Из реальности в Бесстрашие

Не помню, как здесь оказалась. Сижу на кожаном диване какого-то мерзкого зеленого цвета в душном помещении, окутанном дымом. Меня ужасно мутит, и я наклоняю голову, обхватывая ее руками. Сейчас вывернет. Я встаю, пошатнувшись на высоких каблуках, и, прикрыв рот рукой, пытаюсь найти выход. Но перед глазами все плывет, смешалось в разноцветные пестрые пятна. Быстрая музыка галдит так громко и надоедливо, что я закрываю ладонями уши. Бреду сквозь толпу, дергающуюся в такт бешеному ритму, толкаю нескольких человек, едва не падаю, как вдруг кто-то подхватывает меня под локоть и силой куда-то тащит. Когда оказываюсь в мрачном, но тихом холле ночного клуба, оглядываюсь и вижу, что меня в спину подталкивает охранник. Я не сопротивляюсь — хватаюсь за перила и поднимаюсь по небольшой лестнице наверх, к воздуху. Вывалившись из здания, как можно быстрее несу свое тело за угол, и тут же, опершись рукой о стену, прочищаю желудок. Глаза слезятся, лоб покрывается испариной, и, отойдя чуть поодаль от своего обеда или ужина, я прислоняюсь спиной к холодному бетону и пытаюсь сфокусироваться взглядом хоть на чем-нибудь. Подворачиваю лодыжку и скольжу по стене вниз, царапая ногтями бетон. Что за мерзкие туфли? Скидываю пятнадцатисантиметровые шпильки на платформе, которые больше напоминают орудие убийства. — Вот она! — слышу откуда-то справа. Оборачиваюсь на голос и смутно различаю в свете уличных фонарей две мужские фигуры. Встаю. — Ну, ха-ха, — бухтит один. — Может, домой? — Куда домой? — спрашиваю я, напрягая руку, за которую он ухватился. — Ну ко мне домой, куда! — он скалится, все сильнее пытаясь прижать меня к себе. — Пусти! — я пытаюсь вырваться, чувствую, что еще немного, и меня снова вырвет. — Пусти говорю, ублюдок! Возмущенный такой репликой, парень меняется в лице и замахивается. Вижу его кулак перед глазами, а потом — сырой асфальт. Слышу противные смешки, кто-то наклоняется ко мне, грубо хлопает по заднице, я взвываю от боли и стыда, но не могу встать, только буравлю взглядом серую поверхность с темнеющими капельками крови из моего носа. Различаю, что голосов становится больше. Они приближаются, пьяные, развязные. Меня охватывает ужас. Я со стоном пытаюсь отползти как можно дальше, меня хватают, поднимают на ноги, я кричу, вырываюсь, но рот грубо зажимают ладонью. Нет… Вздрагиваю и открываю глаза. Вместе с этим что-то дергается под моей головой, я резко поднимаю ее и встречаюсь с недоуменным взглядом Эрика. Снова всего лишь сон. Гнусный, отвратительный сон. Горько усмехаясь, упираюсь мокрым от холодного пота лбом в его горячую грудь. — Дай мне минуту, — шепчу я, облизывая пересохшие губы. И он ждет, без единого движения слушая мои тяжелые судорожные вздохи. Неужели это и правда я? Это сон, но все ощущается так явственно, как будто меня все еще мутит, как будто я все еще чувствую мерзкие руки на своем теле. Меня словно хочет вырвать назад, в мою реальность. Но я не хочу, ни за что. Это — моя реальность, мой дом, моя жизнь. — Нам пора, — низкий голос прерывает мои размышления. Я послушно поднимаюсь, почему-то стараясь не смотреть на Эрика, как будто мне стыдно за то, что я вообще здесь нахожусь. Я должна была уйти ночью, но уснула. И даже не сняла ботинки. Мы оба молчим, в комнате такая атмосфера, будто бы мы — два абсолютно незнакомых человека, волей случая и алкоголя оказавшиеся в одной постели. Пока ослабляю шнуровку, из-за опухших за ночь ног, нахожу взглядом бутылку виски. Еще осталось на донышке. Хватаю ее и, как бродяга, жадно делаю пару глотков. — Будешь