Судьбе вопреки

Прошло почти три недели с тех пор как пленники обосновались в небольшом, но добротном доме Черного Ройса на Тортуге. Прислуги не было, и капитан сразу объявил, что вся домашняя работа — обязанность омег. Но Минел готовить «не умел», убираться «у него не было сил», а стирать «этому пирату» было просто «ниже его достоинства», поэтому как-то само собой получилось, что все это легло на плечи Кристиана. Единственное послабление по этой части вышло, когда у него началась течка. Кристи ждал ее с ужасом, но, как ни странно, все обошлось — никто не кидался на него, не тащил в постель, не насиловал злобно… Самым страшным, что приключилось с ним за эти дни, был раздраженный взгляд Ройса, который был вынужден ходить по собственному дому с затычками в носу. Кристиан, выгнанный с кухни в выделенную ему каморку «от греха подальше», осмелев или, скорее, просто одурев от запаха альфы, сердито рыкнул на капитана, сказав, что тот может на время просто съехать куда-нибудь. Но в ответ лишь удостоился еще более яростного взгляда и мрачного бормотания: — Ага. Чтоб сюда все альфы Тортуги слетелись на запах, как пчелы на мед… Так что Ройс никуда не ушел и действительно умудрился распугать своей злобной физиономией и внушительными кулаками всех охочих до «меда». Но при этом наверняка долго бы смеялся, если бы узнал, что и Кристиан тоже просидел эти четыре непростых дня у себя в комнатке с заткнутым носом. Потому что проклятый Ройс тоже пах так, что пару раз юноша осознавал себя уже у двери и с рукой протянутой к ручке — так хотелось отпереть задвижку, найти этого проклятого альфу и… Что должно было произойти дальше, Кристи толком не знал, но томление внизу живота, неопадающий член и сладко пульсирующий анус, из которого постоянно сочилась прозрачная тягучая смазка, не давали ему никакого покоя. Стыдясь и краснея, он в конце концов не удержался и все-таки приласкал себя. Сначала робко, потом все уверенней он трогал промежность, гладил голенькие округлые яички, напряженный член, касался припухшего, ставшего невероятно чувствительным ануса… И при этом, пристанывая и отчаянно зажмуривая глаза, утыкался временно освобожденным от затычек носом в рубашку Ройса, утащенную омегой в самый первый день течки из грязного белья. Проклятый альфа! Как же он пах! Думая о Ройсе, о его губах, руках и широкой груди, покрытой довольно густыми черными волосками, вдыхая его невероятный запах — нагретая солнцем смола и хвоя — Кристиан кончил так яростно и горячо, что на пике не удержался от громкого стона. И ему показалось, что за тонкой стенкой синхронно с ним прорычал что-то яростное и невероятно экспрессивное предмет его постыдных мечтаний… Больше Кристиан заниматься этими запретными играми себе не позволил — смущение и вбитые папой ему в голову правила оказались в нем слишком сильны. Он ведь раньше, даже в свою первую, самую тяжелую течку как-то терпел… Терпел? Терпел. Ну и теперь как-нибудь вытерпит. Правда, следовало признать, что в этот раз было как-то особенно тяжело. Но Кристиан молился, и это вроде бы помогало… Ройсу эти дни тоже дались нелегко. Самым простым выходом из положения мог стать визит в бордель, но он не хотел рисковать — этот проклятый девственный и никем не помеченный омега пах так сладко, что вокруг дома едва ли не хоровод из всякого сброда ходил. Альфы с пиратских кораблей и даже несколько бет так и ждали, пока Ройс выйдет за порог. Из парочки особо активных, которые ночью перелезли через ограду, пришлось хорошенько выбить пыль вместе с мозгами. Но это оказалось даже приятно — нескончаемая дрочка у себя в комнате уже изрядно утомила. Проклятый омега! Как же он пах! Однако, к счастью, вскоре отпущенные природой на течку дни миновали, и Кристиан — побледневший и даже, кажется, исхудавший — занялся опять заросшим грязью за время его невольного отсутствия домом. Кухня была хорошо оборудована, но кладовка пуста, и посуда пребывала в таком ужасном состоянии, что Кристиан поначалу только качал головой. Какое счастье, что он всегда имел склонность к ведению домашнего хозяйства и с удовольствием проводил время на кухне или рядом с их экономом, когда он еще был в их доме. Теоретически Кристи знал многое, теперь же предстояло освоить все на практике. На полке возле очага он обнаружил невесть как оказавшуюся там поваренную книгу. Так что вскоре юноша уже имел представление о том, сколько и каких продуктов необходимо будет