История моей первой любви

      Если кто-то спросит меня, хороший я человек или плохой, вряд ли смогу дать однозначный ответ. Я часто делала не самые хорошие вещи в своей жизни, много ошибалась и потом сожалела о содеянном. Вот только повернуть время в спять, увы невозможно. До сих пор не могу самой себе ответить почему или как так случилось, что я, главная заводила класса, сдружилась с лучшей ученицей потока. Может мне нравился этот наш контраст, а может я просто хотела с помощью Миры сгладить острые углы. По крайней мере, так я думала по началу. Когда мы стали общаться теснее, я поняла, что Миражанна, не такой ангел, каким казалась на первый взгляд. Внутри она была такой же резкой и дерзкой, как и я, и, видимо, именно это нас так роднило. Ближе к концу школы я и Штраус были уже не разлей вода, мы всегда и везде были вместе. И мысль, что после окончания школы нас разбросает в разные стороны, пугала меня. Ведь по-настоящему Мира была моей первой и единственной подругой.       Она мечтала пойти в престижный университет, стать юристом или финансистом, а я в свою очередь мечтала стать знаменитой, работать моделью или сниматься в кино. Меня захватывал этот сказочно-яркий мир, этот бешеный ритм: путешествия, слава, деньги. Вряд ли я когда-нибудь смогла бы смириться со скучной жизнью, где надо протирать себе штаны в пыльном офисе и готовить кофе каким-нибудь жирным толстосумам. Не понимала, как она могла добровольно хотеть пойти на подобное. Возможно, я и поступила эгоистично, уговорив ее оттянуть поступление в занюханный университет на несколько лет, и попробовать себя в качестве модели, но позволить потерять такого близкого мне по духу человека, просто не могла.       Этот яркий мир в корне отличался от обычного, будучи моделью в семнадцать лет, тебя не воспринимают, какой-то маленькой девчонкой, которая только закончила школу. Хотя это и не странно, ведь обычные девушки в этом возрасте, не выставляют себя на показ в мужских журналах в одном нижнем белье, а то и без. Но это хорошее подспорье, чтобы пробиться дальше.       Так вышло, что моя подруга Мира сумела сделать это даже раньше чем я. Не буду врать, это было сильным ударом по моей гордости, ведь это была МОЯ мечта, МОИ планы на будущее. Её выбрали лицом самой известной торговой марки всего Фиора и после первой же рекламной акции, на мою пепельноволосую подругу стали так и сыпаться предложения. Я пыталась думать о её благополучии, но черт возьми! Она и не собиралась быть моделью, не гналась за известностью, ведь параллельно всё равно пошла на нудные экономические курсы. Тогда почему так случилось? Почему я, человек, который всю свою сознательную жизнь об этом мечтал, оставалась из-за своей лучшей подруги в тени? Кто бы не обращался в наше агентство, все как на отбой хотели именно Миражанну или вторую восходящую звезду Реалайт. Я теряла драгоценное время, ведь в этом бизнесе была важна лишь молодость. А пока я скрывалась в тени двух блондинок, волей не волей, но теряла свои шансы на успех.       Но в один вечер мне подвернулась удачная звезда, как я думала, моя путеводная звезда. Штраус предоставили три приглашения на важный день в финансовом гиганте Fairy Tail, вечеринка в честь удачной рекламной акции, где должны были собраться все сливки общества. Это был мой шанс, пропустить который я себе позволить не могла. Договорилась с нашим стилистом, и она подобрала мне на вечер замечательное платье, помогла с макияжем, и вот я во все оружии отправилась на вечеринку.       Честно, в моей голове все магнаты – это дряхлые и морщинистые старики, но тут я была сражена наповал. Конечно часто видела фотографии Лексуса Дреяра в журналах, как никак, он звался самым желанным холостяком Фиора, но никакое фото, не смогло передать его настоящую суть. Высокий, статный блондин с потрясающими голубыми глазами и атлетичным телосложением. Просто мечта, а не мужчина. Только увидев его, я поняла за что ему дано такое звание. Лексусу было достаточно лишь взглянуть мне в глаза, как у меня уже подкашивались ноги и сбивалось дыхание. Невероятно притягателен мужчина. Глупой или наивной я никогда не была и прекрасно понимала, что такой эффект он производит не только на меня.       