Искусства и ремёсла

Глава, в которой у Кастиэля ужасный план, а его сестра… ну, его сестра Кастиэль не особо понимает, как здесь оказался. Его ум вроде бы осознавал, насколько это ужасная затея, а тело направилось сюда, пока его не успели остановить. И теперь… ну, вот он стоит с поднятой для стука рукой – уже, пожалуй, поздновато тормозить, так? Тук-тук. Он немного ждёт. Дверь никто не открывает. Наверное, это хорошо. Он вздыхает с облегчением и собирается уйти. Ужасная, ужасная затея… – Кастиэль? На этот раз улыбка Лизы другая – опасливая, настороженная. Даже оборонительная. – Д… я, э… – И ужасная затея вдруг кажется в миллионы раз ужасней. Он опускает взгляд к полу, не в силах смотреть в её испытующие глаза. – Прости. Мне не… я лучше пойду. – Зачем ты здесь? – спрашивает Лиза, и вопрос звучит неожиданно искренне. Не как ловушка. – Ты не из тех, кто любит позлорадствовать – ну, я так не думаю. – Что? – Он разворачивается так резко, что болит шея. – Дин. – Она странно улыбается. – Я слышала, что вы двое встречаетесь. Поздравляю – и есть с чем. Ты и сам знаешь. – Она складывает руки на животе, в жесте и грациозном, и странно уязвимом. – Это… это не… я здесь не за этим, Лиза, – говорит Кастиэль. – Не за тем, чтобы… – Пыжиться, хвастаться, злорадствовать? Кастиэль морщится. – Да. Нет. Просто… слушай, мне не стоило приходить. Я просто… у меня есть вопрос, вот и всё, но я не… не имею права. – Он идёт по узкому проходу, похожему на тот, что в его комнате, стараясь не коснуться её, но вдруг на его плечо опускается ладонь. Лиза на него не смотрит – не совсем на него: на свою руку на его плече, будто понятия не имеет, как она там оказалась. – Этот вопрос, – тихо спрашивает она, – о Дине? Сейчас она необычно красива; менее неземной красотой, чем обычно. Словно перестала быть волшебным созданием, сумевшим лишить Дина одноразовых перепихов, и стала этим. Обычной нормальной красивой женщиной. Кастиэль чувствует прилив вины и отгоняет его. Лизе не нужна жалость. – Нет, – негромко отвечает он. Она резко вдыхает и выпрямляется. – Тогда что? Он колеблется; рука Лизы всё ещё на его плече. Она обжигает. – Вообще-то насчёт учёбы. Ты же изучаешь Искусство? Дина ещё нет дома, и Кастиэль разваливается на кровати своего парня (слово «парень» никогда не устареет) и читает новый план занятий. В животе бабочки – академические бабочки, – а пальцы зудят, как сумасшедшие. Это хороший зуд. Вдохновляющий. Звонит телефон, и он тянется за ним через стол. – Рэйчел? – Привет, бро, – протяжно говорит его младшая сестра. – Ты ещё жив? – Да, прости, я хотел позво… – …нить. Да, я поняла. Никогда ты не звонишь, – он чувствует, как она отмахивается. – Чё почём? Как универ? Мне до чёртиков скучно, пожалуйста, расскажи что-нибудь, чтоб умереть не встать. Ты и не представляешь, думает Кастиэль не без паники. – Э, да ничего особенного… Ну там… учёба. Рэйчел какое-то время молчит. – Неужели? – спрашивает она ещё протяжнее. Кастиэль морщится. Он никогда не умел врать, а Рэйчел вынюхивает секреты, как хорошая ищейка. – Ничего, э… совсем ничего, Кассикинс? – Не называй меня так. И нет – ничего не происходит. – Он корчит рожицу. Входит, мурлыча себе под нос, Дин, и останавливается, увидев, что Кастиэль разговаривает по телефону. Он садится рядом с ним и вопросительно склоняет голову к плечу. Рэйчел, одними губами говорит Кастиэль, и Дин кивает с улыбкой – с одной из тех, что переворачивают весь мир Кастиэля. Он кретински улыбается в ответ. Дин хихикает, и Кастиэль делает лицо построже; Дин смеётся. – …ты меня вообще слушаешь, жопашник? – Э, что? – Кто там с тобой? Ты же отключился. О боже! У тебя что – появилась девушка? Глаза Кастиэля чуть не вываливаются из глазниц. – Нет! Нет, не появилась! – Да лааааадно? Потому что ты ведь сказал бы мне, да? – говорит Рэйчел голоском и медовым, и едким, и попросту сводящим с ума. – Я же твоя сестра. Единственная