История одного демона

      — Жаннет! — раздался громкий и явно разозленный голос Артура, который зашел на кухню не в самый подходящий момент для рассказчицы.       — О! Сэр Артур! Я… О боже!.. — служанка только сейчас осознала, что ее рассказ был уже явно не для детских ушей. Переведя свой взгляд на девочку, женщина была готова к худшему: в свои мыслях та уже сидела с красным от слез лицом и опухшими глазами.       Однако, все было как раз наоборот. Амелия с интересом смотрела в глаза служанки, ожидая продолжения истории, а слез не было и в помине. Разве что… с приходом старика малышка недовольно подскочила на месте, грозно топнула своей ножкой и стала с обидой в глазах смотреть на Артура.       — Дедушка! Ну ты… все испортил! Тетя как раз рассказала мне что стало с Бальтазаром! Иди поспи еще, мне больше нравится, как рассказывает тетя Жаннет! — Амелия была сама не своя: она кричала, как избалованная девочка, что было на нее совсем не похоже. Ее бровки под напряжением немного тряслись, а руки были сильно сжаты в кулачки. Жаннет с изумлением наблюдала реакцию девочки, но быстро пришла в себя, жутко покраснев от того, что в своем рассказе зашла слишком далеко.       — Амелия, солнышко мое… не стоит так кричать на своего дедушку… Я ведь и правда была не права… — пыталась мягким голосом успокоить девочку служанка, но в ответ получила не менее обидчивый взгляд малышки и в свою сторону.       — Тетя, я уже взрослая, мне решать кто будет мне сказки рассказывать! — прокричала девочка, подойдя к старику и начиная его понемногу выталкивать из комнаты. Сказать, что Артур был растерян — это ничего не сказать. Впервые его внучка так себя вела. Неужели она настолько увлечена этой историей? В любом случае, довольно изобретательный дедушка уже знал, как справиться с переменчивым настроением внученьки, который, судя по всему, передался ей от бабушки. Мужчина покорно вышел из комнаты и присел на одно колено перед Амелией, опираясь на свою трость.       — Хорошо, милая, только больше я тебе историй рассказывать не буду, ведь тетя Жаннет знает намного больше, и конечно же намного лучше расскажет тебе всю историю… — после этих слов Артур поднялся и не спеша направился к камину, где его уже ждал его любимый детектив одного старого печатного издания.       Малышка немного удивилась спокойствию своего любимого деда и уже стала думать и жалеть о том, что она нехорошо поступила с ним и наговорила лишнего. Однако в данный момент ее все же больше интересовала история. Девочка почти сразу же вернулась на кухню, села за стол и стала пристально смотреть на служанку.       — На чем мы остановились, тетя Жаннет? — расстроенно произнесла Амелия, ближе пододвигая к себе тарелку с лимонным печеньем, которое ее дедушка очень любил.       — Солнышко, может не… — только хотела женщина сказать что-то в защиту Артура, как девочка сразу же ее перебила почти плачущим голосом:       — Вы еще не рассказали, что же там случилось с князем…       — Да… Хорошо. Только давай ты сначала хорошо покушаешь, милая моя — попыталась отвлечь девочку Жаннет.       — А вы рассказывайте, я могу и кушать и слушать… — возмутилась девочка, но возражать не стала.       Служанка сразу же начала готовить густую молочную кашу, все же решившись продолжить рассказ.       — Итак, вернемся к господину Кемоно…       Блуждая по темному лесу, ведомый инстинктами Дионис привел своего хозяина и красного птенчика прямиком к замку. Везде, где ступало копыто скакуна, трава становилась черной, как и он сам, кусты, которых он случайно касался, становились колючими, а ягоды, что на них росли, чернели и становились непригодными для пищи. Конь не был виной этому явлению, а вот всадник… Князь, который хоть слегка и успокоился после обнаружения птенца, был все еще подавлен тем, что его любимая отвергла его, не дождавшись его триумфального возвращения как… человека. Как только Дионис преодолел ворота замка около вершины водопада, Кайм спешился, аккуратно удерживая в руках птенца, и направился к входу в замок, давая кивком знак жеребцу идти за ним. Тот, естественно, последовал за своим повелителем, ведь оставлять демона одного в таком состоянии бедняга явно не хотел.       