Серый день. Тучи сильно сгустились над небольшим городком Изумо, словно думая омыть его, своим теплым дождем. Молодой парень, облаченный в синее кимоно, стоял подле четырех надгробий, всматриваясь в надпись каждого. Самый первый камень, с еле заметными символами, обозначающими имя того, кто здесь покоится. В руках юноши восемь прекрасных, но не живых камелий. Присев на корточки подле первого, он осторожно стер рукавом скопившеюся пыль, с последнего дня его прибытия.
— Здравствуй, сынок, — тихо произнес Йо, проводя подушечками пальцев по гравировке
«Мата». — Прости, что так долго не приходил к вам. За последнее время столько всего изменилось, — сам Йо выглядел ужасно: огромное количество синяков и ссадин, ужасные шрамы, украшающие не только его тело, но и лицо. Кимоно скрывало не только худобу от недостатка пищи, но и совсем свежие следы побоев, что оставлял на нем его брат.
Буквально неделю назад, Йо умолял брата забрать его память, ибо не мог более причинять ему боль, заставляя умирать того вновь и вновь. Отрицая, Хао крепко обнимал свою вторую половинку, совершенно нехотя слушать то, что говорит его близнец. Но вот, не сдержавшись, Хао резко ударил Йо по щеке, заставив того отлететь на достаточно длинное расстояние. Злой и разъяренный Король готов был не просто отобрать память у Йо, а лишить его жизни, как он делает с ним сейчас, прося такие вещи.
— Ты мне нужен, Йо, понимаешь? — кричал Хао, поднимаясь со своего трона и приближаясь к лежащему брату. В глазах Йо еле заметно горел огонек. Он и сам не хотел забывать обо всем, что было меж ними, но их любовь ядовита. Она проникает в клетки каждого, заставляя того мучить, пока один из Асакур не умрет. Хао умирал уже дважды, ибо Йо не мог контролировать своего внутреннего демона, засевшего в сердце. Страдая и пытаясь возвратить брата к жизни, младший понял, что единственная возможность спасти того, кого он так отчаянно любит — уйти.
— Отпусти… Умоляю, у тебя ведь остаются они, частички нас. Нашей любви… Ты обязан беречь их, Хао…
— Раз так, то я убью их, убью друзей, дабы никто более не дал вспомнить тебе, Йо, — грубый и властный голос брата, заставил парня чуть напрячься. Он совершенно не ожидал услышать такое, поэтому совершенно не был готов к тому, что Хао за считанные секунды сократит расстояние меж ними. Резкий удар по щеке и память Йо улетучивается, рассеиваясь в воздухе, словно пыль.
Махнув головой, Йо вышел из некого транса воспоминаний, стараясь вернуться в реальность. Положив две камелии на надгробье сына, он прильнул губами к камню, сдерживая слезы, которые уже предательски скатывались по его щеке.
— Прости… Я обещал оберегать вас, но не смог. Вы должны были жить долго и счастливо, прости, сынок, — отчаянно шептал Йо. Он даже не знал, что его брат на самом деле убил плод их любви. Асакура надеялся, что его брат просто решил припугнуть его, дабы тот не захотел возвращать память, но суровая реальность жестока. Он выстроил для своих детей надгробья там, где покоятся все прошлые Асакуры. Рядом с его отцом, некогда приходившим, дабы повидать своих внучат. Увы, но от детей ничего не осталось. Король настолько был зол, что уничтожил не только их тело, но и души, пожирая те с ехидной и довольно сумасшедшей улыбкой на лице.
Встав, Йо подошел к точно такому же надгробию, стоящему рядом. Только, имена близнецов различались. Здесь, покоилась маленькая девочка, кричащая и молящая своего любимого папу остановиться, но Хао не слышал. Тьма, охватившая его разум, с удовольствием ела ту, что так напоминала Йо. Если бы Йо стал девушкой, что их с Мунэ просто никто бы не различил. Длинные каштановые волосы, бездонные отцовские глаза. Невинный ангел, любящий Хао искренне. Но злой Король не был беспощаден и даже глазом не повел, когда душа его дочери была поглощена. Упав пред надгробием на колени, Йо не выдержал и громко вскрикнул, бросая на землю оставшиеся камелии. Обхватив камень руками, отец целовал надгробие, все еще не веря в то, что за ним скрывается его малышка. Они ведь еще столько не успел увидеть, столько не успели узнать.
— Доченька… Прости меня… Я хотел как лучше, я не знал, что он поднимет руку на собственных детей. Умоляю… Прости меня, моя малышка… Ты у меня была такой красавицей, а рядом с Матой ты тут же расцветала, как дикая роза, — шепча, Йо лишь сильнее сжимал руками холодный камень. По его щекам текли горькие, обжигающие слезы. — Моя маленькая… Моя прекрасная…
Йо не видел и не чувствовал, что позади него стоял тот, кто положил конец его детям. Облаченный в черное кимоно, Хао стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал, как его некогда любимый человек рыдает над плитами с именами их детей. В его душе ураган, но он убил свои чувства, дабы более не быть слабым человеком. А Йо кричал, режа сердце Хао тоненьким скальпелем.
