Снежный шторм

— Э… В смысле? — Мой ни в чем не повинный спутник явно принял реплику на свой счет. — Какого #@я мы здесь вообще? Что тут, б#4ть, происходит? Некоторое время Вихрастый тупо хлопал глазами. Потом выражение растерянности на его лице сменилось пониманием. — Ааа! Проверка? С психологическим давлением? Окей! — Он подобрался, закатил глаза кверху и выдал слету: — Наша задача — осуществление тактической операции по санации вверенной территории от последствий аномального выброса трансматериальной энергии! Ффу… аж вспотел. Слушай, я честно все изучил, от и до — думал, сперва экзамены будут, а тут как-то всё… просто оказалось. Раз — и в патруль. Я же сегодня первый раз, ты знаешь? Вот так тебе повезло… Я слушал эти словесные излияния, широко раскрыв рот. Уж не знаю, как парень истолковал мою реакцию, но он почему-то смутился. — Не, я просто удивляюсь, что до сих пор никто не спрашивал… Могу заткнуться, если хочешь. — Мм… я вообще-то… я в общем смысле. — В общем? Это как так? Всю историю, что ли? С базисами и структурными принципами? — Да нет же, нет! С чего ты вообще взял, что… — слова кончились. Господи, за что меня так? Что я тебе сделал? Я с тоской посмотрел на небо, но идущая на убыль луна не дала никаких подсказок. — Ладно. Слушай… прости, как тебя там? — Арвидас. — Ну да, Арвидас. А мы можем начать с более простых материй? Вот хотя бы… хотя бы объясни, где мы находимся? Он с готовностью кивнул и активизировал дисплей на своем браслете. Некоторое время возился с ним, что-то бормоча под нос. Потом на секунду оторвался. — Извини, я пока с этим… не очень разобрался. Но сейчас, сейчас. Подожди,— он еще потыкал куда-то, а потом радостно сообщил: — Вот! Есть. Мы сейчас на Стяпоно Баторо, и нам нужно некоторое время двигаться вдоль трассы, а потом углубиться на юг, в зеленку. Правильно? — Он вскинул глаза на меня. — А где… А где твой? — Что? Мой? А, точно, браслет… — Я задумчиво посмотрел в ту сторону, куда удалилась машинка Радуги. — Да хер с ним. Думаю, эту тему можно на время закрыть. Арвидас проследил направление моего взгляда: — Опс… Это ничего? — Мне похрен. — Хорошо. Мой вроде работает нормально! Тогда пойдем? Я устало махнул рукой: — Пошли. И мы двинулись вперед по узенькому тротуару. День дотлел, и мир погрузился во тьму. Справа, из оврага, веяло холодом и периодически доносились жутковатые птичьи крики. Иногда мимо нас проносились машины, на некоторое время заглушая звуки природы. Мы неторопливо шагали по обочине. Вихрастый с любопытством оглядывался по сторонам, ждал чего-то. А я было совсем уже повесил голову, но от мрачных дум здорово отвлекал открывшийся мне при этом непривычный вид — соблазнительная ложбинка между двух холмиков, обтянутых легкой тканью спортивного топика. Вздохнув, я расправил намотанный на руку свитер Радуги и натянул его на себя. В конце концов, и правда становилось зябко. Прохладный ветерок щекотал голые ноги, но тут уже ничего нельзя было поделать. Не, ну так нельзя. Он, конечно, не самый острый нож в кухонном ящике, но мне сейчас необходимо хоть с кем-то поговорить. Я повернулся к Арвидасу и столкнулся со встречным взглядом. Судя по всему, ему пришла в голову схожая мысль. И он успел первым. — Знаешь, — начал он, — у нас же все равно вроде как много времени и, как я понял, серьезных приключений не предвидится. Ну так вот. Может быть, ты меня все-таки проэкзаменуешь? Меня же рано или поздно спросят, а тебе мне как-то проще… Ну, то есть, не то что проще, а приятнее, — он запнулся и смутился. — Короче, проверишь, а? — И с надеждой посмотрел на меня преданными глазами. Он заманил меня в самую