Из реальности в Бесстрашие

В своей реальности мы с Алекс решили устроить себе настоящий выходной и сходить в кино. Когда мы вообще были там последний раз? Взяли билеты на высокобюджетный боевик, но, честное слово, лучше бы пошли на дешевую мелодраму — целуется-то народ везде одинаково, а вот то, как один герой смог в одиночку уложить толпу вооруженных солдатов вызвало у нас только снисходительную улыбку. Так что мы покинули зал, не досмотрев фильм и до середины, и устроились в баре. — Я, кажется, начинаю понимать, почему Дин предложил драться только слабеньким тогда, перед тем как выперли половину неофитов, — говорю я, хитро посмотрев на подругу, — Так что у вас? Алекс морщится — смущается. — Когда он помог тебе научиться метать ножи, я подумала, а почему бы и мне не попросить его об этом. Ну и там как-то разговорились… — Ну да, я видела, какие серьезные темы вы обсуждаете, — смеюсь я. — Я так удивляюсь, потому что мне показалось, что он не из разряда хороших парней. — Ну, — протягивает Алекс, вскидывая брови. — Мне же не замуж за него идти, верно? Мы еще около получаса перемываем Дину кости, про случай с Эриком я решила не рассказывать. Фиг с ним. Сразу на выходе мы прощаемся — Алекс садится в такси, а мне тут и пешком не очень далеко. Главное успеть до дома, пока меня опять в Бесстрашие не унесло. Ловлю себя на мысли, что у нас воздух как-то посвежее будет, не такой сухой и спертый как в той реальности. И ночью светлее, повсюду фонари, да и машины ездят. А, самое главное — людей полно. Там-то все к ночи в дома ныкаются, даже в выходные не особо много народа, так что наш город в моих глазах теперь практически мегаполис. — Дееевшкааа, а девшкааа! Ой, нет, вот про этих-то я как раз и забыла. Я нехотя оборачиваюсь на голос, не сбавляя шаг. Сидят они. Альфа-самцы, интеллигенты, джентльмены… — А иди-ка сюда, а? Ага, разбежался. Нюхать, как от тебя «Жигулевским» несет? Не, спасибо, Аполлон, но я как-нибудь без этого. — Ты че, сучка? Сюда иди говорю! Как он меня назвал? Нет, раньше я просто проходила мимо. Никак не реагировала. Жизнью дорожила. Или как это называется? А-а… точно, страшно было. Но теперь-то я бесстрашная. — Повтори, что сказал, — я останавливаюсь и оборачиваюсь. Трое интеллигентов, сидя на невысоком ограждении детской площадки, заливаются смехом. Да таким, что, честное слово, у нас во дворах постоянно один бомж слоняется, так вот, он, когда накочегарится, и то приличнее смеется. — Иди, иди ко мне, — один, тот что меня обозвал, протягивает ко мне свои мерзкие руки. Ох и то-о-щие, все пропил наверное. Ну окей. Я быстро подхожу и с ходу ударяю его ногой под дых, сталкивая на землю. Эффектно сработала, горжусь собой. — Э-э, ты че, шальная что ли? Парень справа от меня оборачивается за спину, пытаясь разглядеть в темноте своего друга и все еще прижимая к груди полтора литра светлого. Да не отберу я у тебя его, господи, ты б лучше так за жизнь держался, как за бутылку. Тот, что слева, встает и выуживает из кармана балисонг, то, что в народе называют ножом-бабочкой, и как давай крутить им во все стороны, мол, смотри: я опасность, я смерть. Чува-ак, я автомат с закрытыми глазами собрать могу, а ты мне тут маникюрным набором угрожаешь. Смешно. Стоит скалится, думает, я убежать попробую, но я никуда пока что не собираюсь. Видимо это его очень злит, поэтому он заканчивает свой «танец смерти» и набрасывается первым. От ножа я, конечно, уворачиваюсь и встречаю костлявую грудь парня локтем. Пока тот очухивается, тот же локоть отправляю ему в нос. И еще раз, для верности. — Вы чего там, а? — слышно откуда-то из окон. О-ой, сейчас какая-нибудь Зинаида Петровна рыпнется к телефону и будет орать в трубку участковому, что тут немыслимая перестрелка и лужи крови. Надо оно мне? Нет. Боюсь, как бы моя «вторая» я на молодых лейтенантиков кидаться не начала. Ударяю танцору под колено, чтоб бежать за мной не вздумал, и ныряю в темноту. Щеку жжет. Все-таки полоснул, сволочь. Надо бы попросить Фора отработать этот момент. Не очень-то приятно, когда до тебя какая-то шпана хотя бы дотронуться может. Задевает мое самолюбие. Нет, серьезно, зря что ли я в свои тренировки столько сил вложила? Залетаю домой, быстро заклеиваю порез на щеке пластырем и ложусь спать. Спать — это прекрасно. Спать — это самое лучшее, что может случиться с человеком за всю его жизнь. Аж мурашки по коже. Насладилась