Я люблю тебя

      Все собрались в Большом зале, и началось распределение первокурсников. Они гурьбой стояли перед табуреткой со Шляпой и перешёптывались, с опаской поглядывая на других студентов, преподавателей и само помещение. Да уж, Большой зал производил неизгладимое впечатление, это оставалось неоспоримым фактом. Огромное помещение, в котором находились одновременно все обитатели школы, было тем, что явно ассоциировалось с первыми мгновениями в Хогвартсе. Сотни пар глаз внимательно, хотя и скучающе следили за ходом распределения на факультеты. В этом году новичков было больше, чем обычно, и выглядели они куда более напуганными, чем их предшественники. Был, правда, один факт, который никак не отличался от предыдущих шести лет, — они все пытались отыскать глазами Гарри Поттера.       Многим спокойный взгляд зелёных глаз вселял уверенность, подбадривал и успокаивал их. В то же время, мало кто осмеливался столкнуться глазами со взглядом туманно-серых глаз Слизеринского Принца, который замораживал всё внутри и лишь для того казался ласковым, кто собирался попасть именно на змеиный факультет. Но таких было немного.       Гарри же действительно спокойно сидел в самом начале стола (он специально выбрал это место) и следил за новичками, каждого из них взглядом провожая до его факультета, мягкой улыбкой встречая новых гриффиндорцев и даже отвечая на немногочисленные рукопожатия — мало кто решался обременять знаменитость своим вниманием. Они его ещё не знали.       Для этих детей было два столпа школы, два непобедимых светлых мага: Альбус Дамблдор, не смотреть в лучистые глаза которого было выше сил первокурсников, и тот самый Гарри Поттер, который был способен, казалось, на всё, который мог помочь любому и одним взглядом своих зелёных, словно луч Авады, глаз вселял такую смелость, какую не смог поселить в их сердца ни один другой маг. Они были чем-то священным для новичков, потому что эти мальчики и девочки не представляли себе другого, они всего боялись, для них всё было впервые и некому пока ещё доверять. Некому, кроме них двоих. Кроме тех, кому доверяет весь мир.       Для других же, тех немногих змеек, которые тоже всего боялись, потому что яда в организме ещё маловато, был другой столп силы и уверенности. Драко Малфой. Он был тем самым образцом хитрости и острого ума, который вдохновлял их не бояться. Всем известно, как относятся к слизеринцам, но всем же и известно, что Слизеринский Принц своих змей в обиду не даст. Тут дело не в пустом благородстве, как у львов, и даже не в тщеславии, просто тонкий расчёт и сила. Один взгляд его ледяных глаз напускал страху, и это было неспроста. Даром, что ли, он всё время с Гарри Поттером цапается?       Впрочем, на этот счёт у всех было своё мнение. Кто-то говорил, что они что-то там не поделили, кто-то, что оба слишком сильны, чтобы уживаться в одной школе, пусть даже такой большой, как Хогвартс, а некоторые считали, что ими движет скрытая страсть. Не уточняли только эти некоторые, к чему страсть: друг к другу или к жонглированию словами. Это, правда, было и не важно.       Распределение первокурсников закончилось даже быстрее, чем кто-либо предполагал, но Шляпу и табуретку не убрали, вопреки всем обычаям и традициям. Ученики старших курсов стали переглядываться и перешёптываться, пытаясь понять, что их ждёт теперь. Гарри же скользнул взглядом по залу и остановился на Малфое. Тот смотрел прямо на него с ухмылкой и блеском в глазах. Он ждал ответа на все вопросы разом, но Поттер пока не собирался их давать, только пожал плечами и улыбнулся уголками губ. Драко нахмурился и сощурился, явно высказывая своё недовольство, на что Гарри только прыснул и глазами указал на Шляпу. Их немой диалог мог продолжаться до бесконечности, но тут слово взял директор:       — Минуточку внимания, дорогие семикурсники, у меня для вас небольшой сюрприз! Сейчас вы пройдёте перераспределение! Прошу, Северус! — Дамблдор сел, а Снейп поднялся и принял у МакГонагалл свиток и Шляпу.       