напиваться из-за кошмаров? — язвит Эрик, подходя к столу и защелкивая на запястье наручные часы. — Разве что из-за того, что передо мной стоит, — бурчу я, и, закончив со шнурками, встаю. — Пойду переоденусь. Захожу в общежитие, сдираю с двери душевой свою высохшую форму и быстро меняю одежду, пока парни еще спят. Главное не думать, не задаваться вопросом — сон это или же нет. Интересно, есть сыворотка, которая заглушает все мысли? Она бы мне пригодилась. Потягиваясь и потирая шею, вхожу на склад. Сразу вижу Лидера, который, стоя у открытых ящиков, разминает затекшее за ночь плечо. Мы как не из постели, а с поля боя, ей богу. Похоже, ребята уже на улице, мы здесь одни. — Что вчера произошло? — спрашиваю я, не смотря на него и принимая нож из его рук. — Я уж было подумал, что ты умная девочка и не будешь задавать дурацких вопросов, — усмехается он, пихая следом мне в руки винтовку. — Не твое дело. — Ты идиот? — он, наконец-то, поднимает на меня глаза. — Ты мне чуть лицо не исполосовал, а теперь говоришь, что это не мое дело? Я уж молчу про пьяное «ох, ах, Кэт, постой, не уходи». Сама-то под кочегаркой и не такое делала. — Не говори, что ты из-за этого всю ночь дергалась как эпилептик, — нагло смеется прямо в лицо, а потом изображает страдальческую мину и потирает бока. — Только твои тощие локти и чувствовал. Я начинаю вскипать. Он даже не знает, о чем говорит, а строит тут из себя… — Скажи спасибо, что я, как самая ненормальная из всех твоих подружек, согласилась остаться у тебя на ночь, — цежу я, прикрыв глаза. — М… Может, самая доступная? Я не могу сдержать истеричный смешок. А Эрику хоть бы хны. Стоит тут и поливает меня грязью с ехидной ухмылочкой. Размахиваюсь и со всей силы ударяю его прикладом винтовки в грудь, так что из его легких вырывается сдавленный хрип, и выхожу на улицу. Как у человека может так быстро меняться настроение? Ах, да. Я же сама такая же. Ну уж не настолько чтобы вечером тащить человека к себе в постель, нежно приобнимать за плечико, складывать девичьи ладошки на свою могучую грудь, а потом — я не я, корова не моя, вот так-то. И ведь никак от него не отвертишься, не скроешься. Только начинаешь его ненавидеть, и на тебе, Кэт, щепоточку нежности, чтобы ты вдруг подумала, что я к тебе что-то испытываю. А на утро волшебство прекращается. Подойдя к внедорожнику, аж притоптываю ногой от безысходности и злости. То, что Эрик садится в другое авто, оставляя меня с двумя парнями и девушкой, с которыми я толком и не познакомилась, признаться, меня задевает. И даже удивляет — он всегда старался держать меня возле себя. Ну ладно. Жмусь на заднем сидении между двумя амбалами, пытаясь хоть куда-нибудь приткнуть свою винтовку. — О-о, зам командира, — слышу задорный голос подоспевшего бесстрашного, плюхнувшегося на переднее пассажирское. — Я никого не замещаю, — клацаю зубами я, понимая, что это он обо мне. — Тогда я, может, должен сказать, правая рука? — он не пристегивается, когда машина трогается с места, и оборачивается на меня. — Правую руку ему тоже есть кому замещать, — ишь, докопался, красноволосый. Он совершенно не похож на Дина, но почему-то именно его я вижу, смотря сейчас на этого парня. Тот тоже был такой — слащавый и задиристый. Отчего-то становится грустно, и я опускаю глаза. Видимо, это не ускользает от брошенного на зеркало заднего вида взгляда девушки, сидящей за рулем, и она дерзко выплевывает: — Рэй, отвали от нее. Правильно, отвали от меня. Начинаю разглядывать девушку — ее голос показался мне интересным: хриплый и слегка басистый, прямо как у