Психология вервольфов отличается от человеческой. Это проходят еще в старших классах. Более углубленно объясняют психологические различия на первом курсе в меде и детально разбирают для специализирующихся по психиатрии.
Едва Питер задышал за влажной от пота спиной Дерека рвано и надсадно, тот понял - его дядя закончил играть в хирурга-наставника, натешившись с неопытностью молодого ученика, и стал простым альфой. Старшим в стае. Тем, кто в животном мире имеет право поставить на место и наказать.
Стыд, безусловно, продолжал жечь его изнутри, когда Дерек - отвязанный и даже обработанный в нужных местах успокаивающим гелем - оделся и выскочил вон из дома на прохладу улицы. Когда сел в машину, поморщившись от внезапно неприятного ощущения в заднем проходе, раздолбанном его первым анальным сексом, и когда мчался к себе в университет, в свою небольшую комнату в общежитии. Соседа у Дерека не было, он жил один, поэтому без лишних разговоров смог забиться в самый дальний угол кровати под два одеяла и долго - всю ночь до утра - дрожать под ними, ощущая озноб.
Месяц он не появлялся дома, отнекиваясь от настойчивых звонков родни важными студенческими делами и намечающейся стажировкой в известной хирургической клинике Фриско. Талия с пониманием предположила в одном их телефонном разговоре, что место её сыну там пригрето, вероятно, Питером, а сын, услышав имя старшего Хейла, внезапно покраснел.
О Питере, о том, что произошло между ними, все это время он не думал. Думал о некоторых причудах судьбы, своей и дядиной. Думал о произнесенном в конце экзекуции мужском имени. О том, что будучи альфой тоже, никак бы не смог заменить Питеру его прошлого, да и вряд ли справился с настоящим.
Несколько недель самокопания привели к ожидаемому исходу, который предрекал всеведущий учебник по волчьей психологии: невыносимые мысли вервольф скорее всего заменит рациональными действиями, и только так затраченная им энергия не будет затрачена напрасно.
Сознание приказало вытьё отставить. Не забыть, нет. А отодвинуть в сторону некрасивый эпизод свершившегося факта - его, альфу, покрыл такой же самец. Унизил, вынудив кончить, позаботившись после о нанесенных повреждениях, еще раз обозначив этим, что Дерек младше, а значит, все еще слабее.
Наверно, человек бы так не поступил, но в следующие свои выходные Дерек, стиснув зубы, сел в камаро и отправился на семейный ужин домой.
Питер, конечно же, никуда не делся. Все так же, приходя со смены в клинике, трапезничал в общей зале, все так же спорил с Талией, посуду мыл, а после, вместо саркастичных-недоверчивых замечаний о медицинских успехах своего племянника, сидел на пустынной террасе дома, просто наблюдая медленное движения рваных полос вечернего тумана вдоль опушки; вдыхая лес, глядящий на фасад дома хмурой дымчатой чащобой.
- Ты назвал его Олли. Так звали твоего... ассистента? - без предисловий начал вышедший на террасу Дерек. Не боясь попасть снова в самый неподходящий момент и дурное настроение Питера. Не боясь наказания, не боясь упрёков. Однозначно видя перед собой уже не того, кого хотел считать своим старшим другом.
- А ужин прошел так тихо и мирно, - вскинув бровь, посетовал сидящий к Дереку спиной Питер. - И, кстати, молодец, что приехал, Дерек. Я не хотел становиться твоим врагом.
- Ты им и не станешь, - спокойно ответил на это Дерек, осознавая вдруг, что, может, зря считал дядю сильным. Зря определял его силу, как равную богу. Ведь совсем недавно осмелился думать, что молодость его собственная, нерастраченная энергия здорового самца сможет уравновесить их. Дополнит, сделает партнёрами.
Но странное дело, нынче стрелки качнулись совсем в другую сторону: лишившись общества Дерека всего лишь на месяц, Питер, после той их ужасной ночи показался сейчас ему равнодушным, слабым, и... старым. Волком, которого нельзя добивать, потому что он и так уже мертв.
Поэтому, какая разница, что сейчас ради своего любопытства, да и просто чтобы составить картину анамнеза дяди полностью, Дерек решил не останавливаться и не обращать внимания на его привычные шпильки в свой адрес.
- Так его звали Олли?
- Оливер. Да.
- И что? Что случилось между вами?
- Ты что-то больно любопытен сегодня, Дерек. Сменил факультет на психологический? - протянул Питер, и наконец повернулся всем корпусом к нему, стоящему почти за спиной. - Тебя так впечатлило мое откровение той ночью?
- А это было откровение, Питер? - не тушуясь, переспросил Дерек. И сам не зная, чего добивается, спросил снова: - Почему он покончил с собой?
Питер внимательно вгляделся в серые глаза напротив.
