_______________________________________________ Части колоны https://slide-share.ru/slide/5903792.jpeg _______________________________________________
Прошло некоторое время, Патриция устроилась в кресле, подперев голову рукой, по крайне мере пока она избавлена от скуки, а потом? Об этом думать не хотелось, пока здесь учились племянники они иногда забегали поболтать, а сейчас только с призраками и поговоришь. Единственными собеседниками Рейкпик были призраки: Безумный Нумеролог, умерший в веке так в 18-м, каково было его настоящее имя никто не знал, да и не интересовался, Патрик Делэйни-Подмор – председатель Клуба обезглавленных охотников, своеобразного общества призраков, погибших путём отрубания головы, Почти безголовый Ник заходил крайне редко: не чаще раза в месяц, и обязательно в примерный день её смерти. Как не пыталась Патриция, так и не поняла важности данного события: зачем праздновать день собственной смерти? Ей не хотелось обижать вопросам единственного адекватного собеседника, и этот вопрос так и остался не заданным. Внезапно в коридоре материализовался человек, что удивило Патрицию: не было ни хлопка трансгрессии, ни мерцания портала. Да и не доступны такие способы перемещения в Хогвартсе, без разрешения директора. Рейкпик рассматривала вторженца, пытаясь понять: кто это? Преподаватель? Завхоз? Просто посторонний, воспользовавшийся потайным ходом в замок? Замок в опасности? Патриция сожалела, что этот портрет единственный, как её изображение, так и в этом коридоре, предупредить не кого… хотя за углом домовик находится. По крайне мере она на это надеялась, и если разговорить чужака, то эльф услышит и предупредит хозяев. Или это и есть хозяин домовика? Рейкпик терялась в догадках. – Кто вы? – спросила Рейкпик не понижая голоса. Чужак подошёл к портрету, рассматривая название, а Рейкпик невольно вздрогнула: бледная кожа, как у альбиносов, склеры глаз у чужака были абсолютно чёрными. Патриция зло прошипела: – Нуккер!_______________________________________________________ Нуккер – южноамериканское название не гниющего зомби, в Англии и Северной Америке известен как зин-карла _______________________________________________________
– Патриция Рейкпик, – хрипло прочитал надпись на портрете зин-карла, рассматривая портрет и силясь вспомнить, почему она кажется знакомой, наконец, зин-карла вспомнил: – Пик! Ты всё-таки самоубилась на ликвидации проклятий?! – Сказал придурок, докатившаяся до статуса нежити, – закатила глаза Рейкпик, пытаясь придумать, что делать: нежить в школе это плохо, не важно, что утверждал этот очередной Искатель Хранилищ, школьники не справятся с такой нежитью, ибо не знают как. – «Где этот чёртов домовик?» – В чём дело, староста? Не будешь возмущаться по поводу прозвища? – склонил голову к плечу зин-карла и, пытаясь снять картину со стены, ему свидетели, даже нарисованные, не нужны. – Или ты тянешь время, в ожидании появления преподавателей? Хотя нет, ты же никуда с портрета не уходила… Заклятие вечного приклеивания… Так значит? Лааадно. Зин-карла, в прошлом носивший имя Джеймс Поттер задумался: как убрать портрет надоедливой старосты? А также, собственно чего он хочет? Просто убрать свидетельство своего появления в школе? Или? Зин-крала испытал нечто странное для нежити – удивление. Заклятия контроля не действовали, связь с ненавистным родственником была, но очень слабая, не обязывающая каким-либо действиям, просто напоминание о его новом статусе. Злобная улыбка заставила вздрогнуть изображение на портрете, что доставило удовлетворение Джеймсу. – Кто вы такой и что здесь делайте? Вы не сотрудник школы…– Спросил появившийся в начале коридора домовик. Вопросы домовика прервал камень с противным стуком разбивший ему голову. Рейкпик была шокирована случившимся, не то что бы её волновала судьба домовика, шок вызвал