МОНОЛОГ ДЖЕЙН

Я проснулась посреди ночи — чёрт! Умудрилась заснуть в свадебном платье. Ты тоже. Я, кряхтя, поднялась — лучше поздно чем никогда. Включила свет — сзади раздалось твоё сонное ворчание. Мы потратили минут пятнадцать на переодевание и, наконец, забрались назад в постель. Ты вдруг начала хихикать.  — Что с тобой, Моргендорфер? Ты почти плакала от смеха.  — И это наша первая брачная ночь, Лейн? Я тоже зафырчала как ёж:  — Мы с тобой переборщили с шампанским, дорогая! Теперь мы обе ржали в голос утирая счастливые слёзы. …… Дом, милый дом… Точнее наша бостонская квартирка. Наши свадебные платья остались в Лондэйле. Хелен всерьёз отнеслась к предложению Квин — так что нам они ещё пригодятся. До меня только стало доходить — мы теперь не просто лучшие подруги, пара. Мы теперь семья! И завтра нам предстоит появиться в наших колледжах в новом статусе… Это дурацкое клише — художники, богема очень терпимые, толерантные… Фигушки. На меня пялились, а обручальное кольцо просто пожирали глазами. Одна из сокурсниц, удивлённо приподняв бровки, констатировала:  — А ты не шутила… Я только проворчала:  — Я такими вещами не шучу! Ты потом сказала, что и тебя разглядывали как неведому зверюшку. И на твоё кольцо пялились так, что ты думала снять его и спрятать в карман. Я заехала за тобой в кампус — просто встреча на лужайке у Белого дома! Толпа зевак и только камеры не трещали — хотя кое-кто и снимал на мобильный. Ты устало вздохнула:  — И сколько это будет продолжаться? Мы уже сидели в нашем любимом кафе и хоть здесь было поспокойнее — никто не сверлил нас, блестящими от любопытства, глазами. Я пожимаю плечами:  — Терпи. Пока им не надоест — с пару месяцев. Знать бы заранее — расспросила бы Эллисон. Она через это прошла. И даже в Эшфилде к ней относились с прохладцей… Действительно, через пару месяцев все попривыкли. Самая смелая из моих сокурсниц, Мэри-Энн, решилась нас посетить с дружеским визитом. И явно была удивлена — квартира как квартира, обычная обстановка. Ничего особенно. Я ехидно интересуюсь:  — А что ты, собственно, ожидала увидеть? Мэри- Энн пожимает плечами:  — Честно не знаю… Ну что-то такое… Ты ухмыляешься и спрашиваешь с сарказмом:  — Что именно? Страпон на вешалке? Фаллоимитаторы на полочке в ванной? Эротические фотографии по стенам спальни? Мэри-Энн смущённо краснеет и почти обмакивает нос в чашку с чаем, пряча глаза и пылающие щёки. По стенам у нас развешены несколько моих картин, фотографии сделанные моим отцом в Онтарио — на одном из снимков мы в свадебных платьях на фоне золота и алого пламени осени. Мы устроили Мэри-Энн экскурсию по комнатам — в том числе и в спальню. Там висит написанный мной пейзаж — воспоминание о Онтарио. Фотографии — Стэйси с охапкой кленовых листьев. Квин. Наш первый танец. …. Хелен уселась на кровать. Я осталась стоять. Чувствуя себя словно нашкодившая школьница в кабинете строгого директора.  — Когда это у вас началось? Сухо. Холодно. Колючий голос. Я ёжусь под строгим взглядом Хелен.  — Недавно… Звучит резко.  — Это ты затащила мою дочь к себе в постель? Я немею. От возмущения. И начинаю закипать.  — Никто никого никуда не тащил. Мы любим друг друга. И давно. Может быть с первого дня нашей встречи. Просто… не сразу это поняли, осознали. Что не можем друг без друга. И что это взаимно. Хелен улыбается. Как-то непривычно жалобно. Растерянно.  — Это так неожиданно… Том… И вдруг… Я сажусь рядом на кровать.  — Том? Он для Дарьи был как брат. Или хороший приятель. Не больше. Сами помните как они заснули на одной кровати в комнате у Дарьи. И пальцем друг друга даже не тронули. Как наигравшиеся вдосталь и уставшие пара малышей… Хелен с невесёлой усмешкой кивает головой:  — Помню… Я даже Дарье сперва не поверила… Чтобы остаться с любимым наедине, в одной комнате и ничего… Я пожимаю плечами:  — Там и любви на самом деле никакой не было. Взаимная симпатия. Разве что… Хелен резко поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза:  — А тебя с Дарьей значит не просто взаимная симпатия, дружба — так что-ли? Тон Хелен трудно назвать дружелюбным. Я даже немного отодвигаюсь от неё. Хотя