***
Всё кончилось так же внезапно, как и началось. За стенами здания всё ещё гремел бой, но люди, склонившиеся сейчас над одним из лежащих перед ними трупов, едва ли были обеспокоены по этому поводу: к тому моменту, когда прозвучал первый выстрел, вражеское охранение внешнего периметра и экипажи «Сомов», на которых прибыли боевики Белого Клыка, были уже мертвы, а с учётом превосходящей подготовки наёмников, более выгодного расположения и множества ловушек, искусно расставленных Рысью, жить тем, кто сейчас отчаянно перестреливался с бойцами «Стаи», оставалось недолго. Капкан не просто захлопнулся — он сделал это идеально. Быстро и жёстко, как и положено ловушке, рассчитанной на опасного зверя. На стаю опасных зверей. Теперь можно было сосредоточиться не первоочередной задаче. Тело Тауруса неподвижно лежало, искорёженное взрывом и шрапнелью. Разорванный плащ демонстрировал смятую и пробитую насквозь лёгкую броню. Несомненный труп. Или, максимум, без пяти минут труп. Адам ничего не успел сделать: всё произошло слишком быстро. Все трое молчали. Ни Жон, ни Сервал, ни тем более Роман не верили в произошедшее. Всё прошло слишком гладко, слишком быстро и легко. Мастер-мечник, легендарный полевой командир Белого Клыка был мёртв, даже не успев оказать сопротивления. Это казалось невероятным и, пожалуй, даже подозрительным. Наконец Жон, отбросив сомнения, заговорил. — Ладно… Чем быстрее мы это закончим, тем лучше, — он позволил себе глубокий выдох, чтобы успокоить пошаливающие нервы. — Надо подтвердить смерть. Сервал, доставай камеру. Сейчас я сниму маску, и… — Это не он. — внезапно для всех произнёс побледневший Торчвик. — Что? — оба наёмника тут же повернули головы к вору. Оружие тут же оказалось наготове — ещё до того, как до них дошёл смысл сказанного. Жон повторил вопрос: — Что значит «не он»? — Взгляните на меч. — Роман отстегнул от ремня уже мёртвого фавна ножны и достал из них клинок. — Стальное лезвие… Я только сейчас понял. Меч Адама — из праха крови… Дорогая и редкая вещь, но в заряженном виде прорубается хоть через укреплённый металл, хоть через плотный слой ауры… А это… Это просто липа. Жалкая копия! О, гримм… — отшвырнув оружие, информатор опустил голову и бессильно ударил кулаком по полу. У него поводов беспокоиться было не меньше, чем у Жона. Об Адаме ходила достаточно мрачная слава, чтобы понимать: после подобного смерть будет далеко не самым худшим исходом, который может ждать Романа. — Блядство! — без особой надежды сняв маску с трупа, Жон вскочил на ноги. Лицо абсолютно не соответствовало фотографии. Террорист всё-таки перестраховался. — И что теперь делать? Это был наш единственный шанс добраться до Тауруса! Твою же мать… С меня теперь точно три шкуры сдерут… Выстрелы снаружи только усиливали напряжение, заставляя его лихорадочно соображать. Надо было срочно что-то решать. Придумать или как успеть настигнуть цель, или что сказать Оцелоту. Нельзя позволить себе снова разочаровать его. Неожиданно раздалось шипение лежавшей на столе рации, за которым последовал хорошо знакомый Жону голос. — Р-Рыцарь, это… Гх… Это Рысь. Цель замечена… Ох… Повторяю… Цель замечена, вы уничтожили не того… Немедленно двигайтесь к моей позиции. ОВЦ идёт к… Аргх! — женщина несколько раз шумно вдохнула и выдохнула. — К шлюзу… Поторопитесь… — Рысь, это Рыцарь! Рысь! Ты ранена? Рысь! — ответом Жону была тишина. — Чёрт… За мной! Повторять дважды не было нужды. Три фигуры молниеносно покинули склад. Жон чувствовал себя сжатой пружиной, которую вот-вот отпустят, чтобы смертоносный механизм пришёл в движение. И на этот раз Адам не уйдёт. Жон не собирался отпускать его дважды.***
Когда раздался сигнал в виде взрыва на складе, она была готова. Рысь своё дело знала: заставить противника понести как можно больше потерь, а в идеале — не дать уйти никому. Именно поэтому, когда ряды Белого Клыка изрядно поредели, а её товарищам более не нужна была помощь, она сосредоточилась на своей точке выхода. Боевики быстро поняли, что бой заведомо проигран, и активно отступали. В том числе и через неё: небольшая дверца в задней стене ограды, представленной металлической сеткой вместо толстого слоя бетона, была крайне выгодным маршрутом. Не столько из-за своей неприметности, сколько из-за того, что было за ней: позади складского комплекса был один из грузовых шлюзов. Осушенный. Стоило лишь пройти через дверь, спуститься вниз, а затем дойти до одной из труб слива, и полдела сделано — канализация, с которой эти трубы были связаны, вела через весь город. Но сначала бегущим надо было пройти через неё. Удалось пока лишь одному. Далеко, впрочем, он не ушёл — вестником тому был хлопок сработавшей на лестнице растяжки и резкий, тут же оборвавшийся вскрик. Нацеливаясь на очередную группу, оперативница почувствовала что-то странное. Действия колонны боевиков были слишком организованными, слишком слаженными. Они будто ожидали, что произойдёт то, что произошло. И было ещё что-то. Что именно, Рысь сказать никак не могла. Что-то с их движениями, с тем, как они построены… После слежения в течение ещё пары секунд, пришло осознание. Лишь один из них не следил ни за одним сектором. Остальные же не спускали глаз с вверенных им градусов. Они прикрывали его… Рука плавно сместила ствол винтовки, смещая перекрестье с ведущего на находившегося в центре бойца. Через мгновение грянул выстрел. И тут произошло то, от чего снайпер была вынуждена оторваться от оптики, проверяя, не врут ли ей её глаза. То, чего она никак не ожидала — цель увернулась. Пуля проскользила в считанных миллиметрах от головы, лишь задев и сбив незакрепленный шлем. Рыжие, почти кроваво красные волосы, пара коротких рогов. В голове всплыла фотография заказа. Как? Почему? Его не должно было быть тут — сигнал должен был ознаменовать его смерть. Жон должен был всё рассчитать. На вопросы не было времени. Проскрипев зубами и чертыхнувшись, Рысь попыталась прицелиться вновь. Попыталась. В следующую же секунду руки инстинктивно перехватили винтовку, тут же выставляя её вперёд, дабы защититься от приближающегося удара. Всё произошло мгновенно. Лязг и скрежет разрубаемых металла и пластика. Сияющее алое лезвие. Боль в руке, тут же пропавшая. Вместе со всеми остальными ощущениями от неё. Новая вспышка, на этот раз в районе живота. Колени подкашиваются. Она валится на бок. Рука. Почему она не чувствует руку? Нужно достать рацию. Нужно предупредить. Они ведь не знают… Вздрагивая от колотящих всё тело шока и адреналина, наёмница скользкими от крови пальцами выуживает из подсумка заветное устройство. Губы не слушаются, слова даются с трудом, но в конце концов у неё получается. Её услышали. Больше от неё ничего не зависит. Рысь закрыла глаза в последний раз. *** Жон бежал так быстро, как только мог. Эта операция ещё не обернулась провалом, но она стремительно приближалась к этому. Если Рысь пострадала, положившись на его руководство и пытаясь остановить цель, а последняя скрылась… Жон стиснул зубы. Нет. Он не даст ему уйти. Не в таких обстоятельствах. Трупы. Как минимум полтора десятка. Пулевые от винтовки, рваные и осколочные от многочисленных мин и растяжек, добрая половина которых уже гарантированно была разряжена отчаянно пытавшимися сбежать боевиками. Рысь сработала на славу. Никому не удалось пройти. Никому, кроме Адама Тауруса. — Рысь! Ры-ы-ысь! Мы здесь! — клич Жона остался без ответа. Слегка повернувшись к нагнавшим его Сервалу и Торчвику, он коротко кивнул в сторону подъёмников. — Ждите тут. Тишина. Пытаясь подавить холодный, сдавливающий внутренности страх, Жон направился к подъёмникам и, приблизившись, спрыгнул в котлован. Под ногами хлюпнуло. Парень замер, и, щёлкнув переключателем расположенного на разгрузке фонаря, осмотрелся. Буквально в метре посреди гигантской лужи крови лежала она. Рысь. Вспоротый живот, глубокая рана в котором почти надвое разделяла тело, отрубленная почти по самое плечо рука. Неподалёку, у стенки, лежало и её оружие. Вернее, то, что от него осталось. Две половины, отсечённых с практически хирургической точностью: судя по всему, именно на винтовку и пришёлся первый удар. Даже залитое кровью и уже начинающее терять цвет, лицо женщины было таким же прекрасным, каким все они его помнили… И каким его помнил Сервал. Жон даже думать не хотел о том, как он сейчас поднимется обратно и сообщит ему: каждый из них в «Стае» был членом большой семьи, но Сервал и Рысь… У них был другой уровень. Они особо не афишировали свои отношения, но о них знали все. Был даже разговор, что Сервал собирается сделать ей предложение. А теперь её нет. Они знали риски. И Оцелот, знакомый с Рысью ещё с самого Советского Союза и прошедший вместе с ней ГРУ. И он сам, постигавший от неё все тонкости снайпинга и обустройства засад и считавший её кем-то вроде старшей сестры или, на худой конец, тётки. За Сервала же он ручаться не мог. Он помнил, что было с ним, когда вертолёт с Рысью рухнул, дав неисправность, а её саму, хотя и, не считая сущих мелочей, невредимую, нашли лишь спустя неделю. Но сейчас был не вертолёт с бракованным шлангом подачи топлива. И Рысь была не в сотнях километров от них. И жива, пусть из разбитого