, который был дан им, звучал как: «Не используй чары». Сестры давали своего рода «обет молчания» в отношении сил, который нельзя было нарушить. Некоторые накладывали специальную печать на око силы, чтобы случайно не сорваться. В противном случае богиня Милосердия, Айна, отвернется, и ты можешь кануть в забвение, так и не заслужив прощения и спасения бессмертной души.       Большинство чародеев продолжали использовать свои способности без зазрения совести, так как они были частью их сущности, и отказ от их использования, как они считали, был бессмысленным. Они могли заколдовать любой предмет, и их чары служили повсюду. Даже при освещении кабинета использовались самые простые чары, которые может создать любой ребенок.       Кроме неё, конечно же, ей эти радости по непонятным причинам были недоступны.       Девушке было тепло и уютно в компании братьев. Тем более что они были так похожи. За этот год они успели стать настолько близки, что она чувствовала себя здесь своей.       Вместе с ними в кабинет вошли три сестры Пути Прощения, облаченные в темно-зеленые с золотом церемониальные одежды Посвящения, закрытого кроя. И, похоже, кроме нее, это больше никого не смущало. Они молча встали возле высокого книжного шкафа у двери и замерли, словно мышки.       Кого они собрались посвящать? Кроме Ниал, все присутствующие уже давным-давно прошли церемонию посвящения, которая проводится в клане, к которому принадлежит проклятый. Других целей они не преследовали.       После вежливого обмена любезностями между всеми присутствующими в кабинете, хозяин поместья внезапно повернулся к Ниал.       Он изучающе осмотрел её с головы до ног, и в его тёмно-синих глазах она заметила недовольство и раздражение.       Сердце ёкнуло, и девушка глубоко втянула воздух.       - Эрмет, друг мой, - обратился Васко к главе клана Перриан, непринужденно сложив кисти рук, не переплетая между собой пальцев. - Мы договаривались не так.       Сбитая с толку, Ниал переводила взгляд с одного лица на другое, пытаясь понять, что происходит. Но куда бы она ни посмотрела, все отводили глаза или переключали внимание на что-то другое: на окно, за которым на горизонте, среди расступающихся туч, выглядывал круглый бок луны, на картины, на книжные полки, на камин, на носки своих ботинок. А некоторые просто не обращали на неё внимания, словно это её не касалось.       - Я понимаю, - отвечал Эрмет, в ответном жесте чуть раскрывая руки, словно в попытке смягчить дальнейшие слова. - Но мы же всё равно планировали с тобой укрепить союз! Мне кажется, более подходящего варианта не существует.       Ниал впервые в жизни видела, как глава Перриан перед кем-то оправдывается, и от этого ей стало не по себе.       Глава Ассори нахмурился, еще раз окинув девушку взглядом. Ему явно не нравилось то, что он видел.       Дышать становилось тяжелее, а в горле пересохло.       - Будь благоразумен, Васко, - Мирелла мягко улыбнулась, положив руку на плечо мужа и вступила в разговор. - Столько всего произошло за это время, и как удачно!       Лицо главы клана Ассори перекосилось то ли от гнева, то ли от боли.       - Удачно?! По-твоему, это называется удачно? – он импульсивно взмахнул рукой в сторону Ниал, а его густые брови то сходились, то разбегались в стороны, показывая, насколько неуместным оказались слова Миреллы. Кажется, он сдерживал подступающие эмоции, но получалось у него это не очень хорошо.       - Я не это имела ввиду! – женщина попыталась оправдаться, но Васко уже не слушал её.       Все находящиеся в кабинете, кроме сестёр Пути Прощения, напряженно смотрели за тем, как он подошел к столу и, быстро разворошив небольшую гору свитков, достал тот, который искал.       - Маркус, отведи её вместе с сёстрами и подготовь печать…       - Васко… - Эрмет позвал старого друга.       - Мы скоро присоединимся. - Продолжил глава Ассори не обращая внимания.       Ниал, возможно, померещилось, но после того, как Маркус взял у отца свиток, он на секунду посмотрел главе Перриан прямо в глаза и наградил его презрительным взглядом.       Девушка не смела пошевелиться и, кажется, забыла, как моргать.       - Ниал, - Маркус протянул ей руку, - Пойдём со мной.       Она непонимающе опустила голову, взглянув на широкую раскрытую ладонь. И вдруг, неожиданно для всех, дерзко произнесла:       - Нет.       - Ниал… - в голосе няни сквозила такая печаль, но девушка увернулась от её руки и отошла.       Отошла от Маркуса и Амэндо, который стоял так близко к её спине, что она едва ли не физически чувствовала его.       Все взоры обратились на неё. Что ж, прекрасно, наконец-то её заметили.       - Я никуда не пойду, пока мне не объяснят, что здесь происходит.       Маркус шагнул к ней и вновь настойчиво протянул руку, нахмурившись:       - Ниал, пойдем.       Она взглянула в его напряженное, казавшееся злым, лицо. Черные волосы чуть ниже ушей были аккуратно уложены по бокам, а густые черные брови грозно сошлись на переносице. В темно-синих глазах плескалась целая буря эмоций. Год назад она решила, что их внешность, такая схожая, была приятным и греющим душу совпадением. Но сейчас ее обуяла злость.       