______________________________________________________________________ [*] В английской традиции первый этаж называется «земляным» этажом, соответственно второй — первым, третий — вторым и т.д. Следовательно, ванная старост и статуя Бориса Бестолкового находятся по-нашему на шестом этаже. ______________________________________________________________________
– Вот кто знал, что призраки могут быть такими упёртыми! – возмущался Уолтер, пока они возвращались в гостиную. – И как убеждать этого показать дорогу? – Сегодня пятница, за выходные можно найти информацию о родне Эша, и возможно его кузены или кузины ещё учатся… и узнать о самом Эше… – Через семь дней две недели пасхальных каникул, – сменил тему Уолтер. – Ты домой поедешь? – Нет, дома две сестры и брат, когда готовиться к экзаменам? – ответил Морган. Остальной путь до башни приятели прошли в молчании. На выходных поиски информации продвигались медленно: команда Моргана в субботу участвовала в соревнованиях и игра затянулась до вечера, вратарь гриффиндорской команды «Кабилл ушти», Рон Уизли, явно подтянул свой уровень игры из практически 50 попыток охотников «Каледонских воронов» забить удалось только 16 голов. «Вороны» выиграли с перевесом в 10 очков, и как обрадовал Дэвис, их команде в следующем матче с «Тайпанами» для того, чтобы претендовать на место в первой четвёрке, требовалось набрать на 150 очков больше, чем соперники. Выходя из раздевалки, Морган столкнулся с кем-то невысоким и рыжим, оказавшейся гриффиндорской лет тринадцати на вид, тут же поинтересовавшейся: – А Рон скоро выйдет? – спросила рыжая. – Дагворт-Грейнджер уже ушёл, – ответил Морган, пытаясь понять кем, приходится эта рыжая загонщику «воронов» – Вообще-то Уизли, – недовольно сказала рыжая. – Так секция Гриффиндора севернее, – Морган указал на план с расположением стадионов и раздевалок. – В конце концов, могла бы и портреты спросить. Портреты квиддичных игроков разных факультетов, висевших поблизости, рассмеялись. Всё их общение сводилось к обсуждению обрывков разговоров студентов, и уже давно, никто не спрашивал дорогу. В коридор завернули близнецы Уизли и вопрос отпал сам собой: ждали именно Уизли, слишком уж много семейных черт было у троицы: рыжие, веснушчатые, прочие мелкие черты лиц были схожи; тонкие, слегка вздёрнутые, носы, светло-голубые у близнецов, и голубые у девушки глаза. А вот внимательный и, что не обычно, серьёзный взгляд близнецов насторожил Моргана. – Рон скоро подойдёт, – констатировал очевидное Фред, или Джордж, Морган так и не определился. – А вот… – К тебе Морган, – подхватил второй. – Есть разговор, – закончил первый. – То есть слухи, бродящие по школе, верны? – изумился слегка обеспокоенный Морган. – Что Ваши родители решили создать собственную квиддичную команду? И вам нужен ещё один охотник? – Вообще-то ловец, Перси потянет должность охотника, – раздался за спиной Моргана, голос Рона Уизли, его старшие братья, не смотря на то, что в их глазах мелькнула боль, показали большие пальцы в качестве оценки шутки, сестра же посмотрела на подошедшего к ним брата недовольно. – Вообще-то нет. Ходят слухи… – ответил Джордж – Что ты не собираешься идти … – На оставшиеся два курса…– близнецы замолчали, глядя на райвенкловца. – Мы думаем, – решила пояснить девочка. – Что это из-за того твоя мать оплатила их обучение. – Пяти курсов вполне хватит, не вижу смысла в оставшихся. И оплата вашего образования здесь не причём. – Морган чувствовал себя не уютно: только сейчас он в полной мере осознал, что тот закон, каким бы нелепым не казался, вместе с постановлением министра, и его искренним желанием не задерживаться в школе во избежание смертельных проблем породил крайне неловкую ситуацию… А значит придется сказать правду, дабы успокоить семейную паранойю Уизли. – Мама