- Потому что я его любил, - просто и очень быстро ответил, неожиданным этим признанием заставив Дерека споткнуться и замолчать.
А что еще спрашивать, если причиной всему любовь? Вот такая, смертоубийственная. Странно только, что после страшной кончины юного возлюбленного, сам Питер не пошел и не намылил себе веревку, чтобы уж доказать правдивость концовки всех слюняво-романтических историй - "...и умерли они от страсти в один день".
- У нас было всё сложно, - тем временем прервал размышления Дерека помрачневший еще больше дядя.
Сказал эту банальную фразу и сразу сделался обыкновенным: таким же, как все. Вряд ли это, конечно, его озаботило. Решив ответить на вопрос Дерека, первый и самый, наверно, важный про своё несчастливое прошлое, Питер уже не стал дожидаться следующих. Пояснил: - У нас было всё очень сложно, а я, по своему обыкновению, был настойчив и требователен. Я многого не учел.
- Ты принуждал его к сексу? - вырвалось у Дерека неосторожно, и только поняв -
что спросил, он, затолкав свой стыд от недавних событий в своей личной жизни поглубже, продолжил вполне логичным: - Как меня?
Питер посмотрел на племянника растерянно. И, кажется, не расслышал второго вопроса.
- Принуждал? - лицо исказилось от болезненной нежности, и Дерек впервые увидел, что Питер, оказывается, может быть таким. - Нет, конечно же, нет! У нас просто всё было сложно.
Обычно словоохотливый, фонтанирующий многогранными сравнениями, эпитетами, афоризмами и прочими риторическими умениями, которые привлекали его собеседников, сейчас Питер на редкость бедно выражался, не стараясь подобрать слов, будто растеряв их все от вкуса невыносимо горького коктейля, каким отдавал его роман с незнакомым Дереку альфой Олли.
И эти однообразные пояснения не давали Дереку понять - как настойчивость его сексуального дяди, его активность, и наверняка требовательность в постели и не только, могли заставить партнера убить себя? Он что, жаждал каких-то особенных извращений от бедного ассистента?
- Не понимаю, Питер, - с каким-то даже отчаянием воскликнул Дерек и, чувствуя, что теперь, после всего, произошедшего с ними, а точнее - с ним, побывавшим на месте и того альфы, и не случившегося омеги, он имеет право знать подробнее о моментах жизни Питера, которые тот именует "сложными".
Поэтому, не убоявшись возможного раздражения, выпада, даже физического, от старшего, настойчиво повторил:
- Не понимаю.
Питер не стал реагировать резко. Прохлада близкого леса, его тихий, таинственный шум и смех семьи позади за их спинами не располагали. Питер позволил себе на этот раз не ставить на место зарвавшегося волчонка из своей стаи. Уже наказанного им очень унизительно.
Он счел нужным ответить. Подробно, как мог.
- Сложности начались сразу же, как мы стали работать вместе. Оливер влюбился. Я влюбился. Все просто? Мне тогда казалось - да. Но Олли был альфой. Он хотел кричать о своей любви, только не мог. Потому что, повторюсь, он был альфой. Альфой, который влюбился в альфу.
Питер внимательно глянул на племянника - привык видеть в глазах людей толику отторжения и неприятия от услышанного, наверно. Но Дерек смотрел на лес. Лес был туманным и действительно умиротворяющим. Казалось, будто вместе с ним, с Дереком, слушающим откровения немолодого волка, которыми тот никогда и ни с кем не делился.
- Любовь есть свобода, Дер, - донеслось из кресла, - и когда их отделяют друг от друга скальпелем... Нет, не тем, о котором ты подумал... Я неудачно выразился, неудачно провел сравнение, не надо было так, боже... Привык мыслить как хирург и как хирург постоянно натыкаюсь на блеск стали; натыкаюсь руками и взглядом, и бесконечно вынужден теперь вспоминать о том, что произошло...
- Что же? - не стал жалеть Питера Дерек.
- То, что я надавил слишком сильно на самые болевые точки наших отношений. Потребовал от своего парня стать свободным, независимым от чужого мнения. Хотя и так получил от него на тот момент слишком много - любви, нежности, чувственного секса, настоящей искренней преданности, на которую способен молодой волк. Я получил так много, но не остановился в желаниях, Дерек, понимаешь? Мы были счастливы, даже скрывая любовь. Видит бог, как надоело мне прятаться, но Олли с его воспитанием было не справиться с негодованием родни, с немым осуждением серой толпы, до которой мне не было никакого дела! Всё было сложно с самого начала, а я, не замечая этого, всё требовал, и требовал, и требовал...
Дерек продолжал смотреть в темень леса. Не хотел видеть Питера таким - кивающим прощально своему прошлому. Пусть и без слез в глазах, но так бесконечно печально.
