Из реальности в Бесстрашие

Ребята еще спят, только Питер и Крис возвращаются с ночной смены, так что, чтобы избежать словесной перепалки с надоедливым Питером, я иду умываться. Смотрю в зеркало и тут же вспоминаю идеальную эрудитку. Роксана, тьфу! Она явно старше меня, даже если учитывать мой реальный возраст, но выглядит намного свежее. Тру лицо мылом, как будто надеясь, что кожа вдруг станет такой же бархатной и чистой. Ну да, ага. У меня тут с таким режимом вообще скоро морщины появляться начнут. Вспоминаю как приятно пахло от эрудитки — порошком и цитрусовыми духами, от моей же одежды несет только бензином и потом. Как от автослесаря, ей богу. Ну, чего удивляться, я в чем работаю, в том и сплю, вот и результат. Так что все же решаю постирать свои вещи и переодеть чистую форму после душа. До завтрака еще часа полтора, так что я, от нечего делать, иду в центр наблюдения, наверняка Фор уже там. — Я знаю, что ты хочешь сказать, но советую этого не делать, — говорю я с порога, еще до того, как он меня замечает. Фор оборачивается и усмехается, но тут же становится серьезным: — Есть разговор, — он говорит это так тихо, что я, взглянув на парня, который теперь сидит за моим столом, подхожу и наклоняюсь. — Ты говорила, что Эрик про тебя знает. Вчера он брал у Макса ваши с Алекс дела. — Что? Прямо при тебе? — я пытаюсь говорить так же шепотом, но это плохо получается. — Да. Спрашивал у Макса, кто родители Алекс, — замечая мое нетерпение, он продолжает. — Тот предложил проверить, но тебе повезло: Эрик отказался, мол, ради интереса спросил. Почему-то в голову снова пришли мысли о Роксане. Если я якобы из Эрудиции, то она должна бы меня знать. А тут, оказывается, что она еще и с Эриком общается. Че-ерт. И что я опять сделала не так, раз Эрик заинтересовался моим прошлым? И заинтересовался ли? Если он завел этот разговор при Форе, значит, я должна была об этом узнать — знал, что передаст. Сделал тонкий намек. Но, черт возьми, в чем я опять провинилась? — Кстати, — Фор смотрит на часы. — Макс хотел тебя видеть. Думаю, сейчас самое время. Надеюсь, это никак не связано с интересом одного из Лидеров к моей персоне. Пока поднимаюсь к Максу, пытаюсь вспомнить, что такого я сделала, что не понравилось Эрику. Неужели из-за моих вчерашних разговоров после обеда, напичканного сывороткой дружелюбия? Ну нет, это совсем бред. А больше вроде и ничего. Несправедливость какая-то. Может быть, просто решил припугнуть лишний раз, ну, чтоб не забывалась. — Вызывал? — в коем-то веке я стучусь прежде чем войти. Макс отрывается от карты города и кивает, предлагая мне сесть. — Не пожалел я, Кэт, что оставил тебя во фракции, — что-то он совсем издалека начал. — Мне прислали полный отчет заказов от Эрудиции, вчера как-то прослушал, что ты сказала про камеры, ну сама понимаешь, — он усмехается. — Да, а той девице это не понравилось, — не могу обойтись без этой реплики. — Ты хоть с кем-нибудь вообще ладишь? — я понимаю, к чему он это говорит. — В общем, сегодня все будет готово, ночью нужно будет сопровождать грузовик в Эрудицию и обратно. Так что будь готова к десяти. — Подожди, а я причем? Это же работа Эрика и его отряда? — Честно говоря, он и собирался взять тебя в свой отряд, только я не разрешил. Сошлись на том, что будет брать тебя в свои ряды, когда нужно. И сейчас это самое «нужно». Зря мы столько народа на инициации отсеяли, теперь не знаем, где его брать. — Макс, — я начинаю закипать. — Я уже молчу о том, что за месяц меняю профессии чаще, чем большинство бесстрашных за всю жизнь. Какой нафиг отряд, неужели ты не понимаешь, что он только и ищет возможность меня в гробу в штаб привезти? — Я вижу, что он относится к тебе как-то по-особому, Кэт, — даже с некоторой грустью бурчит он. — Но я ничего не могу сделать, он такой же Лидер, как и я. — По-особому?! Это так теперь называют? Черт тебя дери, Макс! Ты же старше него, ты… — Не забывайся! — вдруг рявкает он. — И без того слишком много внимания твоей персоне! Хочешь, чтобы все вокруг тебя