За месяц до этого
Россия, Санкт-Петербург В некотором царстве, в некотором государстве под названием Россия сборную по хоккею тренировали два гражданина Германии, один латыш и один сомнительный русский, который в общем-то русским был только по принадлежности к стране, но не к национальности. — Валерич! — буркнул Давыдов, смотря на приблизительный состав подопечных, которые должны были отправиться на олимпиаду. — Я тебя не понимаю, ну не будет НХЛовцев, ну и фиг с ними, мало нам своих прекрасных мужиков. — Мужики-то прекрасные, — Знарок отпил кофе, облизнув стекающий с усов напиток. — Кто бы спорил, другое дело травмированных много. Некомплект. У Знарка зазвонил мобильный телефон, и он с тоской достал его из ящика стола и не глядя нажал кнопку принятия вызова. — Олег Валерьевич! — в трубке послышался бодрый голос Панарина: в отличие от несчастных тренеров, которые ломали голову над вопросом, как решать проблему с составом, у того, кажется, проблем на горизонте не предвиделось. — Отчитываюсь. Веревки из простыней связаны, свои оповещены, к эвакуации готовы. Нам нужен только транспорт, летающий… — Какой, извини меня, транспорт, Панара…- Валерьевич явно не догонял, что от него хотят, и что вообще тут происходит. — Как какой? В Корею! На Олимпиаду! — как маленький изумился Тёма. — Какую Олимпиаду? Тёма, НХЛ не пустили туда своих игроков, русских тоже. — А русские НХЛ и не спрашивали, — по голосу было понятно, что Тёма улыбался. — Мы сами себя отпустили и готовы к бою. Знарок лишь горестно вздохнул. — Так что там с транспортом, — нетерпеливо поинтересовался Панарин. — Ротенбергу позвони…- выдохнул Знарок и отключился. — Ну что там? — поинтересовался с любопытством младший Воробьев, отпивая из любимой Знарковской кружки остывший кофе. — Да ерунда какая-то, хотя Роману Борисычу лучше доложить, а то боюсь этот самолет угонит… Помните, что было с танком? — Как такое не помнить, — перекрестился Витолиньш. — Женя и Вадя это вообще надолго запомнят. Знарок кивнул, отправляясь в кабинет Ротенберга, все-таки предупредить его о готовящемся нашествии русских на американско-канадские аэропорты стоило.***
Чикаго. Штат Иллинойс. США. Владимир «Шкаф» Тарасенко, Артемий «Мать его» Панарин, а также Артем «Просто Тёма» Анисимов сидели на квартире Панарина, самоутверждающе поедая батон. В квартире Панарина ничего больше съедобного не водилось с последнего приезда Жени на Рождество. — Что он сказал? — поинтересовался Володя, откусывая большой кусок от мягкого хлеба. — Сказал позвонить Ротенбергу, — печально выдохнул Панарин. — А я Роману Борисовичу боюсь звонить со времен угона нами танка на чемпионате… — Позвони Ваде, пусть он с Романом поговорит, — дернул плечами Тарасенко, перспектива самому говорить с вице-президентом ФХР радостной не виделась. — Ага, может ты Кови наберешь, и он сходит поговорит… — Да ну вас обоих, трусы несчастные, давайте сюда телефон, — буркнул Анисимов, пресекая спор. Телефон истошно запел какой-то очередной хит группы «Руки вверх», и Панарин, посмотрев на адресанта, дрожащими руками нажал кнопку принятия вызова. — Да, Роман Борисович? — Вы там что задумали, окаянные? Истребитель угнать решили? Панарин шумно сглотнул. Такая мысль, конечно, приходила ему в голову, но жить и сидеть ему хотелось больше. — Нам бы это…транспорт, Роман Борисович…мы на Олимпиаду хотим, и не важно, что нас не отпускают, мы за сборную хотим играть. Ротенберг тяжело вздохнул, но когда он заговорил, в его голосе чувствовалась улыбка. — Сколько вас таких патриотичных? — Человек двадцать-двадцать пять, сбор назначили в аэропорту Чикаго, — заговорщическим тоном произнес Панарин. — Не больше. Ротенберг с минуту что-то обмозговал и кивнул. — Транспорт прибудет за вами завтра в семь вечера, передай остальным время и место встречи, чтобы всех не обзванивать. — Так точно, шеф! — Тёма отдал невидимому собеседнику честь и отключился. — Будет транспорт? — поинтересовался Анисимов. — Будет! — довольный, как откормленный индюк, отозвался Тёма, он хотел еще что-то сказать, но раздавшийся стук в дверь (звонок у него не работал) оповестил о пришествии незваного посетителя.***
