Из реальности в Бесстрашие

Утром, открыв глаза, вижу склонившегося надо мной Дока. — М-да, выглядишь потрясающе, — с нескрываемым сарказмом произносит он, и когда я стыдливо отворачиваюсь, добавляет: — Ну все, Кэт, все, слышишь? Будем считать, что ничего не было. — А что-то было? Я поднимаюсь на локтях и вижу Эрика. Он давно тут стоит? Хотя Док тоже удивляется, значит, он его не видел. Я не успеваю ничего сообразить спросонья, но Док резво отвечает: — Вот, устроила мне истерику вчера вечером. — Отреченные довели, — вставляю я. — Всю жизнь планируешь тут проваляться? — внимательно изучив нас взглядом, интересуется Эрик. Я послушно встаю и, быстро умывшись ледяной водой, подхожу к нему. Всю боль я выплакала, осталась только злость и тихие отголоски обиды. Жалко только, что сердце как будто стало любить его еще сильнее, но мой мозг отчаянно затыкает ему рот. Правильно, пусть молчит. Однажды в жизни случается такой момент, когда перестаешь слушать свое сердце и начинаешь эмоционально тупеть. Кажется, это называют взрослением. Спасибо, Эрик, я-то думала, что уже достаточно взрослая. — Мне передали, что ты меня искала, — начинает он, пока мы идем, кажется, к Максу. — Хотела что-то сказать. — Искала, но не нашла, — как можно безразличнее бросаю я. — Скажу при всех. И дальше мы идем молча. Эрик изредка поглядывает на меня, мне кажется, он догадывается, что я в курсе его похождений. Ну так и что, будешь теперь искать следы ревности в моем лице? Не дождешься. Гордо вскинув подбородок, я первой вхожу в кабинет Макса. Кроме него самого здесь еще Фор и Кайл. Я опускаюсь на стул рядом с Фором, списав это на то, что он ближе. Эрик садится напротив меня, но я упорно не смотрю на него. — Короче, этот мудак связал нам руки, — выдаю я, и поздно вспоминаю, что «мудак» — отец Фора. Ну да ладно, я же типа об этом не знаю. — Они там ни хрена не собираются предпринимать, только запрещают убивать бедных предателей. — А что насчет других граждан? — задумчиво спрашивает Макс. — Да им похер на других граждан, — сквозь зубы цежу я. — Не убивайте предателей и все. Никакими уговорами их не взять. — А ты их уговаривала? — вдруг выплевывает Кайл. — По-моему ты только демонстрировала свой словарный запас. — А ты большего добился, засунув язык в задницу? — парирую я. — Так, ладно, тихо, — Макс устало потирает глаза. — Давайте думать. — Опять думать… — закатываю глаза и откидываюсь на спинку стула, скрестив руки на груди. — Кэт, — мягко одергивает меня Фор. — А может, перестанем мусолить, и просто, наконец, начнем что-то делать? — взрываюсь я. — А может, ты, наконец, заткнешься и начнешь слушать кого-то кроме себя? — тянет Эрик. Ты смотри-ка, заговорил. Я бросаю на него короткий взгляд — что-то он слишком серьезный сегодня. Макс вдруг предлагает начать проверять всех под сывороткой правды. Я начинаю нервно ерзать на стуле, пряча руки, что не укрывается от взгляда Эрика, и он едва заметно ухмыляется. Но тут, к моему удивлению, Фор произносит: — Плохая идея. Придется проверять весь город. Надо же. Неужели не обиделся? Назло Эрику, оборачиваюсь на Фора и дарю ему взгляд полный благодарности. Макс тяжело вздыхает и разводит руками. — Тогда извините, придется просто прочесывать всю местность и терять людей. Он говорит это как будто нам в укор. Вообще-то, я только что об этом и говорила. — А что, эрудиты не подкинули нам гениальных идей? — закидывая ногу на ногу, язвлю я. Осознаю, что выдаю сама себя, но никак не могу сдержаться. Я не смотрю на Эрика, но уверена, он понимает, что это камень в его огород. Нет, эмоциональная тупость — это точно не мое кредо, извини. — Кстати, — Макс вдруг оживляется. — Кэт права, Джанин более хладнокровна в таких вопросах, предлагаю организовать с ней более тесное сотрудничество. — О, подлизывать эрудитам — то, что надо, — кривляюсь я. Макс поднимает на меня глаза — он-то явно не понимает, чем вызван тот яд, которым я щедро приправляю свои слова. — Вы трое, — он обводит взглядом всех, исключая Фора, — и поедете подлизывать Джанин. Как грубо, фи. Я поднимаюсь, в