Butterfly

Тэхен уже битый час сидит перед двухэтажным зданием, в котором сейчас должен был выступать его друг - Юнги. Парень всё никак не может зайти в помещение, и хоть уже похолодало и изо рта у него вырываются клубы пара, Ким упорно не сдвигается с места, застыв, словно изваяние. Слишком много переживаний, слишком много мыслей его тревожат, вырываясь внешней нервозностью и дрожащими пальцами. Руки парня вспотели, сердце колотится, будто вот-вот выпрыгнет из грудной клетки, правая рука в области запястья очень жжёт, а в голове понемногу начинает мутнеть от количества мыслей и нервного напряжения. Его буквально разламывают на части эмоции, от этого немного страшно, но Тэхёну совсем привычно, и волнение притупляется под наплывом остальных чувств. Он знает, что такое происходит тогда, когда где-то рядом Предназначенный, и Тэ не надо быть гением чтобы понять, что сейчас его Чонгук находится в этом клубе. Рыжий слишком уж нервничает, хотя все время очень надеялся на встречу со своей половинкой, вернее даже будет сказать – жил в ожидании своего Предназначенного. Ким не помнит ни одного дня в своей жизни, с тех пор как появилась метка, когда бы он не искал встречи с Чонгуком, ни одного момента, когда бы он начал сомневаться в своей судьбе. И вот, когда решающий момент настал, он все-таки не может и шагу ступить, чтобы наконец-то впустить в свою жизнь самое светлое и дорогое, что у него есть и когда-либо было. Постепенно стало темнеть, но парню кажется, что за одно мгновение мир вокруг погружается во тьму, теряет все краски, оставляя только яркие неоновые отблески витрин. Он выпускает из губ очередное облачко пара и запускает окоченевшие руки в карманы, поднимая голову к небу. Над городом много света, кажется, будто и вечер не наставал, он, электрический и неровный, висит над зданиями словно куполом. Звёзд невидно совсем, хотя Ким уверен, что ночь сегодня безоблачная и ясная. Даже звездопад обещали, но, конечно, отсюда его видно совсем не будет. Тэхён любит звёзды, очень любит, в детстве он мечтал стать космонавтом, а потом и астрономом. Дома у него, в самой дальней маленькой комнатушке, даже телескоп есть. Старый, с потрескавшейся линзой и выцарапанными на некогда ровном и чистом боку инициалами Кима. Но телескоп стоит в комнате без окна, затерянный среди старого хлама, ненужный никому и под огромным слоем пыли, потому что оказывается слишком трудно хранить рядом воспоминания о несостоявшейся мечте. Вся жизнь Тэхена - это сплошная зебра. То все идет настолько по-черному, что парень уже привык себя накручивать на плохое, ожидая подвоха со всех сторон, то все такое белое, что иногда Киму даже не верится, что все это происходит именно с ним. И Тэ, как бы это было ни странно, не мог для себя решить, что же для него лучше. Если к трудностям он привыкал быстро, учился с ними справляться, то с удачей в своей жизни управляться так и не научился. Чем больше всё было хорошо, тем больнее с этим «хорошо» было расставаться, а расставаться приходилось намного чаще, чем Тэхёну того хотелось. Вся эта смена ролей и настроений сделала парня недоверчивым и волнительным, нервозным даже, хотя за идеально отстроенной моделью поведения это мало кто замечал, кроме Юнги. И вот теперь, когда одно из самых главных для него событий должно вот-вот произойти, Ким попросту трусит. Рыжий медлит заходит, он боится до трясучки в руках, до полной невозможности двигаться. Тэхён накручивает себя, расшатывает и так натянутые до предела нервы, что с годами опыта у него получается мастерски. Тэхён боится, действительно боится того, что, зайдя, увидит своего Чонгука с каким-нибудь другим парнем, или же девушкой, без разницы. Он не хочет видеть своего Предназначенного в чужих объятиях, не хочет видеть, как его взгляд обращён на кого-то другого. Тэхён чувствует, что это может убить его, может сорвать все маски и разорвать на кусочки окончательно. И в этот момент парнем снова завладевает то чувство ненужности и сомнения, что разум совершенно отказывался мыслить здраво. А что, если Тэхён не нужен Гуку? Что, если Предназначенный его отвергнет? А может и вовсе уже не признает его существование. Может поэтому у Тэ все болит и метка горит ужасно, словно хочет и вовсе прожечь кожу? Тэ не видел его ни разу, не знает, есть ли у того пара, не хочет разрушать его счастья. Невольно он начал думать о своем Предназначенном, смотря на единственную звезду в небе, которая выделялась из всех остальных, слишком уж яркая она