Случайности неслучайны

***Джари*** Заняла деньги у знакомой в университете. Родственники мужа посчитали, что я решила устроить какую-то диверсию и перекрыли кислород. Образование, как и квартира, помахали мне на прощание чем-то отдалённо смахивающим на особо неприличные фигуры из пальцев рук, прежде чем исчезнуть в голубой дали. Из имущества у меня: я, небольшая сумка с вещами и датапад. Первый пункт списка радует меня больше всего, ибо сама не знаю, каким чудом сумела не поседеть во время разговора со свёкром. Да, я всё еще замужем. Пытаюсь прийти в себя, но бамбук, растущий в том парке, где меня бросили «драгоценные» родственники, для этого слишком уж ехидно шелестит над ухом. Если бы могла, я бы разревелась, но вот глаза совершенно сухие, только руки дрожат, будто находятся под неслабым напряжением. Окружающей действительности отчаянно не хватает логики. Хотя стоит более критично взглянуть на ситуацию и понять, что это я имею ничтожное количество информации, чтобы понять логику творящихся вокруг меня событий. Поднимаю глаза к небу. Что мы имеем-то? Родилась и выросла на родном Корулаге, родители, маленькие винтики в механизме великой корпорации Сиенар, погибли в закончившейся недавно войне, выскочила замуж по залёту за сына начальника отца. Мне двадцать один, старшему сыну четыре с половиной, дочке два года и три месяца… Я до крови закусываю костяшки пальцев. Тихо вскрикиваю. Физическая боль отрезвляет. Зализываю рану, как дикий зверь. Металлический вкус крови на языке на удивление успокаивает меня и придаёт некоторую уверенность в собственных силах. Вкус собственной крови во рту определённо поднимает мне настроение и делает мир вокруг намного ярче, веселее, а главное проще. Наверно, так действует на людей спиртное… Да что я вообще знаю о жизни кроме того, что мне позволили о ней знать? Ничего. Предупреждающе пищит оповещение на датападе, и окатившая огнём внутренности ярость исчезает, оставляя внутри какое-то ноющее разочарование. До конца очередного цикла в 72 часа ровно пять минут. Я беру в руки датапад, открываю редактор форума, заполняю нужные строчки давно врезавшимся в память текстом. Жду момента, когда можно будет создать тему. Создаю. Печатаю последовательно четыре сообщения. Жду реакции. Меня игнорируют. Сомневаюсь, что у моего незнакомца резко кончились деньги. Кто кроме меня в этой вселенной будет тратить последние кредиты на такие глупости? Вот только от игнорирования со стороны незнакомца становится физически некомфортно. Руки, переставшие было трястись как ненормальные, после писка датапада снова начали подрагивать. «Как ты? С тобой всё в порядке? Ты не ранен? Когда ты отдыхал в последний раз? Хорошо ли ты питаешься? Как настроение..?» Я грустно усмехнулась, перечитывая своё огромное, практически полностью состоящее из вопросов сообщение. ***Дарт Вейдер*** Дарт Вейдер выполняет свои обязанности. Не позволяет себе срываться без повода на подчинённых, упивается резнёй, когда выпадает такая возможность. По воле Силы у бывшего джедая нет ничего, что имело для него значение. Он ненавидит, убивает, впадает в ярость. Он палач Императора. Вейдер прекрасно осознаёт своё место и предназначение. И если он кем-то и избран, то точно не Силой. «…Если отрубить голову световым мечом, тело объекта умрёт не от кровопотери, а от отсутствия головы…» Ситх ощущает себя дроидом. Мир окрашен в красный, ни вкусов, ни запахов, ни ощущений. Сердце изменяет свой ритм строго по заложенным программам, переключаясь в зависимости от распознанных анализатором гормонов в крови. Лучшие врачи Империи постарались, чтобы он чувствовал как можно меньше дискомфорта в новом для него состоянии. «… Наверное, больше ничего общего между нами и нет…» Война клонов закончилась, но люди остались прежними. Его боятся. Его ненавидят. Им восхищаются. Ситх, джедай — для большинства людей невелика разница. Хозяева поменялись, но разницы неодарённые практически не заметили. Есть ли эта