Покажи мне любовь

                    Анус горел. Даже смазанный медицинским гелем, и, Дерек подозревал - с анальгетиком, он сопротивлялся вторжению. Сначала одного пальца. Затем двух. За спиной ровно звучал голос совершенно отстраненного Питера, который минутой ранее без лишних предисловий предупредил Дерека о том, что раздвинет ему руками ягодицы и коснется прямо там, в самой серединке зада. Недолго помассирует зажатый вход и введет первый палец. Дерек вслушивался сквозь шум в ушах в страшные предупреждения и понимал: говоря "первый палец", Питер ясно намекал на то, что позже их будет несколько. От боли в ушибленной скуле он, кажется, недовольно зарычал. От движения двух пальцев в себе - застонал. - Боль, - констатировал дядя, лекторским тоном своим сметая дикую неловкость от всей этой безобразной, неправильной ситуации. - Ты чувствуешь боль. Вот омежий анус, состоящий также из колец двух плотно сжатых сфинктеров, принимает при правильной подготовке два пальца с легкостью. И не только. Питер скользнул глубже, одной рукой отодвигая ягодицу Дерека сильней в сторону. Смотрел, однозначно, на свои погружающиеся в покрасневшую дырку пальцы. Снова стало стыдно. Но старший Хейл не остановился. - Сейчас я разведу пальцы шире - ножницами, - прозвучало новое предупреждение, и Питер действительно сделал это, вырвав еще один стон. - Скажи мне, почему же, если омега может испытывать от воздействия на анус стойкое удовольствие, находящийся на его месте альфа чувствует одну боль? Дерек зажмурился. "Потому что я должен её чувствовать. Обязан. Потому что причинил боль другому. Так непоправимо причинил, что ударной волной зацепило всех. И теперь именно поэтому мне больно. Только так." - Дерек, - голос Питера прозвучал будто из глубины сознания. - Прекрати рефлексировать и ответь на вопрос. Дерек собрался, насколько это было возможно в его положении, когда лежал он со спущенными некрасиво джинсами, с обнаженными ягодицами, и Питер смотрел на него: голого, раскрытого, смущенного. Так опрометчиво напросившегося на невыносимую пытку. - Альфа чувствует боль, потому как устройство его внутреннего сфинктера не позволяет ему растягиваться шире, чем это необходимо... физиологически. - Для чего? Для чего необходимо? - Питер был скрупулезен, а потому - предельно жесток. - Для отправления естественных надобностей, - прошептал Дерек и уткнул лицо в любезно предоставленную ему подушку. Стыд был адским. Оттого, что сказав это, доказав анально-альфийскую теорему о железно-нерастяжимой дырке настоящего самца, он с ужасом почувствовал, как противоречит себе же: пальцы Питера до этих пор жестко растягивающие его отверстие сделались осторожными, они плавными движениями пружинили где-то внутри, они невыносимо нежно раскрывали и готовили непригодный анус альфы к чему-то большему и, о боже, предатель отзывался отнюдь не болезненными ощущениями на эти развратные поглаживания. Он продолжал гореть, но огонь перекинулся дальше, глубже проникая в промежность. Касаясь искрами поджатых яиц и поднимаясь к животу, туда, где между кубиками пресса и простыней был неудобно зажат крупный расслабленный член. - Что ты чувствуешь сейчас, Дерек? - жестокость Питера не знала пределов. - Я хочу, чтобы ты рассказал мне всё. Пальцы ввинчивались вглубь ануса, а болезненность продолжала трансформироваться в простые ощущения растянутости. - Жарко. Мне... жарко. Дурак Дерек, нашел, в чем признаваться и, порастеряв все свои силы, конечно же не смог помешать дяде стянуть с себя джинсы окончательно, как невинная институтка застеснявшись своих волосатых, раскинутых в стороны ног с аккуратными ступнями. На которых от последующего движения внутри себя он позорно поджал пальцы. - Ты можешь сосредоточиться, мальчик? - в голосе Питера проскользнула легкая, опасная хрипотца, и Дерек прекрасно понял, что она означала. - Могу, - соврал он. - Тогда отвечай. Что чувствуешь? Дерек хорошенько зажмурился. Так можно было представить, что он на экзамене у самого