была, такой, что её можно было заметить за неоновым искусственным светом. Может, Чонгук такой же прекрасный, как и эта звезда? Нет, наверняка в сто, в тысячу раз прекраснее, ближе, желаннее… Нервно усмехнувшись своим мыслям, Тэхён взъерошил свою рыжеватую шевелюру, которая и без того была лохматой, из-за чего он выглядел еще более растрёпано и эмоционально, чем есть на самом деле. Это было странно, что образ Предназначенного, когда тот находился в непосредственной близости, принимал такой… окрас, и ещё очень непривычно. Мысли о Чонгуке не давали покоя, а об его отношениях с другими людьми Ким даже думать не хотел, но у него никак не получалось избавиться от них, мысли сами лезли в голову, забиваясь далеко-далеко в самых потаённых уголках разума. От них было сложно избавится, но сложнее – заставить себя прекратить волноваться и войти уже в этот чёртов клуб. Ви всегда любил накручивать себя, даже сейчас, когда совсем рядом Чонгук, а его друг нуждается в поддержке Тэ и ждет его внутри, он просто стоит перед входом в здание, не решаясь заходить, и глубоко витает в мыслях о своем Предназначенном. Это кажется правильным, но совсем непривычным и немного фальшивым, что ли, ненастоящим. Конечно, Тэ с детства привык ожидать всего, но только не хорошего, всё всегда шло не так, как хотелось бы мальчику. И вот теперь вылилось в маленькую паранойю и попытки держать себя в руках хоть как-то. Вздохнув, Тэ резко ударил себя кулаком в грудь, чтобы хоть немного прийти в чувства и перестать думать обо всем плохом. -Что я, не мужик, что ли? - натянуто улыбнувшись, чтобы создать для себя видимость уверенности, и яростно закивав самому себе, он все-таки решился испытать свою судьбу. Надежда на то, что все не так плохо, как он успел себе напридумывать, была. Хоть слабая и задушенная копившимся годами неуверенностью и страхами, но была. Поэтому Тэхён, напоследок крепче сжав кулаки в карманах, глубоко вдохнул и открыл двери, наконец-то заходя внутрь. Будь, что будет, чего толку от того, что он тут будет просиживать свой зад и бездействовать, надумывая всякого? Правильно, ничего. Ну, кроме измотанных нервов и упущенного по собственной глупости. Именно поэтому Тэхён все-таки отважился сделать большой шаг навстречу своему счастью. *** По ушам резко ударяет музыка, и Ким чуть морщится, закусывая губу. Он не понимает, как Юнги может чувствовать себя в таких местах как дома, когда у самого Тэ будто внутренности начинают вибрировать от оглушительных басов. Людей много, так много, что, кажется, сделаешь ещё шаг - и дальше не пройти уже совсем. Вся эта обстановка угнетает рыжего, ему становится так жарко, что Тэхён почти начинает задыхаться, часто и коротко дыша. Когда первые эмоции отступают и он может понимать хоть что-то из того, что происходит вокруг, парень разбирает, что вместо привычных уже по бессонным ночам в студии Юнги размеренных битов из колонок оглушительно орёт что-то более быстрое и отрывистое, клубное, и, насколько Ким понимает, танцевальное. Видимо, выступление своего друга он все-таки прозевал. Ви от этого становится стыдно, хмурясь, мысленно корит себя за нерешительность, за то, что бросил друга, заменив его на испытание по выдержке своего разума. И снова же эта глупая привычка Тэ. Наверно, теперь Шуга на него обидится, а может, даже будет дуться очень долго и не станет разговаривать. Ви помнит, как недавно пришел к своему другу в гости, из-за того, что тот его позвал, на что хён с порога подушкой его оприходовал. Тэ еще тогда ничего не понял, за что это его друг так. Хотя со стороны Юнги это было очень логично, своевременно, и, главное, заслуженно. Ну, ещё потому что он мстительный, а мелкий паразит Ким непунктуальный до ужаса и ещё не способный ходить быстрее скорости черепахи, кажется. В тот день, когда рыжий спокойно шел к другу домой, у него резко стала щипать кисть, настолько сильно, что Тэхён думал, что заплачет от боли. И надпись с именем Чонгука стала светиться, хотя парень был не очень уверен в этом, так как на глаза ему будто пелена упала. Тэхен даже не знал, как тогда дошел до дома Шуги, при этом не попав под машину и вообще добравшись именно до дома друга, а не уйдя в совершенно другую сторону. Всё, что он понял, исходя из слов Юнги, который после десяти минут читания нотаций усадил его на диван в зале и обеспокоенно посмотрел в совершенно потерянные глаза, понимая, что что-то не так, это только то, что Тэхен почти час шел к нему. Хотя должен был, самое большое, за