- Тогда мне хотелось быть против всего мира. В хирургии. В любви. Я не знал, что Олли не выдержит этого. Верил в силу притяжения между нами. Не понимал, как это всё для него несовместимо. Как сложно. - Питер покачал головой. - А потом... после того, как он ушел, сложно стало уже мне. Вот и всё, Дерек.
Они, наконец, встретились взглядами. Смотрели друг на друга долго, пока Питер, не совсем в тему, не произнес что-то извинительное и смятенное. Про ту гадкую, разделившую их ночь, когда все демоны пожилого оборотня были выпущены на волю.
- Я не должен был так с тобой, - сказал Питер, зная, что его поймут и отвел глаза. - Потерял контроль, это непозволительно.
Странно, подумал Дерек, ему казалось, контроль тогда потерял как раз не дядя, а он. И еще странней было то, что такая неприглядная концовка стала намного логичней того дружеского поклонения талантам Питера, которым заболел Дерек, поглубже заталкивая в себя осознание былого соперничества между ними.
- Не уходи от темы, Питер, - тем не менее строго произнес он, удивившись своему тону и своей уверенности в том, что разговор еще не окончен. Грубо пользуясь мнимым положением жертвы, которая не нуждается в сочувствии и пришла лишь забрать своё у палача.
- А что ты хочешь еще услышать, Дер? - устало поинтересовался на это Питер, делая вид, будто не понимает просьбы. - Мои повторяющиеся сожаления о том произошедшем между нами эпизоде, когда я показал тебе наглядно, на твоем же примере, как замечательно хорош бывает время от времени анальный оргазм, не отягощенный ненужной влюбленностью?
- Не было у меня никакого анального... - начал было Дерек, понимая тут же, как быстро его дядя вернулся к себе прежнему - став прямым и честно высказывающим факты, которыми вряд ли бы стоило гордиться им обоим. Но потом вспомнил, что факты, даже нелицеприятные, они и есть факты. Голые доказательства, которые ничем не прикрыть, как и то влажное, остро пахнущее терпкой молодостью пятно спермы на простыне под Дереком, оставленное им самим от умелой стимуляции рукой и членом.
- Хорошо. Не было оргазма, - вдруг как-то неожиданно покладисто согласился дядя и наклонил голову, собираясь слушать вопросы дальше, уже поняв - любопытство его племянника на сегодня не исчерпано. - Что хочешь узнать из моей биографии еще?
И Дерек сказал - что.
Осознавая, что быть приближенным к опасному хищнику, каким был его дядя, оказалось не так уж и приятно. Знать все его тайны, любовные истории - удачные и не очень; его страсти и стремления - всё это совсем не значило шагнуть навстречу настолько близко, чтобы стать равным ему. Да это теперь и не казалось нужным. Нужным оказалось умение оставлять своих кумиров на их пьедесталах - в рассвете славы, непогрешимых, побуждающих к свершениям последователей. Таких безупречных в сиянии своих побед, какими не могут быть живые люди.
Нужно уметь оставлять героев, высеченных из камня, в мёртвых, чтобы не знать об их человеческих слабостях.
Только пути назад не было. И, в общем-то, Дерек совсем не хотел видеть дядю таким. Быть живым и грешным Питеру Хейлу подходило больше.
- Ну, а Стайлз? - прозвучал от Дерека следующий вопрос, и он был логичным, более чем, если сейчас обсуждали они личную жизнь сорокалетнего альфа-оборотня, выдающегося хирурга и неудачливого любовника. - Что со Стайлзом?
- А со Стайлзом ничего, - непонятно ответил Питер, - с ним было просто до приятного... просто.
Тут Питер улыбнулся нелепой фразе, и снова знакомая нежность мелькнула в глазах.
- Ты тоже любил его, - констатировал Дерек, демонстрируя поразительную проницательность, которой раньше отчего-то был лишен. - Иначе не стал бы...
Они оба знали, чего не стал бы делать Питер, если бы чувства к омеге не было: не стал бы вымещать на Дереке невысказанную запоздалую ревность.
- Тоже мне, новость, - в своем обычном тоне прокомментировал Питер слова племянника, и подтвердил: - Любил, а как же.
- Но простота тебя уже не устраивала, да?
- Напротив, Дер! - изумленно подняв брови, возразил ему Питер. - Как ты не понимаешь? Она была как раз наиболее ценным компонентом в нашем романе. Ты, что же, думаешь, для человека естественно всю жизнь прожить, варясь в океане страстей, втягивая туда же своих партнеров, и быть довольным этой нескончаемой, постоянной бурей? Опомнись, мальчик. Порой именно в изящной простоте событий можно найти своё счастье. Больше того - чудо.
- Стайлз так быстро дал тебе понять, что с ним всё будет просто? - злясь на свое непонимание спросил Дерек. Злясь на простого, бесхитростного Стайлза, совершенно не знакомого ему, который с первых минут своих отношений с Питером пообещал ему счастье, чудо и изящную, мать её, простоту в их будущем. - Да он совершенно потерялся в тебе! Он купился на опыт и уверенность, признайся? Он просто был слишком легкой добычей, которую не нужно было загонять, добиваться!!!