закупить. К его счастью, ходить на рынок было не нужно. Ежедневно все заказанное доставлялось на тележке прямо в дом. Огромным неудобством было то, что резервуар для воды был пуст. Приходилось ходить на задний двор к колодцу. Юноша просто выбивался из сил, таская в кухню полные ведра. А воды нужно было много. Мытье полов, готовка и, главное, стирка. А кроме того уборка, которая требовала глобального подхода — мебель и шторы запылились, подушки, матрасы и постельное белье пахли сыростью. «Хотя бы рваного нет! — с облегчением отметил Кристи. — Штопать и латать не придется». Видимо, хозяин просто выбрасывал все то, что приходило в негодность. За то время, пока Кристиан все вычистил, запасся провизией, освоился на кухне, он устал бесконечно. Минел же чувствовал себя прекрасно. Он вставал только к завтраку, приготовленному его компаньоном, а потом шел гулять на набережную или отправлялся по магазинам. И всегда рядом был безукоризненно галантный Ройс. Сначала Кристиан боялся оставаться один, но потом понял, что сама репутация капитана служит ему защитой. Никому и в голову не могло прийти сунуться к «омеге Черного Ройса», как назвал его однажды посыльный из продуктовой лавки. «Его омега!» — юноша фыркнул и с удвоенной энергией принялся разглаживать утюгом, нагретым на плите, рубашку Минела. Вот уж кто действительно мог претендовать на это звание! Кристиан вздохнул. Теперь юноша уже не скрывал от самого себя свои чувства. «Это сумасшествие! Этого не может, не должно быть», — думал он, но правда была такова — Кристи жестоко ревновал. Украдкой наблюдая за Минелом, юноша явно видел усилия, которые тот прилагал, чтобы пленить Ройса: завлекающие улыбки, как бы нечаянные прикосновения, жеманные просьбы. Короче, сети были раскинуты, и опытный загонщик уже приготовился схватить зазевавшуюся дичь. Тем более что теперь вплотную подошли дни течки и у господина Ричардсона… Что касается самого Ройса — все с ним и его отношением к Минелу было не столь однозначно, но ослепленный ревнивыми мыслями Кристиан видел только улыбку альфы, обращенную к белокурому красавчику, голову, склоненную к губам омеги, когда тот что-то доверительно говорил, и руку, уверенно обнимавшую талию Минела… Часто в эти моменты Кристи ловил на себе напряженный и какой-то испытующий взгляд корсара. Юноша мучительно краснел и отворачивался, или уходил на кухню. И если в присутствии Минела и Ройса ему удавалось сдерживаться, то едва он оставался один, слезы застилали глаза. Ройс почти не разговаривал с ним. Лишь небрежный кивок утром, неискренние, как казалось Кристиану, похвалы его кулинарным способностям за обедом, а вечером… Вечером он его не видел. Альфа либо был с приятелями в таверне, либо где-то играл в карты, либо, и чаще всего, развлекал Минела. Правда, когда у того все-таки началась течка, повел себя так же по-джентльменски, как и в случае с Кристианом — не прикоснулся к течному омеге и пальцем. Минел демонстративно громко страдал у себя в комнате, Ройс отсиживался у себя… А когда течка у господина Ричардсона благополучно закончилась, оба по-прежнему начали регулярно уходить из дома на прогулки в город, в порт или по магазинам. Зато Ройс вдруг проявил неожиданную заботу и нанял приходящего слугу, по крайней мере, избавив Кристиана от стирки. Уже немолодой и словно солнцем высушенный омега приходил за грязным бельем раз в неделю. И тогда Кристиан получал возможность хоть с кем-то поговорить. Порой юноша ощущал себя словно на необитаемом острове. Потому что все его общение теперь свелось к разговорам с тем самым приходящим слугой и с мальчиком, который по утрам доставлял продукты. «Еще немного, и я разучусь говорить, а потом и совсем одичаю». Юный омега стал ловить себя на том, что беседует с кипящей кастрюлей на кухне или просто что-то бурчит себе под нос, занимаясь домашними делами… Удручало его и то, что он совсем обносился. Его единственный костюм и рубашка были всегда вычищены и выглажены, но они буквально расползались от бессменной носки. «Скоро, пожалуй, придется нарвать пальмовых листьев и ходить в них, — невесело размышлял он. — А может, позаимствовать одну из рубашек капитана? Правда, они такие большие… Я в них буду как привидение». Кристиан вытащил одну из приготовленных к стирке рубашек Ройса и приложил к себе. Рассмеялся, скомкал и уже собирался бросить обратно в корзину, но вдруг остановился. Рубашка пахла капитаном, его кожей, ветром, табачным