пятнадцать минут добраться. Рыжий подумал тогда, что хён лишь преувеличил, чтобы в очередной раз поиздеваться над ним и показать, какой же Тэ несобранный. Но кто знает? А если он и сегодня так же поступит, накричит, а потом скажет, что обязательно купит младшему часы? Но, конечно, не сделает этого. Но, всё же, если объяснить Юнги, может, он и поймет. Шуга по натуре своей всегда был понимающим человеком, хоть и заносчивым. Он заботился о младшем, как мог, правда, и по каким-то только ему понятным принципам и идеям, но заботился. Был рядом, когда Тэхёну становилось невыносимо в полупустой квартире и ещё невыносимее – на улице, где сотни людей, счастливые лица и истории, и один он, словно чернильное пятно на картине. Выводил из депрессий, которые у Тэхёна случались не часто, зато очень ударяли по нему, и старался растормошить, и чаще с положительным исходом, чем наоборот. Просто уж слишком Юнги бывал скрытным. Это иногда настораживало Тэхена, а ещё то, что он просто не понимал, с какой стороны подойти к старшему и не получить уничтожающий взгляд, а тем более не отдалиться от него ещё на десять шагов назад, расстраивало. Всё-таки, Тэ хотел давать другу столько же, сколько и тот отдаёт ему, но получалось пока, мягко говоря, не очень. Однако, долго думать над этим ему не удалось, так как боль с новой силой отозвалась в руке. Нервно сжав кисть холодными пальцами, Тэ стал осматриваться в поисках своего друга, надеясь найти его поскорее, чтобы хоть немного успокоиться. Но у парня никак это не получалось, он не мог разглядеть ничего хоть как-нибудь отдалённое от собственных глаз. Взгляд затуманился еще сильнее, чем в тот день, будто Тэхён только что пил, а не сидел возле клуба и не решался зайти. Голова становится настолько тяжелой, что Киму хочется просто упасть на пол прямо тут и заснуть, чтобы не чувствовать больше ничего. Почти поддаваясь отчаянью, Тэхён из последних сил напряг глаза, и, к своему огромному облегчению, нашёл друга по его зеленоволосой макушке. Пытаясь не упасть по дороге, он медленно побрел к Юнги, то и дело получая тычки в рёбра от беснующихся в танце людей, и надеялся только на то, что сможет дойти до хёна, а не свалиться в обморок где-то по дороге.

***

-Он мой Предназначенный! -после выступления Шуги Чимин буквально подлетел к Чонгуку, хватая его за предплечья, и резко выпалил всё на одном дыхании, что аж у младшего глаза на лоб полезли. Что он только что сказал? Предназначенный? То есть Чон сделал еще хуже, позвав Шугу работать с ним? Или нет? Пак был слишком взволнован и постоянно крутился, пытаясь рассмотреть что-то – или кого-то – в толпе, и Чонгук никак не мог понять его реакцию. -Д..да ладно? – как можно более удивленно проговорил Гукки слегка дрожащим голосом, почти незаметно отступая на шаг назад от хёна. Чон никак не мог сконцентрировать взгляд на своем друге, пытаясь не выдать собственное состояние. Жгло. Его руку так сильно жгло, что Гук боялся, что вот-вот потеряет сознание от боли. Но, что ещё хуже, ему было ничего не видно, всё расплывалось перед глазами, становясь каким-то странным психоделическим узором. Чонгук из последних сил старался сохранить здравомыслие, хотя в его состоянии с каждой секундой это становилось всё сложнее. Снова рука. Снова болит. И снова в том месте. Непроизвольно Чон вспоминает сегодняшний сон, ведь именно такие чувства он в нём испытывал. Всё снова повторяется? Это снова сон? И он сейчас проснется, или окажется на обрыве? Нахмурившись, макнэ глубоко вздыхает, пытаясь унять дрожь во всем теле. Во всяком случае, он понимает достаточно ясно, что Чимину, с его проблемами и Предназначенным, добавлять ещё и свои категорически нельзя. Нервно растрепав волосы на затылке, где находился второй источник боли, кроме руки, Чонгук закусывает губу, пытаясь выглядеть перед старшим естественно. -Я это...Ты извини..Я... Договорить ему не даёт Чимин, который вдруг хватает Гука за плечи ещё сильнее, чем раньше, и слегка трясёт, привлекая к себе внимание. -Гукки, что Мне делать? – отчаянно спрашивает он, дёргаясь от каждого звука и неосторожного движения людей вокруг, - Господи, как же я переживаю! Вдруг он не захочет со Мной говорить? – Чимин почти пищит, что показывает степень его взволнованности, и, не дожидаясь ответа, отпускает младшего и зарывается в свои волосы ладонью, чуть сжимая. Чонгук, находящийся на грани реальности, слабо улыбается, радуясь хотя бы тому, что актёр из него выходит замечательный, и старший не видит ничего.