коварную из ловушек — ловушку доверия. При всей махровой абсурдности ситуации я поймал себя на том, что мне не хочется обламывать его ожидания. В конце концов, почему нет? Парень так хочет найти общий язык, так отчего бы это не использовать? Хуже точно не будет. — Ну валяй! — Так и быть, сыграем в молчаливого разведчика. Инфа сама приползет в руки. — Только рассказывай так, как будто я — посторонний человек и первый раз про все это слышу. На лице Вихрастого нарисовалась хитрая ухмылка:  — Э, нет. На этом ты меня не поймаешь! Посторонним по своей воле рассказывать нельзя — я поклялся. Иначе ногой под зад и подтирание памяти. А? — И он в победном жесте ткнул в мою строну указательным пальцем. — Ну хорошо, — продолжил я, мысленно выругавшись. — Как будто я — новичок, и ты вводишь меня в курс дела. — Ага! — обрадовался мой «студент». — Я тогда своими словами, не по книжке. Вот так и получилось, что первый вводный курс в историю Палладиума я прослушал в стиле «Эзотерика для чайников». — В общем, Палладиум… — красноречиво начал Арвидас, — это… ну, Палладиум. Как бы так половчее начать? — Как для полного идиота. Он смерил меня подозрительным взглядом. — Ну, окей. Это как… ты смотрела русские фильмы про Дозоры? — Русские? — Да. Не наши же. Пока я продолжал бороться с очередной волной смятения, он продолжил: — Так вот, совсем непохоже. Нету, как понимаешь, никакой эпохальной схватки добра со злом. — А что есть? — Что есть? А есть, если совсем просто, порядок и хаос. Вот наш мир, он… — Он покрутил рукой, пытаясь выудить подходящий образ. — Он как будто сплетен из миллиардов энергетических волокон, таких тонких-тонких нитей, крест-накрест, и они тянутся вверх, вниз, вглубь, повсюду. И если понимать — хотя хрен тут поймешь, скажу я тебе! — так вот, если понимать, как все устроено, то можно тянуть за нужные нити и делать… короче, чудеса. Есть такие люди, которые умеют. И всегда были. Только их немного. Чувствовалось, что парень расслабился и увлекся. Он продолжал: — И гораздо больше тех, которые не умеют, но все равно тянут. И тогда получаются дыры. — Тут он посмотрел на меня и осекся, смущенный пристальным вниманием. — Слушай. Ты только не смейся, ладно? Я понимаю, это совсем тупо. Мне вообще проще нарисовать, чем рассказывать — Он посмотрел по сторонам, словно надеялся увидеть в кустах подходящий холст. — Не, все норм, — на самом деле ни черта не понятно, но лучшего источника информации у меня нет. Он кивнул и некоторое время шагал, молча глядя под ноги — собирался с мыслями. Потом посмотрел на меня и снова широко улыбнулся: — Ну и ладно. Это же все равно не всамделишный экзамен. Я не стал отвечать ему улыбкой, хотя хотелось. Этот парень обезоруживал своей несуразной искренностью. — Ну так вот. Дыры, — подхватил он прерванную тему. — А сквозь них из других планов сюда лезут эти… иноматериальные сущности. Твари, короче. Монстры, страшилы, умертвия. Нежить всякая. За нормальными пацанами такого не остается — они за собой подчищают, каждое волокно контролируют. Ну, это особый дар. А всякая шушера — маги-недоучки, медиумы, психи отмороженные — они такого, бывает, напортачат, что без Палладиума и не разберешься. Реальность трескается и рвется вкривь и вкось. Пока всё верно? — Угу, — авторитетно буркнул я. — Класс! Итак, Палладиум, — дальше он затароторил на быстрой промотке, перечисляя общеизвестные официальные факты: — Основан безымянным учителем Сократа… название от щита Паллады, которая Афина — это типа такой символ опеки беззащитных и слабых… Первые паладины считали, что сражаются с порождениями Аида, ну, повелителя мертвых. Тогда все