Из реальности в Бесстрашие

Дождавшись, пока Макс закончит свою речь о том, что нам предстоит пройти пейзаж страха, я быстрым шагом иду к общежитию — надо бы успеть быстро сполоснуться в душе, до прихода остальных неофитов. Заодно побыстрее смыться с глаз Эрика. До чего же стыдно. И страшно. Ко мне все же успевает пристать Дин, спрашивает что-то про Алекс, но я только отмахиваюсь. После обеда мы все вместе с Фором поднимаемся на верхний этаж — там мы никогда не были. Останавливаемся в самом конце коридора, здесь стоят скамьи, Фор объяснил, что мы заходим по одному, пока остальные ждут. Я подумала, что это неудобно, сидеть без дела, но Крис, который вошел в кабинет первым, вылетел оттуда уже минут через пять. Весь его вид заставил нас начать волноваться. Стоит этакий шкаф, два на полтора, и весь дрожит, того и гляди заплачет. Что ж там такого-то? Фор зовет меня следующей, и я поднимаюсь. — По поводу вчерашнего… — начинаю я, усаживаясь в кресло. — Не волнуйся. Уверен, что это чья-то злая шутка. Тебя тут не очень-то любят, верно? Я улыбаюсь. Хороший он парень, этот Фор. — Первыми будут твои самые большие и глубинные страхи, — говорит он, взяв со стола толстый шприц с синеватой жидкостью. — Дальше…ну, всякая мелочевка, обычно через несколько сеансов последние страхи отсеиваются. — Стой, — я не даю ему сделать укол. — Ты сможешь видеть мои страхи? — Нет, я только слежу за общим состоянием твоего организма. Иногда неофиты испытывают такой сильный стресс, что их приходится экстренно выводить из симуляции. Если у неофита возникают проблемы спустя несколько сеансов, я сажусь в кресло позади и прохожу пейзаж вместе с ним. Видеть, как ты справляешься со своими страхами будут только Лидеры на финальном испытании. Ну, может еще и я, если позволят. Я киваю, и Фор делает укол, хмыкая при виде ослепляющего своей синевой подарка бывшего на моей шее. В глазах все становится нечетким, и я пугаюсь, что меня снова уносит в свою реальность. Но нет. Я стою на железной дороге посреди города. Ничего не понимаю, какой тут страх? Слышу, как сзади приближается поезд, но поездов-то я точно не боюсь. Подо мной — несколько метров, но и высота не пугает меня, просто невозможно отойти в сторону, не разбившись насмерть. Впереди посадочная платформа, до нее не очень далеко, но что мне нужно сделать, просто добраться до платформы? Поезд приближается, деваться некуда, значит надо бежать. Я пытаюсь сделать рывок вперед, и вот тут-то меня охватывает ужас — я не могу бежать, у меня просто нет сил. С трудом передвигаю тяжелые ноги, как бы я не заставляла себя. Как будто к каждой ноге привязали по камню весом в тонну. Поезд уже совсем близко, несется на бешеной скорости, а я преодолела всего пару метров. Жадно глотаю воздух, паника захлестывает меня с головой, мое тело меня не слушается. Что же делать? Что я должна сделать? Оборачиваюсь, и понимаю, что еще секунда и… Я еду в лифте, который поднимается наверх. Двадцать шестой этаж, двадцать седьмой, ого. На отметке «30» лифт останавливается, но двери не открываются. О боже. Вот чего я боюсь до ужаса. Я представляю, насколько высоко нахожусь, что подо мной пустая шахта, и моментально поддаюсь панике, луплю по стенам, дверям, пытаюсь разжать их, но бесполезно. Вдруг слышу громкий хлопок, и лифт срывается вниз. Все внутренности будто бы оказываются где-то около горла, я бы хотела закричать, но не могу. Стою посреди кабины, как вкопанная, и не понимаю, что должна сделать. Тормозной механизм сбавляет скорость падения, но не останавливает кабину, а оказаться в падающем с подобной высоты лифте… Боюсь, что это значит остаться калекой на всю жизнь. Каждый звук — скрипы, трески, удары — сводят меня с ума, и я падаю на колени, обхватив голову руками. Я не знаю, что делать, не