- Не ори.
Дерек сам не понял, когда повысил голос. Когда снова вспылил, руководствуясь неоправданной ревностью. А может, зная прекрасно, что не прав, и не понимая, как погасить прошлую обиду.
- Дерек, - позвал его Питер, выдергивая из негативных воспоминаний.
Взял за руку, не побоявшись прикоснуться после всего, что случилось. А Дерек руку не отнял. Так и стоял, осознавая, что снова теряет себя в неконтролируемых эмоциях и ничего не понимает.
- Я объясню тебе мои чувства к нашему маленькому другу, Дерек, - начал дядя спокойно, - и хочу, чтобы ты меня понял. Потом мы не будем возвращаться к этой теме никогда больше. Хорошо?
Дерек кивнул, успокаиваясь. Отнимая руку из пальцев другого альфы и готовясь выслушать некую тайну. Но с первых же своих слов Питер развеял миф о чем-то сказочно-прекрасном, что вроде как присутствовало между ним и Стайлзом.
- Никаких волшебных озарений между нами, Дерек. В нашем романе не случалось чудес. Я влюбился. Стайлз влюбился. Видишь, как примитивно устроен мир? Ничего нового. Только на этот раз все обещало быть простым и благопристойным. Правильным. И брось рассказывать мне о разнице в возрасте! Мне! Который знал препятствия и посложнее!
Дерек и не собирался. Хотя некоторым, наверно, показалось бы, что двадцать лет между партнёрами - это слишком.
- Я понадеялся, что правильно вижу
ваши отношения, Дер. Я был очень невнимателен к твоим чувствам, которые прочитал неверно. Меня снова сгубила чертова самоуверенность. И именно в этот момент простота, так ценимая мной, исчезла, уступив место смешному соперничеству. И, кажется, только я знал на тот момент, что тебе не выиграть. Омега был мой, еще не став моим. Ты считал иначе. Вклинившись в нашу пару, ты сделал её треугольником. Пошлым любовным треугольником.
- Чёрт, Питер, мы были вместе с третьего класса... - Дерек не знал, что еще сказать.
- Я не виню тебя, мальчик. Ты же не предполагал, что не любишь его. Просто неосознанно добавил в мою жизнь новых сложностей, от которых я бежал. Вот и всё.
- И значит, ты, такой усталый волчара, - злорадно, намекая на действительно зрелый возраст дяди, воскликнул Дерек, - решил не заморачиваться и просто не стал преследовать сбежавшего от меня Стайлза? Не попытался добиться его, как сделал бы на твоём месте другой, нормальный альфа?
Дерек и сам не понял, как говорит обвинительные для самого себя вещи; как обижает Питера и даже не старается вспомнить тот их разговор, в котором дядя уже пытался ему что-то объяснить.
Питер, хоть и закатил глаза, все же проявил терпение:
- Кажется, мы уже обсуждали момент, когда Стайзлз сам принял решение не возвращаться после тебя ко мне, - ответил он спокойно.
- Но ты же знал, что всё еще любил его, Питер! Тогда еще любил! И он тебя! И почему ты так всё бросил? Ты мог всё ему объяснить лучше, чем я! Ты мог вернуть его! Вы могли быть сейчас вместе!!! - Дерек снова орал, и даже хохот за стеклом террасы немного стих, когда домашние на секунду обернулись на звук его напряженного голоса.
Питер контрастно молчаливый, спокойный - ну как можно быть спокойным, когда твоя любовь покидает тебя? - все продолжал сидеть в кресле. Прикрыл колени пледом, будто парализованный неизвестной болезнью, и смотрел вдаль.
Совсем стемнело. И Дереку снова стало неуютно оттого, что даже наказанный по своей воле, он так и не смог вернуть себе спокойствия, испытывая чувство вины за то, что сделал с омегой. И что бы не предпринимал, ему не вернуть будет того, о чем так сожалел сейчас Питер.
- Ты не расслышал, мальчик, - ровным тоном прозвучало в темноте, подтверждая мысли Дерека, - Стайлз
сам так решил. Кто я такой, чтобы навязывать ему свое мнение? Кто я такой, чтобы принимать решения за него? Моя настойчивость и непоколебимая вера в любовь не привела ни к чему хорошему. Она привела к смерти. А я хотел, чтобы Стайлзи был счастлив. Пусть и без меня.
"Да что ты знаешь о любви, деточка", - так и веяло от этих слов Питера.
Мир принадлежит семнадцатилетним. Они легко и уверенно, одним движением пальца могут рушить или создавать в нём только им необходимые реальности. Становясь безжалостными и одновременно прекрасными в своём могуществе, которого даже не осознают.