носа ко рту и спускалась дорожка запёкшейся крови, а тело болело от многочисленных ушибов. Здесь же… Они знали риски… Все они. И он, и Оцелот, и Сервал, и сама Рысь… Ложь. Ложь, которой он сейчас так отчаянно пытается заглушить, заткнуть чувство вины. Наглая, абсурдная и абсолютно бессмысленная. Риски есть всегда, но здесь они могли что-то сделать. Он мог что-то сделать. Что-то перепроверить, изменить, исправить, обдумать заново, пока не поздно… Он мог быть внимательнее при финальной проверке, мог выставить более мощное охранение, мог, в конце концов, попросить «Адама» снять эту чёртову маску при встрече и показать лицо. Мог вообще не устраивать этот чёртов театр, а просто разнести в клочья транспорты «Клыка», как только они вошли бы в зону поражения автоматических пушек и ПЗРК, а опознать цель уже по останкам, да много чего ещё… Но не сделал ровным счётом ничего. И теперь этого уже никак не изменить. Он допустил ошибку, а расплатился за неё другой человек. Он вновь проявил недостаток компетенции и дальновидности, но в собственной крови сейчас лежит изрубленный труп Рыси. Жона затрясло. Дыхание, до этого почти академически «правильное» и размеренное, участилось и было готово превратиться в череду неконтролируемых хрипов. «Ты слаб…» — ехидно прошипело на задворках на задворках разума. «Сукин сын должен заплатить кровью!» — оглушительный рокот резанул по ушам. «Ничтожество!» «Убить!» «Ты ни на что не способен!» «Сжечь до тла! Выпустить кишки! Стереть с лица земли!» «Тебе здесь не место…» «Покажи, чего ты стоишь! Заставь его пожалеть!» Ледяной шёпот и пылающие гневом крики продолжали сменять друг-друга с нарастающей скоростью и громкостью, пытаясь взять верх, и, в конце концов, смешались в единую какофонию, перекрывающую все окружающие звуки и давящие на сознание. — Хватит!!! В тот же миг наступила тишина. Жон не сразу понял, что истошный вопль принадлежал ему. Придя в себя, он обнаружил, что стоит, припав на колено и держась за голову. Слёзы и холодный пот капали с лица вниз на бетон, исчезая в алом море. Необходимо было успокоиться. Вдох. Выдох. Дрожащие руки медленно, сами собой, сжимаются в кулаки. В чём-то второй голос был прав. Ещё можно было кое-что сделать. Довести дело до конца. И отомстить. Сегодня Адам Таурус умрёт.***
Вернувшись к смотревшим на него с опасением Роману и Сервалу, Жон не проронил ни слова. Склонённая к земле голова и взгляд, в котором одновременно читались ярость, горечь и раскаяние, говорили всё сами. Простояв молча несколько секунд, юноша, наконец, шумно выдохнул и заговорил. Слова выходили чеканными, было видно, что сохранение самообладание даётся ему с трудом: — Торчвик, со мной. Ублюдок движется по шлюзам, далеко уйти не мог. Если поспешим, нагоним его. Мне пригодится твоё знание маршрутов. Сервал, остаёшься тут. Скажи остальным, чтобы подтягивались за нами, как закончат. И свяжись с центром, пусть обеспечивают сантранпсорт… Понадобится не один мешок. Мне жаль. — сказав это, парень кивнул Роману. — Выдвигаемся.***
Уже приближаясь ко входу в шлюз, Жон осознал, что идёт в пасть ко льву: он не мог хорошо ориентироваться в трубах и не знал численности сопровождавших Тауруса бойцов. Если атаковать в лоб — даже при условии, что охраны у командира боевиков немного, и полдюжины противников в столь замкнутом линейном пространстве с лёгкостью могли удерживать их достаточное количество времени, чтобы их лидер мог уйти. Необходим был план, и быстро. Жон кинул взгляд на движущегося рядом с ним Торчвика, и его осенила мысль. Остановившись у самого шлюза, он дал Роману знак сделать то же самое: — Я в курсе, что ваша братия часто использует эти тоннели для того, чтобы незаметно перемещаться. Ты знаешь их, как свои пять пальцев. Куда они могут направиться? Где выйдут? Можешь сказать? — Хм… Эти трубы идут к Набережной, а дальше развилка: либо в город, либо в слив метрах в 50 от берега. Им нужно покинуть канализацию как можно быстрее, чтобы можно было запросить транспорт и свалить куда-нибудь в пустоши, на один из опорных пунктов… Есть ближайшие незакрытые люки здесь и здесь. — Роман достал свиток и открыл карту. — Но один — не вариант, люк прямо посреди улицы, а это ещё и Вайтальская, там народа до и больше круглые сутки… — Роман ткнул в одну из пометок. — Вот тут они выйдут, что угодно ставлю. Проулок между Набережной и Разбойничьей. Туристов мало, сейчас не сезон. Рядом гетто, трущобы. Как раз идеальное место, чтобы затеряться. Если мои подсчёты правильны… Они будут там минут через пять. Через семь, если решётки закрыты. — Принял. Значит так. Ты — в трубы, прорывайся. Когда подойдёт подкрепление, скажешь, что я ушёл вперёд. А я — за Таурусом. Удачи. Сказав это, Жон сорвался с места и, быстро взобравшись по технической лестнице, поспешил к указанному месту, сверяясь с картой.***
Жон был на месте уже спустя две минуты, но эти минуты показались ему вечностью. Едва отдышавшись, он сел около люка и прислушался. Из-под земли сквозь журчание воды доносились шаги и чьи-то голоса. Он успел вовремя. Встав и слегка размявшись, парень начал ждать. Когда голоса окончательно приблизились и послышалось металлическое клацанье лестницы прямо под люком, Жон встал в стойку. Секунда, две. Клацанье нарастает. Три. Люк медленно поднимается. Четыре. Глаза боевика, высунувшегося из трубы, удивлённо расширяются, когда армейский ботинок соединяется с его лицом, далее уходя чуть выше и окончательно откидывая диск люка назад. Что происходило после этого, Жон не осознавал. Не осознал, как сиганул в люк следом за падающим вниз террористом и, приземлившись, заставил грудную клетку последнего издать мокрое чавканье вперемешку с резким хрустом. Не осознал, как отшвырнул в сторону ещё одного противника, бросившегося на него, заставив того — вернее, судя по тембру голоса, ту — удариться затылком о бетонную стену и медленно осесть. Не осознал и того, как, прицелившись в видневшийся в тоннеле бак с прахом, видимо, питавший освещение, взрывом сжёг заживо ещё полдюжины боевиков, спешивших на помощь к своему командиру. Мозг юноши обрабатывал только общую обстановку, словно машина сообщая телу об угрозах и отдавая команды к действиям. Всё остальное ушло на второй план. И только зловещий голос будто отбойным молотком сотрясая сознание и восприятие повторял одни и те же слова: «Убей их. Убей их всех.»***
Рукоятью одного из револьверов разбив маску последнему из вставших у него на пути фанатиков и добив дезориентированного врага выстрелом из другого, Жон кинулся к своей отступающей цели. Он уже чувствовал, что близок, чувствовал… За ближайшим поворотом туннеля он смог убедиться в том, что чувства не обманывали его. Адам был там и ждал его с клинком наготове. От участи быть разрубленным надвое Жона спасли рефлексы и узкое пространство туннеля, не давшее фавну места для правильного замаха. Страшный удар не достиг своей цели, но задел плечо и левую руку Жона. Стиснув зубы и зашипев, Жон тут же огрызнулся парным выстрелом из своих револьверов, целясь в голову и в сердце оппонента. Адам отбил раскалённый металл почти играючи, мгновенно меняя стойку для более точного и быстрого удара. Этот удар вполне мог бы и закончить жизнь любого другого бойца, но только не ученика Оцелота. Отскочив в последний момент назад, Жон вновь прицелился. Канонада выстрелов эхом раздалась по тоннелю. Вспышки пламени и алые блики пляшущего в воздухе клинка, отражающего либо и вовсе рубящего пулю за пулей. Пространство между оппонентами заволокли облака пыли и бетонной крошки, высекаемых далеко не всегда вписывающимся в тоннель «Увяданием», а также многочисленными рикошетами отражаемых зарядов. В какой-то момент одной из пуль удалось преодолеть оборону Тауруса и, пройдя по касательной, отколоть приличный кусок от маски, до этого скрывавшей лицо террориста. Патовая ситуация прервалась: Адам отпрянул назад, рефлекторно схватившись за лицо от внезапного удара, Жон же не услышал грохота взрывающегося пороха после щелчка курка. Мгновенно перехватив револьверы за стволы, на манер дубинок, Жон, замахиваясь на ходу, сблизился со своим, как ему казалось, временно беззащитным врагом. Но здесь его ждала практически смертельная неудача. Адам отреагировал гораздо быстрее и собраннее, чем ожидал наёмник. Ни секунды не колеблясь, он отпустил рукоять меча, крутанулся вбок, уклоняясь от удара и пропуская Жона чуть вперёд, после чего взял руку юноши в захват и ударом по запястью заставил того разжать ладонь, выпуская оружие. В следующий же миг, пользуясь собственной инерцией и вложенной в удар Жона силой, Адам без труда перевалил его через себя, и, удерживая на плече, впечатал торсом в бетонную стену. Жон был готов поклясться, что слышал треск собственных ломаемых рёбер. Вероятно, так и было: каждый вдох сопровождался нарастающей острой болью в груди, а к горлу то и дело подступал кашель. С трудом поднявшись на разъезжающиеся на мокром полу ноги, Жон тут же упал вновь. Причиной, впрочем, было не внезапное подскальзывание и не слабость, вызываемая отчаянными попытками сконцентрировать ауру на повреждённых местах. Алый росчерк, от которого парень едва уклонился, чуть не стоил ему