способ ликвидации: левая рука и часть тела нукера исчезла, а секунду спустя появилась снова с камнем, который упокоил домовика. – На чём мы остановились, Пик? – спросил зин-карла. – Ах да… Джеймс дотронулся до рамы портрета, и Патриция испытала шок: они оказались в развалинах неизвестного строения. Патриция с профессиональным интересом смотрела на видимый ей ландшафт: тёмная, почти чёрная, земля, тёмные камни обвалившихся стен и уцелевшей колоннады, сквозь проломы в потолке было видно затянутое тёмными тучами небо, и вдалеке виднелись изломанные, неестественного вида деревья. – Вот теперь ты ничего не кому не скажешь, – бросил на прощание Поттер, небрежным взмахом руки открывая портал, как увидела Патриция это был Хогвартс. Портал, в который вошёл нуккер, закрылся со слабым светло-серым свечением, то, что Рейкпик приняла сначала за пыль или туман, ринулось к закрывающемуся порталу, но не успело, по крайне мере Патриции показалось, что не успело. Сколько времени прошло Патриция не знала: может несколько минут, может часов или даже дней. Около места разрыва стали появляться… тени, разные тени: похожие на животных, людей или нелюдей привычных для Рейкпик, потом стали мелькать совеем странные: отдалённо похожие на людей, но тощие и высокие более двух метров, парящие в футе над землёй, и чьё появление распугало более мелкие тени. Шок испытанный Рейкпик усилился, когда она осознала, что чувствует холод, в памяти всплывали неприятные воспоминания… «Дементоры!» – пришло осознание. – «Так вот откуда Экриздис своих тварей вытащил... И, чёрт возьми, что он ещё притащил, раз дементоры были указаны как наименее опасные и пугающие твари, а остальное засекречено?» С той стороны стекла доносилось тихое шипение, словно эти тени говорили, и обращались к ней. Тени пытались то ли убрать, то ли разрушить портрет, и Рейкпик не знала, огорчаться или радоваться их неудачам. По крайне мере она бы упокоилась окончательно, ведь что толку в её наблюдениях за этой страной Теней? Некому рассказать, уж этот чёртов Поттер на пару с Беном Ганном позаботились… И Рейкпик сделала то единственное что могла: ждать, и пытаться понять что шипят эти тени. Тени ушли, по крайне мере большая их часть, пара похожих на дементоров теней осталось, периодически их сменяли другие.* * *
В половине шестого утра Морган вернулся в дортуар, заняться поисками исчезающей лестницы, ведущей на пятый этаж не получилось, Уолтер попросил помочь с поиском и отработкой заклятий. Вернувшиеся в воскресение Бербоун и Гэгвайлд, подкинули пару идей и умчались по своим делам, Уолтер предположил, что они сами хотят попасть во Францию, либо помогают своим родственникам. Моргану было всё равно, он сделал для приятеля всё, что мог: придумал антураж, подбросил парочку заклинаний, а дальше пусть отрабатывает сам, что тот и не преминул сделать, покинув территорию Хогвартса в неизвестном направлении. Как предположил вернувшийся Бербоун – в Хогсмид, так как раз по выходным проходит турниры мискриов. А с воскресного вечера среди оставшихся обитателей Хогвартса начали распространятся слухи и плетни о том, что к Муди заходили коллеги по предыдущей работе в поисках информации о Сказочнике, то ли самого Сказочника, то ли просто заходили на чай. Паника охватила студентов, так как недавно многим, очень многим магам, разного возраста и положения (коих выбрали, чуть ли не методом тыка в список из Белых книг), а так же по пабам, трактирам, гостиницам были разосланы информационные листы озаглавленные «А следствие вообще ведётся?». В данном листке неизвестный автор рассказывал об очередном преступлении Сказочника: с особым цинизмом были убиты двое детей, и фотографии с места преступления поражали не меньшим цинизмом чем само преступление. Заканчивалась статья вопросами: «Чем занимается отдел правопорядка? На что идут налоги