страшного преподавателя колледжа и сейчас нужно отвечать на его каверзные вопросы. Не замечая, как умелая рука массирует простату пальцами - движениями крыльев бабочки, и только так, потому что слишком жесткие тычки по нежному органу вызовут не так давно забытую от растягивания боль. Но как бы приятно ему не было, Дерек не смог заставить себя признаться в этом. Поэтому стал отвечать, сцепив зубы. - Я чувствую, как внешний сфинктер уже достаточно растянулся и от анестезирующего геля немного онемел по краям. - Хорошо. Дальше. - Внутренний все еще чувствителен. Ощущения от слабых болевых до приближенных к приятным. Как от массажа. Еще чувствую, что ты прикасаешься к простате, и... гель подсыхает и влаги для манипуляций становится недостаточно... Питер за его спиной улыбнулся. Так, как только он это умел - холодно, жестоко, удовлетворенно. И, не стыдясь пошлых хлюпающих звуков, наконец вынул пальцы из растянутого ануса молодого альфы. - Питер, не надо, - сам не зная о чем, попросил Дерек жалко, пригвожденный к простыням своей виной. Тем, что сам вынудил Питера так унизительно для себя и него наказывать свою глупую шкуру. - Помолчи, Дерек. Мы только начали. Я хочу услышать от тебя абсолютно всё об устройстве анальной зоны альф и омег, и о половых отличиях у них же. Сам побудешь наглядным пособием, пока я буду изо всех сил противоречить твоим же, заученным в колледже, утверждениям, доказывая, как на самом деле призрачны эти отличия, и значение имеет лишь любовь.       Дерек не понимал, что сдерживает его от побега. Знал только, что мог убежать из этой комнаты, от сосредоточенного и жестокого Питера еще давно. Он мог попытаться вырваться несколько минут назад, рискуя целостностью своей шеи. Но не стал. Оправдывая свою безропотность лживыми ощущениями неестественного для альфы ступора. Молча покорился воле старшего в стае и даже уповал на то, что запоздалое его наказание будет исключительно болезненным. Но неожиданно случившаяся пакость, которую устроил Дереку собственный организм, совсем сбила его с толку. Хотя, чего он ожидал? Неловкости и неумения от Питера? Хейл что-то, кажется, сказал ему, еще не раздетому, что-то не вяжущееся с их ссорой - с её морально-нравственными аспектами, которые пришел Дерек решать. Какое-то страшно пошлое слово, слюнявый порнографический эпитет... Ах, да. "Сладко". Питер пообещал сделать ему "сладко". Сладко-сладко... - Раздвинь ноги, мальчик, - реальность вернулась к Дереку озвученная голосом Питера, который не стал ждать, пока размазанный по простыне племянник выполнит указание - сам, взявшись за его ляжки, развел ему ноги в максимально широкую позицию. - Хорошо. Теперь поговорим об омегах. Поведай мне о механизме их возбуждения. Подробно. - Питер, я... - Рассказывай! Жестоко. Это, блять, было просто жестоко. Но Дерек подчинился, радуясь уже тому, что альфа позволил ему уткнуть пылающее лицо в подушку, пряча его, пока сам смотрел на обнаженный тыл. - Механизм возбуждения омеги... - начал Дерек, словно на экзамене, - чаще включается при тесном контакте с альфой. - Так. Насколько тесном? - Иной раз достаточно просто стоять рядом. - А если присутствует элемент влюбленности? Дерек? - Питер невежливо шлепнул его по ягодице ладонью. - Тогда необязательно быть рядом: достаточно просто подумать о своей паре, - в какой-то муке произнес Дерек, понимая - в последнее время он думал о Стайлзе непростительно мало. Дрочка на фотку не в счет. - Хорошо, - удовлетворился Питер. - Теперь влюбленность уберем. Что происходит с омегой, когда альфа слишком близко? - Он почувствует его запах, - примерно ответил Дерек, морщась от ощущения противно засыхающего между его ягодиц геля. - И если аромат понравится ему, то... - Пожалуйста, теперь немного профессиональных терминов подбавь, - вдруг иронично хмыкнул Питер и положил руку на самую серединку попы лежащего альфы. Умостил её в ложбинке, пальцами касаясь копчика. - ...