разница вообще? Какой-нибудь смысл? «Спасибо, что существуешь». Ситх, слушая доклад адъютанта, привычно заглядывает на форум, читая знакомые наизусть строчки сообщений восстановленной темы. Раздражение, не покидавшее его на протяжение трёх стандартных суток, уходит. Человек, стоящий перед ним на вытяжку и боящийся вздохнуть лишний раз, расслабляется. Вейдер, уже намеревающийся удалить сообщение, останавливается. Он привык… Ситх закрывает форум и приступает к выполнению своих обязанностей. Отчеты. Приказы. Аналитика. Техосмотр. Медитации. Привычная и знакомая рутина, от которой не скрыться, от которой не сбежать. Раздражение растёт с каждым часом существования ненавистной темы. Оно кажется Вейдеру настолько же противоестественным, как существование работорговцев и Татуина, хотя и сильно не дотягивает до них по омерзительности. «Ты не один». Бесит. Вейдер выдерживает двенадцать часов, прежде чем снова заходит на форум ради того, чтобы уничтожить мешающий выполнять обязанности фактор… «Мой добрый незнакомец, знаю, ты вновь промолчишь, но… Спрашивать о том, как ты себя чувствуешь глупо. Делать всё ради сохранения своей семьи, а в итоге потерять после единственной ссоры… Не знать, живы или мертвы собственные дети. Ни их самих, ни их трупов, ни коротенькой поясняющей записки — пустота. Предположения, обвинения, сухие факты — лицемерие, от которого не отмахнуться из-за пугающей реальности. Это больно до полного онемения души. Знаешь… Жизнь — это не набор функций и правил — это хаос. Любовь и ненависть, верность и предательство, боль и наслаждение, привязанности и безразличие… Жизнь — это полёт, больше похожий на падение, в котором малейшая ошибка может стать последней. Разницу между ней и существованием ты, мой добрый незнакомец, явно знаешь намного лучше меня. Смерть… Она освобождает, растворяя в себе оковы тела, разума, памяти и чувств. Стирает прошлое каким бы оно ни было, давая отдых и исцеление потрёпанной жизнью душе. Очищает. Конец путешествия, его начало — не имеет значение. Смерть — свобода в наивысшей своей форме. Милосердие… Готовность из сострадания оказать помощь, не требуя благодарности, воздаяния. Доброжелательное, заботливое, любовное отношение к другому человеку. Не делающее различий между „своими“ и „чужими“, родными и неродными, близкими и далекими. Умение сочувствовать и сострадать. Парадокс, но в жизни и смерти из милосердия нам обоим — отказано. А те, кто был сердцу дороже всего, вспоминая упиваются своей мнимой добродетелью и великодушием. Нам позволено только знать о жизни ровно столько, сколько нужно для достижения чужих целей. Ничего, чтобы могло насторожить. Ничего, чтобы могло дать возможность свернуть с проторенной кем-то дорожки. Это осознание приводит в ярость и учит ненависти, а остальные чувства выгорают, оставляя после себя лишь бледное подобие. У меня нет ни твоей силы, ни опыта — я слабее. Не выживу в рабстве, да и в рамках „свободы“ долго не продержусь. Поэтому я прошу… Пожалуйста, будь моим смыслом. Если не можешь им быть, то просто будь. Живи. Не исчезай. Пожалуйста… То, что ты есть в этой галактике, придаёт мне сил». ***Джари*** Я просыпаюсь будто от толчка. Сердце бухает где-то в глотке. Отчаянно не хватает воздуха. Ощущения пристального взбешенного взгляда и приставленного к виску бластера ошеломляют своей силой. Я успокаиваюсь. Смутное ощущение, что мне пока ничего не грозит, придаёт уверенности, окутывает мягким, но надёжным коконом. Тоненько хихикаю, прикрывая ладонью рот. Я смутно помню, что мне снилось. Серый крылатый гуманоид с огромным носом, что-то втолковывал мне о том, что взрывать «милую маленькую звёздочку» не надо, а стоит, взяв его в долю, сдать её на металлолом, вот есть у него один знакомый… Дальше два сорванца лет трёх в одинаковых мешковатых ночнушках и различающиеся только цветом волос просили не обижать их папу и доверительно жаловались каждый о своём. Темненький о том, что королевство у него маловато и