плясали? Не много ли требуешь? — Чтобы меня оставили в покое, вот чего я хочу, — голос начинает дрожать. — Ты свободна, — холодно бросает он. — Макс… — почти умоляю. — Вон, я сказал! Выждав еще несколько секунд в надежде, что он передумает, я все же выхожу. Ни хрена не понимаю. Сначала этот кретин оставляет меня во фракции, потом учит убивать людей, а потом — на тебе — сдохни-ка ты сама, Кэт. Я стреляла хуже всех из неофитов, конечно я боюсь принимать участие в опасных операциях. Выходить в город, полный предателей, да еще и ночью? Уже и во фракциях-то становится небезопасно, никогда не знаешь, кто из твоих знакомых вдруг окажется предателем, а тут — в город. Тем более, возможно, что кто-то из осведомленных о новых поставках из Эрудиции захочет нам помешать. Хотя, может, я просто уже параноик? Может, все не так страшно? Все равно обидно, что моей жизнью распоряжаются как хотят. Ох, а вон и мой распорядитель идет. Я прохожу мимо, не поднимая головы. Умнее было бы позволить Эрику увидеть мои слезы обиды, пусть бы знал, что своего добился. Но гребаная гордость не дает мне этого сделать. Испортили мне день с самого утра. Ладно бы еще работа была какая, но нет, Кайл не приходил, значит, сегодня мы свободны. Сначала я бездумно шарахаюсь по коридорам, а после завтрака решаю выйти на улицу. Здесь никого, только двое бесстрашных меняют колесо внедорожника. Рядом со входом неаккуратно сложены старые бетонные плиты. Почти доисторические, наверное, еще с моих родных времен тут лежат. Пока лезу на самый верх этой импровизированной двухметровой башни, вспоминаю, что, вообще-то, собиралась заботиться о своем внешнем виде. Но, поднявшись, понимаю, что уже бесполезно — все штаны в пыли. Да и кого в плохом настроении волнует его внешний вид? Ну, Роксану-то, конечно, бесспорно. Сажусь на самый край, и опускаюсь на спину, закинув руки за голову. Холодно. А снизу вид, наверное, прикольный. Одни мои ноги торчат. Лучше бы в центре наблюдения работала, честное слово. Пусть там ни хрена и не делаешь, но это хотя бы называется работой. И чего Эрику вперлось меня в официалы перевести? Нет, как я поняла, сначала он хотел забрать меня в свой отряд. Ну, раз не получилось, оставил бы там. Неужели и правда мечтает, чтобы меня грохнули? Нет, если подумать, правда, как-то нелогично получается. Надо поразмышлять. Начну-ка я заново, с самого начала. Итак, хотел взять в свой отряд. Если не для того, чтобы убили, то зачем? Да и вообще, если бы он хотел меня убить, давно бы сделал это сам, это для него не большая проблема. Одно разумное объяснение — так он хотел натянуть поводок. Мой персональный собачий поводок. Гав. Но причем тут официалы? «Пусть ты хоть с чертовой луны свалилась, мне насрать. Но если споешься с Убогим, обоим глотки выгрызу. Чувства у них там. Я из тебя эту дурь вышибу, выскребу, не хватало еще чтобы мой подчиненный херней занимался». Хотел, чтобы я с Фором меньше пересекалась? Ну да, вполне логично. Они же друг друга на дух не переносят. А если еще вспомнить вчерашнее утро в столовой, и то, как я вечером от него к Фору кинулась… М-да, теперь все становится гораздо понятнее. Вот для чего эти дурацкие намеки на мое прошлое. Да уж, Эрик, заставил поработать мозгами, молодец, ничего не скажешь. Вот из-за тебя только с Максом пособачилась. А как подумала-то еще: пособачилась. Вживаюсь в роль. Если бы не чертова Вселенная, которая не позаботилась о нашем прошлом здесь, я бы под твою дудку не плясала бы. Или плясала? Черт, не хочу об этом думать. Не думать, не думать, не думать. Лучше вздремну. На свежем воздухе и холодном бетоне. Сквозь сон слышу, что кто-то меня зовет, но упорно игнорирую. Слишком уж меня разморило, даже спина побаливает, пару-тройку часов я тут точно провалялась. За ноги еще дергают! Я пытаюсь отмахнуться и приподняться, но не успеваю — ногу с силой тянут вниз, и я, ободрав спину об угол плиты, шмякаюсь лицом на землю, чудом не разбив нос. — Ой, — ага, это голос Дина. Еще живого. — Ты совсем офонарел?! — возмущаюсь я, поднимаясь