то омежьи обонятельные рецепторы начнут посылать сигналы в мозг, - с терминами у Дерека было плохо, считая то, что пальцем своей лежащей на его заднице руки Питер начал поглаживать кожу. Ручеек волосков, стекающий с поясницы прямо в промежность, вздыбился. - Как неромантично, Дерек, да? - тут же оценил его унылый ответ Питер. - Давай-ка пропустим часть про стремительность нейронов мозга и перейдем сразу к горячему. Тому, что ниже пупка. Дереку только угукнуть оставалось: палец Питера сдвинулся еще ниже, стремясь прямиком к анусу. Снова. - Почуяв возбуждение, здоровый омега должен будет моментально увлажниться. - Где? Анатомически, - поторопил Дерека Питер. - В анальном отверстии. - Каким станет его анус при возбуждении? - Припухшим. - Почему? - Потому что мышечное кольцо нальется кровью... Питер! - Дерек взмолился, чувствуя неловкость от этих вопросов даже больше, чем от своего беспомощного положения. - Прошу тебя!!! Прекрати фарс. Остановись. Я не хотел... так. - А как же ты хотел, а, Дерек? - злобно спросил Питер у него. - Хотел, чтобы было просто? Просто не будет. В любви простота означает скуку смертную. Поэтому заткнись и не мешай мне проводить обучение тебя основам нескучной любви. Дерек обернулся. Заставил себя сделать это и посмотреть на сидящего у кровати Питера Хейла. Столичного мачо, искусного специалиста не только в хирургии, но и в распознавании видов любви, о которой знал, наверно, не всё, раз сам так обжегся на малолетнем мальчишке... - Спрашивай, - отвернувшись снова, сказал он дяде. Обнял руками подушку посильней, и полностью расслабил ягодицы. - Припухание сопровождается... - начал Питер, а Дерек закончил: - Выделением первых капель смазки. В течку она будет пахнуть очень сильно. Но в обычные дни, чтобы почувствовать её аромат... - Что нужно сделать? М? - Питер, кажется, даже светился, вспоминая, наверно, как часто он делал это нужное, чтобы вдохнуть сладость. Не столь опытный Дерек замялся, потому что студенческий трах считается действительно хорошим, если не длится долго: время медиков-первокурсников очень дорого, на глупости вроде римминга его вечно не хватает. - Ты не делал этого никогда, - радостно, даже злорадно констатировал Питер. - Не делал же? - Нет, - Дерек не стал врать - зачем? И подгоняемый надавившей на копчик рукой Питера, все равно ответил: - Чтобы учуять запах выделений омеги, нужно приблизиться к его источнику максимально близко. - Как скучно, дорогой племянник, - протянул Питер, снова шлепая его по заду, - ужасно сухое изложение, касающееся столь поэтических, чувственных мест омеги! С таким подходом мальчик рядом с тобой уже давно высохнет, как колодец в засуху. Ну да ладно. Продолжим тогда в том же духе. Исходные данные: омега возбужден, течёт, а значит, подготовлен к совокуплению - анус его приоткрыт, наполнен кровью, увлажнен. Что надо предпринять, чтобы довести партнёра до полного раскрытия? Сосредоточиться было трудно - Питер отнял руку от кожи и, отвернувшись, что-то искал в столе. Что-то страшное, не иначе. Но отвечать было необходимо. Необходимо было доиграть в эту их извращенно-садистскую игру, зная уже совершенно точно, что проигравшие здесь они оба. - Поцелуи, тесный тактильный контакт - объятия, покусывания, другие ласки - спровоцируют дальнейшее возбуждение. - Теперь вопрос, Дерек, - удовлетворённый ответом, произнес Питер, - ты целовал Стайлза? Ты обнимал его? Ты, может быть, хоть как-то ласкал его перед тем, как раздвинул ему ноги? - Нет. Боже, нет... - ответил Дерек и снова сжал ягодицы, потому что понял, к чему вели эти грязные разговорчики. - Наверно ты ждешь, что я сделаю с тобой то же, что ты хотел сделать с нашим мальчишкой, - усмехнувшись на крепко сжатые половинки племянника, зловеще сказал Питер, - и не сомневайся, я сделаю это. Но знаешь, тебе придется намного хуже, чем ему. Вот увидишь. Потому что я-то пойду до конца. Было не страшно. Хирурги вряд ли будут бояться манипуляций над своим телом, они слишком хорошо знают - сколько много физических тягот может выдержать наш организм. Было