с отчимом договорились с персональным учителем, и дальнейшее обучение, что даёт мне больше перспектив в выбранном поприще! Морган закончил пафосную речь под слышимый только ему смех Гекаты, вопрошавшей «А какое поприще ты выбрал?». Тот же вопрос читался во взглядах Уизли, несколько раздражённый после долгой и напряжённой игры Морган, заявил, что займётся контрабандой. В частности контрабандой свежих овощей и фруктов, а то за последние пять лет обилие рыбы на столах стало раздражать, дичь и вообще мясо, равно как и овощи появлялись только по выходным, так что он, Морган стал скучать по надоевшему ещё в детстве картофелю. Четверо Уизли впали в глубокую задумчивость, и Морган, воспользовавшись моментом, попрощался и пошёл в Хогвартс. За оставшиеся выходные нашёл не слишком много информации: Эш родственник Аберкомби и его троюродные братья учатся в Хогвартсе. А спрашивать о давно умершем родственнике Майкла, а тем более Юана, просто смешно, они его могут даже не знать. В бесплотных попытках найти эту несчастную невидимую лестницу в Западном крыле, Морган нашёл описание коридоров, в которых случился Проклятый лёд. – Я дурак! – простонал Морган, сидевший в комнате третьего этажа. – Признался, наконец, – хохотнул Джестер, снимая иллюзии, и глядя как единственный представитель рода Ля Фей, изучает карту Марадёров, сверяясь с записями «Хроник». – Я-то думал, что не догадаешься. – Не волнуйся, у тебя ещё будет много поводов для смеха, – буркнул Морган. – Кажется, нашёл. А ты не знаешь, почему на карте не отражается дочь Ровены Равейнкло? – Почему не отражается? – удивился Джестер. – Очень даже отражается, только вот кого ты ищешь? Неужели её и в детстве звали Серая Дама? Или тот портрет на входе в Гриффиндор так и звали Леди в розовом? Или это Толстая дама? Джестер расхохотался собственной шутке, а Морган задумался: а действительно как их зовут? Если Морган правильно помнил легенды факультета, то одну из дочерей Ровены звали Еленой, которая сильно уступала по умственному развитию старшим сёстрам и братьям, хотя некоторые студенты, в частности выпустившийся год назад Олкандер Спенсер-Мун, утверждал, что Елена просто средний ребёнок, с соответствующими проблемами и пробелами в воспитании. С данным утверждением мало, кто спорил: во-первых – никто не знал точное количество детей у основателей, во-вторых, как их звали и какие у них были настоящие фамилии, и в третьих, и самое главное, это мало кого волновало. И Морган с огорчением признал, что и его тоже, не смотря на его любовь к истории. – Ясно-понятно, если мне захочется с ней поговорить я найду всех Елен в Хогвартсе… Джестр, а ты меня подменишь на занятиях? На этой неделе и после каникул, а то времени книззл нарыдал. – И на практических занятиях по созданию упырей тоже? – ухмыльнулся Джестер, Морган только чертыхнулся, вставая. – Ты куда? – Проверить догадку, – отозвался Морган, снимая заклятие недосягаемости с двери. Теперь уже выругался Джестер: менять внешность паря было уже поздно, а приказ Гекаты был чёток и недвусмысленный – тянуть время и не допускать встречи с зин-карлой. Усложняло дело тот факт, что последние зин-карлы могли отыскать кровных родственников. Джестр, изменив свою внешность на внешность Миртл при помощи иллюзий, направился следом за Морганом, успев заметить ушедшего на тропу теней зин-карлу, явно не жаждавшего общаться с бывшим Поттером при свидетелях. – Миртл? – удивился Морган. – А ещё громче можно? – зло бросил Джестер. – А то не все портреты услышали… – Какого чёрта Джес? – Не называй меня так! – зашипел не хуже змеи демон. – Твой био-папа по замку шляется как у себя дома, а ты даже не заметил! Морган только пожал плечами, ему было всё равно, и приказ не идти на контакт с роднёй как можно дольше вполне его устраивал. Он с