— Вы наши первенцы… Вы наша гордость и опора… Поверьте, отец любил и любит вас, я знаю это, правда… Когда я обманывал вас? — смеясь, Йо смахивал горькие слезы, подбирая с земли две камелии и кладя их на надгробие Мунэ. Самое страшное, подойти к детям от него. Хао сам выносил их, мучаясь каждый день от дикой боли. Хийё и Хина были настоящими ангелами с дьявольским характером. Веселые и жизнерадостные малышки, однажды заменяющие Короля на его посту. Но даже их он убил, а его рука не дрогнула, когда последняя из живых детей пала.
Положив оставшиеся четыре камелии на общее надгробие девочек, Йо просто не мог поднять глаз, дабы прочесть то, что там написано. Это было выше его, выше его сил. Он просто не мог смириться с тем, что его малышей более нет. Жестокий Хао после убийства детей, принялся заниматься Йо, заставляя того страдать и умирать каждый день в ужаснейшей агонии. Йо готов терпеть все, ибо он потерял их всех. Потерял любимого человека, коей являлся для него жизнью и воздухом, потерял деток, жизнь без которых более не может существовать. Он погиб. Собственными руками убил своих же детей, дабы дать тем, куда лучшую жизнь. Но Король решил иначе.
Избивая собственного брата каждый день, он напоминал ему о том, что именно он виноват в том, что ни детей, ни любви у него более нет. Хао бил руками, ногами, применяя все, что попадется под его руку. Насиловал и издевался над телом брата, больше не веря в его слова о любви.
И вот сейчас, когда он, стоя подле надгробий собственных детей, понимает, что его брат прав. Это он сам убил своих любимых малышей. Хао правильно делает, что напоминает ему об этом. Йо должен жить теперь с этим всегда, ибо этот грех на его плечах. Положив руку на живот, младший улыбнулся, а на его глазах вновь навернулись слезы. На самом деле, внутри него живет маленькая жизнь, борющаяся за себя каждый день, когда Хао насилует или бьет Йо. Малышка являлась точной копией Асанохи, что злило и заводило Хао еще больше.
— Простите, дети мои… Ваш папа настоящий дурак… Убил вас собственными руками и только сейчас это понял… — развернувшись, Йо замер, когда увидел вдалеке до боли знакомую фигуру и нервно съежился. Хао видел все, что здесь было…
Йо будет ждать долгий разговор и ночь боли, но он надеется. Он продолжает любить Хао также искренне, как любил его всегда. Он готов перетерпеть все, что сделает с ним брат. И он верит… Верит в то, что невидимый лед на сердце любимого растает. И он наконец-то сможет обнять Хао, прижаться к его груди, дабы искренне заплакать и с легкостью произнести:
— Я выдержал…
Это ведь не конец, верно?
***
Я стоял и наблюдал, как одинокая, такая маленькая и жалкая человеческая фигурка отчаянно рыдает над могилами, которых нет. Все это место было иллюзией созданной мной, чтобы сделать ему как можно больнее. Мира больше нет. Вселенная схлопнулась словно воздушный шар, пожрав сам себя. Точнее, это я пожрал мир. И теперь есть лишь Великий Дух, но более он не имеет границ Рая и Ада и демоны спокойно бродят среди светлых душ, продолжая разрушать. И место это тоже внутри Великого духа, ибо за его пределами теперь первозданный вакуум, продолжающий расширяться день ото дня.
Все это… Результат
Его деяний. И я наслаждаюсь его агонией. За спиной клубится Тьма, обнимая холодными липкими пальцами, шепчет на ухо, как она сыта и довольна и как хочет еще. Она всегда голодна, и это радует меня. А еще мне смешно. Меня смешит надежда, что еще теплится в жалкой душонке предателя. И тем слаще будет момент, когда он сломается. Когда уподобиться мне. Станет холодным и пустым. Я дарю ему Ад, какой пережил сам, но во стократ хуже. Нет больше защиты от демонов. Больше я не буду столько трепетно и заботлив. На тебя открыта охота братец… Твой разум, твое тело и твоя душа… Я заберу все, что даровал тебе. За то, что ты сделал со мной. За то, что заставил познать отчаяние и гнев вновь. Твои друзья, твоя и семья, и твоя кровь и плоть… Все будет осквернено Тьмой. Говоришь, что выдержишь? Посмотрим. У тебя есть лишь один шанс. Сдаться мне. И искупить то, что сделал, лишь заполнив своей сутью мою пустоту. Не хочешь? Так страдай, смотри, как я пожираю другие миры, смотри как души, что должны нежиться в Раю становятся едой для демонов.
Я сломаю тебя, Йо. Как ты сломал меня… Око за око…