парня. Подобному впечатлению подыгрывает и ее стрижка — короткий светлый ежик и темный фигурно выбритый висок. Косметикой она не пользуется совершенно, лицо украшает только многочисленный пирсинг. Да и вообще, как я заметила уже давно, ее половую принадлежность выдают только широкие, правда плоские, бедра. Даже грудь совершенно не заметна под формой. Привет, сестра. Только в отличие меня, девушка не костлявая, а вполне себе крепкая, неудивительно, что в толпе солдат ее сразу принимаешь за молодого парня. — Глаза лишние? — она заметила, как я пялюсь. Вот только что заступилась за меня, а теперь огрызается. Интересно, в отряде Лидера все такие? Он, может, специально тут родственные себе души собирает? Хотя, наверное, только так в лидерском отряде и можно выжить. Так что я проглатываю эту дерзость и молча отворачиваюсь к окну. — Мне вот все интересно, — уже на подъезде к району бесфракционников снова заводится Рэй. — Я три года как проклятый пахал, шкуры своей не жалел, чтоб в лидерский отряд попасть. А сюда, оказывается, вчерашних неофиток берут, не толще моего пальца. — Которого? Вот этого? — раздражаясь, сую ему средний палец в лицо. Он отмахивается от моей руки и, обернувшись, хищно сверкает зелеными глазами. — Вот честно скажи, — быстро пробегается по мне взглядом. — Долго ты его уговаривала тебя трахнуть? Не хочу я нарываться, ой как не хочу. Не первый раз меня уже в это носом тычут. Ну было разочек, и что? Не за место я выслуживалась. Да и кто об этом знает? Так, смешки и догадки. Так что только злобно бью ботинком по креслу красноволосого. — О, Лекса, смотри-ка, не отрицает, — кивает он в мою сторону, смотря на девушку. — Лидер-то у нас, великодушный, страх, — снова смотрит на меня, но теперь уже с отвращением, и качает головой. — Я бы с такой не смог. Ну вот это уже перебор. Когда он опять отворачивается к девушке, видимо, наблюдая за ее реакцией, бью его тяжелым прикладом в висок. Хорошее оружие, кстати. Главное, многофункциональное. А говорят, винтовки в ближнем бою бесполезны. Врут. Рэй отлетает в лобовое стекло, девушка необдуманно резко тормозит машину, от чего он ударяется второй раз. Злобно зыркает, с руганью вываливается из внедорожника и подлетает к задней дверце, распахивая ее и чуть ли не за шкирку вытаскивая прикрывающего меня амбала. — Ну, сука, нарвалась! — тянет ко мне свои ручищи, хватает за ногу и пытается вытащить меня наружу. — Я нарвалась? — визжу я и свободной ногой пинаю его в кадык, от чего он отходит назад, потирая шею и давая мне возможность выскочить из западни. Только я становлюсь на землю, как Рэй тут же набрасывается на меня и выбив из рук винтовку, хватается за горло и валит с ног. Я плюхаюсь спиной в пыль, едва не переломав обе лопатки. Такую тушу скинуть себя невозможно, так что я вцепляюсь когтями в его смазливую рожу, пусть хотя бы не видит, куда бьет, потому как он отчаянно пытается заехать мне кулачищей по носу. Тот самый оскорбленный амбал решает отомстить Рэю и, схватив его за шиворот, оттаскивает от меня. Красноволосый еще успевает прописать мне пару пинков по ногам, так что я быстро вскакиваю и снова кидаюсь на него, умудрившись задеть кулаком по мальчишечьей харе девушки и еще успев отметить этот мысленный оксюморон. — Да успокойся ты! — горланит она, хватая меня за взъерошенную гриву и оттаскивая от Рэя. — Сука, волосы не трогай! — изворачиваюсь и бью коленом в печень Лексы до тех пор, пока она не оставляет мой измученный хаер в покое. Теперь на меня бросается с кулаками эта стерва, по-кошачьи шипя и показывая зубы. Драться с девушками — это вообще страшно, они агрессивнее любого мужика. Но я с большим воодушевлением ввязываюсь в драку с Лексой. Правда ей почти сразу удается разбить мне губу, а когда я пытаюсь ответить — цепкими пальцами хватает за запястье и заламывает руку за спину, чуть ли не до хруста. Я взвываю от боли и от осознания того, что Рэй уже уложил амбала и движется к нам. А второй-то где? Не даю красноволосому и подойти, поочередно машу перед собой ногами, изредка заезжая ему по коленям и выставленным вперед ладоням, которыми он пытается схватить меня за лодыжку. Лексе это видно изрядно надоело, и она, выждав пока я снова окажусь стоя на одной ноге, делает подсечку, от чего я смачно плюхаюсь на землю бедром. Вот дерьмо, лишь бы плечо не вывихнула — эта мразота так и не отпустила мое запястье, не давая мне подняться. Пребывая в такой неестественной позе, слышу спасительный голос готового к раздаче знатных пиздюлей Лидера: — Какого, мать вашу, вы тут устроили?! Отшвырнув мою несчастную руку и пнув вдогонку по пояснице, бритая сучка недовольно басит: — Эрик, убери от нас эту ненормальную! — Пха! — вырывается у меня, пока я кое-как встаю и разминаю плечо. — Ты офонарела совсем?! Да я вас… — Заткнулись все, — прерывает мою едва начавшуюся тираду негодования Эрик, и взглядом намекает, что огребать буду одна я. Стараясь не показывать свою обиду, демонстративно отряхиваюсь, подбираю с земли свою винтовку и, продефилировав мимо стукача-амбала, подхожу к Лидеру. Рукавом грубо стирает кровищу с моего подбородка и защелкивает на руке что-то похожее на часы. А, это типа рация. — Что за выходки? — рычит он. Видимо, тут такое нечасто бывает. Я молчу, глядя на него исподлобья. Сам поймет. И он, скорее всего, понимает и, грубо подтолкнув меня в спину, ведет вперед. Мы разделяемся и идем по одному, правда, далеко друг от друга не разбредаясь. Хотя бы двое должны быть в поле зрения, так что мы изображаем подобие разреженной шеренги и входим в район бесфракционников. Мы начинаем с малообжитого края — как раз тут предположительно ныкаются предатели. Я уже не вижу Эрика, слева от меня крадется Лекса, а справа — амбал-стукач. Прохожу мимо двух женщин, стоящих возле бочки, пылающей огнем. Фу, керосином пахнуло. Когда я поднимаю руку, чтобы прикрыть рукавом куртки нос, они испуганно шарахаются в сторону. Ну, эти точно не заговорщицы. Почти три часа хожу-брожу мимо зданий, выписывая круги и ловя косые взгляды Лексы. Что-то совсем никого. Вдруг вижу, как из-за угла вылетает…эм… девушка? Женщина? В общем, человек женского пола и неопределенного возраста. Она испуганно оглядывается назад, но как только видит меня, драпает вообще в другую сторону. Почти сразу слышу хрипящий голос из рации: — Одного взяли, назад. Послушно возвращаюсь к машинам. Черт его знает, сколько придется назад идти — далеко забрела уже. В одном из проулков вижу Эрика и сворачиваю в бок, пытаясь его догнать — не больно-то мне охота одной между вражеских домишек щеголять. А уж тем более под ненавидящими взглядами Лексы. Окрикиваю Лидера, чтоб хоть чуточку притормозил, он оборачивается вместе со своей жертвой, которую тащит за шиворот, и я ахаю — совсем мальчишка! Издалека сойдет и за взрослого, но лицо его выдает: ему лет пятнадцать, не больше. — Ты уверен? — тихо говорю я, оглядывая парня с испуганными глазищами. Да, он бесфракционнник, да, на нем форма бесстрашного солдата, но только куртка — штаны, похожи, подарили отреченные. Эрик ничего не говорит, только подводит мальчишку к внедорожнику и швыряет возле колеса. — Кайл! — гремит его нетерпеливый