***

Кое-как добравшись до Юнги, рискуя при этом десять раз просто свернуть не туда, Ви кладёт свою руку, бледную и мелко подрагивающую, старшему на плечо. Тэхёна всего слегка потряхивает, словно при лихорадке, и то знобит, то бросает в жар абсолютно так же. Зрение так и не приходит в норму, хотя боль, кажется, становится чуть поменьше, и всё вокруг продолжает казаться расплывчатым. -Шуга-хен… Ты это, прости меня. Я слегка опоздал... - пытаясь широко улыбнуться, говорит Ви заплетающимся языком, потому что связную речь из себя выдавить не может, и звуки собственного голоса, раздающиеся будто в самой черепной коробке, только усиливают головную боль. Шуга, услышав голос друга, резко поворачивается к нему и хмурится, думая, что Тэ уже успел "повеселиться". -Слегка? Ты что, пьян? – криво усмехаясь, Юнги тянет макнэ за щеку в сторону, от чего тот только хмурится и странно пошатывается вслед за рукой старшего, будто тот вдруг становится обладателем сверх-силы и может сдвинуть его одним только прикосновением. Юнги всегда любил тягать друга за щеки. Уж больно ему нравилась недовольная мордашка того, только вот… Только вот сейчас было что-то не так. Шуга отчётливо видел, как Тэ пытается выразить те же эмоции, как и всегда, но он только пытается, и это не может не насторожить Мина. -Я не пил, хён. Просто плохо себя чувствую. Где тут выход на крышу? Хочу хоть немного проветриться, - Тэ говорит уже более уверенно, понимая, что в первый раз получилось совсем неубедительно, и чуть хмурит брови, немного прокашлявшись. Стены давят на парня, что уж говорить о пристальном, неуютном взгляде хёна, который совершенно точно начинает что-то подозревать. Киму хочется побыстрее сбежать отсюда, желательно далеко и навсегда. Он никогда не любил такие места, где много людей, слишком мало места и невыносимо жарко. Старший смотрит ещё несколько минут подозрительно, но потом, то ли поверив, то ли решив, что друг сам разберётся, закатывает глаза и осматривается, вспоминая, куда же он выходил, когда практиковался тут до начала работы. Осмотревшись, репер лишь кивает в ту сторону, куда надо идти Тэхену, и снова смотрит этим своим фирменным взглядом, в котором смешанно и беспокойство, и подозрение, и желание помочь, таким, что если бы Тэ не было настолько плохо, он бы обязательно попытался как можно скорее удрать от хёна. -Сам дойдешь? - взволнованно окидывая взглядом Ви, Юнги хмурится, не переставая тереть свою правую ключицу, которая никак не переставала давать о себе знать. Тэхён лишь кивает, и, чуть склонив голову напоследок, плетётся на крышу, первое время стараясь идти хоть немного ровно, а потом, когда хён точно не видит, выдыхает и чуть пошатывается, прикрывая глаза, отпускает себя за ненадобностью больше делать для Юнги вид, что всё нормально.