Вашингтон. Округ Колумбия. США. — Итак, в семь часов транспорт будет в Чикаго, — буркнул Овечкин, стараясь максимально тихо говорить, чтобы их никто не услышал, даже несмотря на незнание русского их коллеги по команде могли что-то заподозрить. — Женя, что ты делаешь? Женя, припахав к этому ни в чем не повинного Диму Орлова, пытался нарисовать ровные черные полоски на скулах, как у американских военных, в дополнение к этому шла еще и армейская каска, купленная в ближайшем сувенирном магазине. В дополнение к каске шли сапёрная лопатка и термос. — Женя, Дима, — уставшим голосом бросил Саша, пока привязывал связанные простыни к батареям. — Ладно, каски я могу понять, боевой раскрас тоже, но лопатка то вам нафига! Вы кроты что ли? — А вдруг придется выбираться из вражеского окружения? — поинтересовался Орлов. — Мы откопаемся! — воинственно подняв лопатку, проголосил Кузнецов. Овечкин на это лишь закатил глаза.***
Чикаго. Штат Иллинойс. США. Кейн и Тэйвз припёрлись очень некстати, поэтому пришлось задерживать их в коридоре, чтобы Анисимов и Тарасенко могли спокойно спрятать все принадлежности к побегу. Володя, недолго думая, закинул все, включая мобильник Панарина, в духовку, от греха подальше; с трудом все это закрыв, он с невероятно добродушным выражением лица просеменил бочком к столу, плюхаясь на ближайший стул. Оба принесли продукты, потому что Кейн нажаловался Тэйвзу, что последний раз, когда он приходил к Тёме, там повесилась мышь, поэтому Джонни озадачился вопросом недокорма собственной команды и их неправильным питанием, поэтому затащил не особо сопротивляющегося Патрика в магазин. Первым делом капитан Ястребов, метнулся к духовке, желая проверить её состояние, и… Тарасенко не успел ничего сделать, кроме как открыть рот и захлопнуть его, как из духовки вывалились: карты местности разного масштаба, почти два десятка метров простыней разной толщины и размера, связанных друг с другом, мобильник Панарина, недовольно оповещающий о разрядке, три банки тушенки, сапёрная лопатка, три каски и фляжка. Кейн выглянул из-за плеча глубоко шокированного Тэйвза и повернулся к ребятам. — Ролевые игры? — поинтересовался он на английском, переводя взгляд с Тарасенко на Панарина и обратно. В проеме кухни возник Анисимов. Взгляд перешел на него, а потом Кейн глубокомысленно выдал. — Групповуха… Панарин перекрестился сам, перекрестил Кейна. Ему не хватало еще слухов о групповухе, которые рисковали дойти до Дадонова и Шипачёва, и тогда добром бы для задницы Панарина это бы точно не закончилось. Он был бы выпорот так, что ни о какой Олимпиаде не смел бы и мечтать. — Не групповуха, а Олимпиада! — подняв палец вверх, заявил Панарин. — Олимпиада? Сексуальная? — У тебя недотрах что ли?! — взвыл Панарин, вскидывая руки. — Джонни, обрати внимание на это. Джонни по-прежнему сидел перед духовкой, медленно распутывая простыни, которые превратились в одну сплошную узлообразную кашу. — В Корее Олимпиада. При слове «Корея» Тэйвз вздрогнул, будто придя в себя. — Так каким образом это, — он указал на гору тряпья торчавшую из духовки, — поможет вам попасть в Корею? — Всем русским был объявлен общий сбор! Это нужно, чтобы покинуть квартиру и попасть в аэропорт. В семь часов мы вылетаем из Чикаго в Корею, защищать честь Родины. Кейн грустно вздохнул, у американо-канадской дружины таких планов не имелось, или их парочка этого не знала. — Возьмете меня с собой? — поинтересовался Патрик неожиданно. — Чем я не русский? Я даже по-русски немного умею говорить. С этими словами Кейн довольно бегло построил содержательное предложение, имевшее смысл приблизительно: Я есть доехать в утке на финский залив. — Если бы не отсутствие паспорта, то вполне сошел бы за русского, — скептично заметил Анисимов. — Отлично! — не заметив сарказма в голосе партнера, отметил Панарин. — Значит, осталось добыть тебе российский паспорт. — Два российских паспорта, — подал голос Тэйвз показав Панарину два пальца. — Если едет Кейнер, то и я еду. Анисимов лишь тяжело вздохнул. — Ну раз так, тогда дуйте за вещами! — мурлыкнул довольный собой Панарин, потрусив следом за Анисимовым. В конце концов, он считал, что чем больше, тем лучше.***
