Судьбе вопреки

Ройс пребывал в дурном настроении. Он дал себе слово не думать о Кристиане, избегать его, но с каждым днем это становилось все труднее. Днем он находил себе дела, однако рано или поздно наступала ночь, и корсара начинали мучить самые пленительные фантазии и воспоминания. Вот Кристи просительно смотрит ему в лицо своими серыми глазищами. Вот поразительные волосы мальчика вспыхнули в луче солнца, рассыпаясь по подушке. По его, Ройса, подушке! Вот он целует омегу, гладит нежную кожу груди, а после пальцы находят под корсетом теплый бархатный сосок… В этот момент Ройс начинал крутиться в кровати и скрежетать зубами. Если бы судно стояло в порту, он немедленно отправился бы в бордель и выпустил пар. Но они были в море, а предмет сладострастных желаний капитана мирно посапывал в соседней каюте. «Интересно, в чем он спит? — думал Ройс, испытывая какое-то изощренное удовольствие от собственных мучений. — Ведь я забрал его с „Прекрасного Минела“ в одном этом его убогом костюмчике. Наверно, он сейчас обнажен, тонкая простыня сползла… Да! Он наверняка раскрывается во сне! Иначе и быть не может!» От этих мыслей кровь отливала от головы, устремляясь к паху. Ругаясь на чем свет стоит, капитан шел к тазу для умывания и лил на себя холодную воду из кувшина. «Ты ведешь себя как подросток!» — стыдил он самого себя, но увещевания не помогали. В одну из таких ночей пират обреченно понял — еще немного, и он взбесится, начнет кусаться или выть на Луну. Ройс поднялся, натянул бриджи и шагнул из каюты. Лишь на секунду задержавшись у дверей бывшей каюты Джека, он проскользнул в ароматную темноту. Лунный свет, льющийся из иллюминаторов, освещал комнату. Бесшумно ступая, Ройс прокрался к кровати, где по подушке рассыпались короткие, словно бликующие пряди, невероятный цвет которых безошибочно определялся даже в призрачном свете Луны. Опустившись на колени у изголовья, Ройс с минуту помедлил, но потом решился. Его рука опустилась на лицо юного омеги, зажимая рот. Кристиан вздрогнул, его глаза распахнулись. — Тише, мышонок, — шепнул Ройс мальчику прямо в ухо, — а то твой мучитель проснется. Не отрывая руки от его рта, альфа другой обхватил омегу за талию и одним рывком поднял с кровати вместе с простыней. Несколько широких шагов, и капитан пинком открыл дверь своей каюты. Переступив порог, Ройс споткнулся, и это подействовало на Кристиана отрезвляюще. Он забрыкался, отталкивая от себя пирата, попытался заговорить, но рука альфы все еще зажимала ему рот. Разозлившись, юноша глубоко вонзил зубы в ладонь своего похитителя. Ройс зашипел и наконец-то отпустил Кристиана. Тот едва успел подхватить соскальзывающую простыню. Судорожно заворачиваясь в нее, омега выпалил: — Что вы себе позволяете, капитан? Но тут его голос дрогнул, а глаза испуганно уперлись в заросшую черными волосами мощную грудь Ройса. Потом взгляд юноши сбежал вниз по плоскому животу к стройным бедрам и отпрянул от впечатляющей выпуклости на бриджах альфы. Краснея, Кристи быстро глянул в лицо пирату. Тот тоже смотрел на своего невольного гостя, иронически изгибая бровь в немом вопросе. Кристиан понял, что его невольное внимание к определенным частям тела стоящего перед ним альфы было замечено, и, ахнув, бросился к дверям. Однако не успел сделать и двух шагов, как снова оказался в объятиях Ройса. — Куда же ты так быстро, мышонок? Не бойся, я не причиню тебе зла, — начал вкрадчиво он, но вдруг понял: то, что он сказал — правда. Ройс действительно не хотел обидеть этого нежного мальчика, от которого так славно пахло теплым молоком, медом и невинностью. Руки пирата, обнимавшие Кристиана, разжались, и он остановился перед Кристианом то сжимая, то разжимая кулаки. — Я просто соскучился… — И это дало вам право поступить так… — По-пиратски? — мягко подсказал Ройс. — Но я ведь и есть пират, не так ли? Однако сейчас я хочу всего лишь поболтать с вами наедине. Без неприязненного отношения Минела к вам и настороженного внимания Джека ко мне. Прошу вас, доверьтесь мне. Может быть, для начала немного