дымом и альфой — смола, солнце, горячая хвоя… Запах был таким притягательным, что заставил юного омегу прижать к лицу ткань. Ройс, неслышно вошедший в кухню, как вкопанный замер на пороге. Сердце подпрыгнуло и забилось где-то в горле. — Господин де Випон! — голосом, показавшимся неприятным ему самому, прохрипел он. Юноша вздрогнул, выронил рубашку и мучительно покраснел. Кашлянув, капитан вновь заговорил, решившись высказать то, что давно заметил: — Ваш костюм совсем износился, — чувствуя себя полным идиотом, мрачно выдал он. — Ему место на свалке. — Но тогда мне нечего будет надеть, сэр. Вы, наверно, забыли, что все мои вещи остались на «Прекрасном Минеле»… — Я прикажу одному из торговцев прийти сюда с образцами тканей. Вы сможете себе сшить что-нибудь. — Зачем? Ведь слуги обычно так и выглядят. Мой вид не должен шокировать вас, капитан. — Будет так, как я сказал, и точка! — рыкнул раздраженно Ройс, а после неловко попятился и, не желая показать свое смятение, развернулся и вышел. Значит, его вид «не должен шокировать»?!! Да он просто сводит с ума! Лишает сна и покоя! Все это время Ройс сдерживал себя как мог. Он просто не понимал, как ему вести себя дальше. До сих пор он четко знал два рода омег. Во-первых, это были хорошо воспитанные, но абсолютно пресные создания, не затрагивавшие его чувств, но подходящие для светского общения и последующего брака. Во-вторых, красавчики вольных взглядов и еще более вольного поведения. С ними Ройс тешил свою похоть, но сердце его при этом тоже молчало. Исключением был лишь Джорджиан… И вот теперь Кристи — омега из хорошей семьи, чистый, целомудренный. Но который при этом будил в альфе яростное плотское желание, которое никуда не делось даже после того, как у юноши миновала течка. Но как эту страсть удовлетворить, не совершив подлость, и, конечно, без свадебных колоколов? Невозможно. Ройс видел для себя единственный путь — избегать любого общения. Капитан даже начал флиртовать с Минелом, который день ото дня становился все назойливей и невыносимей. И вот теперь, спустя лишь месяц после прибытия на Тортугу, Ройс чувствовал, что страсть побеждает в нем доводы рассудка. Измученный этими мыслями, капитан позорно бежал из собственного дома, и вскоре уже сворачивал в знакомый переулок, где располагалась ближайшая к его дому таверна. Усевшись за столик, он тут же потребовал бутылку лучшего рома... Ближе к ночи, когда Ройс уже потерял счет выпитому, а ноги почти не держали его, он в отчаянии понял, что утопить тоску в выпивке в очередной раз не удалось. Испытанный способ отказывался служить. — Проклятье! — взревел капитан. — Необходимо покончить с этим раз и навсегда! Шатаясь и изрыгая ругательства, Ройс поплелся в сторону дома.

***

Кристиана разбудила хлопнувшая внизу дверь. Юноша зажег свечу. Натянув простыню до подбородка, он испуганно прислушивался. Невнятная брань, потом нетвердые шаги в коридоре, наконец прямо за порогом его комнатки раздался какой-то грохот, и посыпались новые цветистые проклятия. Мгновение, и казавшаяся Кристиану надежной задвижка слетела с такой легкостью, словно и не держалась на шести крепких гвоздях. Дверь распахнулась, с грохотом врезавшись в стену, и в дверном проеме возник Ройс: растрепанный, в разорванной рубашке, с безумным взглядом. — О боже, — вскрикнул окончательно перепуганный Кристиан, — да вы пьяны! — Так и есть, — прорычал Ройс. — И что с того? Его качнуло, и он ввалился в комнату, пинком захлопнув за собой несколько покосившуюся створку. От этого действия его снова повело, но альфа удержал равновесие и теперь, щурясь и тряся головой, уставился на Кристиана. Не повиновавшееся ему зрение фокусироваться не желало, а потому как-то оказывалось, что перед Ройсом на двух кроватях лежали два омеги, со страхом разглядывавшие его. Капитан ошеломленно позвал: — Мышонок, проклятье, который из них ты? Мне второй не нужен, хотя он тоже очень хорошенький… Но я к тебе. Я только тебя хочу… Вслепую Ройс шагнул вглубь комнаты, споткнулся о сбившийся ковер и плашмя рухнул на Кристиана, накрыв его своим крупным и тяжелым телом. Юноша в ужасе закричал и забился под ним, но альфа не шевелился. Приоткрыв зажмуренные глаза, Кристиан облегченно вздохнул — этот чертов неизвестно где набравшийся амбал спал. Омега попытался выбраться из-под него, но даже во сне тот крепко прижимал его к себе. — Боже мой! — простонал Кристиан, не зная, плакать ему или смеяться.