матерью им не нужен был четырнадцать лет, и сейчас они не нужны ему. Вот так пусть и остаётся. Дойдя до нужного участка коридора, выходившего на площадку от которой шло две лестницы, Морган остановился и сверился с картой Мародёров. Лестница, расположенная прямо перед ним, вела на шестой этаж, та, что с права, вдоль стены спускалась на четвёртый. Ещё одна лестница, поднимавшаяся с четвёртого этажа и проходившая посреди Западной башни, упиралась в лестницу на шестой этаж, образуя небольшую площадку на подобии той, где стоял Морган. И согласно Карте Мародёров вела дальше на шестой этаж, и это дальше было перекрыто стеной Учительской башни, и эта стена перекрывала невидимую лестницу, ведущую в Хранилище проклятого льда. – Вот ведь ущербная карта! – возмущенный шёпот Джестера прервал не весёлые размышления Моргана о невозможности попасть в Хранилище. – Её можно исправить? Или сразу выкидывать? – Можно внести дополнения, хотя и сложно, – Морган вздрогнул от неожиданности и обернулся, а Джестер чертыхнулся. – А девушкам таких слов знать не положено! – глумливо сказал Джеймс Поттер, выходя с тропы теней. – может быть представишь подругу Гарри? – Кто вы такой? Я вас не знаю, идите на… – грубо ответил Морган, пытаясь понять с какой радости его называют Гарри? Джестер лихорадочно соображал что делать: по крайне мере на нежить его иллюзии действуют, его принимают за школьницу, минусом шло то, что на большее его иллюзии не способны, вот если бы он вытащил с экрана какого-нибудь монстра, как до этого вытащил в реальный мир ховерборд, то по крайне мере задержать нежить было бы возможно. Вряд ли волшебники смотрят фильмы, а уж тем более ужасов, даже если и смотрят, могут и не знать того, как умерли монстры по сценарию, а без этого убивать выведенных с голубых экранов существ смысла нет. Зин-карла медленно приближался, и Морган с Джестером вынужденно отступали на четвёртый этаж, периодически оступаясь, но, не рискуя повернуться к твари спиной. Вспышка заклинания сбила зин-карлу с ног, следующее обвило его верёвками. – И кто это такой? – спросил столь своевременно появившийся Киатлен Венитус. – Мы не знаем, – ответил Морган. Венитус Выругался, так как неизвестный ему маг совершил невозможное – разорвал зачарованные верёвки, и сумел увернуться от полетевших в него заклятий. – Что здесь происходит? – спросила вышедшая из учительской вслед за заместителем директора, преподаватель заклинаний Эвелина Вэнс. – Осторожно, профессор! – искусно подделывая голос, заявил Джестер указывая на зин-карлу. – Это тот вторженец, о котором все говорят, но которого поймать не могут. Профессор Вэнс прищурилась: ей почудилось в невинном предупреждении сарказм и насмешка над нерасторопностью и бездействием преподавательского состава. Венитус ухмыльнулся, ему понравилась эта малолетняя язва: так наивно намекнуть на пробелы в защите школы, которые видит даже он, абсолютно посторонний человек. Закидывая уворачивающегося чужака заклятиями при поддержке наконец-то присоединившейся Вэнс, Венитус недоумевал, почему деканы ничего не делают с защитой? Сельвина протолкнули на должность в обход Устава, что навлекло чувствительный урон защите, а деканы промолчали, не назначили директором заместителя предыдущего. Кто тогда был заместителем? Ах да, Макгонагалл! Которая то ли сама ушла, то ли её ушли в Камелот, но обязанностей заместителя она с себя не снимала, могла бы и из Камелота Хогвартсом рулить, во истину это была бы хорошая пощёчина зарвавшимся чистопородным магам. Да и потом, почему не предупредила Муди? Не захотела? А теперь они разгребают последствия глупости, амбиций и лени чистопородных и околочистопородных (они же полукровки) магов. Он сам, конечно, мог бы восстановить, усилить и замкнуть защиту на себя, но приказ короны был недвусмыленен: защита должна к следующему году дышать на ладан, а лучше вообще отсутствовать. Подростки постояли ещё с минуту на лестнице, и потом здравый смысл возобладал и они спустились на четвёртый этаж. И кажется, предупредили портрет одного из предыдущих директоров, так как к тому моменту, когда чужаку надоело уворачиваться от заклятий, и попыток спуститься следом за студентами, появился директор, воспользовавшийся внутренней каминной сетью. Чужак оценил численный перевес, исчез, оставив шокированных взрослых наедине с множеством неудобных вопросов. Морган не знал, да и не интересовался до чего додумались преподаватели и администрация по факту столкновения с вторженцем, его не дёргали на беседы, и это главное. Возможно зам.директора услышал имя и теперь ищут некоего Гарри? Морган действительно не знал, за что хвататься: искать хранилища, но где? Информации о зин-кралах не было в библиотеке, или он не правильно задал вопрос, разыгравшаяся паранойя подсказывала не спрашивать у библиотекаря. А в книгах по тёмным искусствами и о высшей нежити ничего подобного не было. Опять же, возможно, он смотрел не те книги. Теперь постоянно рядом с ним была одна из гончих, остальные две были поблизости, на крайний случай Джестер предупредил, что пока никаких прорывов с грани теней не было… по крайне мере, не рядом с Морганом или башней Райвенкло. Впервые за многие годы Моргану стало страшно: он мог попасть на грань тени только при помощи собак, а этот зин-карла когда угодно просто по собственному желанию, равно как и выйти оттуда в любом удобном месте, если конечно знает то место. И тварь могла подойти из-за угла внезапно и ничто не могло ей помешать, по крайне мере он, Морган, не знал таких заклятий. В понедельник на тёмных искусствах пятикурсники приступили к давно обещанному созданию упырей. Студенты имели бледный вид: кто-то опасался, что у него не получится, кто-то бледнел от вида трупов, кто-то от предстоящего процесса создания упыря, часть, в том числе и Моргана, мутило от трупного запаха, оставшихся студентов беспокоило всё и сразу. – Профессор Спенсер, – поднял руку Морган, стоя около отведённого ему стола с трупом. – Зачем вообще нам создавать низшую, безмозглую нежить? Всё равно дома магов от неё защищены заклятиями, а тащить всю эту нежить в мир не-магов значит нарываться на неприятности, и нарушение статута это ещё мелочи? Спенсер прикрыл глаза: наконец-то действительно умный вопрос от факультета умников, скрывающий под собой смыслы о которых не каждый взрослый додумается вот так сразу. Действительно зачем? – Да что эти магглы могут? – презрительно фыркнула райвенкловка Сьюзен Огден, её подруга гриффиндорка Сью Ли согласно поддакнула. Огден почуяв поддержку продолжила: – они же недоразвитые, без своих приборчиков, как их там?... нофилетов кажется, ничего не могут! Профессор Спенсер, Морган, и ещё несколько студентов поморщились от высказывания. – Огден, если не-маги такие никчемные, то почему мы, маги, прячемся под статутом секретности? Вот только не надо мне рассказывать про зависть и прочее... Если маги такие всемогущие, то почему отдали финансовую систему гоблинам, якобы проигравшим все свои восстания? Что бы они не расстраивались сильно? Не смешно! Ни один победитель не отдаёт финансовую систему проигравшим, а на оборот отнимает у проигравших право на независимую экономику… Сорвав раздражение на столь не вовремя решившей по-рассуждать о магах и их возможностях Огден, Морган замолчал, выжидательно смотря на однокурсницу, равно как и остальные студенты. Сьюзен не знала что ответить, и растерянно посмотрела на подругу, в поисках поддержки. – Мистер Ля Фей прав, мисс Огден, – соизволил вмешаться профессор. – Но это тема больше для Истории Магии. Так что минус один бал с каждого, и плюс три бала Ля Фею за