Это был мой шанс. Мой джокер в судьбоносной колоде карт, терять которого я просто не имела права. Много ума, чтобы соблазнить мужчину, не надо, а вот заинтересовать его на долго, гораздо сложнее. Особенно если тебе на пятки наступает вездесущая Дженни Реалайт и не удивлюсь, если еще и добрая половина представительниц женского пола на этом приеме имеют свои виды на главного наследника такой большой империи, как Fairy Tail. Дреяр уже в свои девятнадцать лет был прожжённым ловеласом, в этом не было сомнений, а значит действовать надо было быстро, пока какая-нибудь охотница за одиноким миллионером меня не опередила. Дерзкие способы закадрить мужчину меня никогда не смущали, я по жизни прогрызала себе путь. Все же не каждая брошенка сама выкарабкается из задрыпанного приюта и пробьется до подобного светского приема самых верхов. И я буду грызть себе путь на самый верх пока зубы целы, иначе я просто не выживу.       Обратить его внимание на себя было не трудно, все лишь «случайно» пролить на него шампанское, а потом, жеманно закусывая губу, извиняться и вытирать его брюки салфеткой. С этого момента всё его внимание было приковано ко мне. Я чувствовала на себе внимательный взгляд голубых глаз, пока наигранно смеялась над усатыми шутками лысых старикашек, которые пытались урвать несколько минут общения с моделью. Старые извращенцы! Все мужчины от мало до велика умеют думать лишь одним местом. Долго ждать действий от Лексуса мне не пришлось, буквально через несколько минут после того, как я смогла отвязаться от очередного стареющего бизнесмена, он сам подошел ко мне.       Вот только я совершила большую промашку. Всё было бы проще, если бы меня саму не тянуло к нему. Я бы смогла крутить им, не подпускать к себе близко, чтобы в безпамяти влюбить в себя, как не раз поступала еще в школе. Когда он предложил мне пройтись и осмотреть здание, я бездумно согласилась, даже не подозревая к чему подобное может привести. Но я полностью сдала позиции, когда зайдя в какой-то офис, он вдавил меня своим накаченным телом в стену и страстно поцеловал. В этот момент мысли о полностью проваленном плане унеслись так же далеко, как и мое сознание. Дреяр был не просто хорош, он был умопомрачительно невероятен так, что я дрожала всем телом в его крепких руках. Сдалась слишком скоро, непростительно быстро, теряя свой главный женский козырь.       Теперь игра шла совсем не по моим правилам, строить из себя соблазнительную недотрогу было уже бессмысленно. Оставалось лишь браться за дело по-крупному. Вот только для меня было настоящим ударом, что моя лучшая подруга не просто ушла из модельного бизнеса, а оказывается стала личным ассистентом Дреяра. Это сильно пошатнуло нашу с ней дружбу, если еще на палки, что она вставляла мне в колеса в агентстве, я силилась закрывать глаза, то тут уже не могла стерпеть. Ведь сколько бы я себя не обманывала или не тешила иллюзией сильной и независимой женщины, во мне просыпались те чувства к блондину, которые раньше я не позволяла себе испытывать ни к кому.       