Из реальности в Бесстрашие

— Рэй сказал, Кэйси пока не может ехать. Я стою в комнате Эрика следующим утром, глядя как он сосредоточенно работает с планшетом, чуть откинувшись на стуле. — Мне плевать, что сказал Рэй, — бросает он. — Эрик, я тоже хочу поскорее разделаться с этим. Но мы не будем рисковать жизнью девчонки. Он вдруг поднимает на меня глаза и со своей коронной наигранно удивленной усмешкой произносит: — А, ты уже выносишь решения? — У меня на это не меньше прав, чем у тебя, — осторожно говорю я. — Да? Ну, наверное, ты права, — Эрик поворачивается ко мне и вальяжно закидывает ногу на ногу. — Хотя, ты знаешь, Рэй на своей новой работе совсем разболтался, как по мне, прошлый врач был куда профессиональнее. Я напрягаюсь. — И что ты этим пытаешься сказать? — Хочу показать тебе, где твое место, — он становится серьезнее. — Макс и без того не был в восторге от идеи отправить докторишку в солдаты. Только дай ему повод, и… — Постой, — у меня вырывается нервный смешок. — Так ты ревнуешь? Ой, зря. В одно мгновение Эрик подскакивает ко мне, и его пальцы ложатся на становящееся излюбленным ими место — на мою шею. Сдавливая горло, Эрик, еще и как следует тряхнув меня, снова проверяя мои позвонки на прочность, жестко цедит прямо в лицо: — Слушай меня. Не испытывай мое терпение. Ты как была никем, — тон его голоса понижается, и он уже почти рычит. — Так никем и осталась. — Безусловно, — как можно спокойнее выдыхаю я, не поднимая глаз. Но его слова сильно задели что-то под названием мое достоинство. — Лидер у нас встречался с «никем». Достойному Лидеру — достойная партия. Каменная хватка на шее ослабевает. Эрик опускает руку, но я уже знаю, это чувство свободы — обман. И тут же получаю звонкую оплеуху. Не всей силой приложился, но все равно больно. По прежнему не смотрю в его глаза — жалею же, не то стыдно станет. Я могу ответить, мне за это ничего не будет. Ни-че-го. Но он сильнее меня, а когда взбешен — и думать страшно. — Я сообщу, когда Кэйси станет лучше. Эффектнее было бы сразу уйти, но я больше чем уверена — стоит мне развернуться, и потом кому-то придется соскребать мои мозги с двери. Так что я терпеливо остаюсь неподвижной, мол, хочешь бить — бей. И ухожу только тогда, когда Эрик, наконец, берет себя в руки и возвращается к столу. По крайней мере я его разозлила. Хоть что-то. Лишь бы не пришлось ответить за свое любопытство. Я знаю, что ставить условия, тем более Эрику, в моем положении ой как опасно, так что сразу несусь в больничный отсек и, сняв маску горделивого спокойствия, прилипаю к Рэю. — Сделай хоть что-нибудь! — почти умоляю его, когда он только неуверенно качает головой. — Она сможет отлежаться потом, главное — побыстрее вытащить ее в Искренность. — А что за ажиотаж такой? — интересуется Лекса, оно и ясно, уже сомневается в моем, таком полезном ей, авторитете. К тонне смятения от ее вопроса добавляется еще центнер, когда с утренней тренировки возвращается Стивен. — Максу не терпится, — удается выдавить мне. — Он ее в любом состоянии готов заставить ехать. Вот взяла и свалила все на Макса, который особо никого и не торопит. А вот про Эрика, готового издеваться над всем, что еще дышит, как-то умолчала. И это еще после того, что он сказал. — Ударилась где-то? — вдруг спрашивает Док. Я и не заметила, что он на меня смотрел. Мне казалось, он был целиком занят сменой одежды. — Торопилась, не вписалась в поворот, — на выдохе выпаливаю я, даже не подозревая, что с моим лицом. — Шеей? Или не лицом. Понимая, что меня только что ловко поймали на вранье, оборачиваюсь на Стивена. Но одно его взгляда достаточно, чтобы смутить меня еще больше, и я тут же отворачиваюсь. Как дать ему понять, что он не должен лезть в это? — Это Эрик, — заключает Лекса, закидывая руки за голову. Какие догадливые все, обалдеть. Повисает уже ставшее привычным напряженное молчание. Неожиданно для всех в разговор вступает сама Кэйси. — Я готова потерпеть, — она смотрит на меня таким взглядом, что мне вдруг начинает казаться, что ей есть, что сказать на суде. — В нижнем ящике, в зеленой коробке, — устало бросает Док, натягивая ботинки, и, когда Рэй выполняет его указание, начав рыться в лекарствах, поднимает на меня глаза. — Я отведу ее к машине. Я спешно выхожу, покинув комнату с давящей атмосферой недосказанности, и быстро иду к Максу, доложить, что мы готовы. Пока он собирает Лидеров и собирается сам, я