принципе, вполне довольная собой. Эрик дает полчаса на сборы, и я отправляюсь в общежитие. Здесь совсем никого, так что я поскорее скидываю одежду прямо в комнате и скрываюсь в душе. Стараюсь помыться как можно быстрее — почему именно струи воды заставляют начать думать и грустить? Оборачиваюсь полотенцем и, вытирая глаз, в который попал шампунь, и который теперь ужасно щиплет, выхожу на холод. Вздрагиваю, когда вижу Лидера, сидящего на моей кровати. — Ну и? — заметив меня, он встает. — Кому и что ты пыталась доказать? Собравшись, я подхожу к кровати и тянусь к своим вещам: — Дай мне одеться. — Ах да, — приторным голосом произносит он, делая шаг в сторону. — Все слюни с себя смыла? Я так и замираю на месте. Как плевок в лицо. Ну как он это понял, а? Ах, да, он же у нас специалист по взглядам. Резко выпрямляюсь и с кулака бью его по лицу, чувствуя, как глаза начинает щипать, но уже не от шампуня. Эрик только слегка отворачивает голову. Потирает место удара и, усмехнувшись, упорно продолжает: — Неужели Док настолько плох, что ты так и осталась такой… нервной? Я снова сжимаю руку в кулак, но Эрик уже готов к этому, ловко отмахивается от меня, поднимаю левую руку, но и ее перехватывает. Я пытаюсь вырваться, начинаю брыкаться и бить его ногами, понимая, что вот прямо сейчас разрыдаюсь. Получаю в ответ под колено, едва не падаю, чувствую, как ослабевает полотенце, завязанное над грудью. — Да отпусти ты меня! — голос уже срывается. Чуть отклонившись назад, он перехватывает оба запястья, удерживая их теперь одной рукой, а другую запускает в мокрые волосы и резко подтягивает к себе, наклоняясь и прикасаясь к губам, так что я тихонько взвизгиваю от неожиданности. Моментально обмякаю от его поцелуя, и когда он это чувствует, то освобождает мои руки и крепко обнимает за плечо. Я неосознанно отвечаю, хотя не знаю, зачем это — он просто хочет, чтобы я успокоилась, или что? Только этот вопрос в моей голове оскверняет этот момент. Вот бы не думать об этом. Но как об этом не думать, когда мы уже до неприличия извратили все человеческие чувства? От этой мысли на глаза снова наворачиваются слезы, и губы начинают дрожать. Эрик чувствует это и отстраняется. Долго и пристально смотрит. — У нас ничего не было, — шепчу я. — Док не такая сволочь как ты. — А ты? — низким голосом спрашивает он. Сука. Я отворачиваюсь, пытаюсь уже успокоить чертовы слезы. Когда снова смотрю на него, понимаю, что сейчас самое время для разговора. — Эрик, посмотри на меня, — умоляющим голосом шепчу я. — Посмотри, что ты со мной сделал. Что еще тебе нужно? — Подожди, мне? — он усмехается, но глаза его серьезны как никогда. — Или все-таки тебе? Я понимаю, что уже начинаю путаться в своих словах и поступках. С его стороны это выглядит так, как будто я сама не знаю, чего хочу. Но он-то точно знает, чем это вызвано, я уверена, я вижу это в его глазах. И мне кажется, что он насмехается надо мной, зло и бессердечно. И поэтому я не скажу, ни за что не скажу ему, что мне нужно, что мне нужен он, целиком и полностью, что я не хочу делить его со всякими Роксанами и другими девицами, и что мне больно от этого, ужасно больно. Я упорно молчу, твердо глядя ему глаза, и он вдруг хмурится и выплевывает презрительное: — Все, что мне нужно, я уже получил. Одевайся. И Эрик выходит, оставляя меня пережевывать эту обиду. Я опускаюсь на кровать, и, лениво натягивая штаны, думаю. Неужели мне так и придется жить в этом постоянном унижении? Неужели придется ждать, когда мое сердце, наконец, одумается и остынет? Я уже устала ненавидеть себя. Я в принципе устала ненавидеть. Вспоминаю, какой я была — ветреной, несерьезной, смешливой. А теперь что? Кусок тряпки, об которую вытирают ноги. Да когда я могла такое позволить? Никогда. Пока не появился он. А что, на нем свет клином сошелся? Вдалбливаю себе в голову, что он обязан мне только одним — оставить меня во фракции. А я — выполнять его приказы. Все. Точка. Больше никто никому ничего не должен. Натягиваю улыбку, говорят, так поднимается настроение. Все, больше никаких соплей. Не