и отряхиваясь. — Тут что, все хотят из меня калеку сделать? — Ну, Кэт, не кипятись, — он стыдливо улыбается и помогает мне очистить одежду. — Чего тебе надо-то? И вообще, который час? — Обед ты уже пропустила. Я тебя полдня ищу. Водителя из тебя делать будем. Я бью его по руке, когда он начинает хлопать уже по моей пояснице. — В смысле? Зачем? — Ну, Эрик сказал… — Так, не продолжай, — я вскидываю руку, заставляя его замолчать. — Эрик сказал то, Эрик сказал это, Эрик царь и бог, давайте все слушать Эрика. Показывай, что надо делать, лишь бы отвалили от меня побыстрее. — О, я смотрю, ты уже здорово пострадала, — Дин смеется, а потом наклоняется и заговорщическим шепотом говорит. — Между прочим, умение водить машину очень полезно, когда решаешь сбежать из фракции. И вот тут-то я прямо загораюсь этой идеей и вприпрыжку бегу к внедорожнику. Вообще-то, я умею водить, в своей реальности у меня даже права есть, но тут-то думаю об этом знать не должны. Хотя с машинами нового поколения все гораздо проще, так что особо притворяться не приходится, просто пару часов делаю вид, что никак не могу запомнить, где какая педаль. Дин, конечно, издевается, а мне весело — наматывай себе круги по двору и пугай его разбитым о стены штаба бампером. — Поехали в город? — вдруг предлагает он, когда, наконец, уверяется, что я за рулем — это не смертельно. Я искренне удивляюсь: — Зачем? Мы и так уже вон сколько бензина сожгли. Да и ужин скоро. — Да брось, Кэт, неужели не хочется? — он наклоняется к моему лицу, и мне кажется, что его улыбка снова становится какой-то хищной. Прямо как тогда, когда Эрик ему навалял. — Нет, Дин, — я резко отстегиваю ремень и выпрыгиваю из машины. — Если хочешь, езжай один. Он догоняет меня уже у входа в штаб и снова бесцеремонно закидывает руку мне на плечо. Воспоминание о том случае плавно переходит в мысли об Алекс, и меня задевает то, что он ни разу о ней не заговорил. Будто бы и не было ее. Перед ужином Дин предлагает выпить пива, и я снова отказываюсь, но он все равно тащит меня за собой. И чего привязался-то? Так что я просто сижу в баре, глядя как он как будто специально максимально долго смакует кружку пива. Когда я пытаюсь спросить, что ему от меня нужно, он только удивляется, мол, что за глупые вопросы я задаю. Он в отряде Эрика, я временно тоже, чего такого? Неужели Эрик думает, что я могу увильнуть от задания и просто спрятаться где-нибудь, и поэтому приказал Дину со мной понянчиться? Странно все это. На ужин мы тоже идем вместе и, к сожалению, садимся за стол Лидеров. Не то чтобы это был их персональный стол, просто они собрались здесь вместе с Фором и парнями из отряда Эрика. Господи, прямо при нем есть? Макс окидывает меня суровым взглядом, видимо, его очень возмутило мое поведение с утра. Пока они обсуждают заговор бесфракционников, я помалкиваю, но когда разговор заходит о его причинах, все же отрываюсь от еды: — Джоанна сказала, что и среди дружелюбных есть предатели, — неуверенно говорю я. — Поэтому, не уверена, что все дело в Бесстрашных. То, как все замолкают и оглядываются на меня, немного пугает. Так и жду, что Макс скажет что-то типа «Тебе кто слово давал?» Но все выходит еще хуже. — Ты сказала ей про заговор? — Макс говорит это так тихо, что лицо словно окатывают кипятком. Я не должна была. — Она… Она знала, — первым, на кого я смотрю в поисках поддержки, оказывается Эрик. Но он молчит. — Разве это не лучше, когда… Резкий стук кулаком по столу, и от неожиданности я даже подскакиваю на месте. — Откуда тебе знать, что лучше? — Макс еле сдерживается, поэтому я предпочитаю молчать. Эрик с безучастным видом встает из-за стола. Следом поднимаются парни, и мне приходится пойти за ними. Есть все равно перехотелось. — Не переживай, — на оружейном складе ко мне снова подходит Дин. — Им просто неприятно чувствовать себя глупее. — Наговорились? — Эрик проходит мимо. — Все по машинам! Мы разделяемся на группы, на грузовик и два внедорожника, и отправляемся в путь. Хочу спросить у Эрика, в чем же моя