✽✽✽✽✽
Уставшая, но довольная, как сто китайцев, новообразовавшаяся парочка лежала на широкой кровати Джеджуна в обнимочку и нежничала. Тут Юно, внезапно вспомнив о чём-то, подорвался с кровати, включая ночник. Пройдя к лежащим на полу брюкам, совершенно не комплексуя по поводу своей наготы, он нагнулся и предстал взору Дже, который приподнялся и испуганно уставился на Чона, во всей красе. Увидев, что Юнхо только нагнулся за брюками, что-то ища в карманах, Ким успокоенно выдохнул и… облизнулся. Что подумала дива, когда её взору предстал вход в нефритовую пещеру Чона, никто не знает, но то, что в этой прекрасной головке только что родилась ещё одна эротическая фантазия, от которой Дже-младший заинтересованно дёрнул головкой, совершенно точно. Отыскав, наконец, искомую вещь, Юно под задумчиво-мечтательным взглядом дивы вернулся на кровать. — Малыш, протяни руку и закрой глаза, пожалуйста, — попросил Чон. Джеджун поспешил сделать, как его попросили. С замирающим сердцем, почувствовав, что его запястье обхватывает прохладный металл, Дже открыл глаза, неверяще смотря то на руку, то на Юно. Это был один из тех самых парных браслетов, которыми он с грустью в сердце любовался, потому что его пленила их красота, но ему не с кем было разделить радость её ношения. Тронутый таким вниманием, Дже из-за вставшего кома в горле не мог сказать ничего, кроме банального «спасибо». Вытянув руку и любуясь украшением, он увидел надпись. Красивой вязью на пластине были выгравированы их имена, скреплённые сердечком: «YunJae♥Love». Подняв глаза на Юнхо, он увидел, что на руке Чона, которую тот демонстративно приподнял, болтается второй браслет с идентичной надписью. Не в силах сдержать нахлынувшие чувства и волнение, и всё-таки пустив слезу, Дже кинулся в объятия своего самого лучшего любовника, самого достойного возлюбленного, единственного, кто стерпел и теперь уже наверняка стерпит до конца капризы дивы, самого-самого, кому без сомнений навеки будет принадлежать душа Джеджуна: нежная, любящая, заботливая, трепетная и добрая. Утром следующего дня Джеджун проснулся со счастливой улыбкой на лице. Протянув руку, чтобы обнять свою радость, он обнаружил пустое пространство. В панике открыв глаза, Ким увидел, что он один в постели, а, посмотрев на пол, узрел только ковёр, его вещи аккуратно висели на стуле, даже трусы, а вещей Чона не было, как не наблюдалось в помещении и самого Юно. Сев на кровати и горько усмехнувшись, он собрался уже было мужественно расплакаться, как дверь тихо приоткрылась, и в комнату вплыл поднос с чашечкой дымящегося ароматного кофе, стаканом апельсинового сока и лежащими на тарелке свежевыпеченными круасанами, который держал улыбающийся Юнхо. Мгновенно высохшие слёзы придали глазам дивы загадочный блеск, а сама дива подумала, что она в раю. Подойдя к кровати и ставя поднос перед Кимом, Юно поцеловал его в щёку: — Доброе утро, малыш! Уже выспался? — Чон присел на край кровати. — Давай завтракай и выпускай меня на волю. — Как на волю? Зачем? Юнни, ты хочешь уйти после всего, что у нас было? — паника опять вернула диву на грешную землю, спуская с райских облаков. — Глупый, вот о чём ты думаешь опять? Мне надо проверить работу своего клуба, а то я там толком не появлялся, пока добивался твоей взаимности, — улыбнулся Чон. — В каком это смысле? — отпивая сок, удивился Ким. — Это же я тебя вызвал, увидев твои фото на сайте агентства. Кстати, я вчера так и не смог попасть на страничку. Ммм, вкусно, — откусывая круасан, проворковал Джеджун, мило морща нос от удовольствия. — Ну, понимаешь, — Юнхо был в затруднении: он не хотел скрывать правды от Джеджуна, но и подставлять Кю и Мина тоже не хотел, ибо реакция