Рождённые умереть

Они лежали на мягкой двуспальной кровати дома у Мартина. Она была такой большой и уютной, что Дане казалось, будто она сейчас находится с ним далеко в небесах, где-то на облаке. Вместе с ними был подаренный братом, уже подросший чёрный котёнок, которого девушка назвала Йеллоу, так как всё ещё помнила тот ярко-жёлтый бант. Брат и сестра взялись за руки, сплетая друг с другом пальцы. Именно сейчас они чувствовали какую-то таинственную, желанную близость, которой так не хватало им обоим уже очень давно. — Скажи мне, что ты чувствуешь? — тихо спросил Мартин. Сегодня он вновь выпил, от чего взгляд был слегка рассеян. Он дышал глубоко и спокойно, смотрел куда-то в пустоту, словно что-то обдумывая. Почему-то всё происходящее казалось ему чем-то очень странным, словно он делает что-то ужасное. Влюбляет в себя свою родную сестру. Лаки прекрасно понимал, как она стала смотреть на него, но ему это действительно нравилось. — Свободу, наверное... — задумчиво произнесла Дана, поглаживая Йеллоу. Брат следил за её пальцами, медленно перебирающими чёрную шёрстку. — Ведь так хорошо, когда можно просто лежать, ни о чём не думать и никуда не торопиться. — Какая же ты всё-таки красивая. — сказал он, лучезарно улыбнувшись ей, и подался ближе, ненавязчиво оставив на её губах ласковый целомудренный поцелуй. Дана сразу же покраснела, кажется, наконец понимая подтекст происходящего. В комнате стало невыносимо жарко. Ей было одновременно и приятно, и страшно. — Ты же любишь меня? — спросил Мартин, всё ещё находясь к ней непривычно близко, обжигая дыханием её шею. — Да, — Дане больше ничего не оставалось, кроме как наконец признаться. — Да, Мартин, я люблю тебя. Брат снова улыбнулся и аккуратно заправил её волосы за ухо. Дана нежно погладила его по щеке тыльной стороной ладони и, в этот раз, поцеловала его сама. Неумело, но не менее приятно. Их поцелуи совсем нельзя было назвать страстными и интимными: они были лёгкими, словно крылья бабочки, и почти нормальными для брата и сестры. Мартин сгорал от нестерпимого желания, которое всё ещё старался не проявлять, но Дана наверняка и так уже всё поняла, и тоже никак не показывала это — между ними всё ещё оставалась некая недосказанность. Йеллоу лежал в углу кровати, облизывая лапку и иногда поглядывая на хозяев. Животные лучше всех хранят тайны. И об этой тоже никто не узнает.