головы. Инстинктивно доставая из кобур «1911» взамен утраченных револьверов, Жон мгновенно выставил руки вперёд и отточенным движением больших пальцев переключил оружие в автоматический режим. Раздался треск, магазины опустели за считанные мгновения. Увы, возможности нормально прицелиться не было, ввиду чего вся очередь ушла выше, чем планировалось. Этого, впрочем, было достаточно: пули задели проходившую под потолком трубу, которая тут же разразилась выходящим через разрыв потоком кипятка, хлынувшего прямо в лицо Адама. С хотя бы минимальным уровнем ауры об ожогах можно было не беспокоиться, особенно при наличии опыта её использования. Впрочем, даже если импровизированный «душ» и не мог навредить Адаму, он всё равно послужил прекрасным отвлекающим фактором, дав Жону драгоценные секунды на то, чтобы снова встать и атаковать противника. Не тратя времени на перезарядку, он бросился на Адама, схватив первый же попавшийся под руку предмет. Им оказался ржавый, но крепкий на вид кусок арматуры, ударом которого он вполне мог бы разбить фавну голову. Мог бы, если бы не аура. Адам упал на колени, когда железный прут встретился с его черепом, но свой клинок так и не выпустил. В последний момент, но всё же заблокированный удар, казалось, лишь разозлил мечника. Замахиваясь вновь, Жон намеревался продолжить начатое, в буквальном смысле применяя забавный, но, если подумать, довольно полезный и соответствующий реальности принцип боя, описанный профессором Портом всего одной фразой: «если не работает всё остальное, просто бейте, пока не сдохнет — точно подействует». Но Адам не собирался давать ему такой возможности. Красное лезвие промелькнуло в считанных миллиметрах от лица Жона, разрубив его импровизированное оружие ровно над местом, где он за него держался. Адам намеревался оставить своего противника без руки, однако промахнулся, вновь не рассчитав габаритов своего меча. Обезоруженный, Жон поспешил вновь уклониться и увеличить дистанцию. И как раз вовремя: последовавший за рубящим ударом укол едва не пришёлся ему прямо в живот. Едва. Вместо того, чтобы пробить юношу насквозь, клинок лишь распорол разгрузку, бронежилет и комбинезон, полоснув скрываемую ими плоть и оставляя длинный кровоточащий порез. Прижав руку к ране, Жон поморщился. Перчатка мгновенно покраснела и намокла. Лезвие глубоко прошло. Не слишком, чтобы удар был смертельным, но достаточно, чтобы он мог стать таковым, если не заняться ранением в ближайшее время. Бой надо было заканчивать. Адам был схожего мнения, словно хищный зверь кинувшись в сторону оппонента с намерением прикончить назойливого человека, посмевшего бросить ему вызов. Уклонившись, Жон прошёл прямо под рукой Адама и ударом в ноги повалил его. Подобранный с пола кирпич, как и арматура, не мог похвастать большими возможностями в пробитии ауры, но они Жону были и не нужны. С диким рыком он наносил удар за ударом, продолжая прижимать Адама к полу. Керамика трескалась, раз за разом тараня едва видимую преграду, но точно так же, постепенно, сдавалась и аура. После очередного удара Адам почувствовал вибрацию на запястье: счётчик предупреждал о критически низком уровне. К счастью для фавна, именно в этот момент он сумел нащупать рукой то ли камень, то ли кусок такого же кирпича, которым его продолжал избивать противник, то ли и вовсе отколовшийся либо от времени, либо от их сражения сгусток бетона. Ему, в общем-то, было всё равно: в любом случае это было что-то достаточно большое и тяжёлое. Подцепив объект пальцами и плотно схватив, Адам нанёс сокрушительный удар Жону в висок. Сбросив с себя человека, боевик встал и, выудив в полумраке тоннеля свой меч, медленно переставляя ноги пошёл его подбирать. Жон не мог ему помешать, как не мог и подняться на ноги. В глазах рябило, по лицу и шее текла обильная алая дорожка, а голову разрывал звон сотен колоколов. Один глаз напрочь отказывался открываться. Тошнило. Сознание «прыгало», то ускользая, то вновь приходя. В какой-то момент перед Жоном предстал Адам, заносящий клинок для удара. — Ты хорошо дрался, человек. — произнес Адам, утирая кровь с лица. — Обычно представители твоей ничтожной расы куда слабее и трусливее. За это я дарую тебе смерть от клинка. Будь благодарен, не все удостаиваются подобной чести. «Я облажался по-полной, не так ли?» — промелькнуло в голове у Жона. Он улыбнулся. Столько лет тренировок, обучения, и вот он здесь: в секундах от того, чтобы быть убитым каким-то спятивший фанатиком посреди вонючей канализации. Вот уж действительно. Смерть, достойная ученика лучшего стрелка Земли, легендарного Револьвера Оцелота. Жон прикрыл изрядно потяжелевшие от усталости веки и приготовился. «Лишь столкнувшись со смертью начинаешь видеть не только лишение, но и избавление. Не только конец пути, но и отдых после него» — всплыла в памяти цитата из какой-то книги. Да уж. Отдых сейчас ему бы не помешал. Уши резанул свист рассекающего воздух лезвия. Но ожидаемого удара не последовало. Вместо этого послышались лишь короткий вскрик и, сразу за ним, глухой стук. Затем — звук приближающихся шагов. И голос, который Жон ожидал услышать меньше всего. — Кажется, я как раз вовремя, начальник?***
Наёмники спешно заметали следы. Подбирались гильзы, деактивировались и снимались мины, демонтировались станки с тяжёлым вооружением и бронеблоки. Через три часа ничто не должно было свидетельствовать об их присутствии, во всяком случае — в количестве, которое имело место быть на самом деле. На место должны были прибыть вейлицы: команды спецназа, которым они вкратце должны будут обрисовать события, дабы все дебрифинги, отчёты и интервью выглядели правдоподобно, а также несколько взводов мотопехоты, играющие роль оцепления. С ними же прибыли бы медики и представители ВСБ — для учёта и опознания убитых боевиков, а также гримёры — двум-трём вейлийским бойцам предстоит «получить ранения, но героически продолжить выполнение задачи». Ближе к утру, когда все действующие лица будут на местах и все декорации будут готовы, должны будут съехаться журналисты, которым к тому моменту удачно сольют информацию анонимные источники. Любой сказал бы, что операция прошла успешно. Любой, кроме тех, кто смотрел на произошедшее с той же точки зрения, что и мрачно обходивший сейчас складской комплекс Оцелот. Запланированная классическая, «сделанная по учебнику» засада, которая должна была вылиться в от силы пару минут реального боя, вмиг обернулась суматошной погоней за изначальной целью атаки, не ускользнувшей лишь чудом. И какой ценой… Один из лучших снайперов «Стаи», член первого состава, убита. Ошибка новичка. Понадеявшись на то, что противник будет слаб и неорганизован, значительно потеряв в боеспособности в первые же секунды, Жон оставил Рыси лишь минимальное охранение. Их трупы нашли недалеко от неё самой. Ещё трое. Когда штурмовая группа с Торчвиком в авангарде последовала за Жоном в трубы, без потерь тоже не обошлось. В пылу боя, пробиваясь через едва освещённые помещения, было сложно заметить торопливо, но грамотно заложенное и взведённое СВУ. Особенно если впереди идёт тот, кто к военному делу имеет крайне косвенное отношение. Пусть одежда Торчвика и была местами порвана и опалена, а сам вор был заляпан гарью и имел несколько мелких порезов, аура сумела спасти его от взрыва. Увы, того же нельзя было сказать о лёгких бронежилетах и тонком слое арамида, что защищали шедших за ним операторов. Всего миг, и из десяти два убиты, четверо трёхсотые. Три — тяжёлые. Пройдёт десять минут, и «тройка» сменится на «двойку» ещё у одного. И сам Жон. Обильная кровопотеря, несколько сильных гематом, симптомы перенапряжения. В целом, с учётом прямо сейчас получаемой им медпомощи, а также ауры — ничего серьёзного. Несколько суток, и должен оклематься, а через неделю-другую и вовсе полностью восстановиться. Ничего серьёзного… Если не считать, что от участи быть обезглавленным его спасло лишь своевременное вмешательство Торчвика. Столько проблем из-за одной ошибки… — Манул, Ирбис, ко мне! — Гаркнул Оцелот. — Оцелот. — почти синхронно произнесли офицеры. — Что с погрузкой? — Почти закончили паковать, скоро прибудут вертушки и всё заберут. — Хорошо… — Оцелот поморщился и как бы нехотя задал волнующий его вопрос. — Как Сервал? — Развлекается с недобитками — Ирбис кивнул в сторону доносившихся издали криков и очередей. — Сомнительная практика, конечно, но мы всё равно планировали пустить их в расход. Да и ему это сейчас нужно… — Мужчина вздохнул. — Именно о таком дерьме я и говорил. — Я знаю. — Оцелот продолжал тяжело смотреть на выложенные в ряд чёрные мешки. — Парень банально понадеялся на то, что члена командования «Белого Клыка» будет сопровождать такое же никчёмное пушечное мясо, как то, с которым мы время от времени сталкивались в пустошах. И что сам командир будет достаточно тупым, чтобы не предпринять никаких мер предосторожности. Я с самого начала предупреждал: нельзя на бойца, пусть хоть трижды профессионального, так резко вываливать ответственность. Простой боевик не может вмиг стать офицером. Управлять сражением — одно. Управлять войной — совершенно другое. Ты не к этому его готовил. Если можно будет сделать ошибку — он её сделает. Закон Мёрфи, мать его… В этот раз семеро, причём одна из потерь — едва ли восполнимая в ближайшем будущем, а для одного из нас так точно. Так ещё и сам чуть не отправился в мир иной. В следующий что будет? Десяток? Два? Сотня? — Оперативник приближался к точке кипения. — Следующего раза не будет. — Отрезал Оцелот. — Жон больше не командир вейлийской группировки. Манул, займёшь его место. Опыт у тебя есть, а заодно и у генштаба Вейла не будет никаких вопросов, почему высокопоставленное лицо наёмной армии — семнадцатилетний юнец. Ирбис — вылетай обратно в Атлас. Сообщи мистеру Шни приятные новости. После этого — продолжай делать то, что делал. А я… — Оцелот перевёл взгляд на «Блэкфут», в салоне которого медики хлопотали вокруг лежащего без сознания юноши. — А я буду исправлять собственные ошибки.***