граждан?» Студенты гадали: кто будет следующим? Панику подогрела новость, разнесённая портретами и призраками о найденном в коридоре третьего этажа мёртвом домовике и уничтоженной неизвестным заклинанием куском стены, на котором весел чей-то портрет. Все обитатели Хогвартса гадали, что случилось в том коридоре: кто-то проник в школу или наоборот покинул? И только Макгонагалл, Флитвик со Слагхортом мрачно переглядывались, подозревая друг друга и директора в уничтожении портрета того, кто знал, где находиться одно из Проклятых хранилищ. Предаваться панике студенты смогли не долго, преподаватели в преддверии экзаменов загружали учеников чудовищными объемами заданий. И студенты с не охотой переключались на учёбу. Дни складывались в недели, недели в месяцы и на исходе второго Морган чувствовал усталость от учёбы, от помощи младшим студентам, в особенности одной, от квиддича, от бесплодных поисков не видимой лестницы. На том фоне мимо сознания Моргана прошло обращение Грегори Гойла показать копию, пропущенной им, Гойлом, серии «Школы вампиров», и только к окончанию приватного показа, на котором присутствовали только Гойл, Ля Фей и Паддифут, Морган заметил жадный интерес Гойла смотрел представление, как он потом пояснил, его отец Патрик, считает, что все эти спектакли детская чушь. Морган выбросил мнение Гойла старшего из головы, у него были дела поважнее. Времени на поиски катастрофически не хватало, если только не прогулять уроки… Не сразу Морган вспомнил о Джестере, в конце концов, он же демон иллюзий изображавший около года погибшего студента, и подмену никто заподозрил, списывая странности поведения на гибель родни. Кулуары Министерства Магии – Малфой-хаус. Малфой в раздражённом состоянии направлялся в один кабинет, расположенный на третьем уровне Министерства. Мордред подери этого представителя французских адвокатов, у него есть более важные дела, чем обсуждение имущественных прав почивших в бозе французских Малфоев. Например, протолкнуть «своих» людей на освободившиеся должности судей Визенгамота и министерства. В конце концов, договориться с представителями наиболее чистокровных и влиятельных семейств о новой кандидатуре Министра, и стоит ли ждать окончания третьего срока действующего министра? Дверь, одного из многочисленных кабинетов министерства магии, вопреки всем распоряжениям используемого как место отдыха и приватных переговоров, а не работы, тихо скрипнула, выпуская около десятка сотрудников, часть главы отделов, большая часть клерки. Последний в сером шелковом костюме, не подходящий ни погоде, ни месту, придержал дверь придирчивым взглядом окидывая блондина. – Заходите, мистер Малфой, – с сильным акцентом сказал человек в сером, и глумливо уточнил: – Вы же мистер Малфой переживёте тот факт, что мы начали без вас? Малфой, заходя в кабинет с раздражением посмотрел на невысокого, с мелкими чертами лица, черноволосого нахала. И прежде чем Люциус успел придумать достойный ответ, неизвестный в сером продолжил: – Как я говорил мадам Лестрейндж, Я представляю несколько французских семейств, младшие ветви, которых в разное время были отправлены в Англию за… хмм… феодами, и прочими полезными вещами. Брустверы, Шекелболты и Нотты, являясь потомками тех младших сыновей и дочерей помнят и выполняют свои обязательства. Но вот Лейстренджи, и Малфои… особенно Малфои – нет. Лейстренджи всего лишь в начале этого века кинули последнюю представительницу старшей ветви на наследство, но ещё целых два поколения исполняли то, что предписано их договором теперь уже с семействами Перро и Гаж. А вот Малфои… – так и не представившийся человек в сером ухмыльнулся, глядя на растерявшегося Малфоя. И грубо продолжил: – Малфои три поколения назад окончательно забили на свои обязательства. А ведь тогда, во Франции, ещё был жив последний мужской носитель