Error, Error! Brain not found!

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети» Знарок озадаченно посмотрел на телефон, потом на дурдом, потом снова на телефон. — Ну, и где его носит? — поинтересовался он у стоящих напротив хоккеистов. — Этот ваш так называемый «team building» был его инициативой, чтоб его через колено, автобус отходит через пять минут! — Олег Валерьевич, ну чего вы кипишуете, может заболел человек, а телефон разрядился. Знарок кинул гневный взгляд на Плотникова, который сделал шаг назад под давлением, исходящим от главного тренера. — Илья, иди проверь! — рявкнул он, обращаясь к Ковальчуку. Тот кивнул, быстрым шагом направляясь в сторону гостиницы. Спустя пять минут из сурового финского тумана выплыла фигура Ковальчука. — Ну наконец-то! — радостно воскликнул Знарок, увидев еще один силуэт за ним, но тут же осекся на полуслове. Силуэты выплывали один за одним, вызывая у Олега Валерьевича нервное глотание воздуха по мере того, как силуэты стали узнаваемыми. — Дацюк заболел, — буркнул Ковальчук, — Зато нашлись эти. Этими были: Артемий, мать его, Панарин, который тут же повис с дикими визгами довольного щенка на Шипачёве с Дадоновым; вратарь «Коламбуса» Сергей Бобровский, который слегка улыбнулся Витолиньшу, и подмигнул офигевавшему в дальнем углу Белову; Владимир Тарасенко по прозвищу «Шкаф», который заговорщически улыбался, мигрируя в направлении бывшего капитана СКА под аккомпанемент кислой рожи Тихонова-младшего; Алексей Емелин, суровым взглядом смеривший почти что поджавшего несуществующие кроличьи уши небезызвестного Вячеслава; и слегка растерявшийся Евгений Медведев, которого, кажется, распирало сказать «сюрприз, пацаны». Знарок продолжал хватать ртом воздух, офигевшим взглядом смотря на весь дурдом. — Овечкину с Кузнецовым кто-нибудь звонил? — поинтересовался Харийс за спиной Знарка. — Сто четыре пропущенных у них, — отозвался Тёма, положив подбородок на плечо Дадонова. — Не берут они трубки, мы пока тряслись по дороге из аэропорта названивали. — Черт с ними, — махнул рукой Витолиньш, забираясь в автобус. — Мы никого не забыли? — Да поехали уже! — рявкнул Знарок, забегая вприпрыжку в автобус. Его помощнику предстояло многое объяснить. Наконец, вся веселая компания погрузилась в автобус и перепознакомилась с теми, кого не знала. Только автобус начал движение, как раздался дикий вопль откуда-то с улицы. — Стоять, куда поехали! Нас подождите! — Знарок прифигел, узнав знакомый голос. — Я же говорил, что мы что-то забыли! — хлопнул себя по лбу Витолиньш, прося водителя открыть заднюю дверь. Вся сборная солянка прижалась носом к стеклам, наблюдая картинно бегущего Телегина, пытающего удержать в руках палатку, а сзади семенящего Кинкейда, который тащил сумку и громко нецензурно матерился по-русски. — Я, конечно, понимаю — этих! Но Кинкейда-то нафига?! — возмутился Олег Валерьевич, когда все наконец-то уселись и автобус тронулся. — Для баланса, — спокойно отозвался Харийс, опираясь на стекло. — Признайся, тебе только в радость, что весь дурдом вместе. Поспорить с Витолиньшем было сложно, правда, Олег пока слабо представлял, как управлять таким дурдомом. Спустя четыре часа на автобусе и еще с час пешком все наконец-то добрались до огромной поляны, находящейся в глубине ни в чем не повинного финского леса. — Ух, хорошо, — протянул Телегин свою коронную фразу, ставя сумку на траву, потягиваясь. — Лес, природа, мужики… Кинкейду эта двусмысленная фраза и игривое настроение Вани не понравились, но он лишь фыркнул, продолжая на чистом американском английском