Из реальности в Бесстрашие

Эрик со своим отрядом, захватив Рея и Фора, уже отправился в Отречение. За ним последовало многочисленное подкрепление. Ребята должны найти способ обезвредить заговорщиков так, чтобы не пострадали захваченные ими люди. Мортон и Стивен находятся в импровизированных камерах, куда меня наверняка уже приказали не пускать. Я же просто лежу на койке с зашитой головой и пялюсь в потолок. — Кэт? Мягкий, насколько это возможно, голос Лексы, заставляет меня опустить взгляд на дверь. В её глазах читается участие и вопрос. Она подходит и осторожно присаживается на край моей кушетки. Чуть помедлив, спрашивает: — Почему ты остановила допрос Дока? Я вздыхаю, не сумев сдержать усмешки. Лекса же ничего не знает. — Он сказал мне, что он дивергент. Девушка оживает. — Сказал? Когда? Давно ты об этом знаешь? Тут же я понимаю, что совсем не обдумала последствия своего ответа. Если соврать, что знала об этом раньше, станет непонятно, почему я сразу не предотвратила допрос. Мне приходится сказать правду. — Тогда... Кэт, что тебя так держит рядом с ним? — после рассказа Лекса кладет свою ладонь на мою, чтобы показать ненавязчивость своего вопроса. — Почему он не отпускает тебя? Я молчу еще с полминуты, словно сама пытаюсь понять. И понимаю. — Потому что, в самом же деле, он дивергент. Всё это время он был дивергентом. Он бесстрашный и честный. Умный и добродушный. И он уж точно миллион раз жертвовал чем-то ради меня. Подруга молчит. Только смотрит в одну точку куда-то возле наших сплетенных рук. — Лекса, если честно, я не знаю, на правильной ли я стороне. Вдруг она инстинктивно отстраняется. В её глазах я замечаю искорку подозрения, которая уже готова разгореться в пламя недоверия. — Ты же не хочешь уйти? Я ухмыляюсь, поглаживая её руку. — Конечно нет, Лекса. То, что делают заговорщики — это ужасно. Пострадало столько невинных людей. Я ни на секунду этого не одобряю. — Я думаю, что Эрик... Он наконец-то осознал, что ты на самом деле значишь для него. Я замолкаю и опускаю глаза. Зачем она это говорит? Почему от этого так страшно? Неужели быть привязанным к кому-то проще, чем ощущать, что кто-то привязан к тебе? Тут я поднимаю глаза и смотрю на часы. Почти час. Эрик уже подбирается к Отречению. Надеюсь, с ним всё хорошо. Лекса понимает, что откровенные разговоры меня утомляют и решает проверить мою рану после операции. — Пора тебе прекращать рисковать своим здоровьем. Сколько бы ты ни спорила, повторюсь: не железная. Внутри я соглашаюсь, но внешне никак это не проявляю. Я чувствую, что ломаюсь, а этот разговор вообще будто расшибает меня вдребезги. Не хочу стать размазней или неженкой. — Хочу выйти на улицу, — я уверенно поднимаюсь на кровати и пресекаю все попытки Лексы остановить меня. Всё-таки я не комнатное растение, а вроде как ещё солдат. Я надеваю свои форменные штаны прямо под больничную сорочку, осторожно погружаю ступни в ботинки и заталкиваю шнурки, не завязывая, под язычок. Аккуратно, придерживаясь рукой о стену, подхожу к двери и обещаю Лексе, что вернусь не позже, чем через полчаса. И так же неловко выползаю в коридор. — Помочь? Рядом со мной вдруг оказывается солдат, готовый подхватить меня под руку, но я смущенно улыбаюсь и отказываюсь. Откуда он на этом этаже? Обернувшись, я вижу как он уже быстро удаляется по своим делам. Внезапно закрадывается легкое чувство тревоги. Или ощущение паранойи. Я прохожу мимо охраняющих вход солдат и оказываюсь на свежем воздухе. Пока не решаюсь спуститься вниз по ступенькам и просто стою на месте, вглядываясь куда-то вдаль. Как там Эрик? На сердце неспокойно. Как бы там ни было, я не готова его потерять. Ни из-за того, что нас связывает, ни из-за того, что я осталась совсем одна. Меня гнетёт где-то внутри чувство, что в