вина? — Я правда хотел бы побеседовать с вами, капитан, но если меня обнаружат здесь в таком виде… — О боже, но ведь все спят. — Капитан, я обещаю вам, что завтра… — О нет, Кристиан, я уже и так решил, что со следующего дня вы снова будете есть в моей компании и перестанете целыми днями сидеть взаперти. Но это завтра. А сейчас… Господин де Випон, побудьте со мной, я не могу заснуть… — и Ройс просительно склонил голову, чтобы спрятать плутовские огни в глазах. Эта изящная беседа с полуголым омегой, которого он желал так, как, пожалуй, никого ранее, и волновала, и забавляла его. Кристиан сердито вскинул подбородок. — Вы смеетесь надо мной, сэр! — Ошибаешься, мышонок. Я потешаюсь сам над собой, хоть ты этому и не поверишь. И потом, я же просил не называть меня «сэр»! Черт побери! Уж эти мне реверансы! Садитесь, Кристиан! Я так хочу, наконец! Вот ваше вино. Пейте, а потом расскажите мне о себе. — Вы уже знаете обо мне почти все. — Я не знаю, как вам удалось выдержать все беды, — сочувственно произнес Ройс. — У меня просто не было выбора. Кто бы присмотрел за Джонни и Стивеном, ведь они совсем малыши. — А сколько лет вам, Кристиан? — Почти семнадцать. Я уже достаточно взрослый, чтобы… Его перебил смех Ройса. Омега снова было вздернул подбородок, но потом понял, что смех альфы добрый, и робко улыбнулся в ответ. — Капитан, а как случилось, что вы стали пиратом? — застенчиво спросил юноша и аккуратно пригубил предложенное ему вино. — О, я, собственно, не такой уж и пират. Я капер. Вы знаете, что это такое? Кристиан отрицательно качнул головой. — Это значит, что я приобрел патент на собственную небольшую войну с кастильцами в том большом сражении, что уже не первый год ведет наша родина. Мои действия официально одобрены нашим правительством и… — Но тогда почему вы захватили нас? — Грешен, — склонил голову Ройс. — Но уж очень меня разозлили ваши пушки. Да ведь никто и не пострадал. — Никто и ничто, кроме моей репутации. — Ах, да не обращайте вы внимания на этого болвана! — От него зависит, заплатят мне Ричардсоны, или нет. — Для вас так важны эти деньги? — Да, — просто ответил Кристиан и в который раз подумал о братьях, оставшихся на родине. — Скажите, капитан, а у вас есть семья? Лицо пирата дрогнуло и окаменело. — Есть, — наконец ответил он, — но я не хочу об этом говорить. — Вы поссорились? — Я уже сказал, что не хочу… — И из-за этого ушли в море? — не унимался Кристиан, участливо глядя ему в лицо. — Да, если от этого вам будет легче, — рявкнул Ройс и, отшвырнув стул, вскочил на ноги. Ошеломленный подобным всплеском эмоций, юный омега тоже поднялся. Ройс отвернулся и шагнул к иллюминатору. Воцарилось напряженное молчание. Кристиан чувствовал, что задел что-то очень болезненное для этого сильного человека, и не знал, как исправить положение. Он видел, как напряжена обнаженная загорелая спина альфы, как топорщится густая полоска шерсти, сбегающая от холки к талии, ныряя за пояс бриджей, как бугрятся мощные мускулы на руках, когда альфа стискивал в волнении кулаки. И омега решился, движимый, скорее, своей еще свежей болью, чем разумом. Он подошел к Ройсу и робко дотронулся до его плеча. — Капитан, я знаю, что мое вмешательство покажется вам неуместным, но прошу вас, выслушайте меня. Ройс не шевелился, и юноша продолжил. — Когда умер мой папа, я очень горевал, но такова была воля божья. Потом покончил с собой мой отец. Я был вне себя. Я так злился на него! Мне казалось, что он предал, бросил нас. Ведь тогда он был так нужен мне — пусть бедный, весь в долгах, растерянный, но любимый, родной мне человек. Однако ничего уже исправить было нельзя. Когда же я слышу, что люди добровольно лишают себя своих близких из-за каких-то сиюминутных обид, непреодоленной гордости, непонимания, мне становится так горько, что… Две непрошеные слезинки скатились по щекам юного омеги. Он шмыгнул носом и прошептал: — Помиритесь с ними. Пока это еще возможно. Пока близкие вам люди еще живы, и вы можете извиниться перед ними или потребовать извинений у них. Я не знаю, что у вас