Кима непредсказуема, а как со всей страстью и фантазией он отдаётся любому делу, проявляя креативное мышление, Чон знал не понаслышке. — Дело в том, что этого агентства на самом деле не существует. И оно было создано с одной целью — познакомить меня с тобой, — Юнхо выбрал правду, рассудив, что негоже начинать отношения со лжи. Джеджун жевал, кивал, а потом постепенно смысл сказанного Юно стал доходить до него. Увидев изменившееся лицо дивы и характерный прищур глаз, говорящий, что мыслительный процесс пошёл, Юнхо осторожно поднял поднос и переставил его на тумбочку, а то ещё дива обожжёт, не дай бог, Чону или себе стратегически важные части тела. Не давая Дже слишком углубляться в процесс, Юнхо выложил тому, как на духу, всю правду, честно выгораживая эвилов и закрывая своей грудью амбразуры. Минут пять в комнате стояла тишина, а потом раздался воинственный клич апачей: «Ну, мелкие, вы сами напросились!»✽✽✽✽✽
Чанмин с Кюхёном, довольные тем, что Юнхо был у Джеджуна и даже попросил не звонить и не отрывать их от важных дел, выдохнули с облегчением. Совершенно расслабившиеся эвилы решили на следующую ночь устроить ролевые игры, которые оба очень любили, но в последнее время, живя как на вулкане из-за Дже-хёна, редко практиковали. Час близился, эвилы дрожали в предвкушении. И вот как только Кю переоделся в костюм симпатичной сексапильной медсестры с пятым размером груди, а Чанмин возлежал на кровати с видом умирающего лебедя, тут-то и раздался звонок в дверь. Оба вздрогнули, охваченные нехорошими предчувствиями. Чертыхаясь, лебедь ожил и кубарем слетел с кровати. Пряча стояк под халатом, Мин опрометью кинулся ко входу в дом. Кюхён приоткрыл дверь, прислушиваясь к голосам. Джеджун рыдал так, как будто кто-то умер, жалуясь Мину. Кю даже расслышал имя Юно. Тихо прикрыв дверь, Чо начал снимать с себя облачение, понимая, что сегодня весь секс накрылся медным тазом. «Вот предлагал же в Америку поехать!» — в сердцах воскликнул он. А Джеджун в это время вешал лапшу младшему на его торчащие уши, пробивая на жалость и рыдая в три ручья. Наконец, Мин не выдержал: — Хён, а если я найду этого паршивца, что поматросил тебя и бросил, тебе станет легче? — с надеждой спросил он, подразумевая: «ты отстанешь от нас?» — Найди, Мин, и приведи его ко мне. Я хочу посмотреть в глаза этого… нехорошего человека и спросить, за что он так со мной, — печально выдал хён, театрально вытирая слёзы, а в душе думая: «избавиться хотите от меня, а вот фигушки вам». — Хорошо, хён, я завтра же займусь поисками этого Чон Юнхо, этого нехорошего человека, а сейчас ты можешь пойти домой, и как будут известия, я тебе позвоню, — с сочувствием сказал Мин, в душе не теряя надежды на интересное продолжение вечера. — Мин, без Юнхо я никуда не сдвинусь с этой точки, начинай искать сейчас, — вновь зарыдал Ким, а язва внутри стоя аплодировала такой, достойной «Оскара», актёрской игре. — Хорошо-хорошо, я отыщу его в течение часа, — понимая, что без Чона выкурить эту капризулю не получится, отозвался Мин, — жди здесь. Мин со скоростью света помчался в спальню, а Дже язвительно пробурчал: «Куда ж вы денетесь, голубки, найдёте и доставите себе на погибель!» Мобилизовав Кюхёна, как автора всей этой затеи с агентством, Мин сидел с угрюмым выражением лица в ожидании результатов телефонных переговоров хёна и донсена. — Хёёён, ну, чё ж ты такой правильный-то, а? Ну, мы ж просили тебя вдуть Дже-хёну. И вот что нам теперь делать? Он отказывается уходить без тебя. Прошу, забери его отсюда, пожалуйста, иначе утром тут будут чьи-нибудь трупы. О, спасибо хён, я твой должник, — Кю выдохнул и сбросил вызов. — Что он сказал? — спросил Чанмин. — Через пятнадцать