Как не странно, я с малых лет не верила в любовь. Те люди, которые по своей природе были обязаны меня любить, бросили еще совсем маленьким ребенком. Так что подобные чувства я попросту не допускала. Вот только в этот раз мне не повезло, мужчина, которого я хотела, которого полюбила, был редким циником и ловеласом. Всё, что ему было нужно – это получать от меня эстетическое и физическое удовольствие. Он на отрез отказывался увидеть меня, настоящую. Видел лишь длинноногую модель, с которой грех не развлечься. Брал на разные мероприятия, в качестве красивого дополнения к своему высокому статусу, где гордо демонстрировал меня, как часть своего капитала. Это било по моему самолюбию, как плетью. Я много раз говорила себе прекратить, оставить бессмысленные попытки. Но это чертово чувство мешало мне, не позволяло на долго от него уйти. Через несколько месяцев этих странных отношений, я была готова выть волком. Сама себя загнала в капкан, который так старательно подготавливала для Лексуса. Для него была норма прийти со мной на какое-то мероприятие, показать меня, как редкий экспонат искусства, коим он обладал, а покидать вечер с какой-нибудь другой смазливой девкой.       Наверное, единственной причиной, по которой я еще не сдавала свои позиции, был его дед. Старший Дреяр свято верил, что я прекрасная кандидатура для будущей жены его внука. Собственно именно он и скрашивал мое одиночество на званых встречах, пока Лексус искал себе новое увлечение. До сих пор не могу сказать, что это было судьба или злой рок, но так вышло, что я забеременела. Вот тогда то и узнала о главной слабости Дреяров. Семья и дети для них значили больше чего-либо, это продолжение их знаменитого рода, наследие. Казалось бы, то, что для меня, как для модели, было крахом всех надежд, для самого Лексуса оказалось единственным средством, которое смогло привязать ко мне неисправимого бабника. Вот только я не особо верила, что такие люди могут меняться и до сих пор не верю.       Я понимала, что простым браком это не будет, ведь мой будущий супруг тоже не из простых людей. Но когда передо мной положили брачный контракт, не на шутку занервничала. Меня пугал этот странный пункт о моей неверности, потому что в этом случае, Дреяр забирал наших возможных детей и оставлял меня без средств на существование. Дело не в том, что я не была уверена в своей верности мужу, а скорее в понимании, что такая богатая семья всегда сможет сфабриковать любые факты. Мне казалось, подписав такой документ, я добровольно запру себя в дорогой клетке, из которой меня с легкостью могут вышвырнуть на улицу, когда диковинная птичка, вроде меня, надоест. Но и выбора у меня не было, вряд ли найдутся клиенты на беременную модель.       Мой собственный капкан всё сильнее сдавливал меня своими острыми зубьями. Рискнула поставить свое условие в надежде, что на подобное не согласится сам Лексус, ведь как я уже успела понять для него верность лишь пустой звук. И когда он подписал новый договор, с пунктом о его неверности, при котором я получаю и детей и половину его состояния, я словно услышала, как закрывается замок моей новоиспеченной клетки. Полезла в игры с большими ставками, где шансов выиграть у меня не было с самого начала. Мой самый глупый ход.       Жизнь жены миллиардера не оказалась такой сказочной, какой я себе её представляла. Безусловно, приятно когда домашним хозяйством занимаются домработницы, готовят повара, но мне недоставало самого главного в браке – мужа. Факт подписанного брачного договора и штамп в паспорте не сделали из Дреяра любящего супруга. Это больше походило на некую сделку, где я получала обеспечение, а он ходячую родильную. Лексус постоянно то пропадал на работе до глубокой ночи, то разъезжал по командировкам. Я-то прекрасно помнила, что из себя представляют такие полеты на его частном самолете, сама не раз была там пассажиром, для скрашивания его деловых поездок. Знала, что Дреяр не изменился, такие не меняются, просто теперь он скрывал свои интрижки на стороне.       