сестра. Младшая сестрёнка, которая так тебя любит. – Она почти по-детски сюсюкает, и Кастиэль закатывает глаза, но всё же чувствует некоторую вину за то, что не говорит ей правду. А она прекрасно это знает… нахалка. – Заткнись, Рэйч. Дин хихикает, и Кастиэль отмахивается от него. Она фыркает в телефон. – А ну будь порядочным мальчиком и всё рассказывай. – Нечего рассказывать! У меня нет девушки! – Ну это хоть правда, – замечает Дин, почти лежащий головой у Кастиэля на коленях. Кастиэль щёлкает его по носу, и Дин хнычет и морщится. Кастиэль ерошит его волосы. Дин легонько пихает его в рёбра, и Кастиэль принимается хохотать. – Кастиэль? – Да, прости, просто, э. Ты что-то говорила? – Ладно, ты не хочешь со мной разговаривать. Кладу трубку. – Нет-нет! Как твои дела? Как учёба? – Фу, про учёбу даже не спрашивай. Учителя меня ненавидят. А ещё я услышала от Андреа, что Эстер растрепала всё про Кевина, хотя обещала, что никому не скажет! Ну, не то чтобы я на него запала или типа того, но она же обещала! И теперь Кевин на меня даже не смотрит, и… – Кастиэль на время отключается, водя свободной рукой по волосам Дина. Тот уже свернулся на кровати и смотрит на него полуприкрытыми глазами, подаваясь навстречу прикосновениям. Кастиэль готов поклясться, что Дин мурлычет. Дин зевает и устраивается удобнее, оказываясь на боку и дыша Кастиэлю в футболку. Он закрывает глаза и обнимает Кастиэля за талию, как плюшевого медведя. Это так мило, что желудок Кастиэля сжимается. – Я ток на пару минут, Кас, – бормочет Дин и сонно тычется в него носом. Кастиэль мурчит в ответ и лениво почёсывает его спину, отчего тот мычит и придвигается ближе. Кастиэль хихикает. – …а мама подсела на всю эту экологическую пищу, и я бы в принципе не против, но мы-то с какой стати должны питаться зерном? У меня своя жизнь! У меня нет четырёх часов на выпечку чёртова хлеба! – Твоя жизнь такая трудная, Рэйч. – О, заткнись. Сам-то здесь не живёшь. Мама с ума меня сводит, а заглядывает только Майкл. Вообще. – Прости за это. У меня нет денег, чтобы часто ездить туда и обратно. Рэйчел фыркает. – Ты же знаешь, что мама бы заплатила. Тебе лишь бы оправдаться. – Я н… Ладно. – Кастиэль хихикает. – Я тоже схожу с ума дома. – Жду не дождусь колледжа. Два года, бро – два года, и я даже не оглянусь. Кастиэль улыбается, хотя сестра и не увидит. – Тебе там понравится. – Шутишь! Вечеринки же! Конечно, мимо тебя это всё проходит – наверняка сутками сидишь в комнате, да? Дин сопит во сне. Кастиэль проводит ладонью по его щеке, и ресницы Дина трепещут. – Да, сутками, – бормочет он. Дин сжимает ткань его футболки. Рэйчел цыкает. – Что с голосом? Ты будто с котёнком разговариваешь. – А? Ничего. Здесь… нет котят. – Таааак, а ну-ка рассказывай, – ноет Рэйчел. Она может быть той ещё занудой, когда разойдётся. – Не хочу с тобой разговаривать, когда ты темнишь. Кастиэль закусывает губу. – Я не темню. – Видишь? Врать вообще не умеешь. Почему ты мне не рассказываешь? Он ясно представляет, как она лежит на животе и болтает ногами в воздухе. – Я не… слушай, это… мелочи, ладно? Ты же знаешь, что я вообще не люблю о таком говорить, Рэйч. Это пустяки. Она страдальчески вздыхает. – Ладно. Как хочешь. Когда ты приедешь? Я скучаю по твоей морде. Кастиэль улыбается. Дин дёргается во сне. – Не знаю. Вряд ли раньше Рождества. Я не знаю, когда каникулы. – Чудила. У, мама зовёт. Пойду. Поговорим скоро, да? – Жду не дождусь, Рэй-рэй. Всем привет. Он не шевелится, слушая тишину и глубокое медленное дыхание Дина. Футболка влажная от его дыхания, и он обнимает Кастиэля почти всем телом, а голова лежит у него на коленях. Кастиэль не хочет двигаться и будить его и опирается о стену. Рука остаётся на шее Дина. Он закрывает глаза. Он не знает, сколько они так дремлют вместе, но, когда они просыпаются, Кастиэль уже вполз на бок и свернулся между животом и ногами Дина. Они удивительно напоминают инь и янь.