разговаривать с финнами. Позади Знарка что-то громыхнуло, и он резко обернулся. Сумка Тёмы, приземлившаяся рядом с лежащим звездочкой на траве Женей, заставила глаз Олега Валерьевича задергаться в конвульсиях. — Тёма, а Тёма, признавайся, что у тебя в сумке, — непривычно елейным голосом поинтересовался он. Артемий лишь загадочно улыбнулся и, схватив сумку, мигрировал в кусты под флегматичный взгляд Тарасенко. Ему ли было не знать про запасы коньяка, которыми была набита эта самая сумка. Вдвоем же отоваривались. Тёма вернулся обратно уже без сумки, помогая Тарасенко и Шипачёву с костром, пока Женя с Антоном занимались шашлыком. Бобровский то и дело поглядывал через их плечо, голодными глазами смотря на мясо. Войнов с по-прежнему крайне хмурым Алексеем занялись установкой палаток, припахав к этому Тихонова и Плотникова. Знарок понял, что что-то не так, когда невские армейцы и неожиданно присоединившаяся к ним сборная России начали мигрировать по направлению к тем самым кустам. Потом он заметил, что миграция начинается после того, как к ним подходил беспалевный Тарасенко. Спустя еще час вся компания оказалась явно навеселе и травила такие анекдоты, что даже Знарок краснел. Спустя еще полчаса Знарок присоединился, чему во многом способствовал румяный и чуть подвыпивший Витолиньш. — Ладно, наливайте чего у вас там. Чем-то оказался коньяк, армянский со слов Тёмы, в количестве десяти бутылок. Спустя еще час в тех самых кустах начали пропадать люди. Первыми пропала святая троица, которая пошла искать дрова. Правда, какие дрова они там собрались искать — это был хороший вопрос. Рубить сосны что ли собрались…. Куда пропали Тарасенко с Ковальчуком было неясно, но судя по мрачнеющей физиономии Тихонова, они явно пошли не рыбок кормить. Белова Бобровский практически утащил на себе, сославшись на то, что ходить по лесу один боится, причем выражение лица Антона было непередаваемым. Витолиньш мысленно им позавидовал. Когда через час святая троица не вернулась, Войнов с Емелиным, сидящие на разных концах поляны и дующиеся друг на друга, с легкой руки Витолиньша были отправлены их искать. В результате на поляне остались Плотников с Тихоновым, пара новичков, Широков, Телегин и финно-американские дуэты. — Негусто, — устало отметил Знарок, а потом оглядел с ног до головы своего помощника. — Да где эти лесорубы чертовы! Широков лишь развел руками. — Не-ма железных дровосеков. Знарок выпустил воздух через нос, хватая за локоть Харийса и таща его в направлении леса. — Мы собирать всех. Если хоть один из вас пропадет, не знаю, что сделаю, — бросил он, а потом добавил. — А нет, знаю! Закопаю! Под ближайшей ёлочкой! Казалось бы, Знарку пора научиться, что не надо никого идти искать, разве опыт с Беловскими и дверью был недостаточен? Но, видимо, главного тренера жизнь ничему не научила и спустя двадцать минут он вернулся с бледным лицом, держа в руке одно здоровое полено, таща его по земле, как Пяточка на веревочке. Сзади успокаивающе припрыгивал Витолиньш, пытаясь убедить Олега, что все хорошо и все нормально. Дойдя до костра, он подошел к Кинкейду, обнимающему бутылку водки и, взяв её, залпом отпил. — Больше никогда и никаких тимбилдингов… — выдохнул он, садясь у костра, копируя позу Кейта и обнимая полено. — Все как обычно? — одними губами поинтересовался у старшего тренера сборной Широков. Латыш на это лишь кивнул, обреченно смотря на травмированного увиденным Знарка. — Нет, я все понимаю! — наконец выдохнул он. — Но пушистые наручники они откуда достали? — Ну слава Богу помирились, — тихо выдохнул