не страшно, потому что просто не верилось. В непонятные угрозы Питера насчет так называемого "конца". Он же не будет, честное слово... Но Питер стал. Два пальца его вошли в анус как-то совсем легко, Дерек не успел зажаться, поэтому когда Питер торжественно объявил ему о проникновении третьего, только глухо простонал. Конечно, от стыда, не от боли. - Природа создала чудесные творения, - тихо бормотал Питер за спиной Дерека, - разные, отличные друг от друга. Но дело вот в чем - тело, даже не приспособленное к чему-то от рождения, может трансформироваться, повинуясь приказам мозга. И совершенно преобразиться внутренне, если мозг этот влюбленный. Природа предусмотрела это. Общество - нет. Оно придумало правила, которые я сейчас в который раз нарушу... Не зажимайся, детка, пусти... Дерек дернулся, понимая - Питера уносят воспоминания. Питера засасывает воронка прошлого. Питер, наказывая его за маленького обиженного омежку, мешает в общий котел страстей воспоминание о юном альфе, еще не забытое им, сходя с ума от давнего ощущения своего бессилия перед свершившейся судьбой. И это неуместное для них "детка", оно отчетливо кричит о том, что Питер сейчас не с ним. - Питер. Мне больно, - соврал Дерек поспешно, хоть этой лживой жалобой, но пытаясь вернуть дядю в реальность. - Не ври, - проницательно ответили ему. Не обращая внимания на протесты, Питер ловко забрался на кровать, невозмутимо умостившись между ног голого Дерека. - Когда омега течет плохо, нужно использовать искусственную смазку, всего-то. Много смазки, - выдавливая себе на ладонь порцию, рекомендовал Питер. - С альфами она работает так же. Увлажняет, скрадывает ощущение жжения от тренировки пальцами. Готовит к члену. В особенности - к узлу. - Что? - дернулся Дерек, впервые за всё время понимая - шутки кончились. - Ты же не будешь, Питер... Нет-нет-нет-нет.... Нет! Нет!!! Не-ет!!! Он вырывался, дергал ногами, плюя на новый захват шеи и понимал - сам же согласился. Он дался рукам своего альфы, он принял правила игры, но то, чем могла она закончится, не входило в его планы. Массаж простаты, сделанный профессионально - это хорошо. Это достаточное наказание. Достаточно стыдное, учитывая то, как показательно ровно держался Питер все время, пока Дерек несдержанно кусал клыками подушку, тая от действительно сладкой боли. И он не сомневался, страшась этого почему-то больше всего: играя своим членом внутри него, Питер бы однозначно заставил его позорно кричать и извиваться от неправильного удовольствия, как наверно кричал и извивался под ним тот, умерший от безжалостного скальпеля молодой ассистент-альфа, так и не увидевший во всем этом любовь... Кажется, он что-то еще доказывал Питеру. Говорил нелестное, обидное, злое. Потом снова провалился в черноту обморока, придушенный когтистой лапой трансформировавшегося альфы. А когда вынырнул, то не смог пошевелиться - руки его были примотаны веревками к изголовью кровати намертво. Все это казалось странной пугающей прелюдией к чему-то непонятному, но вполне реальному: тяжело дышащий Питер, сидящий за его спиной в расстегнутых джинсах, никак не тянул на мираж. - Мне нужно было сразу тебя привязать, - сказал он тихо, проницательно добавляя, - тебе бы легче было успокаивать себя потом тем, что ты не мог сопротивляться. - Наверно, - сипло и обреченно ответил на это Дерек, даже не пытаясь дернуться в путах. Только спросил как-то совсем безучастно: - Ты так уверен, что это поможет вправить нам обоим мозги? - Да не особо, - пожал плечами Питер и сдернул с себя джинсы вместе с бельем. У члена альфы-оборотня один недостаток - он чересчур крупный. Мясистый орган с весьма плотной шкуркой по всей длине и до боли чувствительной головкой на вершине. Плотная, толстая кожа заметно прибавляет объема к выдающейся длине, но обрезание вервольфам противопоказано - рецепторы, расположенные по краю венчика короны, будут держать пенис в постоянном напряжении при соприкосновении с тканью. Трусы будут натирать его, и