произошло, но… — Мой папа тоже умер, — вдруг, не оборачиваясь, заговорил ровным голосом Ройс. Он удивлялся сам себе, но чувствовал, что никогда еще так легко не шли с языка признания. — Отец жив. Но шесть лет назад встретил другого омегу и взял его замуж… Ройс вновь умолк. Воспоминания захватили его в свой незримый плен. Он рос в семье, где отношения отца и папы были необычны для их круга — они искренне и неизменно любили друг друга. Причем не только потому, что были истинными, но и по многим другим причинам. Чувство старшего альфы передалось и сыну. С детства мальчик просто боготворил своего родителя-омегу — для него не было никого добрее, умнее, нежнее и красивее. Иногда он даже ревновал к отцу… Смерть папы явилась сокрушительным ударом для обоих. Но если глава семьи знал о болезни любимого, и врачи не оставляли ему особых надежд на выздоровление, то от Ройса все скрывали… Впечатлительного и темпераментного юношу не хотели травмировать, а потому внезапная, с его точки зрения, кончина папы повергла его в глубочайшую депрессию. Подавленный горем отец поначалу не замечал состояния сына. Лишь благодаря настойчивым советам друга маркиза де Монтроза несчастный нашел в себе силы обратить внимание на отпрыска. Молодой человек имел тонкую чувствительную натуру и, хотя ему уже исполнилось двадцать три года, отличался почти подростковой вспыльчивостью. Отец обнаружил его замкнувшимся в себе, резким и нетерпимым, и решил, что сыну пора подыскать супруга. Ему казалось, что нежный и любящий муж послужит для Ройса лекарством от душевных ран. Вскоре нашлась и подходящая партия. Джорджиан — прелестный омега из хорошей семьи — очаровал молодого альфу. Объявили о помолвке. Ройс был влюблен до безумия, а его отец наконец-то почувствовал, что теперь, спустя почти два года после смерти супруга, начал оживать и он. Все изменилось, когда спустя еще год Ройс узнал, что родителя стали часто видеть в обществе молодого омеги, а окружающие заговорили о скорой свадьбе. Не удосужившись даже познакомиться с новым избранником отца, Ройс возненавидел будущего отчима. Он сделал все возможное, чтобы расстроить их отношения, но тщетно — старшего альфу словно околдовали. Ройсу казалось, что этим поступком отец отверг его, попрал память папы. Он был глубоко уязвлен и уверен, что молодой омега принесет в семью только горе. Альфы в их роду всегда отличались бешеным нравом и неодолимым упрямством. Теперь же, когда обе эти сильные и непростые личности столкнулись — полетели искры. Последней каплей для Ройса послужило поведение его нежно любимого жениха — едва узнав о ссоре отца с сыном и, поняв, как это может отразиться на финансовом положении альфы, расчетливый прелестник, не вдаваясь в объяснения, тут же объявил о разрыве помолвки… Ярость, отчаяние овладели Ройсом. Он обвинил отца и в этой своей беде и без колебаний покинул родительский дом… — И что случилось дальше? — его отвлек от размышлений негромкий, полный участия голос Кристиана. Капитан провел рукой по глазам, будто просыпаясь, и нехотя заговорил. — Мы разругались, и я уехал. Купил корабль, каперское свидетельство и, как только все документы были готовы, вышел в море. С тех пор мы не виделись. Теперь я понимаю, что был не прав, но не нахожу в себе решимости исправить сделанное. Боюсь, что отец не захочет меня принять… Но, черт побери, почему я рассказываю все это вам? — с этими словами пират обернулся к Кристиану. В глазах его застыла боль, и сердце юного омеги жалостливо дрогнуло. «Боже, — подумал он, — кто бы мог предположить, что знаменитый „жестокосердный“ Черный Ройс имеет такую хрупкую и ранимую душу?» Огромного альфу сразу захотелось обнять, погладить по голове, словно ребенка, пожалеть… Но быть может, у него уже есть кто-то, кто будет делать это по праву? Быть может, старая влюбленность и связанная с ней боль давно в прошлом? — А у вас есть муж, капитан? — размышляя об этом, спросил Кристиан и вдруг сам же испугался сказанного, осознав все неприличие и многозначительность вопроса. Он зажал ладошкой рот. Но было