правильные вопросы. Но помните, что задевать их надо на соответствующих дисциплинах. А сейчас приступайте к созданию нежити «Ага, как же они зададут эти вопросы на Истории» – подумал Морган, обратив внимание на лежащий перед ним труп. На прошлой неделе Фламель соизволил ответить на его письмо, в коем, помимо прочего был написан улучшенный рецепт создания упырей: не просто пара заклятий, но и одно заковыристое зелье, которое он смог приготовить правильно только с третьей попытки. Леонард Спенсер с интересом наблюдал за Ля Феем, основательно отступившим от рекомендаций по производству упырей. Зачем там зелье, Леонард решительно не понимал, но решил досмотреть до конца, полностью уверенный, что у мальчишки ничего не выйдет. К подобному выводу пришли ещё несколько студентов, тихо хихикавших над соучеником. Однако Ля Фей смог удивить многих: к концу второго урока его упырь «ожил», равно как ещё восемь особей низшей нежити. – Те, у кого получилось оживить упырей, превосходно за урок. Остальным учить материал, будете тренироваться, пока не поднимите нормального упыря! – заявил профессор. Студенты разошлись, а профессор смотрел на упыря Ля Фея, надеясь что неизвестное зелье не преподнесёт никаких сюрпризов на следующих уроках в конце года, когда придётся эту нежить ликвидировать. Хогвартс – Зазеркалье. Весна 1996. (Рон Уизли). Рон сидел в кресле, принесенном в зазеркалье, рассеянно вертя свой экземпляр письма от Ля Фея с извинениям, такие же письма получили и Фред с Джорджем и Джини. Уизли решительно не понимал, за что извиняется однокурсник, и единственный взрослый с которым он мог посоветоваться был Бэйлор. Бэйлор же прибывал в шоке, такого на его памяти давно не встречалось: что бы спрашивали его о жизни, а не о магии демонических планов, парень в очередной раз его удивил. – Значит, он заметил неоднозначную реакцию на свою шутку, – предположил очевидное Бэйлор, сидевший во втором кресле. – Кстати, почему ты даже не пытаешься воссоздать то, чем занимался Биллиус? – А ничего не получается, либо получается какая-то ерунда, – скривился Рон, вздрогнув от воспоминания результатов последнего эксперимента. – Покажи записи и перевод! – потребовал Бэйлор. – Они в бывшем доме Лавгудов, раз там эта Прюэтт не случилась, то… – отозвался Рон. Бэйлор коснулся одного из зеркал, в котором отразился второй этаж дома Лавгудов, Рон прошёл через стекло и через десять минут вернулся с записями надиктованными дядюшкой, и переводом. Минут через пять изучения и сличения записей, Бэйлор пробормотал нечто явно матершинное, вроде бы на гоббледуке, по крайне мере Рону послышалось пара знакомых слов, что-то похожее он слышал от Билла. – Не удивлен, что ничего не вышло! – наконец перешёл на английский Бэйлор. – Перевод конечно не самый лучший. Но проблемы вот здесь! – Бэйлор ткнул в лист оригинала. – При таких исходных данных вся система теряет устойчивость… А вот тут напортачили ещё больше! – листы полетели в пространство между зеркалами. – Мусор! И восстановлению не подлежит! Чёртов Квинитус! Этот Ąţăńń-ệéůẏ Ákhimm: запорол, то, что удалось сохранить, и даже не смог экспроприировать записи о наиболее удачном эксперименте… Рон растерялся, он понимал, что Бэйлор вспоминает его, Рона, предка, но имя не говорило ровным счётом ничего: о Квинтусе Уизли вспоминали ещё реже, чем о мамином кузене-сквибе, хотя о других бабушках-дедушках рассказывали. Бэйлор заметил растерянность Рона, и пояснил, что Квинтус Уизли является прапрадедом, родившимся во второй половине прошлого века и погибший шестьдесят лет назад. Квинитус не смог провести часть каких-то экспериментов то ли не хватило знаний, то ли обеспечения, то ли связей для получения этого самого обеспечения. И в следствии этого не устранимого недостатка, Квинитус то ли подкинул, то ли добровольно