***

-Успокойся, Чимин-хён, -прерывисто выдохнув, Чонгук хватается за левое запястье, которое неимоверно жжёт, и чуть прикрывает глаза, понимая, что ему становится всё хуже и хуже. Вся эта атмосфера начинает давить, стены будто сужаются а музыка словно хочет раздробить черепную коробку напополам. В помещении становится вдруг настолько душно, что у Гука невольно появляется желание выйти на улицу, на свежий воздух. Такого никогда не было за всё то время, пока Чон работает тут. Однако и запястье так сильно не болело никогда, что ничего, кроме боли, он не может чувствовать. Что же тогда с ним? Чонгук отчаянно пытается понять, что происходит, но у него категорически ничего не получается, а мысли, так и не получив своего логического завершения, обрываются на полуслове. Может, он чего-то выпил? Может, его... Додумать Чонгуку не даёт друг, который, кажется, сейчас сорвется на истеричный крик. -Как я могу успокоиться? Ты серьезно? Что мне делать? – судорожно сминая пальцами подол футболки, Чимин потерянно смотрит на друга. Ему начинает казаться будто, он сходит с ума. А может так и есть, слишком уж всё похоже на сумасшествие. Голова слегка кружится и гудит, Чимин не может ни о чем думать, ни одна связная мысль не хочет приходить в голову. Он не знает, как ему реагировать, как вести себя и что вообще делать. Его Предназначенный – репер, которым Пак уже долгое время восхищается, и это всё походит на сюжет какой-то второсортной подростковой мелодрамы, никак не вяжется с реальностью. Минни знает, что Юнги ему нравится, и это немного абсурдно, ведь кроме этого он не знает вообще ничего. То есть совсем. Ни характера Мина, ни его привычек, ни его жизненных принципов, ни, в конце концов, названия его любимых блюд. Факты, выисканные и прочитанные в интернете, сталкиваясь с действительностью кажутся чем-то несущественным и совсем каплей в огромным морем под названием «Мин Юнги». Пак даже не знает, что насчёт самого Шуги. Он ведь Чимина первый раз только видит. - Не думай ни о чем, - неожиданно все становится словно в медленной съемке, а то и вообще замирает, уменьшаясь вдруг до лёгкого покалывания на ключице и знакомого низкого голоса, от которого у Чимина мурашки по коже и сердце, бьющиеся в горле, словно ненормальное. -Не произноси ни слова. Просто улыбнись мне, - Юнги слегка касается рукой плеча Мина, совсем невесомо, чтобы не спугнуть Предназначенного, от чего тот, однако, крупно вздрагивает и шокировано смотрит на своего друга как на спасательный круг огромными влажными глазами. -Я вас оставлю, - пытаясь держать эмоции под контролем, Чонгук сдержанно улыбается уголками губ. Ему становится неимоверно тяжело тут дышать, поэтому, бросив на парочку ещё один короткий взгляд, парень выдыхает и, еле стоя на ногах от боли, проталкивается через беснующуюся толпу к выходу на крышу. *** Открыв дверь, которая отчего-то поддаётся совсем неохотно, и ему приходится приложить все свои остатки сил, Гукки неровным шагом подходит к самому краю, немного неуклюже опираясь на перила. Он чувствует сильное дуновение ветра, который пробирается под одежду и приятно холодит разгорячённую кожу, и с наслаждением вдыхает свежий прохладный воздух. На душе будто сразу легчает, даже боль словно притупляется, отходя на второй план. Как камень с души. Чонгук прикрывает глаза и чуть заметно улыбается, чувствуя расползающуюся по всему уставшему от боли телу какую-то странную, вымученную негу. Он позволяет себе ненадолго расслабится, поддаваясь моменту и с наслаждением ощущая на покрасневшей коже запястья так необходимую сейчас прохладу. Кожа медленно остывает, принимает нормальный оттенок, и Гук осторожно проводит по чернильным линиям пальцами, задумчиво разглядывая каждую чёрточку. Но это мгновение длится совсем не так долго, как хотелось бы Гукки. Как тогда, во сне, его вдруг обнимают сзади горячие сильные руки и прижимают к себе, плотным кольцом ложась на талию. У Чонгука вся жизнь пролетает перед глазами от первого испуга, сердце стремительно ухает вниз, и потом снова возвращается на место и колотится так сильно, будто хочет вырваться из тяжело вздымающейся грудной клетки, а глаза настолько расширяются, будто готовы выпасть из орбит. -Я все еще не могу поверить, -только заслышав этот бархатный голос, который сейчас немного дрожит, Гуку кажется, что