привыкания, увы, не наступит, благодаря ускоренной регенерации клеток. На смену погибшим сверхчувствительным придут идентичные, такие же. И снова - мальчишеские эрекции, потертости и неприятная, хоть и слабая боль. Думать о боли было неправильно психологически, и все-таки... - Больно будет? - задал Дерек глупый, детский вопрос. - Будет, - услышал правдивый ответ. И продолжение: - Но только сначала, Дерек. В конце концов глупо наказывать оборотня физическим воздействием, которого он почти не почувствует и забудет спустя минуту. Итак, изнасилование привязанного Дерека было делом решенным. Так смешно вышло, нелепо просто - он лежал, не шелохнувшись, позволяя Питеру снова и снова разрабатывать пальцами свой вход, ожидая его член в скором времени, пытаясь расслабиться, а все равно - спасительно для своего самолюбия определял вид воздействия на собственное тело, как "насилие". Связанные руки красиво натянулись мышцами, разорванная когтями Питера футболка открывала вид на мускулистую спину, а ниже, одной ладонью придерживая ягодицу, Питер ласкал анус Дерека пальцами - глубоко и уже достаточно свободно. Волоски промежности влажно блестели смазкой. Питер, не имея сил молчать, продолжал постыдную лекцию, сопровождая её практическими действиями. - Омеги имеют кучу чувствительных точек внутри своей влажной дырочки. Альфы - нет. Но все же и альфу можно заставить испытать нечто приятное от проникновения. И, Дерек, молись, чтобы у меня получилось, потому что с моим размером... - Питер умолк, вдруг рассмеявшись тому, как он себя рекламирует. Хвастается, как подросток, будто перед каким неопытным омежкой. Дереку даже интересно стало. В конце концов, примерно в третьем классе они с Джексоном устроили дурацкий мальчишеский спор - у кого больше. Тогда, в школьном душе, над ними ржало пол-класса, когда кто-то врубил ледяную воду вместо теплой, и мерить оказалось просто-напросто нечего, так всё съежилось у них между ног к чертям. Выворачивать голову было неудобно. Но Дерек попытался. Увидел все так же сидящего в ногах Питера, с обнаженными бедрами. Член его, совсем вялый, качался между ляжек. Даже не эрегированным был огромен, толст. И вместо того, чтобы устрашиться, Дерек подумал о том, как тяжело бы входил этот выдающийся пенис в узенькую дырочку девственного Стайлза. Он даже зажмурился, представляя это. Никак не ожидал, что от картины лежащего под Питером голого Стилински его собственный член дёрнется под животом, впервые ожив за это время. Дерек старался не продолжать развивать фантазию, но отчего-то не получалось. Приходилось лежать и представлять себе дальше, как осторожно бы Питер готовил маленького их к соитию. Как влажно ласкал бы его языком между ягодиц, высасывая первую, самую сладкую смазку из дырки, и ласками заставлял бы анус тужиться сильнее, выделять влаги больше и больше. Пачкать простыни, пачкаться самому в ней; скользить, размазывать её по собственному обнаженному телу... - Дерек, - позвал Питер, вырывая его из грез, - когда найдешь Стайлза и он подпустит тебя к себе, а он подпустит, обязательно, постарайся сделать ему так же хорошо, как будет сейчас хорошо тебе, мальчик. Самоуверенность Питеру была к лицу. Но вряд ли это заставило бы организм другого альфы прийти в то состояние, которое необходимо для продуктивного секса. Дерек горделиво усмехнулся даже - у него не стояло на альф, никогда. Пусть, к черту, будет больно, чертовски больно, но только не "хорошо". А уж тем более - "сладко". - Какой ты, Дерек, зажатый, в самом деле, - разочарованно протянул Питер, почувствовавший ухмылку племянника, - ты так и не понял, что имея столько различий между собой, альфы и омеги смущающе одинаково отзывчивы, когда их трахают. И, знаешь, я тебе соврал - любовь тут ни при чем. Скорее, важно умение и чутьё. Ведь даже не любя своего школьного друга, ты мог превратить его первый раз в незабываемое чувственное приключение, которого Стайлз заслуживал. И я бы никогда на вас - на тебя - не злился на это. Но