На следующий день Тёма проснулся от громкого звука смски. Проматерившись, он прочел её, довольно улыбнувшись. — Что там? — поинтересовался сонный Анисимов, кидая взгляд темных глаз на Тёму. — Овечкин и компания успешно выбрались из Вашингтона и находятся на полпути в Чикаго. Тёма предусмотрительно повернул телефон к Анисимову и тот улыбнулся. На заднем сидении машины свернулись и спали в обнимку, как два кота, разукрашенные военные Женя и Дима. Кейн и Тэйвз припёрлись к трем часам дня, как и договаривались, они оставили вещи под окнами, порадовавшись, что квартира Панарина выходит на лужайку, а не на проезжую часть большого города. Закрепив простыни, группа в полосатых купальниках начала спуск вниз с четвертого этажа. Кажется, соседи резко обновили запас русского лексикона: едва Панарин спрыгнул с простыни на лужайку, он столкнулся с озадаченными взглядами Тэйвза и Анисимова, которые на этой самой лужайке стояли. — А через дверь выйти не пробовал? Спрыгнувший следом за Панариным Володя заорал, что так веселее, а вот простыня издала жалобный стон умирающего тюленя, поэтому в сейвах своего форварда пришлось практиковаться уже Тэйвзу и Анисимову, которые поймали летевшего с неё прочь Кейна. Такси просигналило им, оповещая, что первая часть плана выполнена, и можно смело ехать в аэропорт, но Панарин даже не представлял, какой сюрприз его там ждет. В аэропорту его встретил озадаченный Овечкин. — Тёма, ты только не волнуйся… — Что? — Панарин сразу насторожился. — Ты только не волнуйся, — по-отечески повторял ему Овечкин. Тёма успел перебрать все варианты, пока они шли в аэропорт — от землетрясения до пришествия разъяренной Белоснежки на американскую землю. Даже воображение Панарина не могло представить той картины, которая открылась перед ним. Зал ожидания был забит исключительно хоккеистами НХЛ, их было человек двести, они стояли, общались каждые на своем языке, периодически перебрасываясь фразами на английском. Тёма вспомнил пресвятые сами знаете что, и не мог не прокомментировать все это одной простой цитатой из русской классики: — Смешались в кучу: кони, люди… — Кони и люди тут бы смешались, если бы сюда приехали еще и армейцы обеих столиц полным составом, — задумчиво отозвался Тарасенко. — Хьюстон, у нас проблема, — прокомментировал все это безобразие Кузнецов, нервно нарезающий вокруг них круги, используя лопатку, как рацию. — Самолет Ротенберга это безобразие точно не потянет. Овечкин наконец-то разорвал этот замкнутый круг, хватая Женю за шкирку, выхватывая из его рук лопатку, пряча в собственный хоккейный баул. — От греха, — прокомментировал он, — Все же помнят песенку: рыжий-рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой. — А я дедушку не бил! А я дедушку любил! — ответил недовольный Кузнецов, посеменив от Овечкина в сторону лежащего на баулах Орлова. Где-то в небе над США. Роман Борисович после почти двенадцати часов в самолете с дозаправкой не помнил, кто убедил его в том, что лучше больше, чем меньше: кажется, это был Знарок, который вызвался лететь с ним, оставив на Витолиньша несчастных побитых жизнью КХЛовцев, но Airbus-320 лавировал над Чикаго, готовясь принять пассажиров на свой борт. Знарок довольно спал, развалившись на всех трех креслах, вытянув ноги, он был рад тому, что все-таки уговорил Романа Борисовича взять не малогабаритную машину, а ту, что побольше, потому что он знал Панарина и случиться могло всякое. Его сумасбродные идеи могли много бед учинить. Олег Валерьевич не представлял, насколько был прав. Аэропорт О'Хара. Чикаго. Штат Иллинойс. США. Пройдя в зал ожидания, где Тёма и Роман Борисович договорились встретиться с компанией, они малость охренели. — Тёма, а Тёма, — пытаясь перекричать гудящую толпу и пытаясь подражать голосу злого Дадонова, проорал Знарок. — А это кто? — Это русские! — отозвался Тёма, гордо. — Только у них паспорта нет… — Ладно, русские…- Роман Борисович перешел на английский, оглядывая эту неорганизованную толпу. — По национальностям рассчитайсь. Вся толпа смотрела на Ротенберга, как вратари на Рашита Давыдова. — Говорю, встаньте в кучки по национальностям, я вас посчитаю. Толпа начала неорганизованно собираться в несанкционированные кучки. В итоге образовалось несколько кучек шведов, финнов, чехов, американцев, одиноко жались друг к другу несколько французов и бедный одинокий немец, который явно не понимал, что он тут делает, лишь канадцы под предводительством Тэйвза собрались все. Ну и русские, которые сидели, сложив баулы в кучу и музыкально дрыгали ножкой, приземлившись сверху. — Организованной толпой, макаки шли на водопой, — музыкально прокомментировал действия НХЛовцев Бобровский. Ему уже не терпелось сесть в самолет. — Олег Валерьевич, Вы, кажется, говорили, что у вас некомплект? — съязвил Ротенберг. — Ну так выбирайте. — Я же пошутил, — страдальчески подняв глаза к нему, протянул Знарок. — Я же пошутил…