Дверь с болезненным скрипом отворилась, Кемоно тяжелым шагом зашел внутрь пустого замка, а его шаги эхом отражались от холодных стен из черного камня. Было темно, словно свет луны никогда не мог и не сможет проникнуть внутрь этого здания, даже через витражи удивительной красоты. Темнота из-за ауры князя становилась все плотнее, словно черным одеялом накрывая все, чего коснется.       — Совсем, как у меня внутри… — прошептал в пустоту демон, заходя во мрак замка, полностью растворяясь в тени. Птенец сильно прижался к пальцам мужчины, испытывая страх, не решаясь даже пикнуть, а Дионис храбро последовал за хозяином, топая копытами по черному мраморному полу.       Щелчок пальцами. Мглу резко рассеял синий блеклый свет, исходящий от сфер, которые стали появляться на каждом углу и вдоль коридоров замка. Кайм уверенно шел по широким коридорам, направляясь в комнату, где должны были быть его покои. Отворив дверь легким движением руки, демон вошел в комнату, где тотчас зажегся камин в углу комнаты. Яркое и теплое пламя сразу же сняло тревоги птенчика и заставило его немного расслабиться в руках мужчины. Кайм сел на пол возле камина и аккуратно поставил птенца на все еще холодный пол пустой комнаты, чуть ближе к огню, чтобы тот согрелся, однако птенец лишь распушился и прыгнул обратно на ноги демона, свернувшись на них в комочек, быстро засыпая. Дионис пристроился сзади Кайма, ложась таким образом, чтобы хозяину было удобно облокотиться на его спину, после чего тоже склонил голову, поближе к ногам Кемоно и крепко заснул вслед за птенчиком.       Князь долго смотрел на огонь, пылающий в камине. Языки пламени кружились и извивались, переливаясь разными цветами, а само пламя ритмично полыхало, словно отражало монотонное сердцебиение демона. В языках пламени Кайм видел танцующих на балу девушек из своего воспоминания, среди которых была рыженькая с зелеными глазами, полными счастья и страсти. Они, как и пламя, кружились перед глазами демона, заставляя его снова и снова думать о Маю, о девушке, что так запала в душу князя еще с первой их встречи.       — Почему ты не убила тогда оленя? Почему защищала его от волка? Почему ты не побоялась меня? — шепотом спрашивал он колышущееся пламя, бессознательно потянув к нему руку, словно желая дотронуться до ее нежной кожи… Боль. Боль пронзила руку демона, но тот так и не осознал, что его рука висит в центре огня. Несмотря на боль, Кайм не стал одергивать руку, он, видя образ лица девушки, нежно касался ее призрачной щеки, смотрел в ее зеленые, полные жизни, глаза, пока его кожа сгорала, падая наземь, тлея и превращаясь в пыль. Демон не замечал этого, он видел в огне лицо возлюбленной, его нос до сих пор помнил аромат ее огненно-рыжих волос, рука помнила касание ее кожи, он смотрел на ее лучезарную улыбку…       Дионис громко заржал, проснувшись от сильного запаха горелой плоти, тем самым выведя из транса князя. Видение исчезло, и Кайм медленно вытащил из камина свою руку, печально смотря на огонь и надеясь, что это видение еще раз придет к нему. Обуглившаяся плоть руки стала быстро возвращать свой прежний вид, мышцы заново стали отрастать, а кожа затягиваться, вот только боль в сердце демона стала еще тяжелее. Его глаза стали карими и безжизненными, еле отражающими блики огня. Жеребец стал мордой тереться о локоть князя, хоть как-то пытаясь отвлечь его от странных мыслей, но увы, его старания были тщетны, и конь, понимая это, снова погрузился в сон.       