фамилии. Или Клитус Малфой решил не учитывать дочерей семьи Малфой и их потомков? Лавайе и Мариньи с этим категорически не согласны. Ведь, в конце концов, Арманд Малфой был всего лишь титульным владельцем, или номинальным, если хотите, «честно награбленного» и нажитого непосильным трудом имущества в Англии. И лишиться его можно по щелчку пальцев, достаточно обращения в суд с договором купли-продажи, содержащим уйму оговорок и ограничений, легко позволяющих возвратить имущество настоящему владельцу или владельцам… Во время монолога Беллатриса Лестрейндж, сидела с надменным видом никак не отреагировав на слова неизвестного, и даже не поздоровавшись с Люциусом, которого не видела несколько недель, с того потрясающего своей нелепостью суда, когда погибли многие. Люциус в пол уха слушал неизвестного, задаваясь вопросом, а что здесь делает свояченица, зачем позвали и что предложили? Вид у Беллы не слишком-то радостный... Неизвестный, наконец, выдохся и назвал сумму, которую задолжали Малфои за сто одиннадцать лет, и Люциус с удивлением посмотрел на оратора, это была очень большая сумма, стоимость всего его имущества не хватало на покрытие – Да, мистер Малфой, вы не только отдадите всё своё имущество, но и должны останетесь половину суммы. И заметьте названная сумма не учитывает судебных издержек, – с кривой ухмылочкой сказал человек в сером. – Но пославшие меня люди щедрые. Они не возражают против того, что вы не только отдадите своё имущество и имущество своей жены в уплаты долга и девять десятых министерской зарплаты в счёт оплаты остатка долга… Вы же понимайте, что у пославших меня хватит сил и возможностей получить требуемое и навредить твоей семье… Так что Малфой первый транш должен быть в конце недели, или суды это только начало. Подумай о твоей репутации, как ты сможешь рассчитывать влиять на политику, если вскроется твоя маленькая грязная тайна?… Не дожидаясь ответа, посланец выложил на стол несколько листов пергамента, и уведомив слушателей, что это только копии, вышел. Малфой взмахнул палочкой и поймал подлетевшие листы, на одном листе, написанном вроде как на латыни, которую Малфой не знал, стояла подпись «Арманд Малфой», на втором – «Брутус Малфой», и на третьем «Хьюго Малфой», и последний подтверждал обязательства английской ветви семьи перед французской. И последний документ удивил Люциуса, ему был знаком подчерк предка, родившийся полтора века назад. Именно прапрадедом была подробно расписана история вражды с Мариньи, породнившихся то ли с последним, то ли предпоследним французским Малфоем. Люциус поморщился, историю французских Малфоев отслеживал сбежавший Добби, вроде бы и записи вёл. Дав себе зарок проверить, Малфой обратил внимание на всё ещё присутствующую Беллатрису. – Кажется я не расслышал имени оратора, – обратился он к свояченице. – О, дорогой зять, тебя не было, когда он представлялся. Я сегодня добрая, могу напомнить: Серый Мышелов, – с насмешкой протянула Беллатриса, вставая и направляясь к двери, а Люциус отметил мечтательно-предвкушающую улыбку. – Мне пора, потом поговорим, привет жене. Малфою очень не понравилось отстранёно-обезличенное прощание золовки. Предстояло многое обдумать, и Малфой решил уйти домой пораньше, не ставя никого, особенно Министра в известность. Уже дома окопавшись в библиотеке, найдя десяток коробок с договорами с французской роднёй, Малфой при помощи справочников продираясь через архаичную латынь первого договора Арманда с его братом Анри, Люциус чувствовал раздражение и нарастающее удивление. Смущал тот факт: а почему он не знал этого раньше? Действительно Арманда послали за получением владений на острове и выкачивание ресурсов, не только денег. В коробках было много плохо сохранившихся писем, расписок и договоров. Наиболее читабельным, помимо копии договора Арманда и Анри, сделанной в 18 веке