Блейк крепко зажмурилась и испуганно прижала свои кошачьи уши к голове. Всё это время ей хотелось только одного: чтобы стрельба, взрывы и вопли стихли. Но наступившая тишина не принесла ей даже тени облегчения. Совсем наоборот, Блейк начала чувствовать всё возрастающий ужас от мысли о том, что её могли заметить. Блейк выждала момент, когда тишину вновь разорвут крики, но на этот раз уже не принадлежащие голосам раненых и умирающих фавнов, но полные ярости восклицания неизвестных ей головорезов. Блейк больше не теряла ни секунды. Фавн выпрыгнула через окно и перескочила на крышу пристройки. Она видела, что люди заняты поиском кого-то или чего-то, но не придала этому значения. Ей нужно было выбраться самой. И выбраться как можно быстрее. В определенный момент Блейк оказалась за пределами лабиринта контейнеров, приготовленных к погрузке на «Сом» и, оказавшись на краю и собираясь спрыгнуть вниз, чтобы сделать последний рывок за пределы комплекса, замерла как вкопанная, после чего мгновенно переместилась обратно в тень ящиков с грузом. Тяжёлый винтокрылый транспорт прошёл прямо над тем местом, где она пряталась мгновение назад. Блейк в немом изумления наблюдала за тем, как никогда прежде не виданная ею машина заходит на посадку прямо посреди склада. Когда винты машины остановились, а аппарель транспортника опустилась перед Блейк предстали несколько человек в черной броне и красных беретах и… Охотник? Блейк во все глаза рассматривала седовласого человека в довольно примечательной одежде. Хотя куда более примечательными были два огромных револьвера у него на поясе. Она точно когда-то видела этого человека, но когда? Пока она размышляла, новоприбывший начал раздавать команды, всем своим видом показывая, что именно он стоял за произошедшим. Прилетевшие с ним люди следовали за своим командиром, как привязанные, при этом внимательно оглядывая каждый закаулок, мимо которого собирался пройти «охотник». Наконец они остановились, встретившись с небольшой группой головорезов. Блейк не могла расслышать их разговор, сколько бы не напрягала свой слух, но чётко видела, что «охотник» чем-то невероятно раздосадован. В это же время в поле зрения Блейк попали несколько бойцов, несущие тела. И среди этих тел… — Оум всемогущий… — прошептала девушка, когда, к своему ужасу, опознала одно из тел. Адам был мёртв, в этом не было сомнений: даже аура едва может спасти от пробитого горла. Вслед за ним, в соседний транспортник внесли знакомого ей блондина. Жон выглядел не лучше Адама: порванная, изрезанная одежда, залитая кровью голова — но, судя по тому, что его несли на носилках, а рядом бежал боец, спешно ставящий капельницу, он, по крайней мере был жив. В шоке фавн на мгновение забыла о том, что её могут в любой момент обнаружить и, скорее всего, убить те, за кем она так пристально наблюдает. К двум телам добавилось третье, однозначно живое и всё ещё брыкающееся. Это явно была девушка, но её лица не было видно из-за мешка у неё на голове. Седовласый подошёл к Жону, покачал головой и что-то сказал. Что именно — Блейк не расслышала, но, судя по мимике, вряд ли что-то хорошее. Он направился обратно к своей винтокрылой машине, а его охранники всё так же следовали за ним. Как только он ушёл, неизвестную девушку и Жона погрузили на ближайший транспортник, а труп Адама уложили в мешок и, застегнув оный, оттащили в сторону. Блейк, впрочем, было уже не до этого. Её тонкий слух резанул полный ненависти крик, за которым последовала новая пальба. Стрелял всего один человек, но явно не жалея боеприпасов. К звукам стрельбы и неразборчивым проклятиям примешивался другой звук. Звук, окончательно обративший Блейк в бегство и прописавший эту ночь в кошмарах Беладонны до конца её жизни. Затравленный вопль разрываемого автоматным огнём несчастного будет преследовать её даже спустя годы.***
Выпуск новостей застал Селестину в трапезном зале, за чашкой бодрящего кофе. Большинство её сестёр, за исключением вечно пропадающей в городе Афины и медитирующей в саду Бланш, всё ещё спали, а потому она наслаждалась заслуженными тишиной и покоем. И, разумеется, слушала вполуха новости. Поначалу старшая из сестёр Арк даже не обращала внимания на болтовню Лизы Лавендер, как обычно подводящей итоги прошедшего дня. Однако потом, краем уха, Селестина услышала то, во что при всём желании не могла поверить. -…Таким образом ешё одна ячейка террористической организации «Белый Клык» в Вейле была уничтожена в результате совместной операции армии и полиции, — ведущая прокашлялась, прежде чем продолжить. — которым великодушно оказали помощь наши добрые «друзья из-за горизонта», как нынче модно называть жителей Земли. Частная военная компания Diamond Dogs, получившая контракт на защиту «разлома» показала себя на высшем уровне, что отметил сам генерал Триам, этим утром обнародовавший результаты операции. К другим новостям… Первые несколько секунд ей казалось, что она ослышалась. Она не слышала ни о какой совместной операции с землянами… Она, коммандант, далеко не последнее лицо в иерархии вейлийских вооружённых сил. Помимо того, что подобное не было возможно в принципе, никто из её подчинённых не посмел бы не оповестить её, а уж командование… Не оповестило бы её только в том случае, если бы никакой «совместной» операции не было бы и в помине. Зевающая Шарлотта, пришедшая в обеденный зал в одной ночнушке успела отскочить с пути урагана, который она иногда называла сестрой, когда тот проносился через двери. Возмущённый крик средней сестры прошёл мимо ушей старшей, что в тот момент была всецело сосредоточена на одной единственной цели: узнать правду и покарать виновных. Не ожидавший столь ранний приход своей начальницы пилот, толком не успевший прогреть двигатели транспортника, вынужден был немедленно подняться в воздух, когда его буквально за шкирку закинули в кресло пилота. Селестина была в ярости. И эта ярость медленно переходила в чистое бешенство. Произошедшее не просто выходило за все рамки допустимого, оно было неслыханным. И Селестина не намеревалась оставить это просто так. Когда она добралась до здания штаба, она на ходу выпрыгнула из транспорта и немедленно устремилась к офису генерала Триама. Охрана и персонал в ужасе жались в стены при её приближении. Никто из них не хотел испытывать судьбу. Слухи о том что коммандант «Буря» могла выкинуть, пребывая в плохом настроении никогда не вызывали смех. Ведь все слишком хорошо знали своего комманданта. В кратчайшие сроки преодолев то ничтожное расстояние, что разделяло её кабинет и офис того человека, на которого в данный момент был направлен её гнев, Селестина столкнулась с последним препятствием. Очень невезучим препятствием. Попытка караульного остановить её, закончилась для него близким знакомством с поверхностью стены. Селестина же, даже не взглянув на него, ворвалась в кабинет генерала, подобно буре, с которой все её сравнивают. — Генерал! — Селестина вложила в этот выкрик всё своё негодование. — А, коммандант… — Генерал Триам приветствовал Селестину снисходительной улыбкой. — Что привело вас ко мне этим чудесным утром? — Операция, о которой меня не оповестили. — Селестина постаралась взять себя в руки и говорить как можно спокойнее. — Та самая операция, в которой земляне, якобы, только оказывали поддержку нашим солдатам и полицейским. В следующий момент её взгляд упал на ещё одно действующее лицо, сидящее за столом с генералом. Причём абсолютно неизвестное для неё. Целая секунда понадобилась Селестине для осознания того, что она неким чудом не заметила сидящего напротив генерала Триама великана. Человек-гора был на голову выше всех, кого ей доводилось видеть, но не это приковало внимание Селестины. Мужчина был одет не в вейлийскую форму. — Я не узнаю ни вас, ни вашу форму, мистер… — Илья Сенавьев, тактический командир ЧВК Diamond Dogs. Я — командующий «Гончих» в Вейле. — офицер говорил с сильным акцентом, коверкая произношение некоторых слов и звуков. В сочетании с низким зычным голосом это создавало неизгладимое впечатление. — Землянин. — Селестина произнесла это слово настолько спокойно, что сторонний наблюдатель мог посчитать назревающий конфликт предотвращённым. Однако это было совсем не так. — Мы с мистером Сенавьевым… — Триам с улыбкой обратился к землянину. — Я же правильно произнёс вашу фамилию? — Дождавшись