знаю… Чувствую, что больше никуда не падаю. Опускаю руку на пол и пальцами ощущаю холодный и влажный камень. Открываю глаза. Передо мной длинный коридор, но его преграждают два огромных лезвия, от пола до потолка, которые качаются в противоположные стороны словно маятники. Представляю, как эти штуки разрубают меня пополам, и вздрагиваю. Нет, туда я точно ни ногой. Оборачиваюсь назад и уже не могу сдержать панических слез — ну сколько можно?! Позади меня стоит, оскалившись, огромный зверь — волк, настолько большой, что задавит меня одним своим весом. Я вскакиваю на ноги, зверь бросается на меня, а я могу только закрыть руками лицо и… Следующие страхи из категории «мелочевка», я смогла бы с ними справиться, не будь я так взволнована предыдущими, но паника уже крепко схватила меня за горло и не думает отпускать: я тону в открытом океане, меня до полусмерти избивает Крис, Макс заставляет выпустить пулю в Алекс… Но последний страх после будет еще долго меня удивлять. Игра по захвату флага. Тот самый момент, когда я встречаю Эрика в укрытии и наваливаюсь на него. Снова с силой тяну ружье, но едва не ударяю им сама себя по лицу — Эрик и не думает его держать. Держит он меня. Я пытаюсь встать, но пальцы крепко вцепились в мои плечи. — Пусти! Пусти же! — я пытаюсь вырваться, подняться, оттолкнуться от него. В один момент он буквально подминает меня под себя и прижимает к земле. Я не понимаю, что происходит. Нет, потом понимаю, и ужасаюсь еще больше — он наклоняется, и я вздрагиваю, когда чувствую его горячие губы на своей шее и мерзкие руки, обвивающие мою талию. Не могу ничего сделать — он слишком тяжелый и сильный. Пытаюсь спихнуть его с себя ногой, ударить в бок, да хоть куда-нибудь, но он резко обхватывает ее и проводит ладонью до самого бедра. Лицо обдает жаром, я начинаю истошно кричать и извиваться, несмотря на боль от царапающих спину мелких камней. Мгновенно он грубо зажимает мне рот рукой, обездвиживая, вдавливая в землю так, что у меня начинают болеть ребра. Горячо шепчет в ухо какие-то мерзкие пошлости, лезет другой рукой под куртку… Я резко вздрагиваю и открываю глаза. Поднимаюсь со спинки кресла, опустив голову и пытаясь отдышаться. Такого я точно не ожидала. — Твоя беда в том, что ты очень быстро поддаешься панике, — начинает Фор, подавая мне стакан воды, после чего снова отворачивается к компьютеру. — Вот с последним страхом я слегка не понял. Произошло резкое повышение температуры в области…гкхм…извини, паха. — Чего?! Фор, ты меня конечно извини, но еще одно такое заявление, и в области паха у тебя будет резкое повышение болевых ощущений! — Эй, Кэт, не кипятись, я все понял — улыбается Фор. — Такое бывает, чаще всего у девушек, и я даже знаю почему. Мне одного не понять — как можно одновременно и бояться, и при этом… — Ну понял и понял, — бурчу я, спрыгивая с кресла. — Ты сказал, что страхи могут «отсеиваться». Что это значит? — Ты просто перестаешь этого бояться, вот и все. Справляешься с этим страхом, либо в симуляции, либо в жизни. Ну зашибись. Вечером в общежитии непривычно тихо. Все молчат, раздумывают над своими страхами. Мало кто хочет это обсуждать. Марлен тихо хныкает в углу. Бесит. Смотрю на Алекс, оказывается она тоже на меня смотрит, но когда замечает, то встает и выходит из комнаты. Блин, вот если раньше меня радовало, что, вопреки сюжету, мы живем вместе с урожденными, то теперь не очень. Ну да ладно. Меня сейчас больше всего пугает только один страх — последний. Точнее то, что, если я с ним не справлюсь, то на итоговом испытании его увидят все Лидеры, включая и самого Эрика. Бедняга, представляю, каким это будет для него ударом после вчерашнего вечера. А может, я только лишний раз потешу его самолюбие. И то и другое мне не очень нравится. В памяти всплывают слова