один момент жизни я сделала что-то не так. Один нелепый шаг привел меня туда, где я имела все шансы не оказаться. Если бы не Эрик, я бы не стала такой сильной. Если бы не Стивен, я бы не стала такой... какой? — Кэт? Мысль обрывается и оказывается безвозвратно забытой. Я оборачиваюсь и вижу, как ко мне спешит солдат, работающий в центре наблюдения. Он возбужден настолько, что даже его голова еле заметно подрагивает. Волнение моментально захватывает меня, я напрягаюсь. — Эрик вышел на связь. Он нашёл средство, которое поможет остановить заговорщиков. Я быстро оглядываюсь и тут же горячо шикаю на него. — Говори же! Солдат мнётся. Тревога одолевает меня с новой силой. — Они наткнулись на сыворотку забвения. — Что?! — не осознаю даже, как моё лицо вытягивается от шока, страха и возмущения одновременно. Ноги сами начинают двигаться ко входу. — Он понимает, что творит?! Ни за что! — Другого выхода нет, их слишком много, — лопочет солдат, открывая входную дверь и пропуская меня вперед. — Там же не только заговорщики! Там же люди, семьи! — я резко оборачиваюсь на солдата. — В центре наблюдения остался кто-то? Нужно немедленно связаться с Эриком и остановить это. — Нет, я... — он заминается на пороге. Я не собираюсь выслушивать его объяснения и почти кричу: — Так беги же туда прямо сейчас, чёрт тебя дери! Перепуганный парень едва срывается с места, как вдруг запинается, и я вижу как струя темной крови с кашлем вырывается из его рта, под жестокий аккомпанемент спрятавшихся где-то снаружи винтовок. В эту же секунду доносится крик и автоматная очередь откуда-то изнутри здания. Твою мать. Всё ведь так хорошо шло. Я шокирована, но быстро понимаю, что оказалась под прицелом. Пригнувшись, бросаюсь в коридоры, безоружная, без связи и в больничной сорочке. Я бы побежала в центр наблюдения, но вовремя прикидываю, что уже поздно — если враг уже в здании, значит центр связи — первое, что он захватит. Второе — это освободить пленных. Это я осознаю, как только вижу, как солдаты не в форме бесстрашных уже выныривают с лестницы, ведущей из склада. «Не смей соваться к заключённым»? Так они сами сюда суются. Шансов дать отпор нет. Всё, что нужно сейчас делать — спасаться. Я хватаю за рукав куртки бесстрашного, оказавшегося рядом, и велю ему как можно скорее собрать несколько человек и вывести Совет к чертовой матери подальше отсюда. Нас же самих тут похоже и похоронят. На несколько мгновений я останавливаюсь прямо посреди одного из коридоров, размышляя, где бы мне сейчас достать оружие. Но услышав топот и грязный ликующий смех позади, не раздумывая распахиваю дверь ближайшего кабинета и залетаю внутрь. Не запираю её — заговорщики уже рядом, и если это сделаю — могут заметить. Так что буквально вжимаюсь в угол и молюсь всем богам, чтобы они просто пронеслись мимо. В этот момент успеваю подумать — как, мать его, они всё это спланировали? Полминуты — и их голоса стихают где-то в конце коридора. Прислушиваюсь получше. Нет, точно пронесло. Я расслабляюсь и сипло и судорожно выдыхаю. Нужно придумать, как выбраться отсюда. Жива ли ещё Лекса и где носит Алекс. Надеюсь она додумалась охранять Макса. Если ей вообще это нужно. Шаг. Не мой. Совсем рядом. Под рёбрами колко ёкает, и тревога тут же разливается в груди. Следующий шаг — прямо внутрь кабинета. Ещё один — и Стивен, грозный, обиженый, злой, одним взглядом заставляет меня до боли вжать лопатки в стену. Дверь теперь оказывается заперта. Дыхание перехватывает. Всё моё нутро сжимается, напрягается, так что я боюсь даже сделать необходимый мне вдох. В руках мужчины винтовка, но он медленно кладет её на стол и тут же заслоняет своим телом. Черные глаза смотрят прямо на меня, не моргая, выжигая отпечаток страха на моём лице. — Чтобы все закончилось прямо