ошибка, но говорить об этом при Дине и еще одном бесстрашном не очень хочется. Так что просто весь путь верчу в руках нож. До Эрудиции мы добираемся, слава богу, без приключений. На заднем дворе главного здания нас уже ждет Мисс Идеальность. Эрик идет к ней, а я просто не знаю, куда податься, и поэтому иду за ним. Мое приветствие Роксана изящно игнорирует. А через пару минут они вместе начинают игнорировать мое существование. Ох, они еще и на «ты». Я хочу отойти, но почему-то мне кажется, что это будет глупо. Хотя просто стоять тоже глупо. Когда их разговор начинает выходить за рамки деловых отношений, я уже не выдерживаю и грубо встреваю: — Эрик, что мне… — Ах да, малышка Кэт! — лицо Роксаны расплывается в дебильной улыбке. — Ящик с камерами на дальнем столе, можешь их забрать. Малышка?! Она сказала, малышка?! Нет, она что, серьезно? Я даже не пытаюсь изобразить хоть какое-то подобие улыбки, и так прикладываю слишком много усилий, чтобы удержаться и не вмазать этой очкастой. Иду к тому самому столу, и почему-то мне кажется, что у меня дурацкая и неловкая походка. Боже мой, я солдат, а не эрудированная фифа, какая мне должна быть разница?! Когда иду обратно, пытаюсь хоть как-то удержать в руках тяжеленный ящик, грубые доски которого, кажется, оставили мне уже несколько заноз, замечаю, что и Эрик и Роксана смотрят на меня и разговаривают уже гораздо тише. Нет, все-таки главная заноза — это она. Уверена, он спрашивает ее обо мне. Но ведь не факт, что она может знать всех в лицо? Хотя, с другой стороны, ей легче незаметно провести проверку. И вот тогда будет весело. Подхожу к грузовику и кое-как закидываю в него чертов ящик. Собираюсь вернуться во внедорожник, как вдруг раздается выстрел, и Дин, взвыв от боли и схватившись обеими руками за бок, валится на землю. Начинается стрельба. Вместе с еще одним бесстрашным ныряю за ящики, которые еще не успели погрузить, пытаясь нагнуться как можно ниже. Стреляют откуда-то справа. Замечаю, как Эрик тащит Роксану внутрь здания, широкой ладонью прикрывая ей голову. Почему мне кажется, что этот момент еще надолго останется в моей памяти и будет разрывать мое сердце? Я солдат, а не фифа, солдат, а не фифа… Да черт возьми, я все же девушка, в конце-то концов! Заставляю себя отвернуться и заняться делом. Дьявол, я даже не вижу, откуда выстрелы. А вот мы у них как на ладони. Молодцы эрудиты, ничего не скажешь, за каким-то хером подсветили вход. Говорят, что умники, а у самих мозгов-то… Пока парни стреляют в одну сторону, я разворачиваюсь в другую и палю по наружным лампам, пока все вокруг не погружается во полумрак, и единственным источником света не остаются автомобильные фары. И как парни видят врагов? Я вот ни черта не вижу. Стрельба не прекращается, становится понятно, что их больше, чем нас. — Все назад! — слышится голос Эрика за спиной. Парень, находившийся в укрытии вместе со мной, кидается к зданию. Я собираюсь последовать за ним, но прямо возле меня хлопается в пыль тело бесстрашного, который не успел добежать до укрытия. Мне становится страшно. Я пялюсь на Эрика, и мне кажется, что не смогу сдвинуться с места. В конце концов остаюсь последней, кто остался снаружи. Стрельба прекращается, и я вдруг различаю вои Дина. Он что, жив? Не подумав, быстро выглядываю из-за ящиков — Дин корчится от боли, лежа на земле. Господи, правда жив. — Назад, я сказал! — Эрик понимает, что я хочу сделать. — Это приказ! Я колеблюсь. Что будет, если я сейчас оставлю Дина? Вдруг его застрелят? Увидят, что он еще жив и застрелят. Я знаю, что буду винить себя в этом, точно знаю. И я бросаюсь к нему, но тут же понимаю, что снова совершила ошибку — как только я приближаюсь, Дин вдруг вскакивает на ноги, хватает меня за горло одной рукой, а другой — приставляет дуло пистолета к виску. — Ты все только упрощаешь, Кэт. Я хватаюсь за руку, сдавливающую мне горло, но чем упорнее я пытаюсь отцепить ее от себя, тем сильнее пистолет вжимается в мой висок. Не могу поверить, что Дин оказался предателем. Я не смотрю на