хочу стыдиться самой себя. И вот, кое-как настроив себя на позитивный лад, который, скорее, является следствием эмоциональной усталости, иду к выходу. Эрик приглашает меня за руль, и я с видимым удовольствием сажусь на водительское сидение. Машину веду спокойно, даже не обращаю внимания на ненавидящие взгляды Кайла, которые то и дело замечаю в зеркале заднего вида. Мы подъезжаем к главному входу штаба Эрудиции, и уверенно шагаем по ступеням. Сквозь зеркальные двери вижу, как к нам уже скачет Роксана. Словно грациозная лань, которая так и хочет, чтобы ей прострели башку и сожрали. — Эрик! — по-театральному удивленно взвизгивает она. — Вы к Джанин? — Здравствуй, Роксана, — я широко улыбаюсь, словно выпила цистерну сыворотки дружелюбия, и напоминаю ей о своем присутствии. — Будь добра, проводи нас. Послав мне не менее лицемерную улыбку, она хватает Эрика под локоть и, покачивая округлыми бедрами, цокает к лестнице. Мы с Кайлом плетемся за ними. Точнее, Кайл плетется, а я иду чуть ли не вприпрыжку, скалясь каждому встречному, стараясь не обращать внимания на то, что эти двое о чем-то переговариваются. Самым сложным испытанием становится лифт — мы все четверо заваливаемся внутрь, и вот тут-то глаза деть уже просто некуда, не отвернусь же я спиной ко всем. Так что я пялюсь на ноги Роксаны. Прямые, сука, стройные ноги. Думаю, в скольких местах их можно переломать. Поднимаю глаза и вижу, что она с интересом смотрит на меня. — Туфли — шик, — прищурившись, выдаю я. Роксана дебильно хихикает, кивая в знак благодарности, но при этом сильнее прижимаясь к Лидеру. Эрик облизывает губы и отводит взгляд, чуть приподняв брови. Ох, и здорово ему наверное, вон две девки за него холодную войну ведут. А он еще и недовольного из себя строит. Хотела бы я сболтнуть еще чего-нибудь веселенького, но лифт уже останавливается, и нам пора выходить. Вот такая замечательная свита: словно двое молодоженов и их несчастные свидетели, осталось только придерживать подол юбки Роксаны. Но какой уж там подол, когда кусочек синей тряпочки еле прикрывает ее вертлявую задницу. — Эрик, — приветливо кивает Джанин, когда мы встречаем ее. Тут все так интересно здороваются? — А вы… Понимая, что она смотрит на меня, улыбаюсь и деловито протягиваю ей руку: — Кэтрин. Она с интересом кивает (она всегда кивает?) и отвечает на рукопожатие. — Ах да-а, — вдруг протягивает она. — Я вас вспомнила, — на этом моменте Роксана вдруг нервно вскинула голову. — Вы были у нас с Эриком тогда, что-то по поводу вашего здоровья… — Да, сейчас все великолепно, — показываю ей зубы, краем глаза с удовольствием отмечая, как Мисс Идеальность с непониманием смотрит на Эрика. Кого-то ждет очередная сцена ревности. — Ну что ж, пройдемте, — Джанин приоткрывает стеклянную дверь большого кабинета, и пропускает нас вперед. В помещении огромный и продолговатый овальный стол, и мы располагаемся с ближнего края. Удивительно, как Роксана не уселась с Эриком на один стул. Джанин начинает уныло разглагольствовать о своей чрезвычайной осведомленности о ситуации. Мне уже надоедает слушать ее монотонно торжественную речь, так что я бессовестно прерываю ее: — Так вот, нам нужна ваша помощь. Эрик, поджав губы, прожигает меня взглядом, Роксана презрительно склоняет голову, Кайл раздраженно цыкает, а Джанин удивленно замолкает. Какой широкий спектр эмоций. — Вы извините, — я на секунду опускаю глаза. — Но мы не языками чесать пришли. Мисс Идеальность, кажется, чуть ли не задыхается от такой наглости. Эрик прикрывает глаза, и я вижу, как ходят желваки на его скулах. Ну, а что, блин, серьезно, бла-бла-бла и ничего по делу. Но Джанин, к всеобщему удивлению, вполне себе спокойно усмехается: — Мне нравится ваше отношение к делу, Кэтрин. Продолжайте Выкусили, да? — Маркус Итон отказывается оказать нам какое-либо содействие в борьбе с заговором бесфракционников и предателей, — я начинаю говорить настолько уверенно, что Эрик злится еще больше, ведь это он Лидер, а не я. — К слову, ваших технологий недостаточно, нам необходимо принять более жесткие