Порой мне казалось, что и брак для Лексуса, как банальная формальность для отвода глаз, всё же в бизнесе статус семьянин играет свои весомые доводы. Я продолжала быть его редким экспонатом, который Дреяр показывал на званных обедах влиятельным бизнесменам, но теперь представлял меня, как супругу. Только скучать мне теперь на них предстояло, с такими же женами богатых и влиятельных верхушек общества. Слушая изнуряющую болтовню о женском книжном клубе или разные мерзкие сплетни, с грустью вспоминала тот яркий и живой мир, что окружал меня на различных съемках. Вроде бы я именно этого и хотела, а в итоге была готова оказаться хоть в жалкой забегаловке, где подают еду пугающего качества, но быть при этом с самим Лексусом, а не смотреть на его спину, находящуюся от меня за несколько столов. Казалось, кто может быть ближе ко мне, как не родной муж, вот только на деле, он не подпускал меня к себе по-настоящему близко.       Когда родился Рей, я познала до этого неизвестную мне сторону мужа. Он мог быть по-настоящему добрым и нежным, Дреяр безумно любил сына. Когда он с ним играл, у меня просто замирало сердце, ведь мне казалось такой холодный и отчуждённый человек, от природы не умеет проявлять теплые чувства. Все стало иначе, даже ко мне его отношение изменились, стало мягче. Но только его вечные пропадания на работе до самой ночи не давали мне покоя. Даже такой большой дом, мне казался крохотной конурой, к которой я была привязана, как на цепи, и всё, что мне оставалась – это сутками дожидаться, когда муж найдет время и для своей жены. В глубине души я понимала, что скандалы, которые я ему устраивала по возвращению, не приведут ни к чему хорошему, но и молчать тоже не могла.       Я, черт возьми, не железная! Всему же есть предел и мой настал в мой день рождения, на который мой собственный муж даже не соизволил прилететь с очередной поездки. Я тогда наговорила так много лишнего о чем до сих пор жалею, как и о многом в нашем браке. От того каменного лица, с каким он приказал няне собрать вещи Рея, мне стало плохо. Не могла отдать ему сына, не могла отказаться от своего ребенка, как это сделали мои родители. Тогда я упала в обморок, а когда очнулась, узнала о новой шутке судьбы. И, видимо, она решила снова подсунуть мне карту фортуны, от которой даже не знала плакать мне или смеяться, я оказалась беременной.       Ждала, что Лексус приедет ко мне в больницу, ждала, что мы помиримся и попробуем как-то всё наладить. Но вместо этого ко мне пришел его дед. Помню этот малоприятный разговор о моем взрывном характере, о важности семейного уюта и спокойствия для таких, как Дреяр. О том, что я, как женщина, должна проявлять больше сдержанности. Но черт возьми, по их мнению я что, должна молча терпеть пока мой муж где-то за морем трахает всё что движется? А в том, что это так, не сомневалась ни на секунду. До нашего брака он успел показать свое истинное лицо, и я хорошо его запомнила.       Даже после рождения Мики ничего не изменилось, Лексус с каждым днем всё сильнее отдалялся от меня. Наших детей он безумно любил, но не меня. То, что он ко мне испытывал сложно назвать любовью, благодарностью, да, но не более того. Сложно любить человека, который так безразличен к тебе. Возможно, если бы не его чувства к детям, я бы уже сдалась, думая, что Дреяр попросту не умеет любить. Было очень больно осознавать, что он умеет, вот только не меня. На людях он умело изображал хорошего мужа, доброго и заботливого, вот только наедине редко проявлял хоть какие-то чувства, кроме вполне привычной мужской похоти. Наверно, еще с нашей первой встречи, я навсегда осталась для Лексуса лишь очередной красивой моделью, которой он мог безгранично обладать.       Когда он потратил несколько дней на поиски какой-то определенной няни, что всего лишь раз сидела с нашими детьми, я почувствовала неладное. Конечно, он всегда души не чаял в сыне, но поверить, что Дреяр откажется от высококвалифицированной няни, ради малолетней девчонки, только по желанию Рея, я не могла. А то с какой теплотой и добротой он относился к этой несовершеннолетней девчонке, заставляло мое сердце болезненно сжиматься. Ведь когда мы с Лексусом познакомились, я была старше её всего лишь на один год. Ни на минуту не сомневалась – мой муж спит с няней наших детей. Часто высказывала ему свои подозрения, на что он лишь отмахивался и называл меня параноиком. И если Лексус уже был хорошо натаскан в роли лживого героя любовника, то эта Хартфелия не умела скрывать свои чувства, с таким обожанием смотрела на Дреяра, что мне становилось мерзко. Почему он никогда не обращался со мной, как с этой мелкой блондинкой? Что недоразвитый ребенок мог дать ему такого, чего не могла дать я? Почему он так твердо стоял на том, что именно эта девочка будет работать няней наших детей? Рей, Рей, Рей, в жизни не поверю, что причина только в нашем сыне!       