***
У Спенсер от Тоби — косые взгляды с противоположных улиц Роузвуда и стиснутые в тонкую линию побелевшие губы.
Эллисон Ди Лаурентис никогда не несла в себе ничего хорошего. Даже ее найденный труп и тот приносил кучу проблем на пару с огромным списком тайн из прошлого. Как раз одним таким пунктом был не кто иной, как Тоби Кавано, пронзающий четверку бывших друзей многообещающим взглядом.
У Тоби от Спенсер — гордо поднятый подбородок Хастингсов и тихий шепот, кинутый ему в спину: «убийца».
Спенсер не дура, под горячую руку Тоби старается не лезть, вот только не всегда выходит —
страх любопытство берет вверх над ней, а (грязные) делишки семейства Кавано-Маршаллов выглядят куда более многообещающе, чем наскучившие проблемы Хастингсов.
У них на двоих — обоюдная ненависть и пожар, случившийся пару-тройку лет назад.
***
У Спенсер от Тоби — метафорично поднятые руки над головой и кричащий взгляд голубых глаз: «Я — не он! Поверь же мне!»
Спенсер принципиально не хочет отвергать версию того, что Тоби невиновен и упрямо доказывает свою
правоту точку зрения. И хотя многие факты говорят об обратном, Хастингс продолжает упираться.
У Тоби от Спенсер — ложные доказательства виновности и последний огонек надежды в ее глазах найти их общего своего мучителя.
У них на двоих — страх за собственные жизни и тесно связывающие нити лжи.
***
У Тоби от Спенсер — покрасневшие от смущения щеки и чудесные длинные обнаженные ножки, выглядывающие из-под его кофты, которая так идеально ей подходит.
Кавано с добродушной улыбкой говорит что-то о пижаме, от чего девушка неловко ходит туда-сюда, разглядывая тесный номер, явно продумывая план тактического отступления. Этого не требуется: парень легко разряжает атмосферу в комнате, наполняя пространство глупыми (но забавными) шутками, что даже ее извечная гордая маска куда-то пропадает.
У Спенсер от Тоби — его мягкий пижамный свитер и (почти позорный для Хастингс) проигрыш в «Скрэббл».
Кровать донельзя тесная, но выхода
вроде как нет. Спенсер дает себе обещание спать на самом ее краешке, не тревожа покой Тоби, но треклятая натура обманщицы побеждает, когда на утро Хастингс обнаруживает свою голову на горячей и отчего-то уютной груди парня.
У них на двоих — одна ночь в Богом забытом мотеле и не-пойми-откуда-взявшееся доверие.
***
Запах скошенной травы, такой присущий Роузвуду, заполняет пространство вокруг. Сверчки мелодично переговариваются в своем тесном кругу. Окна грузовичка с легких скрипом опускаются вниз, впуская прохладу вечера. Хастингс жмется к парню, словно маленький котенок, ищущий тепла и комфорта.
У Спенсер от Тоби — крепкие успокаивающие объятия и клятвы всегда быть рядом.
Кавано нежно гладит девушку по мягким волосам с ароматом васильков, путаясь пальцами в длинных локонах. Спенсер никогда не была слабой, но в его руках она казалась такой хрупкой и нежной, что он буквально терял голову. Она ему доверяла. Доверяла настолько сильно, что готова была отдать всю себя.
У Тоби от Спенсер — чувственные поцелуи в шею и умоляющий шепот никогда не останавливаться.
У них на двоих — тесная кабинка грузовика и вечность, длиною в ночь.
***
Мрачная комнатка в общежитии Спенсер неподъемным грузом давит на внутренности Кавано, вызывая бешеную головную боль. Ожидание сводит его с ума, но он упрямо остается на жестком стуле, смотря на сидящую напротив Хастингс.
У Тоби от Спенсер — бессловесная мольба, проложенная не высыхающими дорожками на щеках.
Спенсер, обхватив колени, тонет в окружении подушек и одеял, ожидая
приговора результата. Она улавливает исходящую от Тоби волнами нервозность, но ничего не делает для того, чтобы утешить его.
У Спенсер от Тоби — пронзительный взгляд и несостоявшийся спор о не таком уже стабильном будущем.
У них на двоих — один негативный тест на беременность и тысяча разбитых мечтаний.
***
Проходит пять с лишним лет и у обеих жизнь
вроде складывается донельзя прекрасно. Спенсер находит Тоби на пустыре недалеко от своего старого дома за трудоемкой работой. Что-то внутри вспыхивает, когда она по-дружески (и только) обнимает Кавано, а глаза выделяют большой фундамент будущего дома для его семьи
которой она, Спенсер, не будет частью.
Все, что у нее осталось от него — ручной работы кресло-качалка (вместо шикарного особняка) и ноющее нечто в районе сердца.
Тоби с ненавистью ударяет Калеба (когда-то лучшего друга) по лицу, рефреном убеждая себя, что это вовсе не из-за ревности к Спенсер, нет. Это все ради Ивонн, ради Ивонн, ради
Ивонн…
Все, что у него осталось от нее — подаренные старинные часы с гравировкой на крышке и далекие, едва реальные воспоминания о былых днях.
Все, что осталось у них на двоих, так это вросшая под самую кожу ложь Спенсер и канувшие в Лете обещания Тоби.