меры, которые нам как раз и запрещает Совет. Мы не хотим терять людей и время, пытаясь просто отследить всех заговорщиков, нам нужно что-то более осторожное. Джанин раздумывает. По ее лицу видно, что у нее уже есть какие-то мысли, сейчас она решает, насколько они заходят за границы дозволенного правительством. — Хорошо, — вдруг изрекает она, потом подходит к выходу, нажимает кнопку на устройстве, которое, как я думала, закрывает двери, и произносит. — Дерека ко мне. Мы ждем, молча переглядываясь. Эрик напряжен, но злость уже уступила любопытству. Заходит молодой эрудит, выкладывает на стол большой кейс и щелчком открывает его. — Это, конечно, незаконно, — медленно тянет Джанин, подходя к столу. — Но зато действенно. Она сует руку в кейс и извлекает какую-то ампулу. Не дожидаясь вопросов, поясняет: — Подобие сыворотки правды, только еще хуже. Вам даже не нужно задавать вопросов. Ловите одного — и он, как безумец, выкладывает вам всю свою биографию. Выдаст всех — кто, где, когда, с каким оружием. — А почему это незаконно? — вслух размышляю я. — Потому что все это время он мучительно умирает, — спокойно произносит Джанин, потом окидывает нас взглядом. — Кто-то должен взять на себя ответственность. Никто не решается. Это серьезный шаг. Если в правительстве узнают… — Я, — слышу свой голос. — Кайл возьмет, — тут же отрезает Эрик, не глядя на меня и, когда парень начинает возмущаться, добавляет: — Это приказ. Кайл нехотя берет кейс, и мы, поблагодарив Джанин, спускаемся. Уже без Роксаны, втроем. — Перестань вякать, когда тебя не просят, — холодно бросает Лидер. — А что? — с вызовом поднимаю на него глаза, но он смотрит в сторону. — Мне терять нечего. Молчит. Ну и ладно, черт с тобой. Кайл так Кайл. Жалко парня, а мне и правда нечего терять — где-то на горизонте угрожающе маячит суд у искренних. Можно было бы два в одном провести, а что? Уже на входе в Бесстрашие, Эрик нехотя командует: — Доложи Максу, завтра утром будь готова. Я сбавляю шаг, позволяя ему уйти вперед, и оборачиваюсь на Кайла, тот мрачнее тучи. Ну, не особо-то ты мне нравился, чтобы тебя сейчас подбадривать. Пошел нафиг. Быстренько оповещаю Макса об успешном выполнении задания и иду на обед. Там встречаю Фора, он разговаривает со мной как ни в чем не бывало. Я осторожно рассказываю ему про помощь Джанин, он, конечно, недоволен. — Не стоит тебе в это ввязываться, — упавшим голосом говорит он. — Мы уже говорили об этом, Фор, — бурчу я, отправляя в рот огромный кусок жареного мяса. — Начинаю подозревать, что у вас не просто сложные отношения с Эриком. — Ты о чем? — появилось желание выплюнуть мясо обратно. — Он уже надирается в баре. Я пожимаю плечами, мол, ну, пусть что хочет делает, я тут не при чем. Но есть уже не хочется, да и заводить разговор о моих отношениях с Лидером как-то не горю желанием, так что допиваю чай и отправляюсь в общежитие. Тут меня ждет целая гора одежды, которая просто жаждет, чтобы ее постирали и заштопали. Надо все-таки хоть как-то к заданию подготовиться. Пока Кайл лежит на кровати и вертит в руках одну из ампул, я тру мылом свою футболку. — Ты с ним спишь? — вдруг слышу его голос. Да они что, блин, сговорились все? — С ним полфракции спит, — безразлично отвечаю я. — Можешь тоже попробовать. Из комнаты доносится смешок. Больше он ничего не говорил, но настроение подпортил. Как же сложно тут все получается. Задумываюсь о своем мире. Интересно, если тогда, во сне, это и правда был кусок моей старой жизни, что там происходит сейчас? Может, независимо от реальности, у меня все равно судьба такая — вляпываться во всякое дерьмо? Маму жалко. Неужели та вторая я так плохо с ней обращается? Если бы я могла вернуться, то на коленях бы у нее в ногах ползала. Но я не могу, вот в чем вся загвоздка. Лишь бы только я там не померла, а то вдруг и здесь окочурюсь. Ой е-е-е, зря я об этом подумала. Надо вообще прекращать думать, еще ни к чему хорошему меня это не привело. Уже после ужина решаю подняться на крышу, подышать свежим воздухом, что-то я сегодня так много нервничала, что надо