сейчас, мне нужно просто тебя убить, — выговаривает он твердо, так, будто уже задумал это сделать. «Просто меня убить». Стивен подходит ближе, так что я уже слышу его ровное дыхание. Всё внутри меня трепещет, я чувствую, как трясутся коленки, как кровь ухает в голове, будто совсем скоро потеряю сознание. Во мне едва остаются силы, чтобы сказать короткое и тихое: — Так сделай это. Мгновение — и Стив резко подаётся вперед, обхватывает меня за плечи и накрывает мои губы своими. С каким-то остервенением, нажимом, почти отвращением. Я тут же обмякаю — ноги больше не держат меня, только кровь продолжает пульсировать в висках всё сильнее. Поцелуи уже не на губах, на шее, на плечах, и внутри становится так тепло, и я чувствую, что мне нужно остановить его, но я не могу. Не хочу и боюсь, и всё моё тело пробивает озноб и мелкая дрожь. Я хватаюсь за его плечи, чтобы оттолкнуть, но в момент, когда ладони касается его тела, я поддаюсь желанию притянуть его к себе. Кэтрин. Тебе нужно спасаться. Я вдруг отчетливо понимаю, что ни за что не хочу снова оказаться в плену. Что сотни человек погибли, чтобы я спасла оставшихся в живых. Что помимо моих сиюминутных желаний есть ещё другие люди. И они ждут и надеятся на меня. Я пытаюсь абстрагироваться от жара, разливающегося в животе, и нащупываю рукой на ближайшем столе что-то прохладное и наверняка тяжелое. Стив точно не ожидает подвоха и я могу хорошо размахнуться и с силой прикладываюсь ему чуть ниже шеи. Он отстраняется и запрокидывает голову назад, не понимая, что произошло. А перед моими глазами только винтовка, и я устремляюсь к ней, но в ту же секунду, не дав себе оклематься от боли, Док хватает меня под рёбра и отволакивает назад. Отчаяние играет со мной злую шутку. Я замахиваюсь, чтобы ударить Стива в лицо, но оказываюсь слишком слаба, и мужчина даже не отворачивается от удара. Замахиваюсь второй раз, но он перехватывает мою руку, жестко заламывает её и валит меня на пол. Такого я не ожидала. Быстро, пока он ещё не успел меня придавить, переворачиваюсь на спину и пихаю его ногой в живот. Дока это злит. Так сильно, что он хватает меня за воротник сорочки, приподнимает над полом, и с силой отправляет обратно. Картинка перед глазами прыгает. Я чувствую, как на месте шва на голове становится влажно. Я тихонько вскрикиваю. Это останавливает его. Стив выравнивает дыхание, надавливая предплечьем чуть выше моей груди. — Я бы мог просто сказать тебе убраться отсюда, но ты так не умеешь. — Он говорит это с раздраженным лицом, но глазами, наполненными тоской. — Поэтому прости меня, Кэтрин. Он говорит это так, что я, ещё не понимая, что должно произойти, чувствую, как мои глаза расширяются от ужаса. Внезапно Стив зажимает мой рот ладонью, и только тут я начинаю пытаться кричать. Краем глаза замечаю, как он истеричным движением достает нож и, обезумев, начинаю ужом извиваться под весом его тела. — Прости, — ещё раз выговаривает он. Тут же жаром обдает левое бедро — Стив с размаха всаживает в него нож по самую рукоять. В глазах на секунду всё становится черным, я, захлебываясь, ору, что есть мочи, но мой крик остаётся в его ладони, не услышанным никем. Когда я почти срываю голос, мужчина, помедлив, поднимается, и, бросив последний тяжёлый взгляд в мою сторону, быстро разворачивается и выходит. А я остаюсь корчиться на полу от боли, зажимая рану уже окровавленными руками. Если я умру не от потери крови, то от обиды — точно. Чёрт. Не могу пошевелиться. Меня начинает морозить — я теряю много крови. Если начну орать, могут прийти и добить не свои. А ещё столько нужно сделать... Спасти Макса, сообщить Эрику, чтобы не прикасался к сыворотке, найти Лексу... Я сжимаю ногу, что есть силы, но ткань штанины уже хлюпает от влаги. Мне холодно, только горячие