голос. — А, может, сначала сыворотку правды попробуем? — что-то я очень сильно сомневаюсь насчет того, что он заговорщик. — Пробовали уже, — бурчит Эрик. — Что-то постоянно упускаем. — Когда успели? Что упускаете? — удивляюсь я, останавливая трясущегося от страха Кайла, схватив его за рукав. — Никто из допрошенных нами вообще не в курсе к чему весь этот балаган и кто его придумал, — раздраженно тараторит Лидер. — Как подобраться хоть на чуточку к разгадке, какие вопросы задавать — черт его знает. Эти мрази все продумали. Сейчас послушаем и авось зацепимся за что-нибудь. — Авось? — ошарашено шепчу я. — Что значит, авось? А если он вообще не предатель? — Невелика потеря, — бросает он и кивает Кайлу. Я не вижу, как парень всаживает шприц с сывороткой в шею бесфракционника, почти не слышу, как тот сиплым голосом начинает ворошить свое прошлое. Я смотрю только на жадное, хищное лицо Лидера, вслушивающегося в каждое слово. Ему абсолютно все равно, что это живой человек. С безумной улыбкой он ждет, когда парень начнет угасать — это значит, что он подходит к концу своего повествования. И к концу своей жизни. Но вот я различаю, как улыбка тает на лице Эрика и сменяется злостью. Улавливаю слова парнишки: — …Ночью пришел какой-то человек, я его не знаю, дал мне свою куртку, сказал надеть, чтобы не было холодно. Я еще удивился, не встречал среди бесстрашных таких добряков. Ну я и надел, а мама сказала, мол, ты дурак, бесстрашные своих отстреливают, а те в наших домах прячутся. Но я все равно ношу, потому что холодно… Дальше никто не слушает. Я отворачиваюсь, прикрыв рот рукой — не хочу видеть, как он умирает. Не хочу понимать, что у него есть мама, родная мама, которая ждет его дома. Натыкаюсь взглядом на лицо Кайла — оно словно бы посинело от ужаса. Весь трясется, шприц с пустой ампулой падает в пыль. Ему еще не приходилось убивать. Тем более просто так. — Довольна? — слышу сдавленный голос Эрика. Сердце падает — он будто бы только что обвинил меня в смерти этого мальчишки. Но не я его притащила, не я! — Накаркала, падла, — подает голос Рэй. — Охренеть, теперь я во всех ваших грехах виновата? — взрываюсь я и поворачиваюсь к Лидеру, намереваясь высказать ему все за свою реплику: — Эрик, если бы ты не был так ослеплен желанием как можно быстрее перебить всех бесфракционников, мы бы не потеряли время! Одно лишь мгновение — и он оказывается прямо напротив меня, нависая надо мной и буравя стальным взглядом. — Ты, сучка, кем себя возомнила?! Думаешь, один раз ноги раздвинула и все, можно Лидера дерьмом поливать? Рэй задорно присвистывает. Я таращусь на Эрика, широко распахнув глаза. Но нет, не от его слов, а от того, что мне в голову пришла ужасная мысль, от которой руки начала бить мелкая дрожь. Как ему сказать? — Я думала, ты… — я выдавливаю из себя самое жалкое выражение лица, которое только может у меня быть, а дальше делаю первое что пришло в голову — с размаха бью его ногой в пах. — Мерзкий бабник! Эрик нагибается, корчась от боли, и я, понимая, что, если упущу момент, попрощаюсь с жизнью, хватаю его за ворот и, притягиваю к себе, прислоняясь щекой к его скуле. — Кто-то в твоем отряде, — быстро и максимально тихо шепчу я, а потом с наслаждением ору ему в самое ухо. — Вот что я сделаю с твоей белобрысой сукой! Честное слово, если бы он не услышал первую фразу, то определенно бы поржал от души. Но за него это сделал Рэй, так что Эрик просто не мог себе позволить не залепить мне смачную оплеуху. Ну, ладно, ради спектакля прощается. — Я же говорила, она ненормальная, — презрительно бросает Лекса. Эрик