Директор обвёл взглядом всех учеников, отметив, что они стали старше. Это перераспределение было идеей попечительского совета школы. Зачем оно им понадобилось, Дамблдор не знал, точнее, была представлена официальная причина: «Дети выросли, характеры и убеждения многих из них поменялись. Вполне возможно, что они учатся не на тех факультетах. Мы предлагаем провести перераспределение учеников седьмых курсов, в качестве эксперимента. Если изменений не будет или они будут незначительными, впредь это проводиться не будет. Но если состоятся значительные изменения, возможно, стоит проводить подобное мероприятие для всех учеников, скажем, четвёртых курсов». Разумеется, Министр с радостью принял такую инновацию, тем более, из рук Люциуса Малфоя. Дамблдор скрипнул зубами, ему это совершенно не нравилось. Понятно, что блондин действовал исключительно в своих интересах, вопрос оставался лишь в том, в чём эти самые интересы заключались.       — Гермиона Грейнджер, — провозгласил тем временем зельевар.       Девушка поднялась и прошла к табуретке, шокированная, как и другие, этим заявлением. В ней откровенно безнадёжно мешались страх, непонимание и волнение. Волновалась она, кажется, даже больше, чем в первый раз. Было жаль, что, в отличие от первокурсников, в неё внимательно-спокойный взгляд зелёных глаз не вселял ни уверенности, ни спокойствия, потому что Гарри и вовсе смотрел в другую сторону, словно его ничего сейчас не занимало. Он вёл какой-то немой диалог с Малфоем, словно они делали ставки или просто спорили о чём-то, она не могла понять. Девушка неуверенно, отмечая немного подрагивающие руки, села на табуретку, с замиранием сердца ожидая вердикта. Только Шляпа коснулась её головы, как решение оказалось принятым:       — РЕЙВЕНКЛО!       Гермиона приоткрыла рот от удивления и оглянулась на Дамблдора, который только кивнул ей. Девушка поднялась и слегка расстроенно пошагала к столу своего нового факультета. Это был конец Золотого Трио, что осознали все и сразу. Директор вновь нервно скрипнул зубами, а весь зал затаил дыхание в предвкушении. О сильной тяге Грейнджер к учёбе и книгам знали все, так что никто и не удивился. Да, она была смелой и даже отчаянной, но всё-таки предпочитала посидеть перед камином с тяжёлым талмудом, чем броситься на борьбу с монстрами.       — Рональд Уизли, — объявил Снейп, безразлично проводив Гермиону до её места.       Рон оглянулся на Симуса, который сидел рядом, и поднялся. Только что Грейнджер отправилась на другой факультет, вот так сразу. Кто знает, что предстоит ему? В голове мешались мысли, и стало страшно даже больше, чем при встрече с теми огромными пауками на втором курсе. Проходя мимо Гарри, он бросил на друга взгляд и не увидел в нём ничего для себя. Всё комплексно и шаблонно. Поттер и не думал о происходящем, а потому его глаза выражали лишь понимание и уверенность. Уверенность в себе самом. Конечно, ему-то было нечего бояться, он даже не знал, как это: испытывать панический, липкий страх, который сковывал каждое движение и лишал возможности здраво мыслить. Уизли поднялся по ступенькам и уселся на табуретку, жалея, что сейчас в зале нет ни одного его брата, только сестра, которая боялась не меньше него. Гарри вот умел поддерживать, а Рон этим талантом не обладал, поэтому не мог заставить себя хотя бы улыбнуться волнующейся Джинни. Северус опустил на его голову Шляпу, и та выдала неумолимый вердикт:       — ХАФФЛПАФФ!       Юноша увидел в глазах Джинни шок и неверие, но ничего не мог сделать. Ему оставалось только смириться с этим выбором и попытаться его принять. Поднявшись, он поплёлся к своему столу. Уизли, на самом деле, был далеко не таким храбрым, каким его все считали и каким он сам хотел казаться. Это был окончательный распад легенд о храбром друге Гарри Поттера, который не раз выручал Золотого мальчика в опасных ситуациях. По-хорошему, Гарри всё время втаскивал их в неприятности, но и сам же, по итогу, из них вытаскивал.       — Драко Малфой, — позвал Снейп, и парень с гордым видом поднялся и отправился к Шляпе.       В отличие от двух своих предшественников, он не шёл на распределение, как на эшафот, прекрасно зная, что никуда, кроме родного факультета, он не попадёт. К тому же, горбиться или волноваться ему не позволял внимательный, наполненный каким-то странным ожиданием — за двоих — взгляд Поттера. Драко развернулся на каблуках и сел на стул с высоко поднятой головой и прямой осанкой. Гарри за своим столом только глаза закатил, говоря этим жестом, что считает его позёром. Малфой только вскинул на секунду брови, утверждая, что не спорит и не стыдится, а после Шляпа выдала своё решение:       — СЛИЗЕРИН!       