уже поздно. Сначала в глазах пирата мелькнул гнев, а потом вспыхнули уже знакомые Кристи янтарные искры. Рот его искривился волчьей усмешкой. А после альфа схватил омегу так, что от неожиданности тот ткнулся носом в его покрытую жесткими вьющимися волосами грудь. — А, так вас это интересует, дражайший о-барон де Випон? — с яростным весельем переспросил Ройс. — Раскидываете сети или просто полюбопытствовали? Схватив омегу за волосы на затылке, пират рывком запрокинул ему голову. Уже склоняясь к его рту, альфа почти прошипел: — Я не возьму себе мужа никогда! — и его жесткие губы впились в мягкий рот перепуганного Кристиана. - А вот попользоваться доступным телом всяких подобных вам любопытствующих не откажусь никогда. Капитан лишь на мгновение отстранился от юноши, чтобы буквально содрать с него простыню, в которую он все это время кутался. Юноша вскрикнул, но протест был заглушен новым, не менее яростным поцелуем, а руки Ройса тем временем отправились в путешествие по обнаженному телу омеги. Кристиан забился в их тисках, однако с тем же успехом он мог попытаться оттолкнуть от себя гору. Юноша все еще не мог осознать происходящее. Ведь еще мгновение назад они беседовали так задушевно, как будто были добрыми друзьями, и вот теперь эта ярость… В какой-то момент Ройс вдруг отпустил его губы и, грубо схватив Кристиана на руки, понес к постели. И тут омега в ужасе закричал… Однако пират и не подумал остановиться. — Кричи, кричи! — гневно ревел он, стискивая одной рукой оба запястья юноши и прижимая их к подушке над его головой. — На твои крики прибежит Минел, и тогда твое доброе имя ничто уже не спасет. — Мне больно, — плакал Кристиан. — Прошу вас, отпустите меня. Я боюсь вас. Но Ройс словно обезумел. Его губы нашли нежный сосок омеги и сомкнулись на нем, а свободная рука легла на мягкий член, сжимая одновременно и его, и яички. С силой просунув свое колено между ног Кристиана, Ройс раздвинул их, и рука его тут же скользнула к расселине между маленьких ягодиц. Дырочка была сухой и плотно сжатой, но и это не остановило альфу. Он резко двинул сначала один, а потом и два пальца внутрь, в шелковый жар никем до него нетронутого ануса. Кристиан закричал и заметался в его руках. И только тут Ройс замер, а после отдернул руку и глухо застонал, ткнувшись лбом в шею омеге — туда, где заполошно бился пульс. Тело альфы обмякло, и он выпустил руки своего пленника, на которых остались темные пятна синяков. Мальчик рыдал, вздрагивая всем телом, и на Ройса вдруг накатила тяжелая волна стыда. Он поднялся и сел, обхватив голову руками. Кристиан тут же свернулся калачиком за его спиной, тихо подвывая, словно маленький щенок, изувеченный большой злобной собакой. Это глупое сравнение почему-то доконало альфу окончательно. — Кристиан, — забормотал Ройс. — Ох, Крисси! Что же со мной происходит, мальчик ты мой? И тут с грохотом распахнулась дверь. На пороге в одних подштанниках стоял Джек. Его грудь тяжело вздымалась от гнева, а из горла вырвалось яростное рычание, когда он увидел обнаженного рыдающего Кристиана на кровати и полуголого Ройса рядом с ним. Торнтон ринулся вперед и двинул своего капитана кулаком так, что тот тут же оказался на полу. Дальнейшее дракой назвать было сложно. Озверевший Джек наносил все новые удары, в то время как подавленный и отупевший Ройс даже не сопротивлялся, а лишь пытался прикрыть голову. И неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не вмешательство Кристиана, который неожиданно буквально повис на занесенной для нового удара руке Джека. — Не бей его больше. Он не причинил мне вреда. — О чем ты толкуешь, Кристи, малыш? — Я говорю, что он не сделал со мной того, о чем ты подумал. — Но что же тогда здесь произошло? — удивленно выкрикнул Джек. — Похоже, — прошептал омега, кутаясь в торопливо подобранную с пола простыню, — я сам на все это напросился… Кристиан вытер глаза и мокрые щеки тыльной стороной ладони, дрожащими руками еще плотнее стянул на груди ткань и медленно побрел к выходу. Оба альфы безмолвно смотрели ему вслед.