Моей последней каплей была наша годовщина, когда после небольшой перебранки, Лексус укатил следом за этим блондинистым недоразумением и пропал на трое суток. Трое суток я изводила себя мыслями, что он с Хартфелией в какой-нибудь гостинице ублажает свои похотливые фантазии. Но когда Лексус, наконец-то, соизволил появиться дома, не только отрицал все мои домыслы, но и называл меня ревнивой истеричкой, которая вечно делает из мухи слона. Мысль, что она будет у нас работать, пугала меня, я не хотела снова видеть в его глазах теплоту к другой женщине – это было слишком для меня. Поэтому когда Дреяр непонимающе на меня посмотрел, стоило появиться в нашем доме старой няне, как я бездумно соврала, что его драгоценная блондинка уехала из города.       Невыносимо, всякие мои попытки наладить контакт с мужем ни к чему не приводили. Он постоянно срывался на меня, говорил, как его достали мои вечные крики, ругань и беспочвенная ревность. Когда спустя месяц на нашем пороге снова появилась эта белобрысая бестия, меня словно скрутило от внутренней боли. За что? С такой нежностью, с таким теплом смотрел на неё. Лексус никогда на меня так не смотрел, за все четыре года нашего брака даже толики этой нежности не было в его взгляде на меня. Что в ней было такого особенного, что и мой муж и мои дети, так полюбили её?       В этот день Дреяр должен был лететь на важную встречу, но какое у меня было удивление, когда ближе к ночи он приехал совсем пьяный и заперся в своем домашнем кабинете. Была просто шокирована, он сам предложил найти новую, постоянную няню для детей и всецело отдавался её поиску. Через несколько месяцев узнала шокирующую новость – я снова забеременела. Третий ребёнок точно не стоял у меня в планах, нет, я конечно же люблю и Мику и Рея, но становиться многодетной матерью явно не планировала. Вот только мою идею об аборте муж оборвал на корню, по его мнению, рожать я буду столько раз, сколько предоставит такую возможность судьба. Но зная ненасытный аппетит Дреяра боялась, что это будет слишком часто. Становиться раздутой многодетной мамашей, которая с ног до головы в детских слюнях и пеленках, точно не моя мечта. Но слушать меня Лексус даже не стал.       Я миллион раз слышала, что третья беременность протекает легче всего, вот только не в моем случае. Меня мучал дикий токсикоз, а жуткая слабость не давала мне даже по дому спокойно передвигаться. Мне казалось я медленно умираю изнутри, уже к концу первого триместра я была совершенно без сил. Даже с трудом забралась в машину, чтобы поехать в больницу на первое узи. Остановка в развитии на восьмой неделе – страшный диагноз. У нашего малыша даже сердечко не успело впервые забиться, как его жизнь была кончена. Дреяр всего один раз навестил меня в больнице, пришел в первый же день и больше не появлялся. Две недели я, лежа на больничной койке, сворачивалась в калачик и громко рыдала, вспоминая его гнусные и болезненные слова – «Это ты виновата, Кана. С самого начала не хотела этого ребенка, ты не хотела, но отобрала его и у меня».       