с копии 16 века, было соглашение Амброуза Малфоя, потомка младшего сына Николаса Малфоя, вносившее кардинальное изменение в первоначальный договор четырёхлетней давности. В соглашении Амброуз гарантировал поступление информации об обнаруженном в 1430 году крепости Азкабан, а также поставлять на континент ингредиенты, подвергшиеся длительному воздействию негативной энергии… Люциус хмыкнул, теперь были понятны причины быстрого роста благосостояния его предков: французские Малфои не рискнули обижать своих поставщиков по части оплаты, и если память ему не изменяет, устроили конкуренцию… Или тогда подсуетились зельевары, и в частности Фламель? Появился домовик с напоминанием об ужине, Люциус отмахнулся, изучая содержимое коробки. Большинство бумаг были счетами за доставки товара, изучая наименование Малфой чувствовал себя крайне не уютно: Мэрлин с травами выросшими в Азкабане, но вот особи подвергшиеся поцелую дементора или длительному воздействию дементоров в количестве гораздо больше сотни за раз, причём последняя поставка была осуществлена его прадедом, Олкандером, за год до его смерти… Это вызывало ощущение тяжести в желудке и дикие домыслы в стиле: «а что если…?» «Что если тогда в начале семидесятых всё пошло иначе? Не было бы легитимного возведения этого Риддла в министерское кресло? Если бы он, Люциус загремел бы в Азкабан… его пустили бы на ингредиенты?» – Люциус зажмурился, от таких размышлений становилось не хорошо. Что бы отвлечься от неприятных мыслей, он продолжил просматривать, как попало сложенные в коробку документы. Бардак с документами раздражал, какой эльф смотрит за состоянием библиотеки? Вызванный домовик пролепетал, что секциями договоров, а та же иностранных и древних заклятий заведовал Добби, пропавший шесть лет назад. Отослав домовика, Люциус продолжил изучать документы, наконец, стали попадаться более современные накладные. Последняя была подписана его дедом, посмотрев на дату Люциус припомнил что именно в этом году Малфои начали финансирование подрывной деятельности этого Т. М. Риддла, потом к финансированию присоединились ещё несколько чистокровных семейств… Но вот каковы были причины такого резкого изменения отношения к этому поганому полукровке, Малфой не помнил, или ему не сообщили… Дед вообще не любил вспоминать тот период семейной истории, отделываясь общими фразами и посылая к Добби, утверждая что тот знает… Люциус откинулся на спинку кресла, посмотрел на часы, показывавших без четверти полночь. Желудок требовал внимания к своим нуждам, позвав домовика и приказав прикав подать ужин, на что домовик сказал, что ужин давно ждёт в столовой по распоряжению хозяйки. Распорядившись через полчаса подогреть блюда к его приходу, Малфой направился к портретам, ему нужен был совет в сложившейся ситуации. Дед Клетус подтвердил, что разорвал договор с французской роднёй, из-за нарушения условий договора Жаном Мариньи, племянником Сезара Малфоя, после которого остались только дочери. Портрет замолчал надолго, не торопясь разглашать суть договора. С большим трудом Люциус убедил предков прояснить ситуацию, в конце концов, именно с него требуют отдать всё имущество и ещё огромную сумму сверх этого из-за этих договоров, что вызвало недовольный ропот портретов. Наконец Октавиус пояснил, что с Сезаром был заключён договор по которому он, Октавиус, предавал своего первого сына Тибериуса, родившегося сквибом, Сезару в обмен на приостановку платежей сроком на пятьдесят лет. Зачем французам понадобился сквиб, Октавиус тогда не понял, хотя Сезар ссылался на то, что Фламель зачем-то набирает себе личную то ли гвардию, то ли армию из сквибов, и Сезар решил то ли повторить задумку, то ли подмазаться к алхимику. По туманным намёкам родственника на сквибов вроде не действовала магия. Люциус расхохотался от такого предположения, если это