кивка, генерал продолжил. — Прекрасно. Мы только что закончили обсуждение того щекотливого вопроса, который… — Щекотливого вопроса?! — Селестина из последних сил сдерживала вновь накативший на неё порыв ярости. — Так вы это называете, генерал? Внеплановая операция, о которой ни я, ни кто-либо ещё из офицеров ничего не слышал, да ещё и вместе с землянами! Этими бесчестными наёмниками, которые хозяйничают на территории королевства, как у себя дома! — Селестина. — Генерал перестал улыбаться. — Усилия наших доблестных стражей порядка и усилия наших… партнёров обезглавили Белый Клык. Это значительное достижение и не тебе оспаривать то, какими методами оно было достигнуто. — Обезглавили? — Селестине показалось, что она ослышалась. — Вы хотите сказать, что горстка землян и отряд полицейских убили Адама Тауруса? — Допустим, что по официальной версии, там был не только отряд полицейских, но и кое-кто посерьёзнее. — Землянин хмыкнул. — Да и землян там была вовсе не горстка… Но да, убили. Не уверен насчёт лезвия в сердце и глотку… Но простреленную башку этой сволочи аура точно не залечит. — Мужчина сделал на своей голове жест рукой, изображая взрыв. — Вы всё равно не имели права. — Селестина поправила сползшую на лоб челку и обратилась к генералу Триаму. — Эта тема не будет так просто закрыта, генерал. — Как вам угодно, коммандант. Однако подумайте-ка вот над чем: земляне блестяще справляются с тем, за что им обычно платят, не потребовав с нас ни гроша, а все лавры за выполненную ими работу достаются нам. И, что самое главное, люди в безопасности и могут хотя бы какое-то время не беспокоиться, что очередной псих устроит взрыв или начнёт палить по толпе. Кроме того, это ещё одна возможность утереть нос про-охотничьим активистам, считающим, что мы в мирное время бесполезны. Ситуация, выгодная для всех, коммандант. — Выгодная? — Селестина второй раз за день отказывалась верить своим ушам. — Выгодная? С каких пор в Вейле выгода стоит выше чести? Выше верности стране? Выше чувства собственного достоинства, в конце концов? Когда Совет узнает о том, что вы сдел… — Совет уже знает. Всё произошло с их отмашки и под их надзором. Даже твой отец согласился, пусть и со скрипом. — отрезал Триам. Селестина молчала. Впервые в жизни ей было просто нечего сказать. Селестина лихорадочно соображала. Что она могла сделать? Если всё случилось с официального одобрения Совета, то все её жалобы и крики не просто не найдут нужных ушей, на них даже не обратят внимание. Снова начать кричать на генерала, проверяя на прочность его выдержку и благодушие? Нет, Селестина Арк выше того, чтобы устраивать балаган. В конечном итоге она просто развернулась и ушла. Когда дверь за Селестиной захлопнулась, оставив офицеров наедине, землянин, совершенно точно знающий, что гордая дочь Арков его все ещё слышит, обратился к генералу с крайне волнующим его вопросом. Этот вопрос ещё очень долгое время будет заставлять Селестину в бешенстве скрежетать зубами, от осознания того, что она не сможет спустить шкуру с его адресата, не вызвав кошмарного политического скандала. — Хмм, товарищ Триам, мы только что, случаем, не наблюдали тяжёлую форму нехватки мужского внимания?***
— Ничего не хочешь рассказать? — голос Вайсс, прозвучавший у неё прямо над ухом вернул Блейк в реальность. Кошачьи уши слегка дёрнулись. Только это выдавало её несколько нервное состояние. Белладонна надеялась, что этого разговора всё же не случится. Очень сильно надеялась — Что именно? — спросила Блейк, откладывая книгу, которой пыталась отгородиться и от окружающего мира и от вчерашнего дня. Вдруг юная Шни имела в виду что-то другое? — Жон. Я просила за ним присмотреть, — чеканя каждое слово, произнесла Вайсс. — Где он был? Что делал? Ты обещала мне рассказать! Пальцы стиснули книгу сильнее. Блейк приказала себе не вспоминать увиденное, но не получалось. Произошедшее было слишком ужасно. — Он… гулял. Встретился со… знакомыми с Земли, — ответила фавн, тщательно подбирая слова. — Они долго болтали о чём-то, а затем пошли в Криспи Гримм и съели по бургеру. Потом за ними приехала одна из этих машин, которые ездят на горящем масле и они уехали куда-то.Причем так быстро, что я даже потеряла их след. — Блейк натянула фальшивую улыбку. — Прости, что подвела, подруга… Она не могла сказать правду, да и не хотела. Если вскроется, что случилось вчера, Жон может догадаться, откуда эти сведения, а потом… потом Блейк присоединится к тем, кого когда-то называла товарищами. Да и не факт, что ей кто-то поверит. Тем более Вайсс. — Жон не вернулся в академию, — Вайсс скрестила руки на груди, нависая над ней. — Либо он вчера от радости напился до беспамятства, где-нибудь в не самых приятных районах Вейла и сейчас страдает от похмелья, думая как добраться до академии, либо… — Вайсс прищурилась. — Либо ты что-то недоговариваешь. Хлопнула резко закрытая книга. Блейк вздрогнула и покосилась на свои дрожащие руки, захлопнувшие невесть какой том «Ниндзя любви». Нервы были на взводе. Белладонна чувствовала, что ещё немного — и просто сделает какую-нибудь глупость. Ей срочно нужно было придумать отговорку поумнее да поправдоподобнее. К её счастью, хорадочный поток мыслей, пытающихся подыскать ответ, нашёл его очень и очень быстро. — Хорошо, ты поймала меня! Жон смог заметить мою слежку и подловить меня. Он встретился с друзьями, отправился с ними выпить и попросил меня не рассказывать тебе или кому ещё об этом. — ложь вышла удивительно гладко. — Как видишь, я своё слово нарушила ради того, чтобы успокоить тебя… Вайсс нахмурилась и сжала свои маленькие кулачки. Рассказ Блейк явно разозлил её. — И как долго его не будет? — Елейным голосом спросила Вайсс, готовая прямо тут начать рвать и метать. — Может день, а может больше. Его друзья выглядели достаточно обеспеченными, — Блейк не хотела обманывать товарища по команде, но она сомневалась, что Вайсс поверит её правде. К тому же она почти вошла во вкус. Осталось только не забыть ту ложь, которую она придумала во спасение. Поверив в её спасительную ложь Вайсс немного смягчилась. По крайней мере пока. Если Жон в ближайшее время появится в академии, ему точно будет не сдобровать. Блейк же уставилась в потолок, потом открыла книгу, даже не пытаясь вспомнить, до какой страницы дошла. Она просто хотела забыться и избавиться от пережитого. «Может, рассказать профессору Озпину? Но тогда он может узнать, что…» Она не знала, что делать. В последний раз ей было так страшно, когда она сбежала от Адама. Тогда было точно так же. Бывший любовник долго приходил к ней в кошмарах, а от одной мысли о нём девушку бросало в холодный пот. Но теперь он был мёртв. И все остальные, скорее всего, тоже. А тот, кто в этом участвовал, хладнокровно отдавая приказы, унесшие десятки жизней, живёт в соседней комнате и притворяется обычным студентом. Ей довелось многое повидать в «Белом Клыке», но увиденное вчера было гораздо страшнее. Боевики «Клыка» сражались и убивали за идею. Кого-то двигала ярость, кого-то — надежда на лучшее будущее, кого-то — отчаяние и страх. Так или иначе, они всё ещё оставались живыми. Но в ту ночь… У тех людей не было ничего подобного. Только холодный расчёт, только безжалостное исполнение инструкций. Без мотива, без какого-либо интереса. Это было не сражение, а хорошо заготовленная бойня. Блейк почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Девушка была готова поклясться, что вновь услышала крики пленников. Они ведь сдавались! Зачем? Им было не важно. Словно мясники, режущие скот, они продолжили выполнять заказ — убить всех. Всех до единого. — Блейк, с тобой всё в порядке? — вдруг спросила Вайсс. Белладонна удивлённо заморгала, глядя на неё. Лишь запоздало она поняла, что её руки уже неприкрыто дрожат, а дыхание участилось. — Ты бледная вся. Тебя отвести в медпункт? — Просто… душно. Надо проветриться… — пробормотала Блейк и, пошатываясь, вышла в коридор. Ей действительно нужно было подышать свежим воздухом и слишком многое обдумать.***