С этого момента весь наш брак сыпался на глазах, я пыталась как-то исправить всё, пыталась вернуть его расположение. Но больше Лексус даже не касался меня, теперь весь наш союз был лишь спектаклем для богатых и знатных зрителей. Когда мой муж первый раз подал на развод, я была в глубоком шоке. Целый год он молча ненавидел меня, но держал хотя бы видимость счастливой семьи, тогда что случилось? Появилась другая женщина? Я была в отчаянии и обратилась к старшему Дреяру за помощью, чтобы удержать наш разваливающийся на части брак. Мысль, что он навсегда меня оставит, как и мысль, что отберет детей, не давала мне спать по ночам.       Лексус вечно ругался со мной, потому что, как он считал, я чересчур пристрастилась к вину. Вот только что-то раньше он не замечал, что с самого начала нашей супружеской жизни оно стало неотъемлемой частью моего существования. Верным спутником моего «счастливого» брака. Не знаю, что наговорил Макаров своему внуку, но вскоре Лексус забрал документы на развод из суда. В доме он появлялся лишь на выходные и то, только для того, чтобы забирать детей и возвращать их к вечеру воскресенья. Возможности поговорить с ним у меня появлялись лишь на приемах, на которые мы по-прежнему приходили вместе. Вот только он сам старался избегать этих бесед, потому что для Дреяра устраивать сцены у всех на глазах было дурным тоном. Он лишь сквозь зубы проговаривал мне держатся от него подальше и уходил к столикам каких-то важных спонсоров.       На одном из приемов я на эмоциях закатила ему сцену прямо в зале, знаю не стоило подобного себе позволять. Но во мне плескался уже хороший градус, а когда он в очередной раз отмахнулся от меня, то просто сорвало планку. Я тогда не на шутку испугалась, схватил меня за локоть и поволок к лифтам, а затащив в свой кабинет, толкнул на диван, сам возвышаясь надо мной с гневным лицом. - Кана, не играй с судьбой! Эти твои выходки уже порядком меня достали! Зачем ты меня вечно изводишь, чего этим добиваешься?       Я даже не стала ему отвечать, просто обвила его шею руками и притянула к себе, страстно целуя. Все чего я хотела – это вернуть своего мужа. Прекратить эти ссоры и снова зажить семьей, чтобы по ночам он, как полагается, был рядом со мной, а не пропадал неизвестно где. Долго ждать его ответных действий мне не пришлось. Утробно прорычав мне в губы, Лексус одним движением разорвал на мне платье до бедра, разводя мои ноги в стороны. Мы трахались, как гребаные кролики несколько часов к ряду, как это было еще в самом начале наших отношений. Но слова, что он мне сказал в машине у нашего дома, ударили по мне, как плетью. - Ты же понимаешь, что это ничего не значило, если я вернусь к тебе, ты просто снова доведешь меня. Кана, ты не умеешь иначе, изводила меня все эти годы и стоит мне снова оказаться рядом с тобой, начнешь всё заново. А я, черт возьми, не железный. На женщин никогда руку не поднимал, но поверь порой мне хотелось придушить тебя собственными руками. И я не на секунду не сомневаюсь, если всё повториться, то ты с легкостью доведешь меня до этого греха.       Я должна была молча выйти из его машины и уйти в дом. Должна была, но эти слова сорвали мне планку. Я кричала, наговорила столько мерзостей о которых даже не думала. Даже несмотря на посеревшее от гнева лицо мужа, продолжала осыпать его проклятиями и всякими гнусностями. Пока Дреяр не вышел из машины и не поволок меня к дому. Впихнув меня во входную дверь, просто хлопнул ей перед моим носом, а через несколько секунд я услышала рёв мотора его машины. Прав был Макаров, моя несдержанность меня точно доведет. Осела на пол прямо у двери и завыла в голос.       Через пару дней ко мне пришли очередные бумаги на развод, но я просто разорвала их и выкинула. Не позволю ему так просто от меня отделаться, не отпущу. Это просто не справедливо. Я, черт возьми, люблю его! Почему я должна так просто отступать? И детей я ему не отдам, никогда! Ко мне приходили его юристы и пытались уговорить подписать эти гребаные бумажки. Будто это так просто, взять и перечеркнуть столько лет своей жизни. Не дождавшись от меня добровольного подписания бумаг, Лексус направил их снова в суд, а мне ничего не оставалось, как опять обратиться к его деду. Только этот человек мог бы мне помочь в этой ситуации, не знаю что именно он ему говорит или делает, но у Макарова было особое влияние на своего внука. Больше всего я боялась, что Дреяр захочет отобрать у меня детей, после моих угроз самой сотворить это любыми способами. Я ведь и не думала делать что-то подобное, всё это было сказано в запале злости и обиды, с горяча, но зная своего мужа, он мог принять их за чистую монету.       