Знал бы это Дерек, не удивлялся так страшной, необратимой влюбленности своего сорокалетнего дяди, который, вместо того, чтобы достойно седеть и, пусть не волчат баюкать, то хотя бы свои воспоминания, втрескался, как мальчишка, в красивого старшеклассника и так глупо-великодушно не стал клеймить его силой своей любви, а отпустил искать новое счастье...
- Ты же не будешь его возвращать? - спросил он дядю.
- Как посылку, что ли? - иронично парировал Питер и покачал головой, - не уверен, что теперь у меня получится. Мир полон приключений, замешанных не только на любви и сексе. В мире полно других важных для студента Стайлза Стилински дел, помимо отношений с не очень удачливыми в любви сорокалетними хирургами. Не смотри на меня так, Дерек. Не надо. Я не говорил тебе, что не пытался. Или что не... пытаюсь. А вот ереси всякой наговорил. И, знаешь, некоторым моим советам, сказанным в порыве гнева или еще чего, следовать не стоит. Не стоит, когда ты поедешь к нему...
- Что? - Дереку показалось, что сейчас Питер попросит его о чем-то очень важном. Откроет истинное положение вещей.
Но Питер не стал радовать племянника простотой объяснений. Сказал, как и всегда говорил об омеге, туманно и непонятно:
- Ничего. Просто найди Стайлза. Сделай так, чтобы между вами не стояла больше та некрасивая мотельная ночь.
И всё.
Дерек кивнул.
Ушел с террасы со смутным чувством выполненного долга и новой волны неудовлетворенности, которая теперь постоянно была неотъемлемой частью его эмоций. И зуд её унять казалось вроде бы просто: следовало лишь найти Стайлза и выслушать его. А после сделать всё правильно и хорошо, показав, если не любовь, то путь к ней, затерянной между ними, которая бродила где-то совсем недалеко.
***
Человеческая психология отличается от психологии оборотней. Это также проходят на углубленных занятиях в старших классах.
И Дерек вполне обоснованно опасался, что столкнувшись со Стайлзом через столько времени, неминуемо заметит в нём последствия своей ошибки, которая могла, определенно могла сломать в нем что-то; в его хрупком, несовершенном теле человеческого омеги с его человечески-несовершенной психологией.
Но выбив в колледже направление на практику в Стэнфорд, приехав туда и увидев Стайлза в каком-то студенческом баре, Дерек не мог не отметить одного - невидимая глазу психологическая травма омеги никак не мешала ему и его повзрослевшей и очень привлекательной с виду физиологии вовсю флиртовать с двумя альфами, сидящими рядом. Один из которых заботливо придвигал омеге его бокал с пивом, а второй, сволочь, уже уверенно обосновался своей наглой ручищей на спинке сиденья прямиком за стайлзовыми плечами.
Стайлз спустя полтора года не стал красавцем, не превратился из тоненького нескладного утенка в прекрасного черного лебедя, но все его черты лица - ямочки, большой подвижный рот, яркие глаза - они неуловимо изменились, став из милых чувственными. И худоба тоже никуда не делась - углы все так же трогательно торчали, почти протыкая одежду косточками. А то, как смело, игриво и не боясь отвечал Стайлз на заигрывания своих ухажеров, говорило о его уже небольшом, но все же опыте общения с противоположным полом. Общении наверняка тесном, близком и интимном.
Дерек ахнул, когда понял, насколько же Питер был прав, видя в своих фантазиях свободного, живущего полной жизнью Стилински. Совершенно естественно для своих лет не озабоченного сложными психологическими дилеммами.
Он был юн, красив и весел. И все-таки улыбка медленно сползла с лица омеги, когда наткнулся он взглядом на красивого оборотня, застывшего истуканом посреди бара.
То, как неодобрительно глянул на Хейла сидящий слева от него альфа, дало ему шанс на разговор с бывшим школьным другом в приватной обстановке темного длинного коридора, который разделял помещения туалетов для альф и омег. Стайлз, не отводя серьезных глаз от Дерека, молча и неуловимо кивнул ему в сторону уборных и так они оказались наедине.
- Ты чего здесь делаешь? - недовольно спросил его омега вместо приветствия.
- На практику приехал в ваш универ, - назвал Дерек вторичную причину и тут же поправился, решив про себя, что врать - глупо, - тебя повидать приехал. Поговорить. И...
- И?...
- Ещё раз извиниться.
Стайлз скривился, будто съел что-то кислое, а Дерек сразу же пожалел о том, что напомнил ему о том неприятном, неловком моменте, который омега наверно хотел бы позабыть.