Покрасневшие от хронического недосыпания глаза Синдер не отрываясь смотрели на притихших Эмеральд и Меркури. Никто из них не желал первым открыть рот и доложить своей начальнице плохую новость. За последние несколько дней и без того было слишком много плохих новостей. — Рыжий клоун не придет, верно? — Синдер прикрыла глаза, стараясь не показывать свою усталость. — Что же… ожидаемо. — Госпожа, если Торчвик предал нас…- Эмеральд прикусила язык, когда Синдер резким жестом показала ей замолчать. — Роман скользкий, изворотливый червяк, но он не дурак. Он знает, что с ним будет, если он предаст меня. Я более чем уверена, что как только Вейл снова затихнет, он вылезет из той норы, в которой он спрятался, и приползет ко мне. — А если он приползет к тому уроду, Черепу? Повисла напряжённая тишина. Эмеральд в шоке смотрела на Меркури, посмевшего ляпнуть нечто настолько глупое. Хотя и очевидное. Синдер молчала долгие несколько секунд, внимательно изучая Меркури. Он был таким же уставшим, как и она. Скорее всего здесь и крылась причина того, что он распустил свой длинный язык. — Если он приползет к Черепу… — Синдер произнесла последнее слово так, словно пробовала его на вкус. — То на Ремнанте станет одним склизким червяком меньше. И поверьте мне, я бы отдала сотню таких червяков за одного Адама Тауруса. Эмеральд и Меркури переглянулись. Синдер очень болезненно реагировала на срыв своих планов. Когда Адам Таурус и большая часть его подчинённых были убиты, случилось нечто во много раз хуже, чем просто потеря человеческих ресурсов. Рухнула целая пирамида из планов и интриг, которую на протяжении целого года старательно выстраивала Синдер. Белый Клык рано или поздно сможет оправится от нанесённой ему раны и наверняка перебросит в Вейл ещё больше бойцов. А вместе с ними придёт и новый лидер для восстановленной ячейки. Лидер, о котором Синдер совершенно ничего не знала. Но это будет скорее поздно, нежели рано. А пока что Синдер предстояло заново по крупицам собирать силы и строить новую пирамиду планов, на фундаменте такой перспективной, но, увы, безвозвратно утерянной старой. Эти мысли так захватили Синдер, что она не сразу распознала столь ненавистный ей стук подкованных сапог. Их временное убежище было без преувеличения идеально и недоступно ни для гримм, ни тем более для вейлийцев. Увы, причина порой буквальной головной боли Синдер не относилась ни к первым, ни ко вторым, и появлялась в самых неподходящий момент. Череп и его люди. — Когда мы обсуждали с вами данный объект, вы гарантировали полную безопасность, мисс Фолл. — голос мужчины был полон яда и желчи. — И что же я услышал несколько недель назад? Посторонний проникает на вашу хвалёную базу, которую, согласно вашим же заверениям, обнаружить невозможно. Убивает пятерых оперативников. Травмирует ещё одиннадцать. Моих людей, попрошу заметить! Затем крадёт ценную документацию и похищает высококлассного специалиста, ключевое лицо на моей части объекта! Как это понимать? — Это вы должны спрашивать у своих же людей, которые на поверку оказались бесполезны. — Сквозь стиснутые зубы прошипела Синдер. — Я потеряла не менее ценные кадры, и в отличие от вас, абсолютно безвозвратно! — К счастью для вас, мисс Фолл, — процедил Череп. — я всё ещё нуждаюсь в вас как минимум в качестве отвлекающего фактора. Поэтому пропущу данную дерзость мимо ушей. Я уже слышал о гибели полевого командира Тауруса. Честно, не понимаю, почему вы так за него держались: парень был хорошим бойцом, но командующим? Не смешите меня. Импульсивен, действовал часто на эмоциях, не руководствуясь логикой и холодным расчётом. Конечно, для вашего плана он бы сгодился, но едва ли был незаменимым. А уж на что-то большее, чем вести толпу вооружённых фанатиков на убой, и подавно бы не сгодился… — Череп тихо рассмеялся. — Возвращаясь к теме, в любом другом случае мне было бы плевать, и это были бы исключительно ваши проблемы, однако я знаю, кто ответственен за атаку, и, опять же, к счастью для вас, эти люди — мои непосредственные враги. Поэтому я избавлю вас от необходимости срочно восполнять количество пушечного мяса и лично займусь контактом с «Белым Клыком». Впрочем, вы всё ещё посмели столь нелестно отозваться о моих подчинённых, каждый из которых стоит как минимум десятка таких, как вы и ваша… Гхм… Группа. — офицер явно подавил куда менее цензурный и положительный эпитет. — Поставка, о которой мы договаривались, задержится. На месяц, может на два. — Изуродованное лицо растянулось в гадкой улыбке. — Минимум. Возникли некоторые технические сложности. Я надеюсь, что вы меня понимаете. — Разумеется. — С фальшивой вежливостью, едва скрывающей раздражение, произнесла Синдер. — Я вас прекрасно понимаю. — Если вы хотите, чтобы я как можно скорее решил проблему с боевиками БК — я жду всех собранных вами данных об организации завтра. — напоследок бросил Череп, и, развернувшись, дал знак своим охранникам следовать за ним, вновь оставив Синдер и её подчинённых наедине с их невеселыми мыслями и ещё более смутными перспективами.***
Они называли это место тронным залом. Тронным залом для некоронованной королевы. Сиенна же предпочитала называть это место комнатой. И в этот судьбоносный день, в этой самой комнате, прямо пред светлыми очами лидера «Белого Клыка» собралась самая разношёрстная компания фавнов. Лидеры ячеек «Белого Клыка», их заместители, заместители заместителей… Все, даже самые занятые из её подчинённых, бросили свои дела и обязанности и в кратчайшие сроки прибыли в Менажери, дабы услышать подтверждение лично от неё. Подтверждение смерти Адама Тауруса. Сиенна не винила их. Когда она сама услышала об этом, то также отказывалась верить. Но от правды не убежать. Адам мёртв, а большая часть вейлийской ячейки уничтожена. Неслыханный разгром. И этот разгром был делом рук не вейлийских силовиков, давно растерявших былую мощь, не ручных охотников местного Совета и даже не скрытных специалистов-ликвидаторов Атласа… Её фавнов перебили земляне. Наёмники, что распространились чуть ли не по всему Ремнанту несколько месяцев назад. Об этом не говорилось открыто, но слухи, особенно те, что произносят исключительно шепотом, расползаются очень быстро. Многие фавны испытывали страх по отношению к людям из другого мира. Мира вечных войн и непрекращающихся конфликтов. Мира, где в отсутствии постоянной угрозы в лице гримм, люди готовы были рвать друг-другу глотки из-за самых незначительных культурных различий. Мира, в котором не было фавнов. Последнее обстоятельство вызывало особое беспокойство. В «Белом Клыке» знали о Земле ровно столько, сколько знали и все прочие жители Ремнанта — вся информация, что они получали, была той, которую позволяли получить сами земляне, и исключительно в той интерпретации, в которой позволяли её получить ремнантские политики и СМИ. И интерпретация эта была, как правило, снисходительно-брезгливой: «не слишком высоко развитый мир, жители которого лишены праха и ауры и тратят большую часть ресурсов на бессмысленные междоусобицы из-за самых ничтожных споров» было, наиболее положительным определением, которое давали Земле. Нередко и, пожалуй, даже куда чаще звучали эпитеты «варварский», «застрявший в эпохе Великой Войны» и «ничтожный». На телевидении регулярно мелькали «эксперты», с серьёзным лицом рассказывающие о том, что всю Землю менее чем за год способна покорить всего одна группировка флота Атласа, одна стандартная команда профессиональных пользователей ауры с лёгкостью одолеет целый батальон любых из земных ВС, а «ядерное оружие, якобы обращающее всё в радиоактивный пепел — не более, чем пропагандистский миф, придуманный для создания показной непобедимости и устрашения Ремнанта». Мнение Сиенны и многих её советников, даже с учётом скепсиса, было немногим лучше. Но после произошедшего она осознала, какими слепцами были все они, недооценивая этих людей. Ей нужны были сведения, нужен был план… Но всё это, разумеется, после того, как она, наконец, вынесет решение по поводу комментария, который от неё запрашивают журналисты, выберет замену для оставившего этот мир Адама и лично проследит за формированием новой ячейки в Вейле. Адам был кровожадным маньяком, но даже несмотря на это, пользовался бесспорным авторитетом среди своих подчинённых. И не только среди них. Сиенна оглядела своих верных телохранителей. Вопрос их «верности» терзал её уже очень и очень давно. Среди фавнов было много недовольных ею. Это были и лоялисты Гиры Белладонны, критикующие отказ от курса мирного сосуществования, и сторонники Адама и ему подобных, считающие её политику слишком мягкой и пассивной. Последних после инцидента в Вейле, впрочем, поубавилось. Сиенна вздохнула. По крайней мере, в случившемся был хоть какой-то положительный момент. — Госпожа? — Голос вывел Сиенну из раздумий. — Госпожа Кхан? Переведя взгляд на говорившего, Сиенна слегка удивилась. Это был Фенек Албейн. Его брат был тут же, склонившись в подобастрастном поклоне. Сиенна не была слепой, как не были её поверенные. Она прекрасно знала о том, что братья как минимум излишне симпатизировали Таурусу и его кровожадным идеям. Как максимум же, и более вероятно, активно ему содействовали. То, что они нашли в себе смелость явится пред ней, говорило о многом. — Албейн. — Сиенна смерила обоих братьев изучающим взглядом. — Мы с братом пришли выразить наши соболезнования. — Корсак заговорил со льстивой улыбкой, что никак не вязалась с его словами. — Как только мы услышали о гибели стольких фавнов в Вейле, то… Сиенна улыбнулась уголками губ. Братья ещё долго говорили, щедро вливая мёд в её уши. Но ни один из братьев даже не упомянул Адама Тауруса. И не только они. За братьями Албейн потянулись другие. Целая вереница фавнов, желающих услышать слово своего лидера. Имя Адама не прозвучало ни разу.***
