Безумие

      Кажется, я была беременна. Об этом говорило все: бледность, утреннее недомогание и странное потягивание внизу живота, которое, впрочем, не доставляло ни малейшего дискомфорта. Тест я не делала, сознательно оттягивая этот момент. Джойсу тоже ничего не говорила. Нет, конечно, предложение руки и сердца поступит незамедлительно, если он узнает, что я, возможно, ношу его наследника, просто не добавит это мне плюсов в его глазах. Имея два неудавшихся брака за плечами и троих детей от них, вряд ли он будет думать, что я не хитроумная обольстительница, позарившаяся на его деньги.       Честно сказать, деньги мне были не нужны. Нет, нужны, конечно, но только те, что я заработаю сама. Да и каждая встреча с Джойсом вызывала во мне противоречивые чувства, меняющиеся от омерзения до четкой мысли, что я хочу его прямо здесь и сейчас. Джойс, собственно не был против моих пылких порывов, загибая меня прямо в кабинете на своем рабочем столе под разрывающийся телефон и сигналящий факс.       Когда в конце сентября меня стал мучить токсикоз, мне не оставалось ничего другого, как идти к врачу. Диагноз подтвердился, я была на пятой неделе. Видимо, у меня был слишком отсутствующий и потерянный вид, потому что врач поспешила сообщить, что если я хочу избавиться от плода, то аборт нужно делать немедленно.       Аборт… какое жуткое слово… Даже если я и хотела, я бы не смогла убить собственное дитя. В конце концов, малыш был не виноват, что его глупая мамаша сама не знает, чего хочет.       Уже выходя из больницы, я набирала знакомый номер Джойса, где меня поприветствовал автоответчик. Не дав себе времени передумать, я почти на одном дыхании выпалила, что на работу больше не приду и, что я благодарна ему за все. Хотя я звонила, чтобы рассказать, поделиться новостью. Но потом, медленным шагом бредя по городу, я решила, что поступила правильно. Ведь зачем ему было знать о ребенке? Малыш был моим, это было то единственное, что действительно принадлежало только мне, так какой смысл был подвергать опасности то, что было мне дорого от возможных посягательств в случае развода? А то, что это маячило в возможной перспективе, после заключения брака с Джойсом, я не сомневалась. Он мог бы быть успешен, если бы я всегда молчала, принимая любые выкрутасы со стороны мужа, как данность, терпела бы все. Но я была не такая.       Джойс перезвонил уже спустя час, требуя объяснений. И я не нашла ничего умнее, как сказать, что я полюбила другого, и сомневаюсь, что мы сможем работать и дальше вместе закрывая глаза на этот факт. Джойс помолчал пару минут в трубку, после чего сухо пожелал мне удачи и сообщил, что вышлет причитающиеся мне после увольнения деньги в течении недели.       Но утаивать от семьи свою беременность я была не намерена.       Особой радости я не наблюдала на лицах своих родных, стоило мне сообщить им последние новости. Дэн просто не понимал всю значимость моих слов в силу юного возраста, но по-детски радовался, интуитивно чувствуя, что новость хорошая. Кристе было наплевать. Она уже вошла в подростковый возраст, когда весь мир вращается только вокруг нее. А вот мама…       Мама молча поднялась с кресла, жестом попросив меня проследовать за ней. Когда дверь в ее спальню за нами закрылась, мама расплакалась, говоря сквозь слезы, что это конечно, хорошая новость, но как мы будем жить? Ведь ей итак сократили зарплату и содержать еще маленького ребенка она просто не сможет. Да, я рассказала ей, что уволилась, что с отцом ребенка у меня не сложилось, но умолчала, от кого именно была беременна. Наверняка мать пошла бы к Джойсу и потребовала взять на себя ответственность за мое положение. А я этого не хотела. Мне было проще сказать, что я переспала с кем-то по пьяне, даже не запомнив ни имени, ни лица в пьяном угаре, чем сознательно запирать себя в золотую клетку.       Мать долго кричала. Сначала называя меня последними словами, сокрушаясь о том, что вырастила такую легкомысленную девицу, затем она резко перешла к беспокойству о том, как мы все будем жить.       Избавляться от ребенка она мне не предлагала, да и вопрос об этом даже не стоял. А потому после самого тяжелого разговора в моей жизни, мама обняла меня и заверила, что как-нибудь мы обязательно справимся.       Вот только этим мечтам не суждено было сбыться. Маму уволили. Мое пособие по безработице и доплата от государства за смерть отца на содержание младших едва хватали нам, чтобы сводить концы с концами.       Приближалась зима, мой живот заметно рос. Меня пугала встреча с Джеком, пугала настолько, насколько я не хотела, чтобы он видел меня в таком положении. А потому в начале декабря я позвонила Джесс, сбивчиво объясняя, что должна уехать. Точно не помню, что я говорила, но видимо подруга поняла, что я нахожусь в отчаянном положении. На следующей день она привезла мне целую тысячу долларов, неизвестно откуда взявшихся у нее. И той же ночью, собрав только самое необходимое, не предупреждая семью, я села в поезд и поехала на юг, туда, где никогда не выпадал снег.