Драко довольно усмехнулся и вернулся обратно. Эти слова вселили в учеников хоть какую-то надежду на то, что не всё так уж кардинально поменяется, впрочем, главная интрига вечера была ещё впереди. Решение этой интриги ждали все, ждали даже больше, чем ровно шесть лет назад, когда Мальчик-Который-Выжил впервые вошёл в стены школы.       — Гарри Поттер, — нарушил тихое перешёптывание учеников Северус.       Гарри встал со своего места и с кошачьей грацией двинулся к Шляпе. Решение в его голове так и не приобрело чётких форм, зато прожигающий насквозь взгляд серых глаз Малфоя был осязаем и даже немного приятен. Какое внимание... Почему-то эти глаза вселяли в него уверенность и спокойствие. То есть, он, конечно, и так не особенно волновался, потому что всё было в его руках, но всё равно приятно. Ему предстояло ещё разобраться с собственными ощущениями, но Драко даже глазами звал его к себе, и что-то внутри хотело этому зову поддаться. Вздохнув, он поднялся по ступенькам и сел на табуретку. В конце концов, он всегда был авантюристом, побудет им и сейчас.       — Так-так, ну здравствуй, Гарри! — раздался в голове немного скрипучий голос старой Шляпы, а парень уже и позабыл, как он звучит.       — И тебе не хворать, — так же мысленно ответил юноша, который уже так давно ни с кем не общался, на сознательно-подсознательном уровне.       — Ты знаешь, что молодой Малфой очень хочет тебя? — засмеялась Шляпа, довольная двусмысленностью своей реплики.       — В каком смысле? — Гарри же от подобного заявления немного растерялся.       — Он хочет тебя видеть на своём факультете, — последовало насмешливое объяснение.       — Мерлин и Моргана, нельзя же так пугать! Ладно, давай объявляй уже, иначе Драко от любопытства сгорит, — весело проговорил в своих мыслях Гарри, обводя взглядом зал.       — И ты даже спорить не будешь? — удивилась Шляпа, привыкшая к дерзкому и упёртому нраву этого студента.       — Ну, раз Драко так хочет заполучить меня в свои ряды, я, так уж и быть, доставлю ему это удовольствие, — Гарри улыбнулся и сверкнул зелёными глазами.       Весь зал был напряжён в ожидании решения Шляпы, в этот раз распределение Гарри Поттера длилось ещё дольше, чем в первый раз. Больше всех напряжённым был Драко. Он действительно ждал своего Героя и надеялся, что тот примет его приглашение, что поверит ему. Немного наивно, наверно, но Малфой был в себе уверен, и эта уверенность его ещё не подводила никогда.       — Ох, чувствую, блондинчик намучается с тобой, — вздохнул древний артефакт, сочувствуя молодому Малфою, который, кажется, ждал её слов больше, чем кто-либо в этом зале.       — Он сам этого хотел, — злорадно фыркнул Гарри.       — СЛИЗЕРИН! — выкрикнула Шляпа и все удивлённо на неё уставились, кроме слизеринцев, которые только этого и ждали.       Гарри встал и передал шляпу Снейпу. Все ученики переглядывались. Дамблдор еле сдерживался, чтобы не начать выдирать клочья из своей бороды: это был конец всех его планов, конец Золотого Трио, конец Золотого мальчика. Люциус Малфой просчитал всё наперёд, но откуда он мог знать и какая ему из этого выгода, об этом директору ещё предстояло подумать.       Минерва МакГонагалл улыбнулась своему ученику, чуть заметно кивнув головой: она уже давно поняла, что Шляпа тогда ошиблась, точнее, ошиблась не Шляпа, а сам Гарри. Это был только его выбор, который он сделал неверно. Она знала это и могла лишь поздравить юношу, ведь теперь он будет на своём месте, рядом с людьми, которые его поддержат во всём. Может быть, там он, наконец, будет счастлив.       — Поздравляю, Поттер, — прошептал Северус.       Гарри кивнул и направился к своему столу. Брюнет опустился рядом с Драко, который смотрел на своего нового друга так, будто получил долгожданный подарок. Впрочем, называть Поттера другом пока рановато, да и дружба между ними вряд ли зародится. Малфой хотел куда большего от их отношений, а Гарри пока ещё не видел никаких отношений. Слизеринец только надеялся, что его новый сокурсник тоже чувствует к нему нечто большее, чем просто интерес или привычку.       — Ну, что ты так долго? — немного возмущённо прошипел Драко.       Гарри лишь улыбнулся. На самом деле, рядом с этим парнем Поттеру было легко и спокойно, будто тут его место, рядом с этим человеком. Блондин был чем-то непонятным, но нужным. Гарри вздохнул. Он не понимал, что с ним творится и почему это происходит, но сопротивляться этим чувствам не собирался. Гарри привык доверять себе. Одно его настораживало: это Малфой.       — А ты был так уверен, что я приму предложение? — с любопытством спросил Гарри.       Драко хмыкнул, глядя на него. Уверен? Нет, не был, но хотел в это верить. Он — слизеринец, который привык действовать расчётливо, но только не в этот раз. Малфой ясно ощущал, как ему тепло рядом с Поттером, как приятно, наконец-то, видеть его рядом, а не с другой стороны баррикад, на Слизерине, а не на Гриффиндоре. Оставалось сделать его своим. Это будет сложно, но он попытается.       — Я тебе когда-нибудь расскажу, — усмехнулся Слизеринский Принц, оставляя за собой интригу.       Гарри вскинул бровь, но кивнул, соглашаясь принять такие условия, и они принялись дальше следить за распределением. Поттер чувствовал себя в безопасности. Не на Слизерине. Рядом с Драко. Для него это было странно, непривычно. К тому же, Малфой явно что-то скрывал от него. У него было нечто, о чём он не хочет говорить. В смысле, не семейная тайна или что-то личное, а нечто, что касается непосредственно самого Гарри. Слизеринец был так закрыт от него, что это причиняло практически физический дискомфорт. Вздохнув, парень решил подумать об этом позже.       — Панси Паркинсон, — позвал следующего семикурсника Северус.       Девушка, сидящая рядом с Драко, грациозно прошла к Шляпе. Малфой не обратил на это особого внимания, но, тем не менее, отметил, что Гарри проследил за ней скучающим взглядом и вновь вернулся к созерцанию других учеников факультета. Поттер размышлял о том, что его ждёт в этом году и чем вся эта авантюра может закончиться. Идей пока не было, но они появятся чуть позже, когда полное осознание того, что он только что сотворил, до него дойдёт.       — РЕЙВЕНКЛО! — провозгласила Шляпа своё решение.       Драко проводил девушку горькой улыбкой, уже понимая, что Панси только рада собственному перераспределению на тот факультет. Ей никогда не были близки хитрость и уловки, зато она любила книги и учёбу. Тут её не понимали, там же ей будет намного комфортнее, среди таких же, как она сама.       — Грегори Гойл, — позвал Снейп.       Здоровяк поднялся и направился к своему декану. Малфой проводил его взглядом и вздохнул. За друга он не волновался, прекрасно понимая, что никуда он отсюда не денется. Поттер же с интересом проследил за реакцией Драко. Он был спокойным, но как будто немного неуверенным. Занимательно. Раньше ему казалось, что блондин способен думать только о себе самом, о своей выгоде и своём комфорте, но это оказалось не так.       — СЛИЗЕРИН!       Гойл спокойно вернулся на своё место, а дальше за распределением Гарри уже не следил. Как только объявили пир, брюнет благополучно смылся из Большого зала. Ему не нравилась атмосфера, повисшая в помещении, да и пристальное внимание к его персоне немало раздражало. Юноше необходимо было подумать, разобраться в том, что с ним происходит. Понять, почему рядом с Малфоем мозги напрочь отказываются работать, предпочитая уступить место инстинктам, почему рядом с ним куда комфортнее, чем со старыми друзьями. Вопросов было слишком много и все они, так или иначе, касались Драко.

***

      Гарри лежал под деревом, перед озером, и всматривался в тёмно-синее, почти чёрное небо, в звёзды и яркую луну. Это его всегда успокаивало, помогало сосредоточиться и спокойно подумать. Впрочем, сейчас он не думал, просто отдыхал, заперев все мысли и наслаждаясь созданным в голове вакуумом и тишиной.       — Эй, я тебя по всему замку ищу, а ты здесь, — Драко присел рядом с Гарри и стал внимательно его разглядывать. — Что ты тут делаешь? — поинтересовался Малфой, не зная, что услышит в ответ.       Он не знал, как разговаривать с Поттером, просто не умел. Слизеринский Принц привык ругаться с парнем, плеваться ядом или просто тихо сверлить взглядом, а не разговаривать. Просто о чём-то говорить оказалось совсем непросто. Сейчас, правда, его беспокоило даже не это. Гарри каким-то невероятным образом умудрился исчезнуть из Большого зала в один совершенно неуловимый момент времени. Драко этого даже не заметил: вот парень сидит рядом, а спустя мгновение, в которое Малфой отвлёкся на кого-то из однокурсников, его уже нет.       — Лежу, — просто ответил Гарри, пожав плечами и прикрыв глаза.       