Ангел у его кровати (Дин Винчестер/fem!Кастиэль)
19 сентября 2016 г. в 21:15
У Дина понятие «добро» уже долгое время ассоциируется лишь научным термином из словаря и шаблонными понятиями из масс-медиа. Для Дина «добро» — это прошлое, хранившееся на дальних загвоздках мозга. Воспоминания о матери; об отце, который учил бить прицельно по воротам; малыше-Сэмми, который смотрел на старшего братика с (как тогда казалось Дину) обожанием и (по-детски наивно) уважением.
У Дина пятна радости прорывают темную ткань жизни охотника на нечисть, оставляя по себе рванье и осыпавшиеся нитки. Да и пятна эти до слез в глазах яркие и больше слепнешь от них, чем испытываешь удовлетворение.
У Дина демоны по средам, призраки по вторникам, в остальные дни на усмотрения матушки-Судьбы. Суббота обязательно нерабочий день. В воскресенье у него по плану новый мотель и долгая мучительная ночь. Он питается воспоминаниями о добре лишь в те недолгие мгновения одиночества и самобичевания, хватаясь за мокрые простыни и заглушая крик подушкой.
И именно в предрассветное время, когда эмоции взахлеб погружают его в беспокойный сон, приходит Кастиэль.
Для Дина Кастиэль — ласково Кэсси и ненавистно Кэс — сон. Она приходит призрачной и эфемерной.
У Кэсси есть в привычке подолгу сидеть у подножия кровати, оберегая чуткий сон охотника. У Кэс есть глупая повадка исчезать в то самое мгновение, как зоркий взгляд выхватывает хрупкий силуэт девчушки.
Для Дина Кастиэль — видение. Для Дина Кэсси — успокоение. Для Дина Кэс — волнение души.
У Дина вендиго по пятницам, а в четверг долгий переезд с одного городка в другой. У Дина есть секрет, в котором Кастиэль в рассвет понедельника сидит у кровати и синевой кристальных глаз высматривает грубые черты его лица, подведенные трехдневной щетиной. В ее жестах — осторожность, а в пухлых губах тихое: «ангел защитит твой сон». Она уходит в тот же миг, когда его рука хватает тонкие пальцы, но ощущает лишь пустоту разочарования.
Дин никогда не верил в ангелов. Для Дина мир — заляпанное цветом грязи красками полотно, показывающее разверзнувшийся на Земле Ад. У него нет времени на долгие молитвы в маленьких церквушках и откровенные разговоры с пастырем наедине. Для Дина ангелы — лишь статуи, Библия — источник убивающей молитвы, Бог — отчаянно кричащее «Кристо!».
Для Дина обещающее «ангел защитит твой сон» звучит словно насмешка. Но Кэсси остается в изматывающую ночь среды и дожидается лучей восходящего солнца. Кастиэль совсем не вяжется с образом фрески на стенах собора. Ни нимба, ни сияния, ни призрачного блеска золота в глазах. Лишь синева плескающейся воды и невесомо-убаюкивающее касание к предплечью.
Для Дина понятие «добро» уже долгое время утеряло всякий смысл. Но ангел у подножия кровати совсем не подходит к извечной тьме в его безликой жизни.