Так эта троица и провела ночь до самого рассвета, погруженная в тоску и тишину одиноко стоящего в лесу замка. Рассвет больше не казался Кайму таким теплым и светлым, каким он всегда его считал, мужчина будто бы не слышал звуки просыпающейся и оживающей вокруг замка природы. Если бы не писк голодного птенца, то, наверное, князь так и сидел бы напротив камина.       — Ладно, только не пищи, — коротко сказал князь и начал скидывать на пол одежду, в которой тот ходил еще с самого начала бала в честь Вильяма Мотэла. Дорогая брошь в виде лживого герба семьи Кемоно звонко ударилась о твердый пол, разбудив Диониса, дорогие ткани беспощадно падали на пыльный мрамор, как и все лживые документы и договоры, которые Кайм успел заключить во время бала. Сейчас, когда он остался наедине с самим собой, ему не было смысла притворяться князем, не было смысла придерживаться всего того, чему учил его Бальтазар довольно долгое время, сейчас он мог быть самим собой, он мог быть тем, кто он есть на самом деле… он мог быть настоящим демоном, демоном со звериной душой.       Кайм сбросил с себя всю людскую ложь, чтобы вновь стать свободным от этого чужого и столь далекого от него мира. Полностью обнаженный, демон подошел к окну, открытому настежь, широко расставил свои руки и запрокинул голову, позволив легкому утреннему ветерку поласкать его кожу и развеять его черные волосы.       — Я скоро вернусь, присмотри за ним, Дионис, — произнес Кемоно, встав на подоконник и сделав шаг в пустоту.       Он падал. Время словно замерло. Мужчина прикрыл глаза, наслаждаясь свободным падением с огромной высоты. Его широко расставленные руки постепенно стали покрываться черными перьями, ноги стали приобретать очертания когтей птицы, а рот стал чернеть и вытягиваться, превращаясь в черный клюв. Буквально в паре метрах от земли, в небо резко воспарил черный ворон, который летал так, словно наслаждался своим полетом. Сквозь весь лес эхом прозвучало карканье ворона. Все животные услышали голос своего господина и стали отвечать ему своими криками, ржанием, воем, кто как мог, чтобы поприветствовать хозяина.       В это время где-то на окраине города Марзевиль…       — Марта! Да чтоб тебя, скотина ты эдакая! Какого хрена ты стоишь, как статуя?! — кричал парнишка-флейтист знаменитой труппы бродячих артистов, тщетно толкая вперед зад уже старенькой кобылы, которая и не думала сходить с места. Та лишь громко фыркнула, выражая свое пренебрежение к мальчишке.       — Димитрий, сколько еще ты будешь там возиться? Такими темпами у меня все вино кончится еще до того, как мы уедем отсюда! — послышался из повозки недовольный женский голос, который принадлежал никому иному, как хорошо всем известной темнокожей Эферии.       — А ну отдай сюда! — Фиалка, самая старшая из танцовщиц, ловко выхватила из рук девушки бутылку начатого вина, не дав той выпить больше ни капли. — Я тебе что сказала?! Пока мы едем — никакого алкоголя! Как ты вообще выступать собираешься, если пьешь не меньше нашего барабанщика Гатца? Его трясущиеся руки хоть в такт ритм отбивают, а с тобой то что мы сделаем? Все, с этого дня я лично стану для тебя вытрезвителем.       Шерия спрятала бутылку в сундук со своими вещами, закрыв его на замок, а ключ она повесила на свою шею, посылая темнокожей укоризненный взгляд. Эферия хотела бы возразить Фиалке, вот только она прекрасно понимала, что с этой женщиной спорить бесполезно, поэтому отправилась в другой конец повозки, где сидела мечтательная Оливия.       — Нет, блондинка, ты представляешь?! Это же беспредел! — сразу же начала жаловаться Эфи, выкладывая бедняге всю злость и негодование по поводу предстоящего лично ей сухого закона от Фиалки. — Эй, эй, ты вообще меня слушаешь? Оливия, ау! — Эферия махала рукой перед лицом девушки, желая вызвать у нее хоть какую-нибудь реакцию.       