- Послушай, Дерек, - начал он задумчиво, будто не знал как вообще продолжить этот бессмысленный разговор. Наверно, объяснения были так трудны для него, совсем не ожидающего настолько резко вернуться в свое школьное прошлое, что Стайлз и не стал утруждать себя ими. Сказал очень просто и емко: - Послушай, у меня сейчас Стив. Не очень будет здорово, если застукает он нас, перешептывающихся в темном коридоре. Не знаю, честно говоря, зачем я тебя сюда позвал... Думал, что разговор пойдет про другое... Да ладно.
Дерек, молча слушающий, переваривал. Значит, никаких больше извинений, так?
Отчего-то стало обидно. Да только не за себя. За того старого, оставленного в маленьком городишке волка, который так верно описал нынешнюю жизнь своего прошлого возлюбленного.
- Стив, значит.
- Стив, - подтвердил Стайлз и спокойно предложил, - давай пойдем к нашему столу, я тебя познакомлю с парнями. Посидим, повеселимся. Сегодня суббота, мы пришли сюда отдохнуть. Я не хочу никакой болтовни о прошлом и даже не надейся, что буду тебе хоть что-то объяснять, потому что...
Да ясно было, почему.
Дерек кивнул мысленно сам себе, думая о том, что Питер, возможно, и был добр к нему, разъясняя на пальцах психологические головоломки, а Стайлз точно не будет. Не касается Дерека их история, больше нет. И пусть он хотел как лучше, да разве ж благими намерениями не вымощена дорога в ад? Тем более, что ад этот теперь не его, а Питера. Дерек, может быть, услугу ему оказал, когда так глупо разлучил парочку. Кто знает, ужились бы они вместе - опытный саркастичный волчара-хирург и этот кокетливый, поразительно изменившийся после школы мальчишка.
Уже сидя за столом, познакомившись с альфами, которые безоговорочно приняли Дерека в компанию, он весь вечер смотрел на Стайлза. Старался, конечно, не очень таращиться и, мимолетно наблюдая, успешно подмечал в нём перемены. В движениях - уверенных и соблазняющих невольно, какие присущи молодым омегам в пору их окончательного созревания. В запахе - усилившемся и пряном. Однако сладость ту, которая витала в воздухе их дома весь тот непонятный год, сладость эту Дерек никак учуять не мог, будто испарилась она, исчезла с первой влюбленностью.
И все же взросление Стайлза было налицо. Особенно, когда дав себя обнять за плечи Стиву, он ушел с ним в его комнату, распрощавшись с Дереком у порога корпуса его общежития.
У Дерека не осталось сомнений - исправлять нечего, а спасать некого. И если Стайлз и не пах счастьем, как казалось ему в ту пору его первой влюбленности, то вряд ли причина сейчас была в нем.
Мы сами создаем себе препятствия. Выдумываем чрезмерные сложности, убоявшись простоты, как огня. Нередко кажется - так просто не бывает. Так счастливо - не для меня. И это тоже весьма познавательные моменты из лекций по психологии человека.
Определив в Стайлзе еще давно что-то своё, родное, Дерек уже не мог думать иначе. Стива пришлось ненавидеть всю ночь. А утром притащиться к комнате омеги и, не вслушиваясь в раздраженное бормотание, проводить на занятия самому.
- Думаешь, если мой парень сейчас не со мной, ты можешь по-прежнему быть моим провожающим? - истеричным шепотом бросал ему Стайлз и вполне себе справедливо замечал, - знаем мы, чем твои провожания окончились...
Дерек терпел. Принимая, наконец, вырвавшиеся из горла омеги упреки с толикой удовольствия. Зная, что провоцируя Стайлза вспоминать прошлое, возвращает его в те мгновения, когда он был влюблен в его дядю вместо него, и - какая разница, сейчас Дерек понимал это - но Стайлз был рядом, никуда бы не делся, вошел бы в семью - свой, родной и не трахающийся с каким-то там чужим альфой со стороны.
На следующий день Дерек конечно не стал повторять попытку провожания, раз ему сказали четкое "нет", и всю неделю просто издали кивал сердитому Стайлзу через головы, приветствуя.
Следил, нюхал, убеждался в безоблачности жизни своего малявки. Кое-как пережил выходные, когда в Стэнфорд приехал ненавистный ухажер из своего университета. А после заявился в комнату Стайлза без приглашения, надеясь учуять тот безошибочный шлейф запахов, который всегда сопровождает интимные свидания влюбленной парочки.
Чувствовал себя извращенцем, ей-богу, но ничего поделать с собой не мог. Отчего-то властно отодвинул плечом дверь в комнату Стайлза, когда тот попытался его в неё не пустить.
- Вот что ты приперся снова, Дер? - досадливо воскликнул омега на вторжение и обреченно плюхнулся на стул, приглашая Дерека жестом занять соседний. - У нас не получилось тогда остаться друзьями, и черт с ним. Сейчас ты чего добиваешься?
Он все еще не понимал. Что Дерек не приехал ворошить прошлое, он приехал поговорить о будущем. Он просто хотел убедиться, что это будущее есть.
