Псевдоним «Норман Бейтс»

В гостиной для учеников как всегда весело и шумно. В общем, они более живые, чем преподаватели. Все разделились на группы по интересам, и кто ржёт над очередным фильмом, кто доказывает очевидную глупость какой-нибудь книги. Интеллигенты, что ли? И всё на повышенных тонах. Учащиеся с иными интересами оказываются в других комнатах: кто — в спортзале по паре часов в день, кто — за компьютером, кто — у соучеников, кто — у преподавателей. Те ведь понемногу привыкают к своей «мелочи». В одной из ученических комнат сидят сейчас двое лучших друзей — хрупкий очаровашка Мартин Иден и не менее трусливый, чем персонаж «Волшебника страны Оз», Лев. Последний спрашивает: – Ты действительно хочешь зайти к преподавателю гуро? – А почему бы и нет? Сам ведь приглашает. Лайон еле подавляет желание покрутить пальцем у виска. Всё же Иден — сама наивность. – А если бы тебе какой-нибудь маньяк сказал прийти к нему? Ты бы потопал? Впрочем, разве Бейтс не маньяк? Как же Тин от этого себя чувствует? Естественно, уставшим. Никто его, бедолагу, не понимает… Кроме, пожалуй… – Может, хватит заниматься со мной церебральным сексом? Пока, Лев, мы тут с Джоном как раз идём к мистеру Бейтсу. А мне ещё переодеться и во всём остальном привести себя в порядок надо. – Уже хорошо, что не один собираешься идти. Иден устало смотрит на собеседника. Да, давно надо было привыкнуть, что этот Лев вполне оправдывает псевдоним, взятый из «Волшебника страны Оз». Что ж, он говорил, что надеется — встретится ему какая-нибудь Дороти, предположим, из Канзаса. Храбрость ведь всем нужна. А если девочка не попадется, то в приобретении столь нужного качества помогут в Школе. Здесь ведь добрые люди, несмотря на профессию, не правда ли? А кто скажет иначе, на том будут отрабатывать будущие уроки Нормана. Мартин вертится перед зеркалом. Нет никого, кто бы его похвалил, назвал как минимум хорошеньким. Семья-то далеко. Поэтому и переодевается, в панике размышляет о том, что надо бы взять у девчонок косметику и научиться ею пользоваться. А пока всего лишь причёсывает роскошные каштановые кудри, застёгивает все пуговицы на рубашке, следит за сохранностью джинсов… Тут стучатся в дверь. Здесь все свои, так что он открывает, даже не спрашивая, кто там. Вполне прогнозируемо за дверью Джонни. Нет, не Депп, естественно, а только Бэд, значения псевдонима которого почти никто в Школе не знает. Впрочем, внешность «настоящего альфа-самца» дает предположить: выбрана фамилия с намеком об очень нужной в домашнем обиходе мебели. Бэд спрашивает с вполне умело добавленным оттенком беспокойства в голосе: – Не передумал, малыш? Волнение кажется уместным. Ведь в буйную головушку преподавателя очень страшного, но весьма нужного предмета может прийти что угодно. Например, отработать на согласном на всё — влюблён же по маленькие хорошенькие ушки — ученике или студенте, скажем, любимые сценки из манги. – И не передумаю, — Мартин храбрится, но глаза выглядят ещё больше, чем обычно, и взгляд время от времени бегает. – Ладно, не бойся. Бейтс не похож на каннибала. Разве что действительно иногда на садиста. Боишься? Можешь взять меня за руку. Не хочешь? Ну пошли. Мартин точно знает, что не любит чужих прикосновений. Есть, впрочем, одно белокурое исключение… Явно не Джонни. Поэтому он и не берёт предложенную руку. Идут. Путь неблизкий. Надо ведь где-то жить ученикам-студентам, выпускникам, учителям. Удобнее им получать заказы в одном месте и готовиться к их исполнению тоже. Вот и преподавательский этаж. Тех, кто учит, в Школе в разы меньше, чем учащихся и тех, кто благодаря учебному заведению уже стал наёмниками. Высокооплачиваемыми, естественно. Так что учителя спокойно разместились на одном этаже, разве