проще было, это потом развились всякие теории… но очень быстро — древние греки были мастаки пофилософствовать. — Вихрастый скосил глаза на меня — видимо подозревал, что его занесло не туда, и ожидал подколки. Концовку он скомкал: — Вот. Короче, основан греками, при Александре Македонском расползся по всему миру — ну и пошло-поехало. И доехало до наших времен. Я, если надо, могу подробнее. — Пока не надо. Давай-ка лучше вкратце: чем занимается этот твой Палладиум? — А, это просто. То есть, просто с моей точки зрения. Поддерживаем баланс. Устраняем разрывы. Ликвидируем последствия интрузий всяких иномирных сущностей. — Мочит монстров, понятно. Метафизический спецназ? — Ага! — весело согласился он. — Ну, не то, чтобы спецназ… — И это по всему миру? — Точно. У нас еще мягкий вариант. И не скучно, и не слишком смертельно. — А бывает смертельно? — Вроде как бывает, — он поежился. — Тебе видней. Но мой друг — он меня в это дело втянул — говорит, что у нас курорт. Вот в Индии… Или в Африке. Там вообще жесть. Да и в России тоже нечисто. Совсем рядом. — И он кивнул куда-то на восток. Да понял я уже, не тупой. То есть, наверное, все же тупой, но все равно понял. Что меня занесло куда-то за пределы богоспасаемого отечества. Да так, что даже языковой барьер не проблема. Но этим я пока не хочу забивать себе голову. Как ни странно, есть заботы и поважнее. Потому что бывать в другой стране мне уже вполне доводилось, а в другом теле нет. И вот как бы плавно перетечь к этому вопросу, минуя угрозу сумасшедшего дома? Но мой спутник не дал соскочить с темы: — А у тебя мама русская? — Чего? Почему? — Ну, у тебя говор такой, на русский похож. Значит, в семье кто-то. А фамилия обычная, значит не отец… Нда. Надо срочно переводить мяч на его половину корта. — Слышь. А ты типа следователь, что ли? — он растерялся. Я решил добавить: — Пробуешь перейти от теории к практике? Ну так у тебя и с теорией не очень. Кто у меня папа и мама — к делу не относится. Впитал? — Я… ну… короче, извини. — Парень выглядел вполне обломанным. Он на время заткнулся. Потом буркнул себе под нос, глядя на носки ботинок: — Да, как-то не очень удачно выходит… Терять «языка» было не в моих интересах. Пришлось приободрить. — Ты давай, выкладывай, что там еще по учебной программе. Пока тянешь на удовлетворительно. — На шестерку? Б@#$ь. Опять прокол? Сколько же здесь баллов в школьной системе оценок? — Да. Ну типа. Поехали дальше! — Щас! — Он сверился с браслетом и чему-то кивнул. — Пока идем четко по маршруту. Окей, дальше!.. Ммм. Я опять сбился. Спроси что-нибудь! — Спросить. Угу. А вот скажи: если Палладиум работает по всему миру, то почему тогда о нем не говорят в каждой передачке про сверхъестественное? Секретные службы устраняют слишком осведомленных? — Да какие службы… Это ж не ЦРУ. Вообще, этого в материалах не было, но я знаю — методы есть. Сферы невнимания, маскирующие покровы, коррекция памяти. Но, я думаю, главное дело не в этом… А в том, что люди не замечают. — Чего не замечают? — Ничего. Я и сам раньше такой был. Мне и сейчас, например, на тренировке нужна сильная концентрация, чтобы отследить аномалию. А у обычного человека под носом может спокойно ходить слоноголовый бог — и он его не заметит. Даже если бог станет стрелять из задницы баллистическими ракетами. Может, это особенность зрения. Но я думал об этом — скорее всего дело в другом. Просто… если видеть все, что не вписывается в твою обычную надежную картину мира… мир рассыпется. Поэтому они выбирают не видеть. Обычные люди. — А в Палладиуме — необычные? — Конечно. Но не все. Только те, у кого Дар. Первого типа. Могу