Лидера. Мне стыдно за свою очередную ошибку, ужасно стыдно. — Опусти оружие, Эрик, иначе девчонку я прикончу! Слышу, как тот усмехается. — Я только скажу тебе спасибо. Не обращаю внимания на реплику Эрика. Обижусь на нее потом, если останусь живой. Не знаю, как мне выбраться. Неизвестно, сколько еще предателей сейчас держат меня на прицеле. Они хотят забрать все оборудование себе. Пушки, очки, камеры, все. А я им в этом только помогла. А подмога? Наши вызвали подмогу? Черт, все молчат. Так и стоим, Дин целится в мою голову, а Эрик — в голову Дина. Я уже начинаю думать, что Лидер все-таки выстрелит, не заморачиваясь насчет меня. Вдруг хватка на шее ослабевает, и дуло пистолета перемещается на мой затылок. — Садись в машину. Ты поведешь, — тоже, блин, хитрый лис. Оборачиваюсь на Дина, но он грубо толкает меня в спину, скидывая с моего плеча винтовку. Залезаю через переднее пассажирское сидение, и мысленно молю Эрика, чтобы он подождал еще немного. Когда приходится перелезать через коробку передач, чтобы добраться до руля, я привстаю, и вижу, что Дин замешкался, смотрит мне под ноги. Уперевшись в потолок, боясь потерять равновесие, я все же ногой выталкиваю его назад из машины и, под звуки вновь начавшейся перестрелки, буквально вываливаюсь на землю с обратной стороны. Хватаюсь за кобуру — когда пистолет-то успел вытащить? Опускаюсь за колесо — из-за грузовика мне все равно живой не выскочить. По-моему, это будет продолжаться до бесконечности. Изгои не могут подойди к машинам, пока все наши живы. Наши не могут их прикончить, потому что не видят. Но, в конце концов, к нам все равно прибудет подмога. Так что просто выжидать, пока кто-нибудь из наших вылезет из укрытия, бесполезно. Что же они будут делать? До меня доходит раньше, чем я слышу истошный крик Эрика и характерный звук гранаты, закатившейся под грузовик и ударившейся о подвеску. Одним рывком я пытаюсь оказаться как можно дальше, меня относит ударной волной, но, когда падение на землю отдается болью в груди, я понимаю, что по крайней мере, еще жива. Закрываю голову руками, но ни черта не слышу, кроме адского звона в ушах. Когда поднимаю глаза, вижу, как свет пламени озаряет вход, и изгои снова начинают обстрел. Из-за ярко пылающего грузовика меня не должно быть видно, и я, кое-как поднявшись, превозмогая боль во всем теле, несусь в сторону входа, сбивая по пути самый высокий в груде ящик с очками ночного видения. Из-за непрекращающегося звона не слышу, как пули со свистом проносятся мимо меня, и это притупляет страх — сгребаю хоть сколько-то очков, и, пригнувшись, влетаю в ворота. Парни быстро выхватывают их из моих рук, и я радуюсь, что хоть чем-то смогла помочь. Когда прибывает подмога во главе с Максом, отхожу подальше от входа и смотрю на тело Дина, точнее, то, что от него осталось. Неужели этот дурацкий заговор зашел так далеко? Еще немного, и страшно будет доверять даже Лидерам. Вытираю пыль и грязь с лица, понимаю, что из левого уха течет кровь. Дьявол, надеюсь, Док это исправит, и я не оглохну навсегда. Я не слышу, как прекращается стрельба. То, что бесфракционники отступили, или их всех перестреляли, понимаю только когда на меня налетает Эрик и одним ударом по лицу сбивает с ног. Только по движению его губ могу разобрать, как он повторяет слово «приказ». Хватает за ворот куртки, пытается поднять, но из-за слабости и боли я не могу встать, и тогда он снова швыряет меня на пол, и начинает ногой лупить по ребрам. Стараюсь заслониться руками, подняться хотя бы на колени, но он все продолжает беспорядочно наносить удары. Кровь попадает в носоглотку, и я, пытаясь вскрикнуть, только захлебываюсь ей. Кажется, Эрик успокаивается, но, когда я наконец отхаркиваюсь и поднимаю голову, вижу, как его оттаскивает от меня Макс, а он с бешеными глазами и перекошенным от злобы лицом, все еще кричит. Прямо сейчас я не чувствую к нему ни любви, ни ненависти, абсолютно ничего. Понимаю, что сглупила. И я бы хотела что-то сказать, оправдаться, но не могу. Я уже ни хрена не могу.