что порой придёт кому-нибудь из них в голову довольно редкая, можно сказать, блажь, и тогда он меняется местами с коллегой. Больше всего на месте не сидится и тем более не спится Дориану Грею, а его лучший друг именно Норман Бейтс, вот и переезжают из одного помещения в другое. Так что Бэд переживает, не поменялись ли те комнатами опять. Стучит в дверь. Иден выполняет роль декорации — стоит, почти всегда тихий, перед входом, чуть ли не дрожит то ли от страха, то ли от предвкушения. Хозяин комнаты впускает их внутрь. Проходят втроем. Гости осматриваются — Мартин ведь впервые в комнате учителя, Джонни — именно в жилом помещении Нормана. Всё довольно похоже на остальные помещения в Школе. Светлые стены и мебель: кровать, шкаф, круглый стол, несколько стульев и табуретов. В общем, ничего особенного. Парни удивляются. Впрочем, что они хотели увидеть? На уроках ещё на расчленённые трупы или, по крайней мере, манекены, насмотрятся. Они обращают внимание на Бейтса. Что-то не то. Но что? А, точно. Как-то непривычно видеть Нормана в очках. И выражение лица, и черты его вроде бы от этого тоже меняются.Всегда идеально уложенные волосы немного растрепаны, будто их хозяин напряженно о чём-то думал, ероша их. У Джонни мелькает гораздо более интересная мысль о причине такого беспорядка на голове Нормана, так что он осматривается снова. Но никого нет. Бэд разочарован. А Мартин замечает ещё одну детальку: несколько верхних пуговиц на рубашке Бейтса расстегнуты, отчего немного видно безупречную — тут нет никаких сомнений — шею. — Здравствуйте, мальчики. Присаживайтесь. — Те слушаются. — Чай, кофе? — Может, лучше потанцуем? — Хорошая идея, Джонни. Что выбираете? Маленькое предупреждение: я умею танцевать только танго, вальс и почему-то стриптиз. Сам не знаю (или не помню?) почему, — Норман смотрит на них растерянно. — Действительно прекрасная идея. Мы с Мартином выбираем третье. Тин испуганно смотрит, мол, а меня почему не спросили? Может, я не хочу этого видеть? — Ладно, сегодня танцы в программу не входят. Да и вообще, почему бы вам не попросить известного танцора, вашего одноклассника по фамилии Учиха? — Норман усмехается. — Если не пошлёт. Он такой. Хорошо, сужаю ваш выбор до двух позиций — кофе и чай. — Чёрный чай без сахара. — Да, сэр, — Норман в шутку прикладывает руку к голове, как во время воинского приветствия, и спохватывается: — Ой, к пустой голове руку вроде бы не прикладывают. Не служил нигде, не знаю. — А почему не служили? — переспрашивает Джонни. Интересный пунктик к анкетке учителя. Вдруг уже тогда проявлялась склонность к садизму или ещё что-нибудь? — Учился. Долго учился. Зато теперь редактор, и у меня удобное прикрытие для выполнения работы здесь. — А можно поподробнее? — Конечно, мистер Бэд. Но мистер Иден ещё не сказал, будет ли с нами пить. Если что, я о чае. Алкоголь не держу. Ещё у меня заныканы очаровательные булочки под датские. Имею в виду, вроде бы рецепты похожи. Будете что-нибудь? — Бейт сама любезность. — Наверное, черный чай. Только с одной ложечкой сахара, — Мартин краснеет. И почему же? Ах да, есть здесь одна миленькая причина. — И можно булочку? — Естественно. Вам с чем? — Норман поворачивается к ним спиной, чтобы набрать воды в чайник, приготовить заварку и отыскать булочки. Какое же удобное время для того, чтобы обнять! — Можно с малиной? — Вроде бы есть и печенье с ней. Здесь трудно найти что-либо, связанное с нашей страной или даже вообще со Скандинавией, кроме нескольких мест, так что повара уже знают, что нужно, скажем, испечь на пару десятков печений или пару штучек слоеных булочек больше. Для сестры. Ей легче, когда связь с родиной не полностью утрачена, — рассказывает Норман. — Ваша сестра живет с вами? — А