Витолиньш. Широков довольно кивнул, которому порядком надоело слушать вечерние выяснения отношений по телефону. Идея пригласить Лёшу была его. Спустя час блудные дети Российской сборной начали возвращаться. Сначала объявился Ковальчук и спокойно идущий, но едва заметно пошатывающийся Тарасенко, оба появились незаметно, Знарок вообще не сразу их заметил. Очнулся только когда Володя подал голос в одном из диалогов. — Простите, что долго, мы заблудились, — окликнул всю компанию чей-то голос. Знарок обернулся, растерянным взглядом осматривая Макса и Женю, чье исчезновение он вообще не заметил. Чудинов был нагружен хворостом до самых ушей. Знарок сощурился, подозревая что-то неладное, оглядывая их с ног до головы, обнаружив только помятости, и никаких следов разврата. Войнов с Емелиным явились «подвыпившими» и довольными как тысяча сытых слонов, оживленно о чем-то споря в доброй форме. Святая троица вернулась в составе пяти человек. К ним присоединились еще и Антон с Сережей, неудивительно, что хвороста при них не обнаружилось, зато выглядели все так, будто они устроили догоняшки с дикими животными. А потом было больше алкоголя. Панарин, танцующий в пламени костра стриптиз на спор с Тарасенко, который был вынужден к нему присоединиться, но был тут же похищен Ковальчуком, который уволок изрядно подвыпившего Володю в палатку. Тёма был переброшен через плечо и доставлен в дальний угол леса, дальнейшая его судьба оставалась неизвестной. И когда все более-менее успокоилось, из палатки Кинкейда начали доноситься весьма недвусмысленные звуки. — Твою ж мать, — буркнул Знарок, поворачиваясь на бок в сторону Витолиньша, закрывая уши подушкой. Харийс на это лишь улыбнулся, в конце концов он-то хорошо знал, что Олегу лучше всего отдыхается именно в такой компании. PS. А где-то на пляже в Майами лежали два тела, принадлежавшие членам сборной России по хоккею. Женя включил телефон, который тут же истерически начал пиликать, оповещая о приходящих смсках. — Саш, — позвал он, заставляя Овечкина подняться, и посмотреть в экран, одновременно кладя голову ему на плечо. На телефоне были указаны шестьдесят пять полученных смсок и оповещения о ста четырех пропущенных вызовах от Панары, шестнадцать были подписаны как «Тарас» и еще два от Харийса Витолиньша. — Черт возьми, видимо, у них что-то случилось, — забеспокоился Кузнецов, набирая номер особенно настойчивого Панарина. Из трубки послышался скрежет, мат и наконец сонный голос Панарина буркнул «алло». — Тём, ты звонил? Что случилось? — беспокойно произнес Кузнецов. — Забеей, — нараспев сыто и довольно протянул Панарин. — Все чики-пуки, спокойной ночи. В трубке раздались гудки. Кузнецов озадаченно посмотрел на Сашу, потом на телефон и снова на Овечкина. — Ты что-нибудь понял? Овечкин лишь покачал головой. PSS — Вааадь, — протянул Тёма толкнув Шипачёва в бок. — Вадь, ты спишь? — Дурацкий вопрос в четвертом часу утра, — рыкнул из-под другого бока Дадонов, отвешивая напарнику по звену увесистый подзатыльник. — Не сплю, — буркнул Шипачёв, поворачиваясь к Жениному плечу. — Уже не сплю. Тёма улыбнулся. — Я тут подумал… — Ты не умеешь думать, — единогласно высказались Вадим и Женя. Тёма их проигнорировал, решив не отвечать на провокацию. — Вот Антон и Сережа — Беловские, Войнов и Емелин и без всяких сокращений красиво звучит, а мы тогда кто? Раздался страдальческий стон Шипачёва, а Женя, прищурив один глаз, наконец произнес. — Панда Ши мы, спи уже, — и с этими словами кинул в него подушкой. Засыпая, Тёма подумал, что быть Пандой по имени Ши не так уж и плохо.