После всего случившегося Лексус стал яро меня ненавидеть, хоть дед его и уговорил забрать бумаги из суда, но легче от этого не стало. Он совсем прекратил со мной какие-либо контакты, детей забирала Мира и отвозила к нему. Когда моя некогда лучшая подруга превратилась в моего главного врага? Когда пусть и не идеальный брак успел стать полной катастрофой? Неужели во всем этом виновата именно я? В какой-то момент я так от этого устала, что уехала за границу, бездумно. Мне просто нужно было побыть одной, как-то всё взвесить. Но даже там, всё о чем я могла думать это о Дреяре и о детях.       То, что не так давно не значило для меня ничего особенного, сейчас было всем. Вот только я неумолимо это теряла. Нет, Мика и Рей безусловно любили меня, но вот отца они явно любили больше. Так вышло, что я не особо-то была нужна своей собственной семье, ни детям, ни мужу, но сама ужасно нуждалась в них. Когда я вернулась домой, пыталась всё снова исправить, хоть как-то наладить нашу с Лексусом связь. Старалась сдерживаться перед ним, не психовать и не кричать, только это уже не имело никакого значения, уже было слишком поздно. Он купил себе квартиру и съехал от нас насовсем. Я теряла последние связи с ним, раньше хоть изредка мой муж возвращался домой, хотя бы ради того, чтобы взять в гостиницу очередную сумку одежды или какие-то важные ему вещи. Теперь в доме не оставалось ничего, за чем он мог вернуться. Так как я не давала добровольного развода, то Дреяр настоял на кратком договоре о расписании дней, по котором дети были со мной или с ним. Это уже было вне гласное разделение семьи, где сплоченными мы оставались лишь на документах. Но позволить себе подписать бумаги о разводе, я по-прежнему не могла. Это было выше моих сил, я не могла его отпустить, это сломало бы меня.       В тот день, когда я увидела Хартфелию в его приемной, во мне словно что-то надломилось. Я позабыв обо всем на свете выливала на него всё накопленное, даже не думая, что нас слышат дети. У меня словно мозг отключился, снова наговорила ему столько гадостей, чего совершенно не хотела. А когда увидела с каким взглядом он провожал эту блондинку с нашими детьми до двери, поняла самое страшное – Лексус жалел, что они от такой, как я, а не от такой, как Хартфелия. Он желал видеть рядом с собой и своими детьми скромную и тихую женщину, которая будет кротко дожидаться мужа и встречать его с нежной улыбкой. И я бы хотела стать такой для него, только он просто не подпустит меня к себе.       Его дня рождения я ожидала с замиранием сердца, ведь там он будет со мной и у меня будет шанс всё наладить, как-то исправить. Вот только Дреяр словно весь свой праздник смотрел сквозь меня, я часто замечала как он наблюдает за своей блондинистой помощницей, которая этим вечером вела себя крайне странно, была вызывающе одета, как обычно всегда одевалась я, да и вела себя слишком раскрепощённо. Я словно смотрела в свое маленькое зеркало, и то как из-за этого хмурился Лексус, вызывало во мне двоякое чувство. С одной стороны, он явно был к ней не равнодушен, что задевало меня за живое. С другой, её поведение играло мне на руку и у меня появился план о зеркальном отражении. Если она ведет себя как я, мне стоит наоборот повести себя, как обычно ведет себя Хартфелия. А чтобы она не мешалась, просто надо дождаться выходных, на которые по-старому обычаю, после дня рождения Дреяра мы едем всей семьей в их особняк, проведать его отца и деда.