дружба крепчает с объятиями.

      — Чон Хосок, я тебя… — произносит тихо, завороженный ощущением прикосновения к своему лицу тонких длинных подушечек пальцев, манящих своей нежностью, — если честно, не совсем понимаю.       Хосок всё так же не сменяет своей позиции, ухмыляется и игнорирует официантку, уронившую поднос за его спиной, громко охающую при этом от представшей перед ней картины чего-то, по мнению девушки, беззаконного, противоестественного или как ещё может подумать конченная натуралка. В общем-то, парни были такими же, по крайней думали до данного момента исключительно о девушках. Хосок-то уж точно был казанова номер один во всех списках женщин. Привлекала его исключительно слабая половина населения, а о том, чтобы получать наслаждение от касания к мужчине, он и подумать не мог - смешно становилось. Что бы он да отметил необычайную нежность кожи кого-то? Да ещё и Мин Юнги, у которого (если быть честным) были проблемы с кожей, и парню всё-таки следовало наведаться к дерматологу. При этой мысли Чон Хосок решает про себя, что все эти ощущения вызваны скорее жалостью, переживаемой по отношению к другу.       — Я просто хочу помочь, ибо если бы не тот случай на выпускном, если бы ты не напился, то точно бы до сих пор разменивал третий десяток девственником. Ну так же не может быть! — Парень наконец-то отодвигается, давая Юнги вздохнуть спокойно, разжать свои, будто слипшийся без воздуха полиэтилен, легкие.       У Хосока всегда всё сводится к сексу и развлечениям, а как с этим жить, Шуга, как его называет сам Хоби, не знает. У Юнги не тот тип сексуальности, чтобы гнаться за первой юбкой, пытаться снять-зарезервировать её на вечерок-другой, чтобы избавиться от напряжения и не умереть от спермотоксикоза. А этой болезни не существует, по крайней мере уж точно для Юнги, зачем ему секс, если ему просто нахуй это не сдалось? Он другой, и Хосок это знает, но всё равно пытается помочь, вытягивая за руку из теплого кафе прямо в необъятный холод улицы.       Они идут вместе, руки все еще сцеплены, и это единственное, что греет Юнги. Несмотря на то, что он является патологическим мерзляком, привычным кожанкам никогда не изменяют и носят их даже зимой, пускай после этого последуют недели с забитым носом и для кого-то манящей хрипотцой в севшем голосе. Просто проветривание организма, ветер и чистый воздух в черепной коробке, эти безвольные скрипучие завывания стали неким стилем жизни парня. Именно по этой причине Хосок уже несколько раз ему на празднества дарил новые теплые шарфы, которые с добротой принимали, а потом носили не снимая месяцами, пока не надоедало.       — Знаешь, тебя бы приодеть немного — и твоё личико заиграет новыми красками для противоположного пола. Пока у тебя на лице написано «отъебитесь», а стиль одежды говорит о том, что ты какой-то заблудший нищий, стащивший кожанку у подростка, даже не рассчитывай ни на что! — Большой палец Хоби проходится по тыльной стороне ладони Юнги в подбадривающем жесте, вынуждая вздрогнуть всем телом, поймать перекрестком линий жизни, любви и судьбы ту самую искру, но всё ещё оставляя в непонимании происходящего.       В голове то, что ранее именовалось мозгом, ссохлось и перестало воспринимать информацию как надо, в итоге парень в ответ просто водит глазами растерянно и суетливо, подмечая яркую привычную улыбку, виднеющеюся вывеску новомодного магазина одежды, в который они незамедлительно входят.       Внезапный шепот на ухо «иди в примерочную» догоняет вмиг заалевшего парня после того, как его шлепком направляют в нужном направлении. Да, действительно, отношения у них были и не такими теплыми, но Хосок был повернутым по части тактильности, всегда обнимал и трогал, хотя в Корее подобные жесты между друзьями в порядке вещей. В порядке вещей для общества, но не для Юнги, который с непривычки дергается и шипит, при этом неосознанно меняя цвет своих щек с молочных на рдяные. Все консультантки смотрят именно на Хосока, молодого и статного мужчину, наверняка горячего в постели и отдающегося в ухаживаниях полностью, такого же гибкого в межполовых отношениях, как и тонкие ремешки, стойку с которыми умудрился опрокинуть Юнги по дороге. Ну, а как тут не падать, когда он вроде бы клиент, уже направляется в примерочную, а все женщины в магазине будто по зову идут к его другу как стадо изголодавшихся гиен?       Примерочная тесная, да и делать в ней, кроме как раздеваться и одеваться, ничего нельзя, поэтому Юнги, вдоволь насмотревшись на свое отражение в висящем там зеркале, смиренно расположился на пуфе в ожидании Хосока. Тот появился быстро, отодвинув беспардонно шторку, служащую перегородкой, и втиснулся в и без того тесное пространство. Якобы помочь, будто Юнги и без него не мог натягивать одежду. Всё было действительно подобрано по размеру, словно парень мог на глаз прикинуть точную вещь, чтобы она сидела как влитая, но при этом ему в первый раз все-таки необходимо было помочь надеть брюки и застегнуть пуговицы на манжетах выбранной рубашки. Консультантки тихо перешептывались, когда из примерочной доносились подозрительные «Слишком туго сжал! Не дави там!», а четыре ноги выглядывали из-под не до конца спадающей к полу завесы.       — Господи, хён, я думал, что у тебя хотя бы нижнее белье нормальное! — Чужую ширинку наспех застегивают и отдергивают её с усмешкой, парень склоняется над Юнги и на выдохе выдавливает воздухом: — Не предполагал, что скажу тебе это, но я куплю тебе трусы. Ты особо запущенный случай. — Выжидающая пауза, подтягивание штанов и заметка в голове о том, что надо сделать подарок не только с нижним бельем, но и с ремнем, а то у Юнги хобби — не есть неделями, вот и сваливается всё частенько, плохо задерживаемое на одних костях. — Ты хотя бы дышишь?       Это всего лишь предположение после тридцати секунд звенящей тишины и недвижимых губ напротив, словно Шуга и вовсе забыл о том, что ему необходим кислород, и ушел полностью в свои мысли.       — Может, не будем этого делать? Просто ну зачем тебе это?       — Не спрашивай подобного, я просто уже наметил свою цель и постепенно двигаюсь к ней. — Бережное поправление «плеч» рубашки, расправление ткани и вздергивание пальцем носа собеседника. Ослепительная улыбка, прокалывающая сердце своей теплотой и искренностью насквозь.       Игривый и инициативный как всегда. В этом весь Чон Хосок.