Но разговоры теперь казались совсем ненужными. Дерек, пройдясь взглядом по комнате, понятливо хмыкнул. На окне в простой вазе стоял роскошный букет белых цветов. Свежих, дурманных, дорогих. Не так уж этот Стив был плох, раз ухаживал умеючи: старомодно и богато.
Стайлз проследил взгляд оборотня по направлению букета и отчего-то вспыхнул. Он покраснел, как помидор и сразу же запах ярко. Разлив в воздухе сладость, напомнившую Дереку наконец-то то восхитительное амбре из воспоминаний их юности. Он ощущал сейчас только его: в комнате не пахло другими ароматами. Она была девственно пропитана одним Стайлзом. Его течными выделениями, его потом, семенем, его феромонами, которые теперь кружили Дереку голову, наталкивая на одну единственно возможную догадку. Которая стучала в мозг неистово, четко сообщая - Стив здесь вообще ни при чем.
- Красивые цветы, Стайлзи, - мучительно медленно проговорил он и вперил горящие красным глаза в омегу.
Стайлз впился пальцами в стул. Вздохнул. Отвернулся.
- Наверно, Стив очень романтичный альфа, раз так балует тебя, - продолжил он пытку, запуская пальцы в невесомые лепестки пионов. - Наверно, он очень нежен. Очень терпелив... Он...
- Это не он, - тяжко вытолкнул из себя признание Стайлз и покраснел еще пуще.
А Дерек внимательно вгляделся в его смущенное лицо, не понимая, как, отчего, по каким причинам можно упрямиться и продолжать убегать от такой любви.
- Давно Питер шлет тебе цветы, Стайлз? - спросил он омегу. - Давно он...
- Давно! Давно, понял? - заорал Стайлз внезапно. Вскочил, ударил по столу кулаком. - Он шлет мне эти долбанные пионы уже с полгода! Два раза в месяц! А в течку - каждый день! Кто бы только сказал, как он определяет, что она у меня началась?..
Дерек с удивлением смотрел на кипенно-белые лепестки. Пытаясь осознать дьявольскую хитрость родственника, который, отпустив своего омегу на волю, всеми силами доказывал ему обратное. Так изящно определив его в клетку своего вроде бы ненавязчивого внимания, посылая букеты цветов и говоря этим - "Ты все еще мой. Вернись".
Питера захотелось убить вместо Стива. Захотелось разбить голову опытного искусителя об стену и спросить, не удовлетворившись прошлым его ответом - почему он все-таки дает выбор и волю этому мальчишке? И почему этот мальчишка так упорно пользуется дарами старшего Хейла, не понимая, что они ему совсем не нужны? Что нужны ему только объятия Питера? Вон как заблагоухал поганец, только подумав о своём немолодом альфе. Какой сладкой волной дохнуло от него, и Дерек мог себе поклясться, что и в трусах своих этот врунишка и беглец тоже несдержанно опозорился, смачно и обличительно намокнув между ног только лишь от звуков произнесенного имени своего бывшего волка.
- Ты почему к нему не возвращаешься, Стайлз? - спросил Дерек строго, решив докопаться до самого дна. Тряхнул омегу за плечи. - В чем дело? Только во мне? И в нашей той... ночи?
- Не только, - угрюмо пробормотал Стайлз, и слова полились из него рекой, выпущенные на волю. - Ты думаешь, так легко быть с Хейлами? В тебе видеть долбанное совершенство и знать, что это совершенство никогда не снизойдет до дружбы, а будет только опекать, как повелось у нас еще с третьего класса? А Питер... Быть парнем твоего дяди оказалось в сто раз сложнее. Он... одним взглядом обещал мне рай, а я...
- А ты...
- Я книжек тогда начитался.
- К-каких еще книжек? - оторопело спросил Дерек, уже ничего не понимая.
- Каких, каких... Волчьих! - Стайлз чуть не заплакал и поспешил объяснить на непонимающий вгляд альфы, - я ж раньше никогда не встречался с оборотнем. Ну, ты не в счет...
Дерек закусил губу - уже знал, конечно, что принял желание дружбы за нечто другое, а все же упоминание этого в лоб неприятно царапнуло. И что-то все равно не сходилось.
- И что, книжки просветили тебя, каким нужно быть, чтобы понравиться альфа-оборотню, Стайлзи? - чуть иронично спросил он омегу, напомнив тут же - они учились в смешанной школе, где альф-волчат было пруд пруди и совершенно ничем они не отличались от обычных мальчишек.
- Питер не был обычным. Мне не хотелось разочаровывать его, понимаешь? Мне так хотелось подарить ему свою... свою девственность, - горько и правдиво, немного по-детски пробормотал на это Стайлз, а Дерек, получив новое напоминание эпизода почти-изнасилования, снова почувствовал себя насильником и убийцей грез малолетних.