он сейчас провалиться сквозь землю. Этот голос ему настолько знаком, что мальчишка жмурится от приятного чувства, которое, пройдясь по всему телу, отдаётся теплом в животе, будто там оживают и расправляют крылья тысячи бабочек. -Всё кажется сном, - этот низкий голос заставляет расслабляться, действительно почувствовать себя лучше, а не создать себе видимость. Чонгук прикрывает глаза, непроизвольно прижимаясь спиной ближе к широкой груди Тэ, а он полностью уверен, что это именно его Предназначенный. По-другому и быть просто не может. - Прошу, не исчезай, - Гукки даже не замечает, как сказал это, поддавшись воспоминаниям и ощущениям, исходящим из содержания его сна. Он не хочет, чтобы снова всё так же закончилось. Не хочет, чтобы его отпускали, не хочет снова падать вниз. Он не хочет исчезать, а Тэхёна, который и так слишком близко, стоит почти вплотную, становится катастрофически мало, - Я не бабочка. Я не улечу, - да, Гук понимает это очень отчётливо. Он не сможет улететь, ни тогда, ни теперь, ведь он не бабочка. Он всего лишь человек. -Что? – Ви неохотно немного отстраняется от Предназначенного, совсем не понимая, почему тот так странно себя ведет. Он тоже его почувствовал? Или же все-таки у Чонгука правда кто-то есть, и сейчас он думает, что это вовсе не Ви его обнимает? Да и вообще, о чём это он? Какие бабочки? Какой полет? У Тэхена перед глазами все плывёт почему-то, хотя он уверен был ещё минуту назад, что приступ полностью прошёл. Парень сам не знает, от чего именно у него такая реакция, но рук на талии младшего всё равно не расцепляет. От того, что его Предназначенный тут, или от слез, накопившихся в уголках глаз? Сейчас это кажется почти одинаковым, сливается в одно, болезненно-нежное и больное до почти физической боли. Обида захлёстывает с головой, полностью накрывая парня и овладевая его разумом. Тэхен думает, что вот-вот заплачет. И что это будет для его Предназначенного, наверняка, самой худшей первой встречей на свете. Но он, лишь печально улыбнувшись, мотает головой, будто Чонгук может это увидеть. Хватит с него таких мыслей. Пока не узнает - не будет больше накручивать себя, это бесполезно от и до и только загоняет в тупик. Медленно проведя рукой по спине Гука, Тэ останавливается на уровне поясницы, слегка щекоча кожу, выглядывающую из-под задравшейся футболки, холодными пальцами. Чонгук на это только смеётся тихо и очень красиво, и рыжий закусывает губу, понимая, что готов слушать этот смех сутками напролёт, и, тем более, быть его причиной. Глубоко вздохнув, старший поворачивает макнэ к себе лицом, а младший, резко прекращая хихикать, так и застывает, смотря широко открытыми тёмными глазами на Предназначенного. Чонгук слишком удивлен и, может быть, даже шокирован, чтобы что-то говорить, он лишь открывает и закрывает рот как рыба, не в силах поверить собственным глазам. Как говорят, он "был сражен на повал" красотой своего Предназначенного, и просто поверить не мог, что этот парень с живым лицом, очень красивыми, но почему-то грустными глазами и робкой улыбкой на покусанных розовых губах действительно его. Это и есть Ким Тэхен? От одной мысли у Чонгука сносит крышу. Почему никто не сказал этому парню, что быть таким красивым просто незаконно? Ви медленно скользит взглядом по удивлённому лицу младшего. Бледная ровная кожа, тёмные, наверняка очень мягкие волосы, глаза, обрамлённые тёмными ресницами, крупный нос, который, однако, показался Тэ безумно милым, и приоткрытые влажные губы. Серьёзно, Ким поклясться был готов, что видит такого человека впервые в своей жизни. Как же был красив его Чонгук! Если бы Тэхёна попросили описать своего Предназначенного, у него просто не хватило бы слов. Ни один эпитет с точностью не мог передать красоту чуть подрагивающих ресниц, отбрасывающих тени на начинающие вдруг алеть по-детски ещё пухловатые щёки, глубину глаз, в которых, Ви поклясться мог, он видит звёздное небо, которого нет даже над городом. Нет, это абсолютно невозможно. Тэ лишь нервно сглатывает, наблюдая за тем, как медленно скатывается капелька пота по тонкой шее его Предназначенного, и понимает вдруг, что даже если и есть у его Чонгука кто-нибудь, девушка или парень, он его никогда не отдаст, ни за что. Просто не отпустит, и, Тэхёну хочется верить, что Чонгук и сам не захочет уходить.