и это рассказать. Надо? — Валяй. — Хорошо. Дар. Он бывает двух типов. Первый — настоящий. Умение видеть волокна. То есть — как мир устроен на самом деле. Людям, у которых он есть, не нужно посвящение — им все открыто и так. Из них получаются настоящие маги — те, кто умеют тянуть за нити. Вот это, наверное, круто! Почему-то он выжидательно посмотрел на меня. Я решил не давать ему паузы. — А второй? — Что второй? Ой, прости… А второй Дар — ну, это типа суперспособности. Их надо пробуждать. Сначала в Палладиуме были только те, которые с Даром видения. Но их было очень мало. На тысячу человек — один. А тех, кто гадит, — много. Для этого же не обязательно пробуждать Дар. Многие рвут волокна неосознанно. Их вообще не отследишь. Проще бороться с последствиями. Твою мать, о чем он вообще? — Стоп, стоп, не путай. Ты говорил про второй… Не, погоди. А зачем вообще бороться с последствиями? — Не понял. Вот гад. Будто бы я понял. Так. Соберись. — Что не понял? Ты же говорил, что обычные люди чертей не видят. — Чертей? — он улыбнулся. — Иногда видят. Но это надо сильно пить. — Ну так и ответь мне, зачем бороться с последствиями, если их никто не замечает? — А! Точно, это же важный вопрос. Ну да. Люди редко видят всех этих тварей, даже если они уже присосались. Но страдают от этого вполне успешно! Страдают, болеют и мрут. Просто объясняют другими причинами. Вот харадр, например, забирает твою энергию, а ты думаешь, что умираешь от СПИДа. А нападение потрошителя полиция спишет на маньяка. Как-то так… — Поэтому нужен Палладиум? Он кивнул: — Поэтому нужен… Нет, есть и какие-то высшие мотивы, но тут я не силен. В целом внятно излагаю? — Норм. Так и что ты вещал про второй дар? — А на чем остановился? — На том, что людей с первым даром было мало. — Угу. Точно. Мало. Но они обнаружили, что у тех, кто не видит, тоже бывают способности. Просто их надо пробудить. Полноценными магами они не станут. Зато их много — почти каждый десятый. В компании с видящим или при помощи амулетов — он помахал рукой с надетым на нее браслетом — такой человек тоже сможет засечь угрозу и использовать свои таланты на хорошее дело. Сейчас у нас таких большинство. — А у тебя какой дар? Он немного смутился. — Второй. Я… я умею перемещать всякие штуки. — Типа телекинез? — Ага! — Покажи. Он помялся, потом присел на корточки и впился глазами в обломок бордюрного камня, лежащий на обочине. Ничего не произошло. Он бросил на меня быстрый взгляд, шумно и глубоко вздохнул и на сей раз вытянул в сторону камня руку. Я ожидал нового облома. Даже стало немного жаль выпендрежника. А у него получилось. Между рукой и камнем было больше метра, но он вдруг дрогнул и пополз вверх. Арвидас поднялся — медленно-медленно, видимо стараясь не потерять концентрацию. Подержал булыжник в воздухе, а потом сделал резкое толкающее движение рукой. Камень отлетел, будто его пнули невидимым ботинком, и исчез в кустах. Послышалось громкое «хрусь», потом «хрясь» и наконец «плюх». Ручей был ближе, чем казалось. — На самом деле, у меня пока плохо получается со случайными предметами. Вот если заранее подготовить, интересные штуки выходят. Я тебе покажу… если захочешь. А это фигня. Но мне и этого было вполне достаточно. Нифига себе. Тогда все остальное… тоже реально? За последние часы со мной произошло достаточно чудес, но почему-то по-настоящему торкнул именно этот пустячок. Я посмотрел в сторону оврага, куда улетела каменюка. Стало темнее. Туман сгущался. Место зловещих птичьих криков заняла не менее зловещая тишина, нарушаемая только шумом ручья. Дааа. Если это не просто эзотерическое шоу… Тогда стрёмненько!