самодовольно усмехается, многократно ей кивая, но я-то вижу — теперь он изучает ее взглядом. Еще раз поправив свою ширинку, Лидер излишне самоуверенной походкой обходит внедорожник. — Никого больше не будем брать? — удивленно спрашивает красноволосый. Конечно, не будем, ведь тот, кто нам нужен, определенно среди нас. — Завтра, — коротко бросает Эрик и садится за руль. Я, недолго думая, прыгаю на место рядом с ним. Он дарит мне лишь секундный взгляд, зато полный неподдельной похвалы. Все-таки бесфракционник умер не зря — его рассказ навел меня на мысль: кто-то специально отправил его на мясо, ибо знал про сыворотку. Зачем, другой вопрос, на него у меня пока что нет ответа. А вот про сыворотку не знал никто, кроме Макса, Фора, Кайла и всего отряда Эрика. Первые двое отпадают. Хотя, пожалуй, Кайл тоже. Вон, сидит сзади, и даже я чувствую, как его трясет. — Мы оставим тело здесь? — спрашиваю я, и Лидер лишь неопределенно пожимает плечами — сейчас ему не до этого. Пока мы возвращаемся, Эрик периодически поглядывает в зеркало заднего вида — вглядывается в лица сидящих сзади. Кто же из них? А что, если я ошиблась? Ну, пофигу, проверить никогда не мешает. Прибыв в штаб, Лидер быстрым шагом направляется к Максу, я осторожненько семеню за ним — ну, мне же интересно. Однако в кабинет он меня не пускает, приказывает ждать. Нифига себе, неужели он и меня подозревает? Это как-то нечестно. Правда, торчит у Макса он недолго, и, выходя, бросает мне: — Ночью собираем отряд, не проспи. — Окей, — киваю я и собираюсь пойти на ужин. Негоже пропускать приемы пищи, а уж тем более два подряд. Но Эрик успевает придержать меня за плечо. — Так чего вы там заваруху устроили? — Ты и так понимаешь, зачем спрашивать? — нехотя отвечаю я вопросом на вопрос. — Хочешь сказать, они первые на тебя накинулись? — скептично изрекает он. — Вот почти что накинулись, — в моем голосе явно звучит обида. — Потому что я самая доступная подружка Лидера, и раздвигаю перед ним ноги, чтобы потом поливать дерьмом. Ох, ну прямо настоящая женщина — все припомнила. Эрик усмехается, но не злобно, а как-то снисходительно. — Ну ты же не станешь из-за этого менее послушной, верно? — сладко напевая, он заключает меня в кольцо своих объятий. — Я и так достаточно послушная, — строго говорю я, смотря ему в глаза. Его моя серьезность только забавляет. Он не видит во всем этом ничего плохого. Мол, я до тебя снизошел, вот и терпи. Едва касается губами моего виска. — Ты нужна мне не меньше, чем я тебе, — оставляя легкие, едва ощутимые поцелуи, движется вниз, по щеке. — У тебя пока есть время пожить, а у меня — право на твои мозги. Он касается уголка моих губ, призывая к поцелую, но тут я почти инстинктивно делаю то, что удивляет меня саму — резко отворачиваюсь. — На это права не обговаривались, — бросаю я. Я не хочу, чтобы сейчас он меня целовал. Я не хочу сейчас даже стоять рядом с ним. Мне надоело разгадывать эту загадку. И дело вовсе не в том, что я пытаюсь показать свой характер, заинтриговать его своим отказом, совсем нет. Я просто не хочу. Я согласна безропотно выполнять любые приказы, но чтобы мою пропащую душонку вот так вот трепали каждый день? А потом залатывали, и продирали еще большую брешь? Нет, Эрик, так не пойдет. Он не отпускает меня, только крепче сжимает пальцы. Ничего не спрашивает — зачем ему спрашивать? Он понятливый. Хочет что-то сказать, но тут слышится щелчок дверной ручки, и в коридоре появляется Макс. Так, будто догадывался о подобном, но все же надеялся на обратное, он полумрачно полуизумленно изрекает: — Да ну нахуй.