— Итак… Где Жон? Нора продолжала что-то жевать, настолько громко чавкая, что скорее всего она действительно не расслышала вопроса Пирры. А не прикидывалась ветошью, как Рен. Лидер команды PJNR — хотя в данный момент корректнее будет сказать PNR — обвела своих подопечных самым строгим взглядом, на который она была способна. А затем сдалась и просто вернулась к своему бутерброду. К немалому удивлению Пирры, бутерброд отсутствовал на своём месте. Зато Нора снова что-то жевала. — Он не появлялся с того момента, как ушёл в город на выходные. — как можно более нейтральным тоном заметил Рен. — Угфмк! — подтвердила Нора, так и не прожевавшая реквизированный сэндвич. — Но я сильно сомневаюсь в том, что его вновь попытались похитить его родственники, или… — Рен замолчал, когда натолкнувшись на взгляд Пирры. Нервно сглотнув, он продолжил свою мысль, слегка её подправив. -…а с другой стороны, неплохо было бы узнать о том, куда он делся. Удовлетворившись таким ответом, Пирра поднялась со своего места и развернулась к двери, держа за шкирку пытавшуюся отползти от неё Нору. Но Рен всё же смог найти нужные слова, чтобы остановить её. — А разве директор не просил нас в первую очередь сообщить ему, если Жон снова попадёт в беду? Пирра остановилась и выпустила Нору, которая тут же спряталась за спиной у Рена. — А я ведь почти забыла про это, — прошептала себе под нос мистралийка. — Спасибо, что напомнил, Рен. — Всегда пожалуйста, Пирра. — Но это ничего не отменяет. Проследи за подготовкой Норы, а я пока загляну к директору и расскажу ему обо всём. — находясь уже у дверей в их комнату, Пирра остановилась и вновь повернулась к Рену и выглядывающей у него из-за плеча Норе. — Я рада, что мы с вами стали одной командой, ребята. — И мы тоже, Пир! — воскликнула Нора, не спеша, однако, покидать своё убежище. — А о какой подготовке ты говорила? Ответа на этот вопрос Нора так и не получила, ведь Пирра уже убежала прочь. — Скорее всего она хотела, чтобы я не дал тебе улизнуть. — Рен вздохнул, переворачивая страницу в своей книге. — Или чтобы ты не забыла пополнить запасы праха. — Ох, а разве я когда-то забывала? — с удивлением воскликнула Нора. — Вчера. — Ух…***
Озпин только поднёс чашку ко рту, когда звонок оповестил его о прибытии визитёра. Со вздохом отставив кофе в сторону, директор Бикона с некоторым удивлением увидел выходящую из лифта Пирру Никос. Девушка выглядела взволнованной и Озпин прекрасно понимал причину подобного поведения. На самом деле он ожидал её прибытие несколько раньше, но что поделать? Не доходя нескольких метров до его стола, мистралийка поприветствовала директора и, вопреки его ожиданиям, не задала вполне ожидаемый вопрос о местонахождении её блудного сокомандника. Нет, Пирра Никос оповестила его о том, что вместе со своей командой собирается на поиски Жона Арка. — Мисс Никос… — наконец произнёс Озпин, после нескольких секунд тишины. — Я более чем уверен, что ваши поиски вовсе не столь необходимы, как вы считаете. — Не столь необходимы? — Переспросила Пирра. — Верно. Видите ли, мисс Никос, в данный момент Жон находится на полпути на Землю. — Прежде чем Пирра успела что-то сказать, Озпин поспешил пояснить сказаное. — Возник небольшой дипломатический конфуз, потребовавший непосредственного присутствия вашего сокомандника. Его, гхм… Формальный представитель заверил меня, что он вернётся на Ремнант как только все бюрократические тонкости будут улажены, а американское командование — в чьём непосредственном подчинении находится ваш сокомандник — решит, что в присутствии Жона на Земле больше нет необходимости. — Это… Приятно слышать. — Пирра криво улыбнулась, явно стараясь не показывать своих настоящих чувств. — В таком случае, я не буду больше тратить ваше время, директор. Девушка вежливо поклонилась Озпину, после чего направилась обратно к лифту. Когда он оказался вновь один на один с собой, Озпин тут же подтянул к себе свой уже остывший кофе и полностью осушил кружку. Сколько же головной боли ему подкинули эти земляне…***
Вайсс настойчиво постучала в дверь, стараясь сохранять идеальный образ наследницы Праховой Корпорации Шни и никоим образом не показывать свою злость. А злиться ей было на что. Вернее на кого. Когда дверь наконец-то была открыта, а в проёме появилось улыбающаяся мордашка рыжей девчонки — Вайсс припомнила, что её звали Нора — Шни приложила определённое усилие, чтобы не отпихнуть ту с дороги и не ворваться в комнату. Вместо этого она натянула дежурную улыбку и как можно более вежливо поинтересовалась о том, как идут дела в команде её парня. Ответная улыбка Норы вышла несколько нервной. — У нас всё прекрасно! — убеждённо заявила рыжая. — А как идут дела у вас, соседушка? — Превосходно. — Вайсс перестала улыбаться. — И было бы ещё лучше, если я знала, где находится Жон. — Ох, Вайсс, лучше бы тебе присесть. — Нора резко стала куда серьёзнее. И одно это несказанно насторожило Вайсс. — Может тогда ты впустишь меня в комнату? Нора отошла чуть назад, пропуская Вайсс в их комнату. Шни не заставила себя ждать и вскоре с любопытством рассматривала комнату команды JNPR. За исключением отсутствия двухэтажных кроватей и кучи белья, которое Янг три дня как должна была отнести в прачечную, комната была точной копией комнаты её команды. Вайсс прекрасно знала об этом ещё до того, как переступила порог, но в данный момент ей просто нужно было чем-то занять свои мысли. Поэтому с рассматривания интерьера, Шни вернулась к сохраняющей серьёзное выражения лица Норе. Вайсс не слишком часто контактировала с этой девушкой, считая её слишком шумной и легкомысленной. И эта нелестная характеристика никак не вязалась с тем, что она видела перед собой в данный момент. Вспомнив слова Валькери, Шни покрутила головой в поисках стула и практически тут же обнаружила его в метре от себя. — Вайсс, — начала Нора, как только её собеседница села. — Жон вернулся на Землю. — Что, прости? — Шни показалось, что она ослышалась. Нет, она совершенно точно ослышалась, иначе и быть не могло! — Вернулся… на Землю? — Да. — Нора старалась не смотреть в глаза Вайсс. — Пирра волновалась о том, что Жон задерживался в Вейле и пошла к Озпину, чтобы попросить разрешения найти его… и тот рассказал ей, что Жона отозвали на Землю из-за какой-то проблемы. — заметив, какой эффект её слова оказывают на Вайсс, Нора поспешила хоть немного смягчить его. Пусть ей и пришлось слегка приврать. — Но Озпин также заверил Пирру, что Жон обязательно вернётся! Не так скоро, как нам того бы хотелось, но всё же не через год… Вайсс потребовалась целая минута, чтобы переварить полученную информацию. Будь на её месте девица куда более нежного характера, она наверняка тут же ударилась бы в слёзы. Но характер Вайсс был настолько далёк от нежного, насколько это возможно. В конце концов, она была Шни, и как Шни обязана была держать себя в руках. Поплакать можно и потом. Когда никто не увидит, не услышит и не узнает. Вайсс поблагодарила Нору за то, что она поделилась с ней сведениями о её парне, хотя её тон и выражал всё что угодно, кроме благодарности, и покинула обитель JNPR. Нет, Вайсс Шни вовсе не была расстроена тем фактом, что новость о том, что её парень покинул Ремнант дошла до неё через вторые руки. И её ни капельки не ранило то, что Жон Арк не нашёл в своём, несомненно, напряжённом графике минутки на то, чтобы позвонить ей, или написать коротенькое сообщение. Ничего подобного. Вайсс Шни была в ярости. И единственное, о чём она жалела, было то, что тот, на кого была направлена эта ярость, в данный момент скорее всего находился в другом мире.***
Новый день начался для Руби с тычка по ребрам. Вайсс всегда была крайне пунктуальной и крайне легко выходила из себя, если кто-то из её сокомандниц задерживался или ещё как-нибудь выбивался из её идеального расписания. Руби было не привыкать к чересчур громким спорам — в которых она нередко принимала самое прямое участие — и просыпаться под восклицания о том, что они вот-вот опоздают. Но этим утром наследница ПКШ превзошла себя. Она смогла поднять её и Янг не произнеся ни единого слова. Хотя впечатление и было слегка подпорчено тем, насколько грубо действовало её напарница. Уже влезая в свою школьную форму Руби бросила беглый взгляд на часы и так и замерла с наполовину надетой юбкой. До начала первого урока было ещё сорок минут. Повернувшись к Вайсс, чтобы справедливо возмутиться, Руби встретила испуганный взгляд полностью одетой Блейк. Юная охотница решила оставить свои возмущения при себе. Если Вайсс смогла поднять даже Блейк, то дело было совсем плохо. Обычно черноволосая девушка поднималась последней, не упуская ни единой секунды сна. Она умела моментально приводить себя в порядок и одеваться, что и спасало её от репутации тотальной опоздуньи. Но, судя по всему, Вайсс это ничуть не заботило. В класс мисс Гудвич они заявились первыми и нещадно зевающими. Вайсс так ничего им и не объяснила, а спрашивать что-либо у Снежной Королевы, когда она в таком паршивом настроении никто не торопился. Мисс Гудвич пришла в класс минутой позже их команды и похвалила их за поразительную пунктуальность. Руби постаралась не слишком широко зевнуть в ответ. Вскоре начали подтягиваться и прочие студенты. Среди них была и команда Жона. Спросонья Руби не сразу осознала, что самого Жона среди PJNR не было. Когда Пирра села рядом с ней, Руби уже собиралась расспросить её о землянине, но… Ей хватило одного взгляда на лицо мистралийки. Пирра явно была не в том настроении, чтобы пытаться её расспрашивать. Поставив себе цель расспросить Рена или Нору после урока, Руби повернулась к начавшей урок мисс Гудвич. Хотя полностью отвлечься от мыслей о том, почему этим утром сразу у двух её подруг