***

Свернувшись калачиком и обхватив себя обеими руками, Кристиан уткнулся лицом в подушку и всеми силами старался не реветь в голос, чтобы не разбудить спящего на соседней кровати Минела. Как мог его рыцарь, его герой поступить так… «Выдуманный рыцарь, целиком и полностью выдуманный», — горько думал юноша. Жизнь, с которой Кристиан начал знакомиться вплотную лишь после смерти отца, преподнесла очередной жестокий урок… …На следующее утро юноша проснулся поздно и только потому, что стоявший рядом уже полностью одетый Минел нетерпеливо тряс его за плечо. — Вставай, лежебока. Корабль уже входит в порт. Кристиан резко сел в постели, пытаясь ладошками протереть не желавшие открываться глаза. Минел немедленно заметил уже посиневшие кровоподтеки на запястьях юноши. Брезгливая гримаса исказила рот господина Ричардсона. — Похоже, у тебя сегодня выдалась бурная ночь. Наш капитан, кстати, тоже выглядит, будто побывал в пьяной драке. Уж не ты ли его так отделал? Кристиан вспыхнул, а Минел издевательски расхохотался. — И каков в постели Черный Ройс? А? Да ты просто развратная тварь! — взвизгнул разъяренный прелестник и, отвесив Кристиану пощечину, выскочил за дверь. Юный омега, у которого по понятным причинам в последнее время слезы все время стояли где-то очень близко, вновь уткнулся в подушку, сотрясаемый в новых рыданиях. Однако утешать его было некому, и мало-помалу слезы иссякли сами собой. Немного успокоившись, Кристиан, не видя смысла и дальше сидеть и терзаться переживаниями в одиночестве, встал, оделся, а после, подойдя к зеркалу, наскоро причесался и умылся. От холодной воды след руки на бледной коже его лица проступил еще четче. — Ну и пусть видят, — произнес он, глядя на свое отражение, и вздернув подбородок, пошел на палубу. Как раз в тот момент, когда юноша, подняв руку, чтобы защититься от слепящего солнца, вышел на палубу и удивленно уставился на неторопливо проплывавший мимо берег, утыканный невиданными им доселе пальмами, открылся вид на укрепленную бухту, полную кораблей. Внимание Кристиана привлек шум и резкие команды Джека. Под руководством помощника капитана команда спускала на воду шлюпку. Рядом со спущенным веревочным трапом стоял со вкусом одетый человек, галантно придерживавший за локоть оживленно улыбавшегося Минела. Когда лодка коснулась воды, незнакомец склонился в церемонном поклоне к руке господина Ричардсона, а затем начал ловко спускаться в покачивающееся внизу суденышко. И лишь в этот момент Кристиан узнал в этом элегантном кавалере Черного Ройса. Сердце его сжалось — лицо капитана носило следы вчерашней потасовки, а взгляд, мельком скользнувший по Кристиану, был столь мрачен, что юный омега отшатнулся. Лишь когда лодка отчалила, он решился подойти к Джеку и Минелу. — Куда отправился капитан? Джек встрепенулся, и его задумчивое лицо осветилось улыбкой. — Кристи! — радостно вскричал он, но потом, бросив взгляд на господина Ричардсона, продолжил уже официальнее. — Капитан Ройс повез бумаги коменданту форта. Кого попало, господин де Випон, на Тортугу не пускают. Теперь мы будем ждать разрешения. — А когда капитан вернется с ним? — Он не вернется. У него есть дела на берегу, — нахмурившись, ответил Джек. — А что будет с нами, мистер Торнтон? — Когда мы бросим якорь, я провожу вас обоих в дом капитана, где мне приказано вас оставить. — А ты, Джек? — вдруг испугавшись, почти шепотом спросил Кристиан. — Ты тоже будешь там? — Не буду мешать вашей интимной беседе, — вдруг вмешался Минел, и, повернувшись к Кристиану, продолжил. — А ты, я вижу, времени зря не терял и с этим альфой! Он отошел к другому