Там, где нас нет

Какое-то время он лежит на диване, безучастным взглядом изучая потолок. После чего тяжело вздыхает и поднимается, одергивая измятую рубашку. Скользит взглядом по стене в поиске мирно тикающих часов. На каждом шагу в захламленной комнате можно наткнуться на хаотично разбросанные новые детали для модели карты аномалий. Ник уже и не вспомнит, когда скатился до такого уровня жизни. После потери Клаудии? Предательства Хелен? Гибели Стивена? Вряд ли это имеет значение. На табурете, что служит одновременно и прикроватной тумбочкой, лежат вперемешку черновики и расчеты, мобильник, кружка с остывшим кофе и ее фотография. Совсем крохотная, заботливо склеенная из десятков кусочков, потертая и немного выцветшая. Самое дорогое, что у него осталось. Сегодня что-то идет не так. Этот день, хоть он еще не завершился, идет совсем не так, как должен был. Почему-то эта странная уверенность не оставляет Каттера с самого утра. Быть может, сегодня у него получится вновь изменить течение времени? Запрыгнуть в какую-то чудесным образом подходящую аномалию? Или, возможно, легким движением армейского ботинка по крыльям трепещущей бабочки его дражайшая экс-супруга сотрет из этой ветки бытия его, Ника Каттера? Неизвестно, непонятно. Но отчего-то неизвестность впервые его не угнетает. Только немного щекочет память неуместный интерес. Каким же был ее последний день? Он мало что запомнил из него, совершенно тогда не догадываясь, что он станет переломным моментом в его жизни. Кажется, Клаудии нездоровилось. Болела голова? Да, точно, он припоминает что-то подобное. Как и мимолетное признание о кошмарах, что преследуют ее по ночам. Странно. Ник чувствует себя на удивление полным сил и решимости. Вот только не понятно для чего. Хелен все-таки приходит, меняя линию его судьбы как и в прошлый раз, применив весь арсенал своих возможностей. От страстных речей о защите прекрасной планеты и жарких уверений в необходимости изменить прошлое до нелепых отговорок от причастности к смерти Стивена и пули в грудь. Так легко и эффективно и одновременно столь непоправимо разбираться с проблемами умеет только она. Вот только Каттер и сам не понимает, почему подталкивает ее к финальному шагу своими неосторожными репликами. Возможно, потому что это действительно необходимо. Так будет правильно, как бы он это ни отрицал. Когда его веки почти смыкаются, не в силах еще раз приподняться над обожженными едким дымом глазами, Ник все же видит мерцающие грани аномалии с размытыми очертаниями. Аномальными, как любит шутить Коннор. Как и у тех, что и раньше вели его к ней. На мгновение вместо удушливой горечи дыма профессор чувствует аромат корицы и кофе, пропитавший ее непослушные локоны. Видит робкую улыбку в обращенном на него взгляде. И сжимает в ладони пустоту, опаляющую сознание пониманием, что это просто конец и дальше уже не будет ничего.