поделился информацией с одним сотрудником Отдела Тайн. И данный сотрудник за неполные тридцать лет смог создать вполне жизнеспособный гибрид человека с какой-то тварью с разумом приближенным к человеческому… Результатами, конечно, никто и не подумал делиться, что ещё смог получить невыразимец неизвестно, и как предполагал Бэйлор: тому невыразимцу отомстили за такую подставу, ликвидировав через тринадцать лет после удачного эксперимента. И ликвидатором выступил уже прадед Рона, Сектус Уизли, первый из Уизли, кто додумался пройти в нужное помещение через зазеркалье, изъять записи предоставленные отцом и подложив другие исправленные. Которые и привели к несчастному случаю с летальным исходом. – И теперь я вижу, что тот невыразимец тоже подстраховался и уничтожил оригинальные записи, подменив на записи с мелкими, но приводящими в негодность всю систему ошибками… – в голосе Бэйлора скользнуло восхищение, которое Рон мог понять: первый человек у которого получилось создать что-то жизнеспособное многого стоил. – Не первый. Далеко не первый: создали же древние греки кентавров, пегасов, грифонов и гиппогрифов, а так же сфинксов, равно как и египтяне, и персы. Египтяне так вообще создали, а точнее вывели частичнотелых людей, то есть людей с головами животных, или животных, сочетающих тела и головы разных видов. Да Даже твои предки, не такие уж и далёкие переехавшие в Америку в 17 веке, где стали известны под фамилией Уэтли, в начале этого века смогли создать вполне жизнеспособную помесь человека с каким-то неизвестным, даже ему Бэйлору, существом… Рон скривился: ему не нравились намёки Бэйлора, он не хотел создавать новые виды существ. Абсолютно. А вот расследования это да, это было интересно. Взять хотя бы того невыразимца надувшего его предка… – Итак, Рональд, что ты дальше в жизни собираешься делать? – Спросил Бэйлор. – В частности с этим бухгалтером на вино-водочном заводе? – Не знаю, – честно признался Рональд. – Я узнавал, налоги на алкоголь действительно большие: всего-то пять лет назад повысили в шестьдесят раз! С 41 кната за галлон чистого спирта, до 85 сиклей это много очень много. Но кто купит по дешёвке алкоголь у несовершеннолетнего? – Действительно никто, за тобой же никто не стоит, – согласился Бэйлор, ухмыльнувшись трудности магов его забавляли, и, предупреждая возражения собеседника, продолжил. – Почему бы не начать подбирать клиентуру сейчас? На носу С.О.В., у семикурстников П.А.У.К., да и шестой курс не столь лёгкий, в конце года вечеринки будут, ещё же и дни рождения… Когда там день рождения у твой зазнобы? – 31 марта, – ответил Рон и покраснел. – И Лаванда не моя зазноба! – Да, конечно, верю, – со смешком ответил Бэйлор. – Вот и достанешь шампанское на день рождения Лаванды, Она оценить, да и её подружки тебе рекламу сделают. – Ну… – Рон задумался, оценивая возможные последствия и выгоды. – И как мне, точнее, чем мне расплачиваться с Пруэттом? Галлеоны магглы не принимают… – Фоссеты! Мало того, что они ваши соседи, так ещё имеют доступ к нелегальному пункту обмена валюты, и младший как раз и может смотаться и менять галлеоны на фунты. И если лавочку прикроют пострадает только Фоссет. Для лучшего контроля ему нужно будет подкидывать пару тройку бутылок за вредность… Рон кивнул, принимая к сведению информацию, и направился к зеркалу, через которое он попал сюда. – Кстати, Бэйлор, как зовут того невыразимца, который смог добиться того чего не смог мой прапрадед? – Доугал Хагрид, – отозвался Бэйлор, открывая портал.___________________________________________ Dougal «Тёмный незнакомец» на гэльском языке. ____________________________________________