ты... ты сделал всё неправильно. Ты показал ему совсем не ту любовь. Поэтому сейчас ты здесь, подо мной. На его месте. Страшно, когда вместо боли и крови тебя обещают наказать обезличенным удовольствием. Дерек вздрогнул, а Питер уверенно взялся за его бедра, заставляя чуть изменить положение тела. - Подними таз. Раздвинь ноги шире. Мне необходимо видеть твой член, - произнес он дежурно, сухо; голосом, каким, наверно, давал указания в своей операционной. Дерек подчинился, испытывая от новой своей пошлой позы извращенно-сладкий стыд, которому, как казалось, уже не будет конца. Он обещал себе умереть от него позже, понимая, что пережить унижение придется на живую, чувствуя кожей кожу, осознавая всё. - Мастурбация при первом половом контакте - в самом начале процесса - может быть не очень полезной, - продолжал тем временем Питер свою лекцию. - Особенно при одновременном воздействии на анус. Он может сильно сжиматься от спазмов, которые сопровождают доение члена. Вот так. Чувствуешь? - Да, - выдавил Дерек мучительно, ощущая руку альфы на своем органе. Питер коснулся его безбоязненно, профессионально. Как врач. И теперь умело мастурбировал ему пенис, самую малость эрегированный, тут же пытаясь вдавить палец в судорожно сжатую дырку. - Расслабь. Расслабь, говорю, - приказал и въехал сразу двумя внутрь по самые костяшки. Выпустил член из захвата, удовлетворившись реакцией. Потом, вынув пальцы, вставил кончик бутылька со смазкой и выдавил почти треть в Дерека. - Люблю, чтобы хлюпало, - проинформировал он. - И не говори, что тебе это тоже не нравится, Дерек. Омеги текут так сладко. И Стайлз... Знаешь, в наш первый раз я хотел добиться, чтобы маленький залил меня собой, вот буквально. От возбуждения... Питер на полуслове замолчал, а Дерек спиной почувствовал, как он снова улыбается. Как светится, вспоминая мальчишку. Явно давая этим понять - присутствие Дерека в его фантазиях всегда было лишним. Но обижаться на это не было времени. Питер форсировал события, пропустив существенные пункты прелюдии, решив: альфа в поцелуях другого альфы нуждаться не должен. Особенно этот. - Выпяти задницу. Выше. Еще. Хорошо. - Питер пристроился сзади горячей головкой, упершись ею в анус Дерека, и стал медленно вдавливать не пойми в какой момент затвердевший свой член в мягкое отверстие. Заткнуться ему бог не дал. - Когда вставляешь омеге, всего лишь лаская внешние края ануса головкой и продвигаясь по миллиметру вглубь, он начинает сразу же отзываться. Чаще - озвученной стонами нежностью, показывая, как хочет тебя. Будто бы просить медленнее, аккуратнее. И ты стремишься не порвать, не сделать больно, не обидеть. Даже не думая в момент свершающегося обладания о том, что эти нежные мальчишки нам только кажутся нежными. На самом деле они хотят, чтобы их голыми возюкали по простыням, как в дешевой порнухе. Чтобы трахали - мощно, глубоко, жадно. Во-от так. Питер толкнулся резко и сильно, беспощадно раздвигая своим объемом кишки другого альфы, выдавливая членом из дырки излишки смазки. Она текла вниз по яйцам, капала на простынь, сопровождала грубые движения Питера чавкающими звуками, которые не могли заглушить болезненных вскриков Дерека. И лишь услышав их, насильник остановился. - Быть может, дарить свою нежность и трепетность другому альфе считается неправильным. Всегда считалось, - продолжил он в благодатной тишине, удовлетворившись криками племянника. - Но именно альфа будет нуждаться в ней больше, когда ты попытаешься его трахнуть. Ты даже не представляешь, насколько. Единственно ласковым касанием ладони Питер огладил сведенные лопатки Дерека, пообещав: - Больше не будет такой сильной боли. Расслабься. Он медленно стал вытягивать пенис из дрожащих ягодиц Дерека, и тот был только благодарен старшему Хейлу за то, что он не умолкает - пошлость раздавшегося влажного хлюпания зашкаливала. От нее стало противно и жарко. Даже горячо. Но потом опять стало больно. Дерек почуял ягодицами прижавшиеся бедра снова полностью