- Прости, детка, - вырвалось невольно и тоже горько, - прости...
- Да ты-то здесь при чем, Дерек? - сквозь начинающийся рёв прогундосил Стайлз, - во-первых, что-то не припомню, чтобы у нас тогда хоть что-то получилось. А во-вторых - ты все равно не стал бы у меня первым. А в книжке было написано, что истинный альфа-оборотень примет в свою постель только лишь невинного омегу. Вот.
Тяга к убийству - тайное, но подавляемое желание каждого оборотня. Такова их природа, их психология. И Дерек сейчас не знал, отчего за краткий вечер их напряженного свидания, он перебрал в уме уже несколько жертв, догадавшись только сейчас, после слов своего малявки, что убивать, если честно, надо бы именно его, Стайлза. Маленького сучонка, который сумел попортить крови двум взрослым альфам, крепко держа обоих на поводке этой давней запутанной истории.
Дерек, значит, не был причиной размолвки и бегства Стайлза от Питера? Он просто оказался последней каплей? Так?
- Так что же ты раньше мне не сказал, бестолочь? - заорал он на омегу, потому что - как тут не заорать?
- О чем, Дерек?
- О том, что трахаешься еще со школы? - Дерек, сказав это, понял - Стайлз, в общем-то, был не обязан докладывать. И мог сколько угодно без его участия рефлексировать по поводу реакции Питера на свою порочную, раздраконенную другими альфами дырку, которая Дереку так и не далась, слава богу...
- Ты просто дурачок, если подумал, что Питер не примет тебя такого... - начал он, погасив в себе ярость, обиду и злость на дурацкую ситуацию, в которой проиграли они все. - Он, кажется, разговаривал с тобой насчет потери невинности. И вроде как не очень...
- Очень! - возразил Стайлз отчаянно. - В том-то и дело, что очень! Мне показалось...
- Тебе действительно показалось, - мягко оборвал его Дерек, стараясь не засмеяться истерически от всей этой нелепицы, которой не было конца.
И подумал, поставив себя на место омеги: "Если сильно влюблен, наверно, можно навыдумывать себе всего. Наверно, пребывая в этом сильном чувстве, ничего не стоит превратиться в ярого перфекциониста, желая, чтобы все было идеально. Чтобы ничто, ни капельки вот не омрачило секунды единения; каждого мига, проведенного вместе. И от яростного желания этого, быть может, можно и не заметить, как постепенно будет уходить из отношений самое главное - простота, и обыденность, и сама любовь."
***
"Я ненавижу этих двух гадов" - думал Дерек, покупая три билета на какой-то спектакль, решив отчего-то, что атмосфера театра не даст превратиться срежиссированной им встрече в некрасивый скандал.
Питер, не ожидая никакого коварства от племянника, с легкостью согласился и принял приглашение на премьеру. Стайлза, хоть Дерек и ему не признался, что свидание, на самом деле, будет тройным, пришлось уговаривать дольше. Но когда Дерек под руку с омегой вошел в холл, то понял - он сделал все правильно. Потому что стоящий в отдалении Питер, вдруг вздрогнув всем телом и затрепетав ноздрями, медленно обернулся и молча уставился на замершего красивого Стайлза в черном костюме, не делая попыток бежать. Омегу же голубая сталь глаз Питера просто парализовала.
В ложу они зашли чинно и благопристойно. И под гаснущий свет ярких хрустальных люстр Дерек успел заметить, как Питер, сидящий со Стайлзом рядом, склонился к нему и иронично-нежным шепотом поприветствовал, наконец, своего омегу спустя два года:
- Ну что, мистер Стилински, обсудим, быть может, моё давнее предложение? Вы же наверняка уже натрахались вусмерть за это время, чтобы снизойти до старого волка и дать ему погрызть свои острые косточки?
Сначала Дерек не понял столь вызывающей, пошлой реплики своего дяди. Он изумленно уставился на Стайлза, ожидая его гневной реакции, пока Питер всё продолжал и продолжал свои фразочки, совсем неуместные, казалось бы, для первого после разлуки свидания:
- Натрахался уже, да, детка, скажи?
Реакция последовала незамедлительно и Дерек мучительно зажмурился, уже понимая - скандал неизбежен.
- А то, - нахально и вовсе необидчиво произнес Стайлз и вроде бы неловко, но подвинул свой мизинец к руке Питера.
Питер усмехнулся и медленно погладил палец омеги своим. Дереку в тот момент показалось - он смотрит самое забористое порно. Потому что в ложе запахло сексом явно и бесстыдно.
Он нервно стиснул в кармане ключи от номера, снятого "на всякий случай" в отеле рядом с театром, и скрестил пальцы, загадав, чтобы на этот раз у парочки все получилось. Теперь-то видя, как день, что оба этих засранца прямо-таки рождены, чтобы портить кровь именно друг другу.