сном прямо-таки вдоволь. Секунд десять, может, пятнадцать прошло до того, как я увидела Фора. Но настроение все равно хорошее. Смотрю на Алекс и давлюсь смешком — она, видимо, только и успела, что домой доехать. — Через пять минут всем быть на пробежке, Кэт, тебя ждет Эрик. Я переглядываюсь с Алекс, резко вскакиваю с кровати и хватаю одежду. — Фор стой! — он оборачивается, меня даже не смущает, что я подбегаю к нему в одних трусах, пытаясь натянуть штаны и путаясь в них, и в конце концов вручаю ему свои майку и куртку, чтобы нормально застегнуться. — А чего ему надо? И где это он меня ждет? — Не знаю, если честно. Он на улице, у входа, сказал, чтобы ты пошевеливалась. Что с лицом? Я подношу руку к щеке. Вселенная, верни мне пластырь! Потом отмахиваюсь, мол, пустяки, и натягиваю майку. — Кэт. Фор останавливает меня, когда я уже поднимаюсь по небольшой лесенке, ведущей в коридор, и выразительно смотрит на мои ноги. Ой, да я же в одних носках. Но в меня уже летят мои ботинки, так заботливо брошенные Кристиной. Если бы не увидела — через часок-другой сверкала бы синевой под глазом. Но все равно говорю ей искреннее спасибо, правда, что-то уж больно весело мне сегодня. Выхожу на улицу, щурясь от солнца. Может быть, поэтому я никого не вижу. А нет, вон стоит внедорожник, а за рулем Эрик. Надо туда идти? Точно? Он замечает меня и продолжает буравить взглядом. Ну, надо так надо. Подхожу к передней дверце и пытаюсь ее открыть, но она что-то не поддается. Я аж ногой в крыло уперлась — ни в какую. Эрик с самым раздраженным видом, который у него только может быть, перегибается через сиденье, что-то щелкает, и меня ударяет дверцей в лоб. М-да, что-то я сегодня еще и рассеянная какая-то. — Благодарю, — бурчу я, забираясь на сиденье. — Я вроде сказал пошевеливаться, — произносит он, заводя машину. — Да? А Фор сказал, я еще и позавтракать могу, — я намекаю, мол, голод не тетка. Эрик поворачивается ко мне с таким лицом, что вот прямо сейчас отвесил бы мне хорошую оплеуху, но, к моему счастью, ему приходится следить за дорогой. А вот Фор, лапонька, заботливо поинтересовался насчет моего лица. Ну да ладно, не тыкать же Лидеру щекой в нос. Интересно, куда же мы едем, да еще и в такую рань. Но спрашивать я не решаюсь, что-то вспомнился тот вечер. А потом мысли плавно перешли к моему страху, а после — к тому, что мне рассказала Кристина. Ой, е мое, ну все, завелась. Машинально начала ерзать на сидении, пытаясь отодвинуться. Но дальше дверцы автомобиля-то все равно некуда. Так что я просто пялюсь в окно. Когда мы выезжаем с территории Бесстрашия, я оборачиваюсь на Эрика, но какой толк, если он смотрит только прямо перед собой. Может, именно так изгоняют из фракции? Блин, зачем я об этом подумала. Ну и ладно. Поворачиваюсь к заднему сидению — ого, сколько тут оружия. Пистолеты, винтовки, ножи, и даже пресловутый балисонг имеется. Вспоминаю того парня из своей реальности и посмеиваюсь. — Из машины вылететь хочешь? — А что, можно? — спрашиваю я, продолжая свое занятие. Тут машина резко тормозит, так, что меня отбрасывает, и я ударяюсь ухом о переднюю панель. Да чтоб ты сдох, блять. Ну, а правда, ни разу не ударил, а уже почти покалечил. Я поднимаю голову и оказывается, что мы остановились возле штаба Эрудиции. Эрик выходит из машины и направляется туда, я, спохватившись, спешу за ним. А можно было бы сесть за руль и задавить его, пока не видит, эх. Хотя об такую груду мышц я, наверное, только внедорожник поломаю. Влетит еще от Макса потом. Когда мы заходим в здание, я верчу головой во все стороны. Эрик косится на меня, ну еще бы, я же типа всего пару недель назад тут была. Подходим к лифту, и я нервно сглатываю — после пейзажа страха я что-то не очень люблю эти штуки. Наверху нас встречает Джанин, неприятная такая тетка. Говорит что-то Эрику, затем мы с ним проходим в комнату, напоминающую больничную палату. Молодой парень в белом халате и с планшетом в руках коротко говорит мне раздеться. Что сделать? Я оборачиваюсь на Эрика, говорю взглядом: «кыш». Но он только склоняет голову, мол, давай-давай. Эрудит поторапливает меня, он наверное думает, что я ему не врежу. Но я и правда не врежу, а то еще из-за этого кретина из своей фракции попрут. Ну ладно. Расстегиваю куртку, быстро стягиваю майку и гораздо менее решительно — штаны. При этом кошусь на Эрика — ну хоть бы отвернулся что ли. Подхожу к кушетке, заодно