минут будет, — тяжко вздохнул Кю. — Только я не знаю, Юно даже слышать об этом извращенце не хочет. Напряжённое молчание в гостиной на первом этаже, где на диване в центре восседал с довольным видом Джеджун, а по краям от него Кюхён и Чанмин, наоборот, с недовольными, но маскирующимися под сочувственные гримасами, разбавила осторожная трель дверного звонка. Оба эвила соскочили и ринулись ко входу. Джеджун заинтересованно посмотрел им вслед. Услышав голос любимого, Дже внутренне подобрался: осталось доиграть заключительную часть, а потом можно вернуться домой и предаваться плотским утехам с чистой совестью. — Джеджун, давай поговорим, — раздался строгий голос Чона. Дива посмотрела на него, отрицательно качая головой, краем глаза замечая скучковавшихся мелких у стены. — Джеджун, прекрати вести себя, как ребёнок, — продолжил Юно строго, в то же время подмигивая опять отрицательно закивавшему Дже. — Джеджун, давай я отвезу тебя домой, здесь не место для наших разборок, — увещевал строгим голосом диву Чон, а сам в это время, сложив губы куриной жопкой, гримасничал, имитируя поцелуй, чем чуть не спалил Кима, который едва не рассмеялся от зашкаливающей эгьёшности Юнни. С трудом взяв себя в руки, начиная забывать, для какой цели он всё это затеял, Дже встал и громко, чтобы слышали эвилы, заявил: — Никуда я с тобой не поеду, я здесь жить буду! Эвилов чуть удар не хватил: Чанмин даже поперхнулся воздухом, а Кюхён, быстро подняв упавшую челюсть, постучал тому по спине. Между тем ликующий Джеджун обошёл Юно, продефилировал мимо младших и поднялся по лестнице в гостевую спальню. — Хёёён, — умоляюще сложил руки Кю, как только дива скрылась из вида, — пожалуйста, ради нашей дружбы, — и он потёр ладони друг о друга. Юно кивнул ему и пошёл за Кимом. Едва дверь в спальню за ним закрылась, эвилы метнулись к комнате и, приложив уши к двери, прислушались к звукам. Сначала была тишина… потому что ЮнДже не могли оторваться друг от друга, целуясь так, словно завтра уже не наступит. Потом, вспомнив о мести, Джеджун отстранился и стал орать дурным голосом: — Не подходи! Выйди отсюда! Кретин, наглец, придурок, — причём последний эпитет он произнёс с придыханием, ибо шаловливый язык Юнхо вылизывал ему ключицы, в то время как руки опускали глубоко декольтированную футболку с плеч дивы. Опять забывшись, Ким отдался приятным ощущениям, не в силах контролировать своё тело, и вовлёк в страстный поцелуй Юнхо. Мин, не понимая, что происходит, почему так тихо и ничего не слышно, переживая за хёна, уже хотел было постучаться в дверь, как вздрогнул, услышав стон; Кюхён тоже явственно услышал стон и встрепенулся. После минутной тишины вновь послышался протяжный стон и какой-то грохот. Рисуя в мыслях расчленёнку с кровопусканием, Мин и Кю переглянулись и, не сговариваясь, ворвались в спальню. По всему дому пронеслось протяжное: «Хёёёёён!» эвил-дуэта, где высокий голос Чанмина дополнил низкий грудной Кюхёна. — Что «хён»? — выбираясь из-под Юнхо, который в порыве страсти завалил Джеджуна на кровать, уже собираясь раздеть того, невозмутимо спросила дива. — Испугались? — поправляя футболку, ухмыльнулся он. — Скажите Юнхо-хёну спасибо, что я вас не кастрировал обоих, — и он захихикал, увидев лица младших. — А вообще, молодцы! Горжусь вами! Моя школа никого не подводила. Такого жениха мне нашли! — Дже показал браслет и сделал сердечко руками. — Юнни, дорогой, поехали домой, мне так не терпится одну позицию попробовать, — дёргая Юнхо за руку, дива гордо прошествовала на выход, проходя между расступившимися не в силах вымолвить и слова от увиденного и услышанного эвилами.✽✽✽✽✽
— Зая! — Да, дорогой. — Ушки в руки и в постель! — Лечууууу! Fin.