настолько отвратительное настроение, она так и не смогла. Но когда Руби уже практически забыла об этом и сосредоточилась на начавшейся практической части урока, случилось нечто непредвиденное. Обычно, когда доходило до практики, Гудвич выбирала двух случайных студентов и устраивала для всех остальных показательную дуэль. Так было и в этот раз. С тем малюсеньким исключением, что случайными студентами оказались Пирра Никос и Вайсс Шни. Руби случайно услышала, как несколько студентов недалеко от неё вполголоса говорили о том, что бой будет крайне интересным. У самой же сереброглазой были несколько иные мысли касательно этого боя. И хмурые взгляды, которыми обменивались Вайсс с Пиррой подтверждали это. Заняв свои места на тренировочной площадке, девушки отсалютовали друг другу оружием, соблюдая этикет поединка между охотниками. Довольная их жестом, Гудвич не упустила возможности в лишний раз напомнить всем собравшимся студентам о том, что поединки в её классе проводятся исключительно в учебных целях. Она наверняка собиралась поставить Вайсс и Пирру в пример всем прочим студентам, чьи поединки… Были далеки от дружеских. Впрочем, этого уже никто никогда не узнает, ведь как только была дана отмашка для начала поединка, Вайсс и Пирра едва ли не вцепились друг другу в глотки. Обе атаковали с поразительной скоростью и яростью. В течении десяти минут на арене творилось форменное безумие, поддерживаемое вспышками ледяного, огненного и грозового праха. Наблюдающая за этим Руби не находила нужных слов, чтобы описать испытываемые ею эмоции. С одной стороны происходящее казалось ей нереально крутым, но в то же время крайне пугающим. Руби не могла с уверенностью сказать, кто из её подруг берёт верх, ведь как только преимущество оказывалось у Вайсс, Пирра тут же вырывала его и наоборот… Бой был интенсивным, красочным и невероятно напряжённым. И закончился он также. Глинда объявила о победе Пирры как раз в тот момент, когда её клинок упёрся в горло Вайсс. Обе девушки тяжело дышали, а их ауры находились приблизительно на одном уровне: в считанных процентах от «красной зоны». — Итак, победа присуждается мисс Никос. — произнесла Глинда, помечая что-то в своём планшете. Она наверняка собиралась сказать что-то ещё, но в последний момент передумала. Когда Пирра с Вайсс поклонились и отправились в раздевалку, Глинду тут же вызвала следующую пару. Но Руби больше не следила за поединками. Девочка думала над тем, что нашло на её подруг и о том, что теперь с ними будет.***
Вайсс поправила блузку и уже собиралась покинуть раздевалку, когда её взгляд упал на Пирру. Прошедший поединок позволил им обеим выпустить пар и на время забыть обо всём, что отягощало их. Но лишь на время. — Никос, — Вайсс подошла к мистралийке почти вплотную. — Нам нужно кое-что обсудить. — Прямо сейчас? — Пирра было больше удивлена обращением Вайсс, нежели её желанием «обсудить что-то». — Не может этот разговор подождать до столовой? — В столовой достаточно лишних ушей. — Вайсс нахмурилась. — И я бы очень сильно не хотела, чтобы эти лишние уши нас услышали. — Ох, вот как? — с удивлением спросила Пирра. — И о чём же ты хотела поговорить? — О Жоне. — спокойно ответила Вайсс. — В последнее время вы с ним неплохо сблизились… Может он что-то говорил тебе о том, почему именно решил покинуть Ремнант? Слегка шокированная вопросом, Пирра поначалу даже не нашлась, что ей ответить. — Нет, Жон ничего мне не говорил. Да и даже если бы он мне что-то сказал, то какой у тебя может быть в этом интерес, Вайсс? — без задней мысли произнесла Пирра. — Вы же не брат с сестрой и уж тем более не любовники… — Ну разумеется, — выражение лица Вайсс подсказало Пирре, что она сказала нечто совершенно не так. — Мы всего-навсего помолвлены. — Я слышала об этом. — слегка прищурившись, начала Пирра. — Но скорее всего забыла, ведь Жон ни разу не говорил на эту тему. — Скорее всего он не считал необходимым говорить об очевидном. — Вайсс даже не попыталась улыбнуться. — Скорее всего. — согласилась Пирра. — Это всё, что ты хотела спросить? — Да, пока что это всё. — Вайсс направилась к двери, игнорируя нахмурившуюся Пирру. — Но на всякий случай держи в уме, что позиция капитана команды не даёт тебя абсолютно никакого преимущества. — Преимущества? — растерянно произнесла Пирра, обращаясь к захлопнувшейся двери в раздевалку. *** Жон медленно открыл глаза. Его встретил уже хорошо знакомый белый металлический потолок лазарета Главной Базы… «Главной Базы? Я на Земле?» — мысль заставила его резко подняться, принимая сидячее положение на койке. «Сколько времени прошло? Как долго я был без сознания?» — юноша лихорадочно соображал, пытаясь проанализировать ситуацию. Последнее, что он помнил — как дрался с Адамом и чуть не погиб. Он преследовал боевика, после того, как тот… Рысь. Глаза Жона расширились, зрачки — напротив, уменьшились до размера бусинок. Осознав произошедшее, парень невольно затрясся мелкой дрожью. В таком состоянии он не сразу заметил, что был в палате не один. — Очухался? — голос Оцелота источал яд. Лицо наставника было искажено недовольной гримасой, в которой читались гнев и разочарование. — Прекрасно… Тут же придя в себя, Жон встал, отдавая честь. — Оцелот, поставленная задача была выполнена, но оказанное сопротивление… Его прервал резкий короткий удар под дых. Тут же зайдясь в кашле, юноша согнулся, держась за живот и пытаясь восстановить дыхание. — Коммандер, что вы делаете, он только… — Оцелот не дал возмущённому медику, также присутствовавшему в помещении, договорить. — Молчать! Ничего с ним не будет! — офицер был в бешенстве. Вновь переключившись на Жона, Оцелот схватил того за грудки. — Ты, кажется, что-то говорил про сопротивление, Рыцарь. Ну же, продолжай. Хотя не стоит. Я знаю, что ты скажешь. «Было значительно более серьёзным, чем предполагалось», не так ли? Что, не ожидал, что тебе будет противостоять что-то, кроме бесполезного пушечного мяса? А теперь из-за твоей безалаберности «Стая» лишилась нескольких рядовых операторов и ценного специалиста. — Оцелот, я… — попытался просипеть парень. — Закрой свой рот! Слышишь меня? Ни слова больше, если не хочешь, чтобы я пристрелил тебя прямо здесь, щенок… — отпустив Жона и позволив тому осесть обратно на кровать, Оцелот продолжил, но на этот раз значительно более спокойным и холодным голосом. — Я сильно ошибался в тебе. Видимо, не стоило надеяться на слишком многое. С этого момента я слагаю с тебя полномочия тактического командира. Рядовой боец — твой потолок? Значит будешь рядовым бойцом. Завтра утром явишься ко мне в кабинет, я распределю тебя в подразделение. А пока что хорошенько подумай над своими действиями. Ни сказав больше ни слова, офицер развернулся и быстро вышел из палаты. Врач последовал за ним. Жон потратил добрые несколько минут на то, чтобы полностью осознать масштаб того, что только что случилось. А когда осознание всё же снизошло на него, Жон лёг обратно на койку, уткнулся лицом в подушку и впервые за многие годы, не сдерживаясь, зарыдал.***
Две фигуры стояли на верхнем уровне штабной платформы. — Не слишком ли жёстко ты с ним обошёлся? — несмотря на ситуацию и не самые близкие отношения, Миллер всё же сочувствовал младшему соратнику. — Чушь. — Оцелот отмахнулся. — Он слишком многого стоил мне, чтобы я продолжал давать поблажки. В любом случае, — лицо офицера расплылось в хитрой улыбке. — это уже не важно. Ликвид найден, и теперь мой контроль над ним — лишь вопрос времени. Зачем нужна замена, когда есть оригинал? Жон был активом, в который я инвестировал. И этот актив, увы, себя не оправдал. — И что ты планируешь делать? — как можно спокойнее спросил Миллер. — Мы уже говорили об этом. Время Биг Босса проходит. «Les enfants terribles» близится к завершению, скоро возвысится новый «легендарный солдат». И я сделаю всё, чтобы это был мой «ребёнок». Ну, а вы с Веномом — чтобы ваш. Наши пути разойдутся, а когда пересекутся вновь — мы будем отнюдь не по одну сторону баррикад. Ты сам прекрасно это знаешь. — Я о другом. — Миллер задумчиво вздохнул. — Что ты с Жоном планируешь делать? — Хм… «Мы в ответе за тех, кого приручили», кажется так в той книжке было? Я не оставлю его за бортом, если ты это имеешь в виду. Может быть, из него и не выйдет новый «легендарный», но он — всё ещё фигура на доске. Фигура, при грамотном розыгрыше, весьма сильная и способная на многое. А самое главное — лояльная. — Оцелот ухмыльнулся, что-то подсчитывая в уме. — Потребуется некоторая коррекция в ближайшие недели, дабы это укрепить, но впоследствии Рыцарь будет готов за мной на коленях ползать. Он не будет сомневаться. Не будет спрашивать. И, самое главное, не будет отвлекаться. — Идеальная марионетка? — Миллер нахмурился и собрался уходить, вновь опираясь на костыль и направляясь к лестнице. — Пытаешься бороться с тем, что ненавидишь, тем же самым? Собираешься вышибать клин клином? — Как бы мне ни была противна практика кукловодства, она весьма эффективна. Цель всё же оправдывает средства, как бы много раз ни говорили обратное. В конце концов, всё это будет не важно, когда я добьюсь своего. Я сделаю человечеству услугу. — Человечеству или людям, Оцелот?