***

Первые лучи солнца разбудили Ройса. Он пошевелился и с трудом разомкнул глаза. В голове как будто что-то взорвалось. Мучительно ахнув, он снова зажмурился и попытался вспомнить, где находится. Он лежал на животе, и голова его покоилась на чем-то очень приятном и ароматном, однако кровать под ним была какая-то неровная. «Где это я?» — вяло соображал Ройс, внюхиваясь в окутывавший его запах — теплое молоко и мед. Но в памяти зияла огромная черная дыра. — Это же надо было так набраться, — простонал капитан, и каждое слово отдалось в его мозгу толчками боли. — Именно эта мысль не давала мне заснуть всю ночь, сэр, — прозвучал у самого его уха раздраженный голос. Ройс вздрогнул от неожиданности, наконец-то разлепил глаза и, немного отодвинувшись, обнаружил, что с расстояния не больше пяти сантиметров на него с раздражением смотрят знакомые серые глаза. Очень медленно в затуманенной голове альфы забрезжила истина: «Я в постели с Кристианом». Мысль показалась совершенно нелепой, и он от нее было отмахнулся... Но вдруг до Ройса дошло, что это не сон. Он вскочил, затравленно оглядываясь. Подстегнутый ужасом мозг заработал быстрее, и довольно скоро капитан осознал, что ничего непоправимого, похоже, не случилось — он был полностью одет, а Кристи до подбородка накрыт измятой простыней. Вид у Ройса был такой встрепанный, что Кристиан невольно начал улыбаться. — Я убью вас, если раньше не умру от смеха, — и, перевернувшись на живот, юный омега уткнулся в подушку, сотрясаясь от смеха. — Перестань хохотать немедленно. Расскажи, что здесь произошло, а не то я тебе шею сверну, — прорычал пират. Но Кристиан лишь тряс головой, продолжая давиться смехом и от переизбытка эмоций дрыгая ногами под сбившейся простыней. Ройс некоторое время с замиранием сердца понаблюдал за тем, как маленькие стопы с розовыми пятками и милыми крохотными пальчиками то появляются, то снова прячутся, словно мышки в норку, и отвернулся. Смотреть на это было невозможно. — Не уймешься, я примусь тебя расспрашивать за завтраком. При Минеле… — пригрозил он тоскливо. Юноша тут же вытер мокрые глаза, сел в кровати, натянув на грудь все ту же многострадальную простыню, и с подчеркнутым смирением сложил руки поверх нее. Но губы его — пухлые и восхитительно аппетитные — предательски дрожали от сдерживаемого веселья. — Этой ночью шею я себе уже и так свернул, а Минел и подавно считает меня пропащим. Так что вам нечем мне угрожать, капитан. — Нечем? — ухмыльнулся Ройс и походкой кота на охоте двинулся обратно к кровати. Кристиан испуганно вжался в подушки, но из похмельного Ройса кот вышел весьма неловкий — нога альфы вновь зацепилась за скомканный еще вчера ковер, и он грохнулся на колени. Увидев, что в глазах омеги снова заплескался смех, пират, застонав, уронил голову на руки. И вдруг почувствовал, как рука Кристиана опустилась на его затылок, а тонкие пальцы начали перебирать спутанные волосы. — Не переживайте так, капитан. Вы, очевидно, слишком много выпили вечером и зачем-то искали меня. Сказали, что что-то от меня хотите (Ройс очень хорошо понимал, что именно, и сглотнул), а потом споткнулись, упали и сразу заснули. Это все. — Я очень испугал тебя, мышонок? — боясь пошевелиться, ведь тогда Кристиан мог убрать руку, шепнул Ройс. — Поначалу да, но все кончилось так комично… В общем, я отделался затекшими руками и ногами. — Слава богу. Простите меня, господин де Випон. Я вел себя непростительно глупо. — Абсолютно с вами согласен, сэр. Но зато я давно так не смеялся. Капитан нежно взял его руку и прижал к своим губам, но Кристиан смущенно отнял ее. — Мои руки так огрубели, — почти извиняясь, промолвил он. — И в этом тоже я виноват! — О нет. Мне нравится готовить вам… И… И… И