Сердце в груди колотилось как бешеное. Ещё немного и оно точно выскочит наружу.       Она стоит посредине комнаты, в этом безмерно глупом наряде, в кабинете, в котором находятся все, кто хоть как-то может повлиять на её судьбу независимо от её на то воли. И ей бы страсть как хотелось бы знать, что все-таки здесь происходит, и как это повлияет на её судьбу дальше. Неопределённость сводила с ума, а неопределённость вкупе с неожиданностью даёт взрывную смесь.       Что она потеряет сейчас если не будет подчиняться просьбам и приказам? Ничего! Свободы у неё никогда не было, всю жизнь ей придется жить под осуждающие, запрещающие и указывающие что делать взгляды.       - Ниал…       - Да, всё верно, Джуал, - девушка вызывающе приподняла брови и широко распахнула глаза, метнув гневный взгляд на младшего брата Маркуса. - Это моё имя. Хочешь рассказать, что происходит? Я внимательно слушаю!       - Ашанта, - Васко обошел стол и шагнул в сторону девушки, глядя на поникшую госпожу Ашанту, - Помоги…       Ниал обернулась к няне, непонимающе заглядывая ей в лицо. Но, увидев, как она поднимает руки и начинает мягко вырисовывать пальцами заклинание зло крикнула:       - Нет!       Девушка метнулась в сторону двери, но дорогу ей преградил Амэндо, сделав шаг навстречу.       - Снова ты! – раздосадовано выкрикнула она.       Недолго думая, Ниал попыталась проскочить сбоку, но кузен ловко перехватил её сзади за талию, притянув к себе пытаясь успокоить. Она вцепилась ногтями в его руки, пытаясь больнее расцарапать, но всё было тщетно. Этому двухметровому амбалу всё было нипочем.       - Отпусти её!       Неожиданно раздавшийся злой голос Маркуса заставил Амэндо ослабить хватку, и девушка, не теряя времени, высвободила руки и со всей силы замахнулась локтем. Услышав приглушенный стон, Ниал оттолкнула кузена и выскочила за дверь, попутно услышав, как охнула то ли госпожа Ашанта, то ли Мирелла, то ли обе одновременно.       Девушка быстро пробежала мимо ошарашенных воинов, которые стояли возле кабинета с другой стороны, и, придерживая юбки руками, побежала, куда глаза глядят.       Она бежала мимо слуг, мимо портретов членов семьи Ассори и прекрасных картин с пейзажами. Добежав до лестницы, ведущей в главный зал, девушка не могла ни о чем думать. Мысли в ее голове роились, словно разворошенный пчелиный улей, но было что-то, что никак не могло пробиться сквозь них. Она уже поняла это душой, которой у нее не было, согласно легендам о проклятых чародеях, но не могла принять разумом. Главная мысль ускользала, и девушка не могла зацепиться за нее, пока не оказалась в саду на заднем дворе позади поместья.       Ниал остановилась. Ледяной ветер трепал шелковую ткань ее платья и холодил разгоряченную кожу. Ее щеки горели, и она прикоснулась к ним мгновенно похолодевшими руками. Взгляд ее остановился на багровом пятне на правом рукаве. Кажется, кузену сильно досталось. Но не страшно, для него залечить сломанный нос - пустяковое дело.       Девушка втянула освежающий воздух и, не глядя вперед, пошла навстречу ветру.       В тусклом свете луны была видна тропинка, усыпанная мокрыми опавшими листьями. Всего несколько часов назад она смотрела на эту тропинку через окно библиотеки и думала о том, как несправедливо, что мастер Лероу так жестоко обращается с ней во время каждой тренировки.       Она попала к нему практически без навыков и в первый же день он так сильно избил ее, что к вечеру она не чувствовала ни ног, ни рук от усталости. Болел каждый сантиметр на ее теле. Если бы не мазь, которую ей приготовила с собой няня, на следующий день она бы просто не смогла прийти на тренировку.       Девушка шла по тропинке и только когда увидела преграду в виде полуразрушенной каменной лестницы, поняла, куда шла. Дальше, за опавшей яблоней виднелась ротонда, окруженная колючим шиповником. Ступени через одну были отколоты, через трещины вылезли уже засохшие травинки и сорняки. Место выглядело не ухоженно, но такой атмосферы спокойствия и уюта нужно было ещё поискать.       Здесь она впервые почувствовала себя по-настоящему счастливой. Спустя полгода после того, как ей посчастливилось попасть в это поместье, она приходила сюда после утренней тренировки в поисках уединения. Здесь же она наблюдала за закатами почти каждый вечер, периодически встречала рассветы, и бесконечное количество раз дремала в тёплых лучах солнца летом.       Благодаря плотно стоящим деревьям, ветер здесь не мог сильно разгуляться, но его ледяные прикосновения неприятно щипали кожу. Она поднялась по невысокой лестнице, обняв себя руками, и, растирая кожу через тонкую ткань рубахи, прислонилась к потрескавшейся колонне, наблюдая за тем, как на горизонте, за темными холмами, расступаются тучи.       Сколько она так простояла, она не знала. Но, несмотря на крупную дрожь, бившую продрогшее тело, мысли наконец-то вернулись в спокойное русло.