я разве этого не говорил? Старость — не радость. Я ведь лет двадцать назад думал, что двадцать пять — это уже дряхлый возраст. Мне всё равно надо было сюда переезжать. Почему родители посчитали нужным забрать Ульрику — так зовут сестрёнку — и отправить её достаточно далеко от дома, я ещё понимаю. Чтобы ничего вокруг о произошедшем не напоминало. О том самом, о чём я рассказывал вам на первом уроке. А вот почему именно со мной? — недоумение во взгляде кажется вполне искренним. — Может, потому что всё же кто-то должен вашу сестру защищать? — Иден пугается собственной смелости. Ещё бы, перебить учителя! — Всё может быть. Тем более я-то хоть немного, но способен помочь Улле. — Улле? — Сокращение от шведского женского имени Ульрика. Я ещё употребляю форму Рика. — Интересно, как же она выглядит? — почему-то не сдерживается Мартин. Впрочем, если учесть, сколько он сегодня раз услышал об этой Ульрике, интерес вполне понятен. Да и ревность, пожалуй, просыпается… Северянин встаёт и подходит к письменному столу. Берёт фотографию в простой деревянной рамке. Возвращается на место. Ученики с удивлением смотрят на то, как поменялось выражение его лица. В частности, появилась как всегда красивая и в то же время чуть ли не самая искренняя улыбка за всё время, которое он находится здесь. — Знакомьтесь. Простая шведская семья. Нет, не такая, какую под этим подразумевают. Фамилии не назову, вы ведь понимаете, — разворачивает рамку фотографией к ученикам. Те теряются. Джонни даже говорит: — А чё все такие одинаковые? — Не завидую вашему учителю по снайперскому мастерству. Или наоборот? А то есть у него студент — или студенты? — который двух мужчин от двух женщин отличить не может. Раз уж все одинаковые, — голос Нормана становится чересчур холодным. — Правда, нам с сестрой вечно говорят, что мы очень похожи на родителей. Вы не об этом случайно? Бэд пытается реабилитироваться: — Об этом, об этом. — Понял я всё. Мартин, вы ведь интересовались, это моя сестра Ульрика, — Норман указывает на девушку помоложе. — Это наша мама, Аника, — всё же они почти одинаковые. — Папа Эрик, — современный викинг, именно такой типаж. — Ну и я, — разницы почти никакой. — А вы, Джон, всё равно не отличите, — Бейтс с наигранной обидой надувает губы, но в глазах всё же сверкают искорки. — Почему же не отличу? Вот Ульрика, вот Аника, вот Эрик, вот ещё какой-то… — что называется, не думая, говорит Джонни. — Ясно. Брысь отсюда, оба! Вас, Мартин, жду в любое время до шести вечера, — Бейтс выразительно показывает на часы на запястье. — До свидания, мистер Бейтс. — Ага. Ушли, и слава пантеону викингов. Человек с Севера нервно потирает виски. Вот и правильно, что не любит с людьми общаться. Сплошное расстройство. Благо, на завтра сам себе назначил выполнение одного очаровательного заказа. В его понимании «очаровательный» — это как можно более кровавый, извращенный, конечно. Да и Алекс наверняка заждался любимого клиента. Вот пара дней и расписаны. Тем временем парни добираются до гостиной. Мартин грустный. Ещё бы, преподаватель его выгнал. Вот и идёт в свою комнату. А в гостиной в это время обсуждают ситуацию: — Надеюсь, топает не плакать, — говорит Джонни. — Уже шесть. Как всё прошло? — интересуются у него. — Они нашли друг друга. Конкурс на звание «Мистер Эмоция» оба бы выиграли. А прошло никак, — Джонни пожимает плечами. — Почти как пары у Бейтса. Жду не дождусь, когда он начнёт учить нас собственному предмету. Всё, я пошёл к Грею. Увидимся утром. — Страшно за малыша. Этот потомок викингов какой-то неадекватный. — Ято-кун, вы ещё и заботливы? — Нет, Мадара-кун. — Ну тогда пора уяснить, что вообще-то отсутствие нормальности видно уже по тому, что Бейтс преподает. В этом мы с ним похожи.