тихо спрашиваю у парня, может ли Эрик уйти. — А вы, простите, кто? — эрудит поднимает глаза на Эрика, поправляя очки. Молодой еще, видимо, не знает. — Лидер фракции Бесстрашие, — самодовольно отчеканивает тот, складывая руки на груди. Ухмыляется, зараза. Парень пугливо кивает и отворачивается к столу. А я лежу на кушетке, чуть приподнявшись на локтях. Неловко как-то. Парень сгребает что-то со стола, подходит и, уперев ледяню-ющую руку в мою грудь, заставляет полностью лечь. Я бы попросила! Потом начинает прикреплять ко всему телу какие-то не менее холодные штуковины. — Что это? — Сейчас будем вас проверять, — бубнит он и снова утыкается в планшет. Я ничего не чувствую совершенно. Просто лежу и пялюсь в потолок. Ну, миленький, за что мне все это? Через несколько минут эрудит издает озадаченное «хм». — Вроде бы все в порядке, — протягивает он. — Не в себе, говоришь, была? — слышу я голос Эрика, но голову не поднимаю. Пошел ты. — Правда организм сильно измотан и обезвожен, нервная система тоже чересчур напряжена, — добавляет эрудит. — Но особых отклонений никаких нет. Боюсь, что все это — вина вон того парня, док. Я поднимаюсь, когда эрудит убирает с меня все свои примочки. Осторожно смотрю на Эрика, стоит, ухмыляется. Ух, я бы тебе сейчас как вмазала! Но чувствую, что на руке защелкивается какой-то браслет. — Будете носить его всегда. Он будет следить за состоянием организма, если произойдет что-то из ряда вон выходящее: неожиданный сильный стресс, резкое повышение температуры тела или же наоборот, учащенное сердцебиение и так далее — вот здесь загорится красным, — эрудит показывает на черную точку на браслете. — Если мигает, то, в принципе, ничего страшного, хотя все равно нужно что-то предпринять. Но если беспрерывно горит, то срочно в палату. Вся информация записывается, мы уже передали считывающее устройство врачу в вашей фракции. До чего техника дошла, а. — А как насчет пейзажей страха? Ну, симуляций, — не хватало еще, чтобы они все там мои повышения температуры разглядывали. — Думаю, на это время браслет можно снять, чтобы избежать недоразумений, — немного подумав, соглашается парень, и на пару мгновений снова отворачивается к столу. — Но ключ я могу отдать только вашему куратору… простите, Лидеру. Он протягивает Эрику устройство, напоминающее обыкновенную угловатую рогатку, но тот, не разглядывая, сует его в карман. Надеюсь, он все-таки передаст его Фору. Я начинаю одеваться и, когда уже зашнуровываю ботинки, эрудит вдруг протягивает руки к моему лицу, так что я резко отстраняюсь. Но это всего лишь пластырь. Я невольно улыбаюсь. Вот, даже какой-то эрудит заметил, а Лидер моей фракции нет. Хотя, ну мне же не ногу оторвало, правда? Мы возвращаемся к машине, благо в этот раз дверцу мне удается открыть самой. Я плюхаюсь на сидение и, пока мы едем, разглядываю браслет. Хорошо хоть, что он плотно прилегает к руке, а не болтается. Но все равно как-то неудобно. На повороте Эрик резко выкручивает руль, и я валюсь в его сторону, инстинктивно выставляю руку, но слава богу, его не задеваю, только сидение. Он останавливает машину. — Идиотка, ремень для кого придумали? Подбешивают его комментарии уже, если честно. И почему именно с ним надо было ехать? Ах, ну да, он же у нас пострадавшее лицо. А такое настроение хорошее было. Мысленно напевая панихиду по своему оптимистичному настрою, дергаю ремень. Не поддается. А что, Китай еще на месте стоит? Какого черта все в этой машине заедает? Эрик раздраженно цыкает, прикрывает глаза и поджимает губы. Ой, что-то страшно мне становится. Я пробую еще раз, но это окончательно выводит его из себя. Он перегибается через меня, отшвыривает мою руку (серьезно, если бы руки человека существовали отдельно от тела, то моя бы полетела в окно) и дергает за ремень. Но не тут-то было. — Да твою мать, блять! — рявкает он прямо над ухом, так что я вздрагиваю и едва не глохну. Попытки с десятой, наверное, Лидеру удается справится с злополучным ремнем. Удивительно, как он его вообще к хренам не вырвал. И это еще называют ремнем безопасности. Я тут теперь как на вулкане сижу. Когда Эрик возвращается на место и пристегивается сам, его взгляд задерживается на моей руке, и рот кривится в ухмылке. — Смотри-ка, работает. Я смотрю на браслет, на котором мигает красный огонек, и стыдливо одергиваю рукав. Да так как ты орешь, тут бы и Фор обделался. Истеричка.