борту, всем своим видом демонстрируя невозможность и дальше оставаться в столь неподходящей компании. — Змеище, — процедил сквозь зубы Джек. — Я стараюсь не обращать внимания… — Это он тебя ударил? — перебил альфа. — Все еще заметно? — схватившись за щеку, спросил Кристиан. — Как он посмел поднять на тебя руку? В конце концов, ты о-барон, а он ничтожество. — Но очень дорогостоящее, — вздохнул юноша. Джек хмыкнул, но потом посерьезнел. — Кристи, мне нужно с тобой поговорить. Видишь ли, после того, как я высажу вас в порту, я должен буду вновь выйти в море. — А… А капитан? — Он остается на Тортуге. — Джек! — Кристиан стиснул руки на груди, а после, страшно смущаясь и отводя глаза, прошептал: — У меня скоро течка… Джек помолчал, стискивая челюсти, а после вздохнул и положил свои лапищи на плечи юноше. — Я ничего не могу изменить, братишка. Ройс — мой альфа, он сильнее, умнее и решительнее, и я ему клялся в верности. Не подумай, что я просто умыл руки. Вчера ночью мы долго говорили с ним. Я умолял отпустить тебя со мной. Убеждал, что выкупа за тебя ждать нечего. Но он отказывается даже обсуждать это. И я на время отступил. Пойми, малыш, если я окончательно разругаюсь с ним сейчас, мне придется уйти с корабля, и тогда я вообще не смогу ничего для тебя сделать. Кристиан отвернулся. Его вдруг зазнобило, а руки Джека, все еще лежавшие у него на плечах, показались неподъемно тяжелыми. Значит, впереди течка, которую как-то надо будет провести здесь, на пиратской Тортуге, рядом с капитаном по прозванию Черный Ройс… И Джек ничего не может изменить… Так чего ж тогда об этом говорить? Только сопли на кулак наматывать. А это, как уже успел убедиться за свою не самую долгую жизнь Кристиан, дело глупое и бесполезное. Лучше думать о другом, более приятном и не таком страшном. — Куда ты отправишься? Джек оживился. — На родину. Сначала по делам в столицу, но после смогу поехать повидать дядюшку. Привезу тебе весточку от братишек. Кристиан улыбнулся через силу. — Но какое дело у капитана в столице, что он так срочно отсылает тебя? — О, он дал мне массу весьма необычных поручений. Я сожалею, Кристи, но мне запрещено обсуждать их с кем бы то ни было. — Да, да. Конечно, Джек. Но… Ох, если бы ты знал, как я все-таки боюсь! — Не надо, малыш! Капитан отнюдь не так плох, как тебе могло показаться, иначе мы не стали бы друзьями. То, что творится с ним сейчас, на него совершенно не похоже. Если бы я не знал его так хорошо, я бы сказал, что он… влюбился. — В кого? Джек весело заглянул в грустные глаза омеги. — А ты не догадываешься? — Нет, этого не может быть! - Кристиан закрутил головой так, что отпущенные на свободу волосы заметались у его лица сияющей на солнце пеленой. - Он скорее уж ненавидит меня. Да и Минел так хорош… Но Джек только покачал головой, и заправил Кристиану за ушко висевшую, загораживая один глаз, светлую прядь. — Как тебе его запах, а? Твой маленький носик может многое объяснить тебе и многое подсказать. Тебе нравится его альфий аромат? Быть может, вы истинные, вот Ройса так и штормит рядом с тобой? Кристиан еще больше смутился и покраснел, но все же нашел в себе силы отрицательно качнуть головой. Ройс для него пах волнующе и сильно, но его запах все же не был неповторимым ароматом истинной пары. В этом ведь не могло быть ошибки, не так ли? — Жаль, — Джек вздохнул. — Меня не будет около трех месяцев, малыш. Ты должен продержаться. За это время решится вопрос с выкупом, и твоя судьба тоже определится. — Мне будет тебя не хватать, Джек. — Только не плачь. Все образуется, — и Торнтон привлек омегу к своей широкой груди.