Фора: «как можно одновременно и бояться, и при этом…». Вот сука! Ничего я там такого не ощущала, никаких этих твоих повышений температуры. Машинально перевожу взгляд на низ живота. Эй ты там! Дубу дала? Господи, я разговариваю со своим телом. Все, совсем крыша поехала. Марлен вдруг начинает выть в голос. О-о-ой е мое. Я встаю с кровати и тоже выхожу, иначе не выдержу и ударю ее чем-нибудь тяжелым. Останавливаюсь на решетчатом мостике над Ямой и смотрю вниз. Уже полноценные бесстрашные веселятся, кричат, кто-то пьет. В конце концов, они тоже через это прошли. Через пейзажи страха и все такое… Решаю спуститься, может, увижу Фора, не сидеть же там, в общежитии, и смотреть на эти унылые рожи. Иду дальше по коридорам к лестнице. Но вдруг за одним из поворотов вижу Алекс, рядом с ней Дин, склонился над ней и что-то там нашептывает со своей ехидной улыбочкой. Первая мысль — пойти туда и разобраться, в чем дело. Но это и не требуется — Дин вдруг наклоняется еще ближе и они с Алекс… Целуются?! Твою мать, повсюду какая-то хрень. Я разворачиваюсь и иду обратно, обойдусь как-нибудь без Фора. И тут вижу Эрика собственной персоной. Повторюсь — твою мать, повсюду какая-то хрень. И она идет прямо сюда. А мне и деваться некуда: что сзади, что спереди — все хрень. Эрик подходит и с противной ухмылкой выжидающе смотрит на меня. Ладно, я должна что-то сказать. — Эрик, я… — я не могу смотреть ему прямо в глаза, поэтому опускаю взгляд и нахожу его губы, от чего в памяти всплывает пейзаж страха, и я начинаю нервничать еще больше. — Не знаю, что я там тебе наговорила, но это не мои мысли, я была не в себе. Так что я говорю — извини. Лидер усмехается, потом подходит еще ближе, и я не успеваю отстранится, до того, как он кладет руку мне на затылок и наклоняется. — Возьми меня прямо сейчас, — тихо говорит он мне на ухо. Я вздрагиваю. — Прямо так и сказала. Вот теперь я поняла: моя «вторая» я — определенно какая-то нимфоманка. — Эрик я же сказала… — Повторишь? — эти слова жаром отдаются на моей шее, прямо как там, в моем страхе. Я различаю едва уловимый запах алкоголя. Прекрасно, блять. Теперь меня не то, что трясет, меня колотит так, будто я держу в руках отбойный молоток. — Боже, ты вся дрожишь, — он снова усмехается и приобнимет меня за талию. Хочется надеяться, что так он планирует меня успокоить, но в любом случае становится только хуже. — Кэт? Эрик отстраняется. — Здравствуй, Алекс. Подруга с опаской косится на него и медленно подходит. Слава богу, после этого Лидер удаляется, не забыв еще раз обернуться. — Что это было? — Алекс удивлена не меньше моего. — А у тебя там что было? — я киваю на коридор позади нее. — Ну, знаешь ли, у меня хотя бы нет парня. — У меня теперь тоже, — я заглядываю ей в глаза, будто пытаюсь отыскать в них остатки нашей дружбы. Алекс вздыхает и обнимает меня за плечо. Мы садимся на край того самого мостика над ямой, и я рассказываю ей все. И про бывшего парня, и про борьбу за флаг, и про пейзаж страха. — Чего тебе его бояться? — заключает она. — Он такой же человек. Ну, не считая того, что из-за него ты можешь вылететь. Так что я бы не нарывалась, и старалась не цапаться с ним особо. В конце концов, теперь вы будете встречаться не так часто, я надеюсь. Тебе главное перестать бояться того, что он… решит тебя изнасиловать. — И как интересно? — Ну… пусть он этого боится, — выдает она. И мы покатываемся со смеху. Да уж, подруга, мисс расчетливость. Хотя, после вчерашнего вечера, не знаю, что может заставить меня стыдиться сильнее, исключая возможность публичного позора. Правда, боюсь, Эрик мою игру не оценит, так что отложу-ка я эту мысль на полочку подальше. Кстати, я забыла спросить про Дина, но Алекс уже тащит меня в общежитие. Ладно, будет еще время. Главное, что мы снова вместе.