её можно понять. Новости ещё те. «Обрадовали» называется…  — Так вышло… Как раз из-за Тома… Хелен удивлена:  — То есть? Поясни… Я набираю в грудь воздуха:  — Мы ведь однажды рассорились из-за Тома. На целое лето. Я уехала в Эшфилд — лагерь художников. Дарью вы сами отправили к нашему мистеру О Нилу. Но в конце концов мы с Дарьей объяснились. Расставили все точки. И поняли, что ссорились не из-за Тома. Не совсем из-за него, а из-за того, что он встал между нами, стал нам мешать — нашей дружбе. Мы были готовы уступить его друг дружке. Как две маленькие девочки любимую куклу. Чтобы прекратить ссориться. А в Бостоне… Мы окончательно осознали, что не можем друг без друга. Как это называется? Половинки. Нам друг друга стало отчаянно не хватать. И поэтому мы сняли эту квартирку. А потом… Случилось то, что случилось. Никто не виноват. Судьба? Карма? Просто мы поняли, что любим друг друга. Что мы больше чем лучшие подруги. Вот… Хелен встаёт и пристально на меня смотрит:  — Дарья изменилась… Она не спрашивает — констатирует факт.  — Да. Мы повзрослели. Теперь учимся в колледже. Стали самостоятельней. Конечно она изменилась. Хелен отрицательно качает головой.  — Не в этом дело. Она стала другой — более лёгкой, эмоциональной. Улыбается, смеётся… Она стала такой после того как вы…? Я опять пожимаю плечами:  — Многое изменилось — колледж, Бостон… Новые лица… Ну да — после того, что случилось она изменилась. И я тоже. Мы обе изменились. Надеюсь, что к лучшему. Голос Хелен звучит твёрдо.  — Она стала заметно счастливее. Радостнее. И если это твоя заслуга — то большое спасибо тебе, — она вздыхает. — Вы уже взрослые девушки. Особенно Дарья. И я ничего уже тут поделать не смогу. Только сломать вам жизнь, искалечить… Моя мать так и не смогла заставить меня расстаться с Джейком. А Дарья поупрямей меня. И если с тобой она счастлива… Мы наконец выходим в коридор. Уффф… Хелен внезапно берёт меня за плечи, разворачивает лицом к себе, наклоняется (наши носы почти соприкасаются) и говорит глядя прямо мне в глаза — очень тихо и очень жёстко:  — Но не дай тебе бог, юная мисс, обидеть мою старшенькую, сделать её несчастной, сломать ей жизнь — берегись! Ты ещё не знаешь на что способна Хелен Моргендорфер! Любая мать ради своего детёныша! Глотку перегрызу. Это действительно было страшно. Без шуток. Я не сразу осознала, что всё уже закончилось и мы спускаемся вниз, в гостиную. Ужинать. Я остаюсь. У тебя. В твоей комнате. Перед этим ты беседуешь с матерью. А потом «на приём» к Хелен напрашивается Квин. Мы обе вымотаны и засыпаем как только наши головы касаются подушки… …… Хелен садится на кровать и приглашающе похлопывает ладонью по покрывалу. При этом не смотрит Дарье в глаза. Та забирается на кровать с ногами лицом к матери. ХЕЛЕН: Как это… (делает паузу, пытаясь подобрать подходящее слово) ЭТО с вами произошло? ДАРЬЯ(с лёгкой иронией в голосе): А как это у ВАС произошло? У тебя с папой. Ты думаешь, что мой случай сильно отличается от твоего? Хелен смотрит на Дарью удивлённо подняв брови. С недоумением. Пауза. ХЕЛЕН(с запинкой): Но вы долго… были просто подругами… И у тебя был Том. ДАРЬЯ(улыбается): У нас у обеих «был» Том. В начале у Джейн, а потом он решил, что ему будет КОМФОРТНЕЕ со мной, а не с Джейн. (презрительно фыркает) Комфортнее… Нашёл себе подружку с которой можно было не быть «ТЕМ САМЫМ Слоуном». Забить на это. Ту, которая от него ничего не требовала, ничего не просила. Комфортно… И Джейн ничего от него не хотела. Она мне говорила, что в самом конце их «романа» просто опустошала холодильник в доме Слоунов. Представляю на что Тома попыталась бы раскрутить та же Сэнди — холодильником бедняга бы не отделался… А мы были нетребовательные, неприхотливые. Мы с Томом просто болтали о том о сём, болтались по городу. Милый мальчик, просто приятель, умный парень — есть о чём поговорить. Но… Никакой страсти. С моей стороны. Дальше поцелуев не зашло. ХЕЛЕН(кивает): Ну да — вы даже вместе уснули в твоей комнате прямо у тебя на кровати — с книжками в руках. ДАРЬЯ: Ага. А потом, мы решили, что раз слухи про нас и так уже пошли по всей моей школе