Девушка задумчиво смотрела на лес, не замечая суматохи вокруг. Пожалуй, Оливия была из тех девушек, которые жили в своем собственном мире, порой не замечая того, что ее окружает. Девушка похлопала своими белыми, словно только что выпавший снег, ресницами, и удивленно посмотрела на свою темнокожую коллегу.       — Эферия, привет, ты что-то хотела? — сказала она с самым невинным видом, который только можно представить.       — Не… ты серьезно? — Эфи подняла одну бровь и в недовольстве скрестила руки на груди. — Эх… — она потёрла переносицу. — Нет, ну я все понимаю, но… А, ладно, забудь. — женщина бросила попытку пожаловаться танцовщице, да и в этом уже не было особой необходимости, ведь она уже успела выплеснуть пар и выговориться.       Неожиданно Оливия приблизилась к Эферии и стала шепотом ей говорить:       — Сестренка Эфи… я хочу кое-куда отойти… можешь прикрыть меня? — девушка хлопала своими желтыми глазами, умоляюще смотря на темнокожую красавицу.       — Зачем тебе? Что задумала? — Эферия сразу же прислушалась к девушке, автоматически начиная говорить таким же шепотом.       — Ничего не спрашивай, я куплю тебе бутылочку лучшего вина, обещаю, — подмигнула светловолосая и, не дожидаясь ответа темнокожей, побежала в сторону центральной улицы Марзевиля, оставив свою подругу сидеть в недоумении и смотреть ей вслед.       «Вот чертовка, пусть только попробует мне вина не принести!», — подумала Эферия, возвращаясь к Димитрию, заставляя того своими криками толкать упрямую лошадь усерднее.       Оливия бежала по центральной улице города, останавливаясь и с интересом разглядывая яркие прилавки с овощами, фруктами и ягодами. Так она и шла, постепенно приближаясь ко всем известным тропинкам, ведущим сквозь лесную чащу, пока путь ей не преградила одна слепая старуха.       — Дитя… не ходи… ты ищешь того, кто приносит лишь страдания… ты сломаешь свою жизнь… не повторяй моих ошибок… он монстр, который сожрет твою душу! — шипела старуха хриплым голосом, вцепившись в платье девушки мертвой хваткой, но ее тут же оттащили местные мужики, виновато кланяясь Оливии.       — Простите, мисс, после пожара, что был более десяти лет назад, эта женщина свихнулась, всем говорит, что видела демона, а молния ее ослепила… Что только не привидится старикам с их маразмом, — мужчины поклонились и завели в дом старуху, успокаивая ее и отводя от посторонних глаз.       Оливия немного насторожилась, но не придала особого значения словам старухи, продолжив свой путь.       «Наверняка бедняга просто волка увидела, жаль ее. Надо будет потом ей ягодок насобирать на обратном пути.» — подумала она, уже заходя в лес. Центральная улица была уже позади, крики, смех, звуки оживленного города становились все дальше по мере продвижения девушки внутрь леса, пока совершенно не смолкли. Оливию окружали высокие деревья и колючие кусты. Тропинка исчезла из виду, а свет луны почти не проникал сквозь густую листву крон деревьев. Девушка долго бродила в чаще леса, пока окончательно не поняла, что заблудилась, однако это ее не сильно то и тревожило.       — Как же тут красиво… Меня так манит… — словно в неком трансе девушка шла и шла дальше, ведомая странной силой. Так Оливия пришла к огромному старому дубу, который был освещен одиноким лучом блеклой луны. Девушка неуверенной походкой стала приближаться к толстому стволу дерева, который был настолько толстый, что его не смогли бы обнять и пятнадцать человек, взявшись за руки. Блондинка случайно наступила на ветку, которая довольно громко хрустнула. Из-под дерева тотчас вылетели светлячки, желтыми фонариками медленно поднимаясь ввысь, навстречу лунному свету. Со стороны это выглядело, словно из-под дуба текла вверх золотая река, под печальную музыку природы.       — Что же такое… почему я вижу такую красоту, но моему сердцу больно? — шептала девушка, словно спрашивая духа могучего дерева. Она подошла вплотную к стволу, гладя рукой его грубую и истерзанную временем кору.       Как раз над старым дубом летал черный ворон…       «Что за запах? Я его знаю…», — только подумал про себя ворон как увидел поднимающийся ввысь поток света. — «Светлячки?»       Ворон захлопал своими огромными черными крыльями, поднимаясь над вершиной дуба, затем раскрыл их в свободном полете на фоне полной луны, а небо пронзило громкое карканье. Вниз пикировал огромный ворон, в полете частично меняя свою форму. Его ноги остались в виде лап ворона, появились руки с длинными черными когтями, а крылья убрались за спину, лицо и торс мужчины приняли человеческий вид, разве что волосы были непривычно длинными, достигая его поясницы, а на голове стали сильно заметны его черные грубые рога.       Оливию обдуло мощным потоком ветра, вперемешку с рассыпающимися в полете черными перьями. Перед девушкой стоял высокий монстр с человеческим лицом, слабо освещенным лунным светом, и горящими во тьме голодными красными глазами. Широко расправив огромные крылья, демон, говоря одновременно несколькими голосами, создавая некий устрашающий, грозный гул, обратился к девушке, смотря прям в ее широко раскрытые желтые глаза.       — Ты зашла в мои владения. Ищешь смерти, женщина?       Девушка стояла неподвижно, все еще держа возле лица свои руки, которыми инстинктивно закрывалась от ветра и перьев. Услышав грозный гул голосов, Оливия содрогнулась, но все же решилась посмотреть прямо в глаза монстру, что стоял перед ней. Увидев в нем знакомые ей черты лица возлюбленного, девушка подскочила на месте и крепко обхватила руками шею демона, начиная плакать и тереться лицом о его шею.       — Князь Кемоно! Так слухи оказались верны! Вы и правда живете тут! — девушка болтала ногами, крепче прижимаясь телом к телу монстра.       Кайм резким движением руки оттолкнул девушку так, что та удачно приземлилась на мягкий мох у выглядывающих из-под земли корнях дуба.       — Что ты делаешь?! — закричал демон так, что листья на дереве содрогнулись и начали медленно падать на землю. Кайм был возмущен непонятным поведением танцовщицы.       Однако девушка, как оказалось, была не из робкого десятка. Быстро поднявшись на ноги и смело подойдя обратно к монстру, она смотрела в его красные глаза, не отводя своего взора.       — Меня тянуло к Вам, господин, Оливия была рождена, чтобы встретить Вас… прошу, не отвергайте меня…       — Ты в своем уме? Ты не видишь того, кто стоит перед тобой? — Кемоно расправил свои крылья высоко над землей, демонстрируя то, что он явно не принц, которого жаждет эта юная барышня.       — Я вижу ангела ночи, ангела моего сердца… Прошу, заберите Оливию с собой… Я готова ради Вас на все… — девушка говорила полушепотом, краснея, но не отводя взгляда от демона. Она слегка неуверенным движением развязала незамысловатый узел на своем поясе, после чего ее платье упало наземь, обнажая утонченную фигуру девушки.       — Господин… я люблю Вас… А Вы, Вы любите кого-нибудь?.. — с румянцем на щеках, обнаженная девушка уверенно приблизилась к демону, касаясь голой грудью его торса. — Прошу, даже если я Вам противна… подарите мне одну ночь… ночь, наполненную чувствами…       Глаза монстра стали цвета пылающего пламени, ведь инстинкты начали понемногу брать над ним верх. Сопротивляясь своему животному «Я» из последних сил, Кайм грубым, но уже своим голосом произнес:       — Ты осознаешь то, чего ты просишь?       Демон стал менять свое тело: его крылья начали осыпаться, превращаясь в пыль, ноги стали возвращать прежний облик, а острые черные когти на руках стали намного меньше. Мужчина, будучи тоже полностью обнаженным, приблизил свое лицо навстречу девушке, явно из последних сил удерживая свою животную страсть, чтобы не набросится на ее хрупкое тело.       — Я вся Ваша, для меня нет большего счастья…       Оливия положила свои руки на торс Кайма и коснулась своими губами губ демона, слившись с ним в нежном поцелуе. Это была черта. Черта, преодолев которую, животное внутри Кемоно взяло верх. Он до крови укусил девушку за нижнюю губу, и резким толчком повалил ее наземь так, что та и опомниться не успела, как Кайм уже навис над ней, вцепившись зубами в ее нежную шею. Девушка в панике стала мотать головой, в надежде понять столь резкую перемену в поведении своего любимого, но увидела только горящие красным безумные глаза хищника, который сейчас готовился взять девушку даже против ее воли.       — Нет! Не так! Господин, прошу! — начала визжать Оливия, но тут же услышала в свою сторону грозный рык, исходящий из горла демона, грозивший ей немедленной расправой, если та не подчинится. Девушка замолчала, громко сглотнув от испытываемого в тот момент ужаса, а по ее бледным щекам полились горячие слезы. Резким движением рук демон раздвинул ей ноги и лёг между ними. Девушка молча пыталась помешать ему, ерзая под его тяжелым телом ногами, но через мгновения, она уже ощутила его член в себе.       — Не-е-ет! — закричала она, плача и тщетно пытаясь вырваться из лап демона, пока ее тело пронзала острая боль. Несколько сильных толчков. Девушка сильно сжала свои зубы от боли, смирившись со своей судьбой. Руки демона же легли на ее грудь, чуть погладили округлость и сразу же нашли затвердевшие от его прикосновений соски. Девушка тихо вздохнула, и от непривычного ощущения она испытала приятное томящееся чувство вперемешку с ноющей болью от сосков до низа живота… Он пропустил ее соски между пальцев, сильно их сжимая, ему нравилось наблюдать за ней, за ее лицом, слышать ее умоляющие крики. Ее реакция, страх, то как он играл с ее телом… наполняло его чувством власти… Оливия дрожала, каждое движение пальцев демона, возбуждало и заставляло ее бояться его еще сильнее. Ее крик наполнил его уши, она принимала его член в себя против собственной воли. Раскачиваясь, Кайм набирал темп, вскоре переставая понимать, где кончался он и начиналась она. Стоны смешались с рычанием. Мужчина задрожал и выплеснул внутрь девушки все, что у него было. Горячая белая жидкость медленно стекала по ее ногам, капая на мягкий мох. Кемоно молча встал, холодным взглядом осмотрел неподвижно лежащую девушку с широко расставленным ногами и невидящими глазами и без эмоций произнес:       — Я дал тебе то, чего ты просила. Счастлива? — Кайм развернулся, не дожидаясь ответа, и медленной, уверенной походкой направился в самую темную часть леса, где тьма поглощала все, что войдет в нее, не давая лучам блеклого света луны вторгнуться в свои владения.       Оливия еще долго лежала, не в силах не то чтобы пошевелиться, но и произнести хоть одно слово. Ее тело было покрыто синяками и окровавленными укусами, а ноги отнялись.       «Неужели это то, чего я хотела?», — пронеслось в ее голове. Невидящим взглядом она смотрела на ветви старого дуба высоко над ее головой, она смотрела, как медленно падают листья на землю, исчезая в зеленой траве…       Никто не знает, что потом случилось с Оливией, но известно только то, что девушка из леса не возвращалась. Ее долго искала труппа музыкантов, танцовщицы и местные жители. Они облазили каждый уголок Марзевиля в ее поисках, но все было тщетно. Эферии даже пришлось рассказать всем, что их беловолосая сестренка ушла по своей воле, но куда, та не знала, за что корила себя еще долгое время. Труппа была в смятении и решила остаться в городе еще на некоторое время, в надежде, что Оливия вернется домой.       А черный ворон все летал над кронами деревьев, по-хозяйски разглядывая широкие лесные просторы и охраняя лес от чужаков…