Рон вернулся к своим занятиям, а из тумана, скрывавшим или являвшимся пространством зазеркалья, вышел гуманоид с крысиными чертами лица. – Зачем ты ему разболтал? Пусть бы и дальше пытался восстановить утраченное предками… – Меня не интересует твоё мнение, Селдсʼасте! – зло бросил Бэйлор. – Не называй меня так! – разозлился второй куо-тоа. – у меня между прочим имя есть! – Неужели? И какое же? – насмешливо спросил Бэйлор, сородич не ответил, силясь вспомнить своё имя. – Вот видишь! Теперь ты на всегда Трофей и ничего больше, так как проиграл два раза, той теневой твари и мне… Кстати, ты нашёл тот артефакт, который отдала тебе этак… как её? Джарвис кажется? – Да, – Селдсʼасте достал из кармана пальто нечто похожее на пудреницу, но всю изломанную и перекрученную. – Проклятые псы. – Жаль, полезная была игрушка, – покачал головой Бэйлор. – Ты воспроизведешь сюжет той книги*, там как раз описывается схожий артефакт. Вполне возможно, что парень заинтересуется и создаст артефакт. Книга должна быть достаточно старой, но не достаточно потрепанной, на экслибрис напиши «Фрэнк Брайс. 1979». Когда я сообщу мальчишке место расположение Выручай комнаты, ты подкинешь туда книгу, но так чтобы он её нашёл. – Почему ты не сделаешь сам? – недовольно спросил Селдсʼасте, недовольный своим подчиненным положением, обязанностью подчинятся этому… этому пугалу! – Всё должно выглядеть естественно. Парень не оценит данное, а вот добытое самостоятельно – очень даже. – Зачем? Зачем вся эта нелепая возня с человеческим детёнышем? – Ты задаёшь слишком много вопросов. Но я сегодня добрый: я хочу возродить свой, наш, род. И не так, как ты. Ты должен был учесть, что люди в большинстве своём, ещё те ксенофобы, а твой потомок – очень уж крысообразный, его только Ленги и терпят, и то только для контроля неудачников анимагов. Слишком слабая псионика Иппа не позволяет толком зомбировать крысолюдей… Селдсʼасте кривился от злости, не собираясь признавать свою ошибку. А Бэйлор задумался над дальнейшими инструкциями для своего трофея, через пару минут он продолжил. – Ты найдёшь всех местных, владеющих менталистикой, подкинешь их отпрыскам вот эти брошюры, и принудишь к детальному изучению. Так же пару брошюр и книги передашь вынужденным гостям семьи Лэнг. Из этих личностей склонных к менталиситике мы и возродим наш род псиоников. – Почему ты не сделаешь это сам? – рискнул спросить Селдсʼасте, не взирая на полученную ранее отповедь и не надеясь на ответ. – Я могу попасть в реальный мир только на час в сутки, а тратить это время на разговоры… нет уж, есть более интересные занятия. Например, заложить основы финансового благополучия Рона Уизли, что гарантирует в будущем наше благополучие в этом мире… Бэйлор замолчал, а Селдсʼасте отправился выполнять не понятые и не нужные инструкции, но псионическое воздействие подавляющее его, Селдсʼасте, волю, не оставляло выбора. Бейлор испытывал предвкушение и нечто похожее на счастье, его мечта была близка как никогда раньше, и всё благодаря тому, что этот представитель семьи Уизли отличался от предыдущих странным, не свойственными этому семейству восприятием окружающего мира. Рон не хотел власти или какого-то особого богатства, просто, чтобы хватало на его интересы: пока включающие в себя квиддич, шахматы и детективный комикс о Дереке Шторме, и при этом парень обожал тайны. Рассказ о Хагриде, столь удачно надувшего Квиниуса Уизли, и их эксперименты и исследования заинтересовали Рона, а значит парень горы свернёт, но найдёт ответы. А там кто знает? Может и до экспериментов по созданию химер дойдёт, и путешествий между мирами… Не только же этому Ля Фею на Грань Тени шастать? Равно как и неизвестному чужаку, вторгшемуся в школу, и которого почему-то никто не ловит. И слабым утешением для Бэйлора был тот факт, что Ля Фей не останется на последние два курса, а значит школу покинет его преследователь…* Роберт Асприн. Ещё один великолепный М.И.Ф.