успеваю переодеться и привести себя в порядок. Спускаюсь вниз, и уже на выходе наблюдаю солдат, ведущую совершенно спокойную, казалось бы, Алекс. На секунду внутри все замирает, и мне кажется, что это она, настоящая Алекс, и мне вдруг хочется остановить их, заставить отпустить ее. — Начинаешь понимать? — я вздрагиваю, когда голос Эрика насмешливо шелестит над ухом. — Каково Лидеру, когда он становится уязвимым. Я оборачиваюсь, и, проследив, куда он многозначительно направляет взгляд, вижу Дока, уже управившегося с Кэйси, и стоящего с сигаретой у внедорожника. — Что за игры, Эрик? Ты не заставишь меня плясать под твою дудку, — сухо выдавливаю я. Судя по тону его голоса, он успел успокоиться и что-то очень хорошо обдумать. Слегка приобнимает меня за талию и наклоняется так сильно, что касается губами моего виска. — Я всех заставлю. Провожаю его взглядом, четко понимая — поднасрет, так поднасрет. Вчера ему, якобы, все было безразлично, а сейчас начал зуб на Стивена и Кэйси точить. Не просто попользовался и выкинул, а хочет уничтожить все, что у меня осталось. Повеселиться решил. Садист, как он есть. С тяжелым сердцем я сажусь за руль и начинаю движение первой, не дожидаясь команды Макса. Чувствую на себе взгляды Дока и рыженькой, и даже еще одного солдата в салоне. Ведь все знают, что Лидеры давно разбежались, а тут вдруг интимно шушукаются перед всеми. Ага, прямо так, интимно, но перед всеми. Вот ведь засранец. Черт! Стивен закуривает сигарету и, наконец, отворачивается к окну. Я знаю, что ему больно. И поэтому мне тоже больно. Не больно, блин, одному только Эрику, и это как-то даже несправедливо. Когда мы оказываемся возле главного здания Искренности, я в машине не задерживаюсь. Стивен и другой солдат заботливо помогают Кэйси идти, остальных я не вижу — в нетерпении сразу же быстро иду к главному входу. Кан одаряет меня сдержанным приветствием. Мой взгляд вдруг натыкается на Джанин и Роксану. Они-то что тут забыли? Ах, да, наверное бояться, что с их складов украли еще что-нибудь запрещенное. Мисс Идеальность смотрит на меня оценивающе, но с некоторой опаской. Неприязни у нее ко мне, конечно, осталось хоть отбавляй, но во взгляде появилось уважение, не просто же так меня Лидером назначили, верно? Так что она нехотя и коротко, но все же кивает мне, а я отвечаю ей тем же. В зале суда Алекс на удивление спокойна. Ее лицо не покидает гадкая ухмылка, такая, будто что бы мы ни сделали, все равно останемся в проигрыше. И это заставляет меня не на шутку заволноваться. Но я пока не подаю виду, стою, скрестив руки на груди, напряженно и серьезно глядя, как двойнику вводят сыворотку правды. По левую руку от меня в такой же позе стоит Эрик, впереди, возле стула, на который усадили Кэйси, — Стивен, на случай, если рыженькая почувствует себя плохо. — Итак, Вы Александра Кларк, изгнанная из фракции Бесстрашие, верно? — начинает свой допрос Кан, и девушка положительно кивает. — Начнем с малого. Вы приближались к территории, отведенной под… игру по захвату флага позавчера ночью? — Да. — Вы стреляли в эту девушку, — посмотрите на нее, — Кэйси? — Я не знаю, — вдруг выдает она, внимательно рассмотрев рыжеволосую. Кан смущенно оглядывает Лидеров нашей фракции. — Кто в нее стрелял? — Понятия не имею, — она усмехается. Лидер Искренности теряется, я закатываю глаза и нагло гаркаю на весь зал: — Ты вообще видела, в кого ты стреляла? Замечаю, что Эрик успевает немного наклониться в мою сторону, наверное, чтобы заставить замолчать, но Алекс, обернувшись, и встретившись со мной взглядом, говорит то, от чего по телу пробегают мурашки. — Нет. Но было бы неплохо, если бы это была ты. Эрик выпрямляется. Стивен оборачивается на меня. Да даже Роксана, стоящая все это время с выражением неземной скуки на лице, и та, прикрыв рот рукой, поднимает голову. Кан коротко откашливается. — Вы хотели убить Лидера вашей бывшей фракции? — Да, — она говорит это совершенно спокойно, и я отмечаю про себя, что вопрос Кана не вызвал у нее удивления или замешательства. Так, будто она знала о моем повышении. Откуда? — Зачем? — прерывает мои размышления новый вопрос. И правда, зачем? — За уничтожение оружейного склада бесфракционников. И за то, что сорвала наши планы. — Так вы причастны к заговору, как я понял, — дождавшись положительного ответа, Кан продолжает: — Остались еще люди в ваших рядах, стремящиеся убить Кэтрин? — Да. Мне становится