подданные какие-то тихие, но дрессировке подаются слабо, не то, что верный поклонник их уважаемой матушки. Светленький на вомп-крыс и влагоуловители и то, что летать ему не дают, а он совсем не против оказаться на корабле, том же отцовском «Разрушителе», его бы даже скромный «Azure Angel» устроил. Имперские штурмовики макали какого-то непонятного гуманоида в аквариум и требовали сказать, где подводные города, на что гуманоид в редкие мгновения нахождения над водой извинялся, что не успевает их разглядеть и требовал макать глубже. Некто зелёный и маленький то и дело оказывался на краю зрения и что-то искал, переворачивая всё, что можно и нельзя, вверх дном. Когда я едва увернулась от небрежно откинутого в сторону этим хулиганом звездолёта, моё терпение кончилось, и я, схватив его за длинное ухо, потребовала ответить, что именно и зачем он ищет. Зелёный ответил коротко и совсем не понятно: «будущее» и испарился. А еще весь сон кто-то неодобрительно сипел над ухом. Там было что-то еще, что-то очень важное и касающееся только меня, что я не сумела запомнить. Или не захотела? Я оглядываюсь, рассматривая выделенную мне родственниками каморку, отгоняя остатки сна. Зажмуриваюсь, считая до десяти и обратно. Богатые и влиятельные родственники не могли позволить, чтобы я попалась органам правопорядка и опозорила их. Это логично, хотя и довольно унизительно. Меня настораживает и радует, что они не стали всё делать в открытую. Очень во время «нашлась» сердобольная женщина, которая не смогла «безучастно смотреть на моё горе» и «решила помочь». Смотря на её горящие решимостью глаза, доброжелательную улыбку, скрывающую за собой легкую брезгливость и презрение, я прагматично решила принять её щедрое предложение крова и помощи в поисках работы. Это ненормально, но я надеюсь, что родственники рассчитывают что-то еще с меня поиметь, а не руководствуются чем-то настолько эфемерным, как сентиментальность и совесть. Нет, я верю в существование как сентиментальности, так и совести, но вот в распределении их между жителями галактики у меня есть довольно обоснованные подозрения. Поэтому я и хочу полагаться на что-то более простое — выгоду. Но, к сожалению, в этом плане от меня мало что зависит. Пешка я или уже отработанный материал определить с ходу не выходит. Подобные мысли еще пару лет назад показались бы мне дикими и аморальными. Размышлять в подобном ключе мне даже после разговора со свёкром просто не пришло бы в голову. Но вот после окатившей меня вспышки гнева ничего странного в них не вижу. Муж и его родственники — враги. И уже не важно, по каким причинам и ради чего они так со мной поступают. Не имеет значение цель, к которой они стремятся. Цель оправдывает средства? По-моему, средства создают цель. Непонятно? Сумбурно? Может быть… Но если хочешь испечь вкусный пирог, не будешь добавлять туда вместо муки собственное дерьмо. Да и муку будешь искать получше, а не первую попавшуюся под руку. А потому мне придётся очень постараться, чтобы суметь изменить свою жизнь в лучшую сторону. Я удобнее устраиваюсь на узкой койке, кутаясь в тонкое одеяло. До утра еще пара часов. Достаю из лежащей около койки датапад, проверяю свою тему на форуме. Пусто. Никто ничего не удалял. Может, мне пора повзрослеть и прекратить тешить себя напрасными иллюзиями? Я засыпаю, чтобы, не проспав и часа, проснуться от болезненного кошмара. В нём я приняла сторону мужа, и всё осталось по-прежнему. Я занималась детьми и ждала возвращения усталого, но такого родного и уютного мужа с работы. Я встречала его в дверях, держа на руках малютку Джеян, а неугомонный Трей бегал вокруг нас, заваливая отца сделанными за день открытиями. Кайл улыбался, глядя на меня с нежностью, забирал из рук Джеян, чмокал в губы, и мы весело гомонящей стайкой шли ужинать. Всего одна серьёзная ссора… — Знаешь… Мой добрый незнакомец, ты слишком поздно спохватился для того, чтобы я от тебя отстала, — шепотом грожу далёкому собеседнику.