вдавившегося в него Питера, и только тогда осознал новую боль. Распирающую, давящую со всех сторон. Он ощутил, как противно болтается между ног его вялый член, подхваченный тотчас заботливой рукой альфы; как мнет его Питер, тискает, ругаясь и требуя от Дерека невозможного - потерянного возбуждения. - Да черт тебя побери, Дер, давай же, подумай о чем-нибудь приятном. Подумай, как было бы, будь на твоем месте Стайлз. Думаешь, он бы меня так же расстроил? Ты, думаешь, он плакал бы на моем члене, прося его вынуть из узкой дырочки? Я думаю - нет. Он только бы просил еще. Глубже, резче вставить, потому что если бы я убил на него времени столько, сколько на тебя, подготавливая и растягивая твою сухую дырку, он бы уже тёк, не останавливаясь. Он залил бы тут всё своей смазкой, своими сладкими выделениями, и даже мой язык не смог бы это слизать с его круглых, белых... Блять... Разожмись! Какой же ты узкий.... Дерек плавал в ощущениях недавней боли и странной гадливости. Не оттого, что лежал под другим альфой - это был уже пройденный этап. Не оттого, что альфа этот, возбудившись от его маленькой волосатой задницы, или от воспоминаний, не важно, уже вот-вот собирался кончить, возможно, даже повязав его. А оттого, что Питер, став в сексе грубым, прямым, пошлым - совершенно нетрепетным, непоэтичным, и поэтому неподходящим маленькому девственнику Стилински вот нисколечко - именно этим убедил Дерека в том, что понравился бы он омеге как раз таким: правдиво высказывающим свои чувственные желания, по-хирургически точно определяя точки приложения своих усилий. Зная прекрасно, как сильно нужно и можно надавить на розовый, кажущийся таким беззащитным анус омеги, и насколько жестко можно мастурбировать его аккуратный пенис, покрытый тонкой кожей с проступающими на ней синими венками. Стайлз бы уже кричал под Питером, в этом Дерек был абсолютно согласен с самоуверенным дядей. Он и не заметил, как тихо застонал сам, когда Питер уверенно взялся за его снова налившийся от представляемых грязных фантазий член и стал дрочить его, стоя сзади на коленях, не вынимая своего пениса из болезненно растянутой задницы, а позже навалившись всем телом на спину задыхающегося от неправильного удовольствия племянника. - Не надо, Питер, перестань, прошу, прекрати это, нет же, нет, нет... - стонал Дерек невнятно, стыдясь надвигающегося оргазма и инстинктивно подгоняя его техничным движением бедер навстречу таранящему члену другого альфы. Удивительно, но теперь он ходил в нем свободно, этот огромный мясистый поршень. Хлюпая, заталкивая внутрь воздух, от которого Дерека распирало всё больше, действенно подталкивая к разрядке. Стыдной, нелогичной. Пришедшей к нему всего лишь из-за одной мысли о том, как нежно стонал бы на его месте голый, задыхающийся так же, как он сейчас, Стайлзи. - Нет... Нет... Нет... Боже... Только вот задыхаться и говорить - вещи несовместимые. Дерек больше не мог сопротивляться, не мог отрицать. Его трахал другой альфа. Трахал хорошо и умело. Технически правильно. Сам тоже приближаясь к оргазму. И всё не мог заткнуться. - Как думаешь, нашему детке б такое понравилось, Дерек? - на сильном толчке, достав головкой до чего-то мягкого в животе, успел спросить его Питер. - Да. Питер, да... - прошептал на полу-стоне Дерек и стал, наконец, изливаться альфе в ладонь. ...Питер выдаивал его долго и долго кончал сам. Оставляя сперму внутри Дерека, а позже, остатки её, неряшливо разбрызгивая снаружи - кропя воспаленный растраханный вход горячими каплями терпко пахнущего семени. Вывел он член из ануса до того, как стал набухать его узел, пробормотав что-то о том, что в первый раз принять кнот для альфы будет слишком болезненным, и рвать им Дерека он не собирается. Вот Олли через месяц отношений уже мог, расслабившись максимально, выдержать внутри давление громадной текущей шишки; он был такой умничка, смелый, когда дело касалось постели, неуемный... Кричал при вязке, будто омега в течке, и кончал, кончал, кончал от узла...