вообще, прошу вас, сэр, выйти, я должен одеться, у меня много работы. Посмеиваясь, Ройс поднялся и, отвесив поклон, который опять едва не окончился падением, направился к двери. Он спустился вниз, напился так, что в животе теперь булькало при каждом резком движении, а после разжег огонь в очаге и отправился за водой теперь уже для мытья. Организм, обезвоженный вчерашними возлияниями, требовал жидкости и побольше — причем в любом виде и любым способом. Горячее омовение в этой связи казалось чем-то просто-таки жизненно необходимым. Тяжело ступая, капитан принес полные ведра и поставил на очаг большой чан. Ожидая, пока вода согреется, Ройс присел на корточки и уставился на огонь. Лепестки пламени лизали дрова, веером рассыпались искры, а сам Ройс глубоко задумался. Мысли эти были невеселы. После сегодняшнего ночного происшествия не оставалось сомнений, что, если и дальше Кристиан будет находиться в его доме, капитан не справится с собой. Больше так продолжаться не может! Ройс стукнул кулаком по колену. Да ни один нормальный альфа не сможет справиться с таким соблазном! Сделать мальчика своим мужем? Нет уж, увольте, такой глупости он не совершит. Один раз он уже имел жениха и был влюблен, как мальчишка. И чем все это кончилось? Нет уж. Еще раз в эту петлю он голову не сунет... Но и мысль сделать Кристиана просто своим любовником была Ройсу глубоко противна. «Как только Ричардсоны заплатят выкуп, я отправлю его на родину от греха подальше. И будь что будет». Придя к этому решению, Ройс поднялся, снял с огня воду и пошел готовить себе ванну. Ведра, которыми он носил воду к себе в комнату, были тяжелыми, и пират вспомнил сухую кожу на ладошках Кристиана. — Нужно будет нанять еще кого-нибудь для работы в доме, а то малыш, чего доброго, надорвется. Только не альфу. Какого-нибудь бету или омегу, — мрачно пробурчал капитан. Когда отмытый и побрившийся Ройс спустился в столовую, из кухни раздавался упоительный аромат кофе и поджаренного хлеба. Минел уже сидел за столом, нетерпеливо постукивая каблучком новенького нарядного ботинка. Мрачно поздоровавшись, пират присел к столу. Вскоре из кухни с тяжелым подносом, наполненным разной снедью, вышел Кристиан. Глаза его сияли, а уголки полных губ приподнимались в легкой улыбке. «Впервые за все эти дни», — подумал Ройс. На юноше был все тот же старенький темный костюм и белоснежный крахмальный передник. А под всем этим, как уже очень точно знал капитан, был спрятан консервативный и целомудренный корсет, скрывавший соски, к нему крепились чулки — хлопковые и штопаные-перештопанные… А кроме того имелись панталончики — тоже очень простые, без кружева и прозрачных вставок напротив ануса и гениталий, которые недавно вошли в моду у столичных омег. Ройс мгновенно представил себе Кристиана в таком вот, оглушающе сексуальном белье и тут же вспотел, чувствуя шевеление в собственных штанах. Это было ну совсем лишним. И так он давеча как дурак стоял во дворе и пялился на веревки, на которых сушилось свежевыстиранное белье омег. Тогда-то Ройс и получил возможность рассмотреть все эти подробности и сравнить немудреное бельишко юного омеги с роскошным и как раз-таки очень модным бельем Минела… Гм… Ситуацию следовало исправить. Когда Кристиан расставил еду и сам сел за стол, капитан заговорил. — После завтрака мы с господином де Випоном отправляемся в город, — альфа решительно кивнул, и Кристиан, подняв голову, удивленно взглянул на него. — Вы, Минел, к нашему приходу приготовьте, пожалуйста, обед. Лицо красавчика вытянулось, но тон Ройса не допускал возражений. Покончив с трапезой, Ройс поднялся и, пропустив вперед по-прежнему ошеломленного Кристиана, вышел из дома. Минел, поняв, что ему предстоит еще и мытье посуды, в