Он не думал, что Малфой найдёт его. Вообще-то, он даже не думал, что парень отправится его искать. Поттер был взрослым и самостоятельным мальчиком, правда, пароля он не знал, но это и не страшно, потому что всегда можно провести ночь в Выручай-Комнате, где никто уж точно не потревожит. Впрочем, он бы солгал, если бы сказал, что ему неприятно общество блондина. На самом деле, всё было в точности наоборот: с приходом слизеринца внутри всё как-то уравновесилось и успокоилось, будто царящий в мыслях ленивый хаос упорядочился.       — Это я вижу, — фыркнул Малфой, закатив глаза. — Но почему ты здесь? — спросил Драко и незаметно придвинулся чуть ближе к Гарри, чтобы внимательнее его рассмотреть.       Свет луны отражался в чёрных волосах и подсвечивал смуглую кожу, причудливо играл на лице, создавая какое-то мистическое ощущение. Вообще, Поттер действительно был красив, без всяких там прикрас и преувеличений. Он оставался самим собой и этим привлекал к себе многие взгляды, но и его внешность трудно было не отметить. Всё же, нечто аристократическое в нём тоже прослеживалось, словно невидимая линия. Его сложно назвать идеальным или писаным красавцем, но Драко он нравился всем: упёртым характером, по сути, обычной внешностью, прекрасными глазами и непосредственностью.       — А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил Гарри, которому всё больше начинал нравиться их лёгкий разговор, а ещё его забавляло дразнить парня и наблюдать, как он слегка морщит нос.       Малфой вообще оказался весьма забавным. Раньше он не замечал, что слизеринец может так смешно морщить нос, когда ему что-то не нравится, или так часто закатывает глаза одновременно с фырканьем. Занимательно было ещё и то, что его самого это заинтересовало. Драко по-прежнему закрывался от него, но всё-таки пришёл сюда. Поттер понимал, что всё так просто не образуется в их отношениях, потому что он сам не доверял юноше рядом, но его же ощущения двоились. Бывший гриффиндорец понимал, что запутывается в самом себе.       — И всё же? — настойчиво вернул их в разговор Малфой, который всегда предпочитал получать прямые ответы на свои вопросы, хотя с Поттером это предпочтение редко вступало в свои права.       Тот, несмотря на свою обычную прямолинейность и стойкую нелюбовь ко лжи и притворству, часто уходил от ответов или увиливал. Особенно при общении с Драко. Обычно слизеринцу ничего не оставалось, кроме как смириться с таким положением дел, но не сегодня. Сегодня он хотел пойти до конца и выяснить всё, что ему хотелось узнать. В конце концов, раз уж Поттер сменил факультет, то можно надеяться, что он хоть немного ему откроется.       — Что? — Гарри похлопал глазами и невинно улыбнулся, поворачивая голову к Малфою.       Нехорошо, наверно, так себя вести, но это его волновало сейчас в последнюю, совсем последнюю очередь. Поттер больше думал над тем, почему ему так сильно хочется задеть Драко. Не позлить, не зацепить, не ещё что-то, а именно задеть, чтобы он смотрел на него, думал о нём и был рядом. Всё это раздражало самого Гарри, потому что было странно для него. Прежде он видел в слизеринце просто красивого парня или занозу в заднице, которая доставляла меньше проблем, чем должна была бы. В общем, никогда прежде его так сильно не тянуло к этому человеку.       — Гарри! — почти рыкнул Малфой, стараясь всё же сохранить самообладание, которое быстро летело псу под хвост.       Драко понимал, что парень просто шутит или играет с ним, и это даже как-то не раздражало. То есть, раздражало, конечно, но не так, как раньше, не так, как прежде. Уже какое-то время он ловил себя на том, что Поттер может вызывать в нём только самые позитивные эмоции, которые Малфой старался скрыть. Ему не хотелось, чтобы Гарри узнал о его чувствах. Не сейчас, во всяком случае.       — Да, Драко? — изумрудные глаза встретились с серыми и, не стесняясь, заглянули куда-то очень глубоко.       — Ты не можешь прямо ответить? — обречённо спросил Малфой, делая вид, будто очень расстроен данным выводом.       — Могу, мне тут нравится, — Гарри улыбнулся и снова перевёл взгляд на ночное небо.       