слёзы стекают по щекам, ласково обнимая лицо. Неужели я через столько прошла, столько всего преодолела, просто чтобы сейчас закончить, лёжа на полу с пробитой лезвием ногой? Я собираюсь с последними силами и дёргаю за подол больничной рубахи, отдирая лоскут сантиметров двадцать в ширину. Туго завязываю рану, уже практически не чувствуя боли, только пульсирующий жар и жёсткую, опухшую плоть. Как будто бы стало даже легче. Нужно вставать. Оттолкнувшись здоровой правой ногой и ладонью от пола, я резко поднимаюсь. Голова неизбежно кружится. Оглядываюсь, соображая, что можно прихватить с собой, но мой взгляд почти сразу оказывается прикован к столу. На нём — винтовка. Идиот. Я усмехаюсь, закиваю ремень винтовки на плечо, убедившись, что в ней достаточно патронов, чтобы убить, а не только самоубиться. Подхожу к двери и прислушиваюсь. Сделать это крайне сложно, потому что в ушах шумит. Я не успеваю отскочить, когда слышу приближающиеся быстрые шаги, а затем дверь резко отворяется и — на пороге Алекс, с вытаращенными глазами налетает на меня. — Твою ж, Кэт? — она опускает глаза вниз. — Где успела? — Сэкси доктор меня отблагодарил, — бурчу я. — Что ты знаешь? — Совет вывели, — тараторит она, запыхаясь. — Но заговорщики пробрались к Максу. Кэт! — её вдруг будто озаряет мысль. — Они ищут тебя. Подозреваю, что Макс уже покойник. Но терять надежду на его спасение было бы недостойным. — Слушай, Алекс. Я должна пробраться в центр наблюдения, — пресекая её попытки пререкаться, продолжаю: — тебе же нужно не дать Максу умереть. Я понимаю, что это может быть бесполезным, но мы должны попытаться. — Хочешь позвать Эрика на помощь? — с надеждой спрашивает она, дергая за ремень штанов и затягивая его потуже. Я ведь дала ему слово. — Боюсь, как бы ему помощь не понадобилась больше, чем нам. Всё, иди. — В последний момент останавливаю её за руку, — и если увидишь Лексу, скажи, чтобы спасалась сама, несмотря ни на что. Мы, убедившись, что за дверью никого, выбегаем в коридор и синхронно разбегаемся в обе стороны. Ну, Алекс наверняка бежит, а я ковыляю, стараясь переносить меньше веса на раненую ногу. Почти сразу на лбу выступает испарина, явно нездоровая. Идти в центр связи одной, опасно, а с кровоточащей ногой опаснее вдвойне. Но большинство заговорщиков, видимо, уже заполонили верхние этажи, расчищая всё на своём пути от бесстрашных. Мне попадается несколько трупов. И только один из них — со стороны врага. Боже, быстрее бы все это закончилось. Мне становится всё холоднее. Руки начинают неконтролируемо дрожать, так что держать винтовку уже сложнее. Но отпускать её никак нельзя. И я держу её, тащу с собой вниз по лестнице, чертыхаясь, в центр наблюдения. Осторожно прислушавшись — никого — я вваливаюсь внутрь и добираюсь до переговорного стола. Подаю сигнал. Ну же. — Эрик на связи. Облегченно вздыхаю про себя. — Эрик... Это ловушка. Они здесь. Ты нужен здесь. Я говорю это, понимая, что ноги уже с трудом держат меня, и я почти наваливаюсь животом на стол. Зачем я зову его сюда? Нужно закончить хотя бы одну операцию. — Кэт?! Это ты? Что происходит? — Они здесь... с оружием и... Эрик, возвращайся, — язык еле двигается. — И сыворотка. Забудь. — Кэт! Уходи оттуда, слышишь! Держись, я буду! — Эрик, я... — что-то щекочет мне шею, я провожу рукой и чувствую что-то мокрое. Кровь. — Я не могу. — Кэт! Кэт! Ну же... Твою мать!! — связь обрывается. Я роняю винтовку и скатываюсь со стола на пол следом за ней. Мне нужно отдохнуть. Совсем немного. И потом я смогу идти... Кажется, я уже начинаю отключаться, когда снова слышу топот и гогот где-то рядом. Это на лестнице. Желание умереть спокойной смертью, а не в терзаниях заговорщиков берет верх, и я быстро хватаю ремень винтовки и начинаю искать, куда спрятаться. Но