правда, то почему это не заметили раньше… – Это не удалось проверить, ибо Тибертиус оказался магом, хотя мы и отрицали это во всеуслышание… – отрезал Октавиус, со злым выражением лица посмотрел в сторону портрета Люциуса I. – Как просветил меня Тибертиус, прежде чем убить: сквиба можно подключить к донору магии, и такой донор в нашей семьи был, а мы нарушили договор… – Сам дурак, потомок, – отрезал Люциус I Малфой. – Договора надо читать внимательно… В частности: Добби вправе действовать по своему усмотрению, и стать донором магии для сквиба по собственному почину. И за нарушение договора с нашей стороны может отомстить, и тёзка не беспокойся, согласно договору Добби не может повторяться…– Предок замолчал, со злорадной улыбкой глядя на потомка. – Я уверен, что тот кто прислал этого Серого Мышелова, действует по наводке Добби, ты же тоже оплошал… дважды: разозлил духа с крайне специфической логикой, и чувством юмора, и не смог продавить действия марионетки Риддла до нужного нам результата. Изгнание этой грязнокровной шушеры, только часть плана, под этой маркой надо было послать агентов для изъятия документации у потомков Сезара. А тебе не хватило ума! Но я не жадный, пользуйся моими мозгами, раз своих не хватает. Нам недавно Нарцисса рассказала, разумеется, со слов сестры, что подобные требования не только к нам, но и Лейстрейнджам предъявляли. Но они оказались умнее: инициировали свою смерть и сбежали в неизвестном направлении, выведя большую часть капитала… А этот фокус дважды не пройдёт! Думай, как не отдавать имущество! Сидя в столовой Люциус чувствовал себя погано, слабым утешением было что завтра выходной. Голова болела от полученной информации, к большому сожалению не несущей никакой практической пользы. «Что может натворить раздражённый дух-донор? Почему отец не напомнил? Из-за Цисси? Из-за чего-то ещё? Почему Добби не делал столько лет? Почему сейчас?» – ответов не было а вопросы выбивали из колеи, за размышлениями Люциус не заметил как заснул. Проснулся только утром, от того что его разбудил эльф. – Знаешь Люциус, – без предисловий начала, спустившаяся к восьми утра в столовую, Нарцисса. – Я вчера поговорила с Беллой и решила вывести своё приданное из твоей фирмы. Я не могу допустить, что Драко останется ни с чем, если ты не справишься с ситуацией, – усевшись за стол и окинув взглядом сервировку стола, Нарцисса продолжила: – Часть своего наследства я завещаю своей дочери, знаешь ли она оказывается ведьма… Я кое-что выяснила: в твоей семье есть договор то ли с демоном, то ли с духом о предоставлении магии сквибу… А ты спустил этот шанс. Люциус побледнел, его действия были бессмысленны, тайна известна, а способы увеличить влияние семьи действительно упущены. Интересно кому жена ещё рассказала? Белле? Возможно. Драко? Маловероятно. – Если ты думаешь, как-то использовать не нужную тебе дочь, выдав её за дальнюю родню, разочарую, она уехала по делам Гринготса, и как мне шепнули Брауны: у Калипсо Блейк есть выходы на гильдию боевых магов, подконтрольную Фламелю, ей хватило денег, что бы нанять в качестве охраны личного ученика Фламеля. Люциус порадовался что сидит, это была потрясающая новость и абсолютно бесполезная, ведь бывшая дочь вряд ли загориться желанием помочь бывшим родителям, а если загориться – цена будет... Скажем так, на этом фоне требования Серого Мышелова могут сойти за очень не значительную сумму. Поднявшись в кабинет Люциус задумался над извечным интернациональным вопросом: что делать? Брауны? Деньги за их услуги есть, даже наличностью… Что они ещё могут потребовать за информацию? А за молчание? Люциус взял пергамент и перо, надо было так сформулировать запрос, что бы Брауны не поняли, что конкретно его интересует, и не смогли перепродать. И одним из вопросов, на которые они ответят, будет «кто такая Калипсо Блейк?»