Ему здесь действительно нравилось: тихо, спокойно и пахнет свободой. Глядя на озеро, он вспоминал свой полёт на Клювокрыле и то пьянящее чувство свободы и счастья, такого он не чувствовал даже на метле. Это место открывало ему великолепный взгляд на небо, которое юноша так любил, а ещё скрывало его от всех, достаточно было просто удобно устроиться в корнях ивы и всё — ты в полной безопасности.       — Уже был отбой, нас засекут и Снейп открутит нам головы, — вздохнул Драко, едва удерживаясь от того, чтобы зарыться руками в смоляные волосы.       Вместо этого он поднял голову, глядя в необыкновенно красивое небо. Сегодня звёзды казались в разы ярче, чем обычно, а воздух был пропитан каким-то странным непонятным ароматом. Приятным и щекочущим нос. Хотелось вдохнуть его поглубже, чтобы запомнить. Странная выдалась ночь, с этим спорить не приходилось. Стоит, наверно, закругляться, но ему нравилось здесь и сейчас в компании Гарри.       — Фи, какой ты пессимист, неужели ты не слышал о великих ночных вылазках Гарри Поттера? — брюнет снова перевёл взгляд на Малфоя, и тот сглотнул под этим пронзающим, проникающим в самую душу взглядом.       — Кто ж о них не слышал... Снейп на пару с Филчем тебя шесть лет поймать не могут, ты попался только однажды, и то благодаря мне, — ответил Драко, пытаясь разглядеть на лице Поттера хоть намёк на усталость, ведь, когда Малфой только отправился на поиски, уже было одиннадцать вечера.       — Тебе повезло, — фыркнул Поттер. — Я был не один и молод, — задорно пояснил Гарри, улыбаясь и слегка задирая нос: он не хвастался, просто веселился, и Драко как никогда ясно видел все эмоции и чувства брюнета.       — А сейчас ты со мной и стар, — рассмеялся в ответ Малфой.       Ему действительно нравилось быть здесь и сейчас, впервые он не думал, что и как говорил, не размышлял о том, что будет делать завтра и тому подобное, а просто наслаждался моментом. Наслаждался Гарри, который спокойно лежал рядом и чему-то улыбался. Чему-то своему собственному. Он не был загадочным или, по крайней мере, не хотел таковым быть, просто его мысли были где-то далеко.       — Вроде того, — подхватил чужое веселье Поттер. — К слову сказать, не поймали меня, даже учитывая, что я чуть ли не каждую ночь выходил в Хогсмид, библиотеку и периодически мотался в Лондон, — поделился парень, вспоминая приятные деньки.       Да, это было чудное время. Он почти не спал, зато много чего узнал, проводя время в окружении дорогих ему людей: Сириуса и Ремуса. Они тренировались вместе, вместе колдовали и, наконец, просто много разговаривали. Крёстный рассказывал о Джеймсе и Лили, вспоминал разные истории и их приключения. Люпин больше говорил об отношениях родителей, о том, как отец ухаживал за мамой, добиваясь её внимания. Роман их, по словам оборотня, развивался быстро и как-то даже сумбурно, они были очень разными, но что-то их всё-таки объединяло. Что именно, Ремус не знал, он говорил, что так Джеймс откровенничал только с Сириусом, но тот только отмахивался на все вопросы об отношениях родителей. В целом, со своей семьёй Поттеру было весело и интересно.       — Первые два пункта я могу понять, но в Лондон-то тебе зачем? — удивлённо спросил Драко.       Он себе мало представлял, как Гарри удавалось всегда так легко и просто ускользать от патрулей, исчезать и возвращаться в школу, никем не замеченным, и при этом всём ещё учиться, успевая, кажется, всё. Было любопытно, как парень проводил время вне школы, часто ли приходил сюда, встречался ли с кем-то. Вопросов было так много, что все они не помещались в голове, то и дело сменяясь на новые.       — К Сириусу, мы приводили его особняк в жилое состояние, — ответил Поттер, переводя взгляд с ночного неба на Малфоя.       Драко сидел, облокотившись на ствол ивы, и смотрел на лунную дорожку озера. Взгляд его отливал морозной свежестью и блеском звёзд. Он был похож на ангела: такой красивый, спокойный и будто сияющий серебряным светом. Гарри раньше никогда не замечал, какой слизеринец прекрасный, словно мраморная статуя или нарисованный мастером портрет. Им хотелось любоваться и восхищаться, таким он был необычным.       — Гарри, как ты это делаешь? — и было непонятно: спрашивает Драко о ночных вылазках или о проницательном, полном восхищения взгляде.       