остудить свою головушку. Правда, всю форму я постирала, так что придется мерзнуть в куртешке неофитов. На ужине Макс сделал мне замечание, мол, это вообще пора выкинуть, не по правилам. Дресс-код в Бесстрашии, как забавно. Почти лечу по лестнице наверх, как вдруг, приближаясь к этажу, где живут лидеры, слышу грохот и женский крик где-то в конце коридора. Осторожно выглядываю из-за угла и вижу странную картину. Дверь в комнату Эрика резко распахивается, громко ухнув по стене, и оттуда буквально вылетает девица, падает на пол, быстро поднимается и, даже не одернув задравшееся до пояса платье, босыми ногами несется в мою сторону. Чем ближе она оказывается, тем более жутко мне становится. Размазанная тушь чернеет под глазами, испуганными до чертиков, рот кривится от ужаса. Меня она даже не замечает, и я пропускаю ее на лестницу. Хм. Ну ладно. С полминуты раздумываю, пойти посмотреть, что там, или заниматься своими делами. Решаю пойти. Мне немного страшно, но, когда я оказываюсь на пороге, становится еще страшнее. Оглянувшись назад, на всякий случай закрываю за собой дверь. Эрик, опустившись на одно колено и склонив голову, спиной ко мне сидит у стола, держась рукой за его крышку. Дышит так, что я различаю хрип. В комнате сильно пахнет алкоголем. Отравился что ли? Осторожно подхожу и пытаюсь увидеть его лицо. Только дотрагиваюсь до его плеча, как тут же резко отстраняюсь и весьма удачно — резко вскочив, он, развернувшись, рассекает воздух ножом. Еще бы чуть-чуть, и поперек моего лица красовался бы глубокий шрам. Увидев меня, он выпускает нож из рук. — Ты, — только и может сказать он. Боже, как ужасно он надрался. Видимо, чем-то сильно выбесила его та девушка, потому что стоит он, шатаясь, в одних только расстегнутых штанах, костяшки на правой руке сбиты в кровь, глаза красные, безумные. Я отстраняюсь, ну его нахрен. — Стой, стой, стой… — да у него язык еле ворочается. Ни разу не видела, чтобы он так напивался. Эрик пытается подойти, но, когда отнимает руку от стены, на которую опирался, путается в ногах и чуть не валится на пол — я подскакиваю и подхватываю его. Ого блин, чуть позвоночник пополам не переломался. Сколько в нем веса? Килограмм триста что ли? Он еще и повиснуть на мне решил, супер. Ну, мы тут не гордые. Медленно подталкиваю его в сторону кровати. — Лидер, блин, хренов, — выдавливаю я, оттолкнув тело на кровать и закинув туда же его ноги. Мычит что-то в ответ — по его лицу видно, что, едва коснувшись одеяла, он тут же начал проваливаться в сон. Что же тут произошло? Он же вообще никакой, не мог же он на ту девушку наброситься с ножом? Или мог? А хрен его знает, главное, что все живы, а Эрик вон уже, кажется, дрыхнет. Собираюсь встань, но тут он цепко хватает меня за запястье, так, что я даже вскрикиваю. Пьянь, не может силу рассчитать. — Останься, — на выдохе говорит он, не открывая глаз. Вот так вот. Я истерично усмехаюсь. Интересно, он вообще еще помнит, что это я? Вырываться, по-моему, бесполезно — сильно сжимает, блин. — Кэт. И вот тут екает где-то в желудке. Соображает. Ну ладно, посижу, мне ничего не стоит. Однако через полминуты Эрик вдруг издает какой-то недовольный звук и тянет меня к себе. Он делает это так неожиданно и резко, что на секунду меня захлестывает паника — уж не насиловать он меня тут собрался? Но нет, просто заставляет лечь рядом с собой, подложив руку мне под голову. Меня бросает в какую-то приятную дрожь — мы так не спали даже после близости на складе. Тогда он просто отвернулся и мерно дышал в стену. — Эрик, — тихо зову его. Молчит. Ну слышит же. Машу рукой перед лицом — не реагирует. — И чего так нажрался… — бурчу я. — Ты когда-нибудь затыкаешься? — он хмурится, хватает мельтешащую перед лицом руку и оставляет ее на своей груди. Я тут, между прочим, смешанные чувства испытываю. Уж не знаю, то ли плакать, то ли смеяться. Как-то неловко и странно себя ощущаю. Но через пару минут становится как-то спокойно, и я расслабляюсь, от тепла его тела начинает клонить в сон. Ну ладно, полежу немного, а как уснет, слиняю. Наверное.