еще больше не по себе. Раньше меня если и хотели убить, то только потому, что я — часть вражеского отряда. Нечто абстрактное, безликое. А теперь моей смерти желают именно за то, что я — это я. — Кто? Алекс снова усмехается. — Не знаю. Я не видела их лиц. Не знаю их имен, количества, местонахождения. Понятия не имею, бесфракционники они или нет. Думаете, мы не стали умнее за это время? — Кан угрюмо захлопывает папку, давая понять, что допрос окончен. Солдаты уже направляются к Алекс, но тут она снова оборачивается на меня и продолжает: — Ты не принадлежишь им, Кэт. Все закончится. Даже когда ее уводят, она продолжает сверкать глазами в мою сторону, и от этого мне становится до того жутко, что тошнота подступает к горлу. И если никто особо и не обратил внимания на ее последнюю реплику, а если и обратил, то уж точно не понял, то я поняла прекрасно. Что если она ставит под угрозу не просто мою жизнь или здоровье, а само существование в мире, к которому я так привыкла? Я практически машинально оглядываюсь на Эрика в поиске поддержки, но он смотрит на меня так же озадаченно, с немым вопросом во взгляде и… с явным недоверием. Он мало понимает, почему именно я, а я понимаю прекрасно — Алекс постаралась. Тем более что теперь для заговорщиков я стала трофеем поценнее. Эрик хочет что-то сказать, но тут рядом оказывается Стивен. Он кладет руку мне на плечо и наклоняется, заглядывая в лицо. — Ты как? У меня хватает сил только кивнуть. Так стремительно теряю все, что у меня есть. И даже достоинство — Эрик, бросив короткий взгляд на Дока усмехается, мол, тоже мне Лидер, и уходит. Допрашивать Кэйси Лидеры смысла уже не увидели. И даже не смотря на то, что мне еще в штабе показалось, что ей есть, что сказать, я совершенно забываю об этом. Уже на выходе, когда девчушку ведут впереди, корю себя за то, что ей пришлось тащиться сюда практически напрасно. Хотя, учитывая, что Алекс было на нее плевать, точно напрасно. Но я тут же прихожу к мысли, что Эрика я бы все равно не переубедила, а вот судьба Стивена мне явно важнее. Иногда приходится выбирать. Стивен, к моему удивлению, садится за руль сам. Не думала, что он умеет водить. Но оно и к лучшему, я толком не могу сосредоточится даже на том, как идти. Всю дорогу он молчит, я бы даже сказала, заботливо молчит — видит, что на разговор я не настроена. То, что Эрик оставил меня в Искренности, так ничего и не сказав, уже совершенно вылетело из головы, которую я, уже стоя в душе, упорно забиваю мыслями по поводу заговора, и Алекс, и охотников за моей жизнью. Но как раз тогда, когда я, одевшись, предположительно, для сна, выхожу, дверь в комнату вдруг распахивается, и Эрик, сразу же захлопнув ее, бесцеремонно шагает внутрь. — Ничего не хочешь рассказать? — слегка запыхавшись, слету бросает он. — Что рассказать? — я успеваю взять себя в руки и небрежным движением откидываю полотенце на спинку стула. — Ты вроде бы все обо мне знаешь. На секунду его взгляд выражает бессилие от понимания того, что он противоречит сам себе. Он ошибся, но чтобы Эрик признавал свои ошибки? Редкость. Он подлетает ко мне и, грубо схватив за плечо, чеканит прямо в лицо: — Кто ты такая? — Да что значит, кто такая? — я пытаюсь сбросить его ладонь, но пока безуспешно. — Я не понимаю, чего ты хочешь. — Что должно закончится? Кому ты не принадлежишь? — он говорит это так горячо, что я понимаю, черт, он не просто обратил внимание на эти слова, они еще и прочно засели в его голове. — Слушай, я понятия не имею, что там несла эта… — Говори! — рявкает он так, что я вздрагиваю, зажмурив глаза. — Что бы там ни было, это тебя не касается! — неожиданно для самой себя вскрикиваю я. — И никого не касается, и не коснется, ясно? Ну что я могу сказать?! Он прикрывает глаза, я замечаю, как желваки ходят на его скулах. Тихо, но властно, он медленно произносит: — Говори. — Эрик, я не знаю, — тут я осторожно беру его за локоть, боясь, что он не дослушает. — Я понимаю, что это все это выглядит странно, но я ничего не сделала, — отметив, что против моего касания он ничего не имеет, тянусь к нему. — У тебя нет причин мне не верить. — Нет причин, — иронично повторяет он. — Эрик. Я кладу вторую руку на его грудь, словно забыв о том, что было утром, но он вдруг с каким-то отвращением отталкивает меня от себя и, даже не взглянув, выходит, еще раз хлопнув дверью. И в этот момент внутри меня что-то окончательно ломается.