сердцах бросил им вслед грязную миску… Городок был небольшой, но сюда стекалось награбленное со всего света, так что лавки ломились от товаров. Не прошло и часа, как Ройс, несмотря на отчаянные протесты Кристиана, купил ему пару костюмов, которые тут же подогнали по фигуре, несколько рубашек, белье (естественно, самое модное - корсет, хоть и скрывавший соски, но снабженный в стратегических местах вставками из тончайшего кружева, и почти прозрачные трусики), несколько пар тонких чулок, изящные узконосые ботинки с нарядными пряжками и прочие мелочи, которые, по его мнению, были необходимы молодому знатному омеге. Придя в хорошее настроение, капитан оплатил еще и труды мальчика из лавки, который подрядился доставить покупки в дом Черного Ройса, и предложил Кристиану прогуляться вдоль гавани. Юноша расспрашивал о судах, стоявших в бухте, а капитан, увлекшись, вдруг начал рассказывать о своих морских приключениях. Время бежало незаметно, и лишь когда на одном из судов склянки пробили три часа, оба опомнились и поспешили в сторону дома. Подойдя к двери, Кристиан остановился. Он с грустью подумал, что, как только его ноги переступят порог, волшебство этого дня кончится… Юноша со вздохом взглянул на Ройса. — Спасибо вам, капитан, за чудесную прогулку. И за подарки тоже. Я чувствую себя совершенно счастливым, — приподнявшись на цыпочки, он неловко, совсем по-детски ткнулся губами в теплую щеку альфы и поспешил в дом. Ройс замер от неожиданности, а потом рванулся следом, но из кухни уже появился Минел, а вместе с ним и запах подгоревшей еды. — Похоже, поесть нам сегодня не придется, — со вздохом заключил альфа. Минел вздернул подбородок, но Кристиан упредил его резкий ответ. — Ничего страшного. Мы сможем выпить молока и съесть хлеба с сыром. Я сейчас все принесу. После еды, когда Кристиан возился на кухне, капитан сидел у окна, покуривая сигару, а насупленный Минел делал вид, что читает, раздался стук в дверь. Доставили сделанные утром покупки. Сунув посыльному мелкую монету, Ройс внес свертки в дом и крикнул: — Кристиан, твои обновки прибыли! Но не успел оживленный омега притронуться к ним, как его ушей достиг резкий голос Минела. — Капитан, да вы просто транжира! Такая богатая плата за ту малость, которую этот омега смог дать вам. Вы так же щедры со всеми шлюхами? — О чем вы, господин Ричардсон? — слегка растерянно перебил пират. — Ах, Ройс, право, не стоит притворяться. Утром я видел, как вы уходили из его спальни. Подумать только, кем стал о-барон де Випон! Как низко ты пал, Кристиан, твой высокомерный папочка, должно быть, перевернулся в гробу, увидев своего любимого сыночка в постели бродяги и пирата. Торгующим собой за шмотки. — Минел! — зарычал Ройс. Воцарилась напряженная тишина. — Боже мой, почему же ты так меня ненавидишь? — выдохнул потрясенный Кристиан. — За что? Но Минел лишь пожал плечами и удалился, соблазнительно покачивая бедрами. Бессильно опустившись на стул, Кристи промолвил: — Капитан, я не смогу принять эти вещи. Он прав… — В чем, Кристиан? — голос Ройса звенел от сдерживаемого гнева. — Если ты поддашься, уступишь этому мерзавцу, ты тем самым признаешь все, в чем он тебя обвинил. — Но… — Мышонок, я купил тебе все это от чистого сердца. Моя вина в том, что ты остался без своих вещей. Я всего лишь возместил то, что ты потерял из-за меня. Неужели… Неужели ты сам не знаешь, что все его слова ложь? — Не все. Вы действительно спали в моей постели нынче ночью, — почти прошептал омега и вдруг рассмеялся. Но постепенно смех этот — нервный, с очевидными нотками зарождающейся истерики — очень быстро перешел в рыдания. Ройс, чувствуя себя совершенно беспомощным, обнял юношу и начал укачивать как ребенка, нашептывая нежные слова.