то мы можем всё сделать по настоящему… ХЕЛЕН: И…? ДАРЬЯ(вздыхает с грустной усмешкой): Мы даже дату назначили и… я просто не пришла. Сбежала. Тому даже не позвонила, не решилась — отделалась письмом. С извинениями. Но именно из-за Тома мы, я и Джейн, что-то стали про себя понимать… Что Джейн тоже оказалась ревнива и была недовольна, что я «предала» нашу дружбу ради Тома. И, кажется она наконец поняла, что творилось со мной, когда она только познакомилась с Томом. Мою ревность. А потом случилась эта история с коробкой… Хелен недоумённо хмурится и Дарье приходится пояснить. ДАРЬЯ(встаёт и начинает расхаживать перед продолжающей сидеть на кровати Хелен, покусывая ноготь): Это когда я вдруг начала донимать вас всех (даже Квин!) расспросами о той, давней твоей ссоре с Джейком, которая случилась отчасти и по моей вине… ХЕЛЕН: Помню… ДАРЬЯ(снова садится): Я тогда многое поняла о самой себе… Рванула к Тому, чуть не попала в аварию по дороге… ХЕЛЕН: Что?! ДАРЬЯ(недовольно морщит нос и отмахивается): Всё обошлось — я даже машину не поцарапала. Доехала до придорожной закусочной — мы однажды уже заезжали туда — с Трентом и его группой, когдя я ездила с Джейн на музыкальный фестиваль. Позвонила Джейн. И когда она приехала и только вошла в зал, просто кинулась к ней на шею. Никогда такого не делала — у Джейн даже голос от шока на время пропал. «Железная Моргендорфер» вдруг виснет у неё на шее как маленький, потерявшийся ребёнок наконец встретивший мамочку и чуть не плачет. А я поняла, что Джейн единственный человек в мире, которому я доверяю, могу довериться, открыть душу… И никакому Тому такое не светит. И она была тоже очень довольна, когда поняла это… Что она более близкий мне человек чем мой «бойфренд»… ХЕЛЕН(прищурившись, пристально смотрит Дарье в лицо): И в Бостоне? ДАРЬЯ(с грустной улыбкой качает головой): Да. И в Бостоне мы поняли, что не можем друг без друга. Что нам мало просто посиделок в кафе. Что мы понимаем друг друга с полу слова. И даже иногда без слов. Мы сняли квартиру — ещё и потому, что я оказалась избалованной девушкой — мне нужен свой угол. И возможность побыть в тишине хотя бы несколько часов. Отдохнуть от студенческой жизни, а все эти клубы, вечеринки — это не моё. У меня должен быть выбор — идти или не идти, а тут без вариантов: вечеринку устраивают чуть ли не у тебя на голове. Не сбежишь… ХЕЛЕН(улыбается): Ты просто всегда была… старше. Они, все эти парни и девушки вырвались из-под родительского надзора и ходили от радости на головах… ДАРЬЯ: Точно. А Джейн всегда нравилось моё общество. Мы могли заниматься каждый своим делом — она у мольберта, а я с книгой или у компьютера и просто перекидываться репликами время от времени. Она сказала, что я создаю для неё «рабочую атмосферу» (смеётся). А на самом деле мне было очень одиноко. И Джейн тоже. Мы обе так и не нашли никого кто стал бы для нас достаточно близок. ТАК близок. Мы были нужны друг другу. А потом случилось то, что случилось… Как снег на голову. Я вдруг поняла, что люблю её, Джейн Лейн. Может быть всегда любила, но только не понимала до какой степени, как сильно, а тут вдруг… Также как тогда, когда осознала, что столько лет была для вас сущим мучением… Мир опрокинулся… Перевернулся. Всё полетело в тартарары… ХЕЛЕН(грустно улыбается): С тобой всегда было непросто. Потому что ты очень умная девушка. Но мы справляемся… ДАРЬЯ(смеётся): А Джейн ведь как-то меня терпит — несмотря на все мои закидоны и тяжёлый характер… За что я её и люблю. ХЕЛЕН: Потому что она тебя тоже любит… Дарья, ты счастлива? ДАРЬЯ(смотрит на мать немного удивлённо. Кивает и улыбается.): Да. ХЕЛЕН(ласково треплет дочь по голове, обнимает и нежно целует в лоб): И это главное. ДАРЬЯ(хмурится): И каков вердикт? ХЕЛЕН: Нам всем придётся смириться со случившимся. Это твоя жизнь. Твоя судьба в конце концов. Запретить любить я тебе не могу. И я не хочу, в результате, сломать тебе жизнь. Давя на тебя. Уламывая. Постарайся быть счастливой и всегда будь честной. Прежде всего с самой собой. ДАРЬЯ(обнимает Хелен и целует мать в щёку): Постараюсь. Спокойной ночи, мама. ХЕЛЕН: Спокойной ночи.