особо некуда: в центре наблюдения только куча столов с компьютерами и небольшой шкаф, в котором хранятся записи с камер, расшифровки разговоров с раций и, наверное, что-то ещё. Ну, выбор невелик. Быстро настолько, насколько это возможно, я подползаю к шкафу. Но, отворив дверцу, понимаю, что мне в нём места не хватит — нужно вытащить ящик с документами. Сжав челюсти до скрипа, я всё же набираюсь сил, хватаю его — тяжёлый, дрянь! — и осторожно переношу его за угол шкафа, чтобы перестановка не была заметной. Ещё секунда, я ныряю внутрь и осторожно прикрываю дверцу, тихонько щёлкнув замком. В этот же момент в комнате оказываются люди. И я была права, что это не наши. Но мне уже почти всё равно. Я свернулась калачиком, боясь издать хоть какой-то звук и тихо роняя слёзы от боли. Наверное, скоро начну отключаться. — Тут кто-то был. — это голос Мортона. Я вздрагиваю. Сквозь щель между дверцами, куда слишком остро колит полоска света снаружи, я вижу его, целого и невредимого. И ещё парочку солдат, включая, конечно же, Стива. Стараюсь вообще не дышать и тупо впиваюсь взглядом куда-то вперед. Что-за?.. Коробка с лекарствами для солдат высшего ранга. Прямо перед моим лицом. Уж не знаю, что она тут делает, но она точно мне нужна. — Кто-то... раненый, но не мертвый, — продолжает изрекать очевидные мысли Мартин, прохаживаясь по кабинету. Если возьму её сейчас, могу оказаться слишком шумной. Но если внутри есть лекарства... — Кэт! Черт возьми! — доносится из приемника. О бог мой. Эрик. Нужно было хотя бы сказать тебе «пока». — О-о, — по голосу Мортона стало понятно, что он мерзко ухмыляется. Шаги начинают отдаляться от меня. Пользуясь случаем, я хватаю коробку и аккуратно, трясущимися пальцами, начинаю её распечатывать. Это непросто. — Эрик, ты кого-то потерял? Молчание. Неуверенное. Ещё. И ещё. — Где она? — Вот и я хотел бы знать. Только что была здесь, а тут бац! — и исчезла. М? На этом моменте, Мортон, наверное, подаёт знак солдатам, чтобы те проверили коридор, лестницу и ближайшие кабинеты, потому как они с топотом рвутся на выход. Пользуясь случаем, я рывком дёргаю упаковку на коробке — и наконец-то могу неслышно распечатать лекарство. Успех. Быстро ломаю колпачок шприца и, даже не удостоверившись, что это то, что мне нужно, делаю укол в мышцу рядом с раной. О боги! Мгновенное облегчение. Я с наслаждением запрокидываю голову. Краем сознания слышу как Эрик говорит: — Клянусь, Мортон, если с ней хоть что-то случится, я из тебя кишки вытащу голыми руками. И заставлю этого докторишку сожрать их вместе со всем твоим дерьмом. Сурово. Но, боже мой, Эрик, если бы ты меньше разговаривал и быстрее бы мчал сюда, то мог бы уже делать это, а не просто мечтать!.. Внезапно от обезболивающего эффекта моя раненая нога расслабляется. И громко ударяет в противоположную стенку шкафа. Твою ж мать, твою ж мать... Сообразив, что скрываться бесполезно, я одним движением открываю второй шприц, а вторым — всаживаю его в то же самое место. Отбросив его, здоровой ногой пинаю дверцу шкафа и тут же вскидываю винтовку. Мартин и Стив остались вдвоём. И смотрят на меня так, будто и не удивлены видеть меня здесь. Да, потому что кретинские ситуации — мой конёк. Мортон с улыбкой сообщает Эрику — Тогда тебе лучше поторопиться. — Думаешь, я не выстрелю, Мортон? — коверкая манеру речи, произношу я. — Думаю, что нет, — на этих словах, он, улыбаясь, делает шаг за спину Стивена. — Как благородно, — я выношу диагноз и всматриваюсь Доку в глаза. Тот почему-то тоже уверен, что они в безопасности, и это меня бесит. — Ну и зря. Сказав это, я выпускаю несколько пуль в плечо Стива. Он наклоняется, корчась от боли и открывает для меня Мортона. На меня он не смотрит, хотя на его лице читается непонимание. — Теперь мы почти квиты.