Взгляд зелёных глаз горел чем-то непонятным. Восхищение пополам с удивлением и нежностью, а может, это просто лунный свет так падал на радужку и Малфой всё себе напридумывал, но хотелось в это поверить. Поттер выглядел так, будто увидел что-то новое в нём, и Слизеринский Принц не верил, что после стольких лет внимательного изучения мимики юноши мог ошибиться в своих выводах, однако торопиться не собирался, просто сделал себе пометку «не забыть».       — Просто, — ответил Гарри, решив остановиться на варианте с вылазками. — Пойдём, завтра тебе меня будить, — добавил он и, поднявшись, направился к входу в замок.       Драко последовал за ним, раздумывая над последним замечанием Поттера. Он слышал прежде, что у гриффиндорцев, как и на других факультетах, общие спальни примерно на четыре человека (точно Малфой не знал). С другой же стороны, мысли слизеринца были полностью обращены на открытие главного секрета неуловимости первого шутника школы. Предвкушение и азарт приятно бурлили в крови, а вопросов не становилось меньше. Впрочем, ему было бы достаточно просто поговорить с бывшим гриффиндорцем, быть хоть немного ближе к нему, сделать так, чтобы он доверился, и, чего уж там, научиться доверять самому.       — Почему мне тебя будить? — спросил Слизеринский Принц, решив, что в молчании они друг друга лучше понять не смогут.       Гарри обернулся к нему и улыбнулся: что бы там Драко сейчас себе ни представил, но разбудить его утром очень сложно, потому что, несмотря на все перипетии своей жизни, спал парень крепко. То ли психика была сильная и так просто её не расшатать, то ли он просто настолько привык к тому, что его постоянно пытается кто-то убить, что даже не обращал на это особого внимания, то ли нервов уже банально не осталось, а те жалкие их ошмётки уходили на контроль основных психологических потребностей. Как бы там ни было, но внутренние часы у него работали плохо (если вообще имелись в наличии), а нарушить его сон мог разве что Волан-де-Морт в своё время, и то, только проникая в его сознание.       — Сам я не проснусь, — спокойно пояснил Поттер, замерев на несколько мгновений и посмотрев вверх, на окна школы. — Нас заметил Филч, — поделился своими наблюдениями Гарри, продолжая движение, и резко свернул направо.       Когда двое юношей подошли к стене замка, бывший гриффиндорец прикоснулся палочкой к каменной поверхности и произнёс несколько едва слышных слов, превращая камень в дерево, вернее, в деревянную дверь. Довольно кивнув самому себе, Поттер вошёл в туннель. Драко сглотнул, бросил взгляд на несколько тёмных окон школы и поспешил за Гарри. Попасться Филчу не хотелось, потому что тот наверняка отведёт их к Снейпу, а уж крёстный не поскупится на пару ласковых. Стоило ему переступить порог, как дверь сзади закрылась и превратилась в обычную крепкую стену, которой изначально и являлась. Слизеринец застыл на месте и прижался спиной к прохладному, немного влажному камню, вглядываясь во тьму.       — Га-Гарри? — позвал Малфой, пытаясь хоть что-то разглядеть.       Он никому никогда не говорил, что безумно боится темноты. Драко уже начал паниковать, когда на стенах зажглись факелы, разгоняя давящую тьму. Юноша огляделся, но никого не увидел, а паника всё возрастала, потому что мозг лихорадочно искал выход, которого не было, а остаться одному в темноте, которая может вернуться в любой момент, не хотелось. Он не спрашивал, как Поттер узнал, что за ними следят, как заметил Филча, просто доверяя юноше, который так не вовремя исчез, оставив его в одиночестве.       — Эй, ты так и будешь там стоять? — раздался приятный голос откуда-то из пространства, а после прямо перед перепуганным Малфоем появилась голова Гарри.       Короткие чёрные волосы оказались ещё более растрёпанными, и в них блестело что-то серебристое, тонкая бровь на перевёрнутом лице немного вздёрнута вверх, а кожа в свете факелов приобрела почти медный оттенок. Учитывая, что Драко до этого момента был в шоково-паническом состоянии, увиденная картина довела его до истерики, которая выплеснулась диким потоком матов.       — Что б тебя гипогриф загрыз, чёртов Поттер! — орал Малфой и с силой шарахнул кулаком по каменной кладке, содрав кожу на костяшках.       Гарри с секунду смотрел на то, как беснуется слизеринец, а после быстро спрыгнул из отверстия в потолке и подбежал к Драко, который сверлил его злым взглядом и баюкал свою несчастную руку. Гнев Малфоя не часто выливался в рукоприкладство, но вот вам прямое доказательство того, что он тоже вполне себе человек, способный и по морде при желании съездить.       — Потому я никогда никого не беру с собой, – притворно грустно вздохнул Гарри, останавливаясь рядом с парнем, которого, кажется, это замечание только разозлило.       Малфой сверкал гневным взглядом и боролся с желанием чем-нибудь приложить этого придурка. Смешно ему, мать его, а Слизеринский Принц чуть разрыв сердца не получил за это время. Благо он блондин, седины не видно. Впрочем, его действительно бесили эти смешинки в зелёных глазах, а, с другой стороны,ситуация действительно складывалась глупая и забавная. Вздохнув, он снова посмотрел на свою несчастную руку.       — Дай мне свою руку, чтобы я мог вылечить повреждения, — Гарри спокойно, не дожидаясь реакции Малфоя, взял пострадавшую руку и, повернув к себе повреждёнными костяшками, взмахнул палочкой.       Драко глубоко дышал, глядя, как содранная кожа постепенно восстанавливается. Он постепенно успокаивался и переводил немного смущённый взгляд со своей руки на сосредоточенное лицо Гарри и обратно. Всё-таки, было стыдно, что юноше пришлось увидеть его таким, но сам бывший гриффиндорец только внимательно осматривал его уже почти целые руки и, кажется, совсем не собирался смеяться над этим конфузом.       — Спасибо, — тихо сказал слизеринец, когда Поттер отпустил его ладонь и отошёл чуть назад, в глубь туннеля.       Гарри улыбнулся и кивнул, поднимая голову к потолку. Он действительно испугался за слизеринца и с удивлением отметил, что его собственные руки дрожат, как после отката. В голове металась сотня мыслей, среди которых почему-то была одна особенно острая: у Драко очень нежная, немного прохладная кожа, к которой приятно прикасаться. Малфой вообще был таким необычным, что выбросить это из головы казалось невозможным, как и всё, что так или иначе с ним связано.       — Давай, нам нужен другой туннель, — сказал Поттер, решив не заострять внимания на случившемся, и забрался в отверстие в потолке.       Драко, успокоившись окончательно, встал под окошком, в котором только что исчез брюнет. Глядя на отверстие в потолке, до которого он едва мог дотянуться руками, слизеринец всё пытался понять, как туда забраться. Малфой не считал себя акробатом или гимнастом, которых порой видел в магическом цирке, более того, он прежде не замечал таких наклонностей за Поттером, который только что, не прилагая видимых усилий, умудрился вскарабкаться в отверстие на потолке. Как?       — Гарри, я не залезу, — как-то даже отчаянно произнёс Драко, на котором явно всё ещё сказывался недавний стресс. — Как ты это делаешь? — спросил он у пустоты над головой.       Голова Гарри снова высунулась из окошка, будто парень там на коленях ползал. Поттер несколько раз моргнул, глядя на озадаченного парня, а после прыснул. Через минуту тоннель озарился громким смехом. На самом деле, бывшему гриффиндорцу стало настолько смешно, что он чуть не свалился из окошка, с трудом удержавшись там. Отсмеявшись, он более менее осмысленно взглянул на насупившегося Малфоя, который его веселья явно не разделял. Их глаза сейчас были на одном уровне, и это немного беспокоило Гарри, поэтому он решил, что стоит с этой прогулкой закругляться. Слишком много всего для одной ночи.       — Просто подпрыгни, ухватись руками за край и подтянись, — кратко пояснил Гарри, полагая, что этого достаточно.       Ошибся. Драко посмотрел на него как на сумасшедшего. Поттер снова прыснул и протянул блондину руку. Слизеринский Принц с сомнением посмотрел на ладонь, но всё же ухватился за неё. Блондин оттолкнулся ногами от земли, подпрыгивая максимально высоко, и ухватился одной рукой за край отверстия, а Гарри, потянув его за другую, помог ему залезть полностью в окошко. Как выяснилось, там была лестница, которая поднималась вверх, а Гарри держался за неё ногами, согнутыми в коленях. Удостоверившись в том, что Малфой крепко сидит на полу туннеля, в который вывело окошко, и никуда падать не собирается, он выровнял спину, ухватившись руками за лестницу, и, освободив ноги, полез вверх.       Слизеринец выдохнул и посмотрел вниз. Он до сих пор не мог до конца поверить, что справился. Когда парень поднял голову от отверстия, он увидел, что бывший гриффиндорец успел уползти по лестнице достаточно далеко, а потому, не желая потеряться, поспешил за ним. Вообще-то, он думал, что надо было обладать немаленькой силой, чтобы не только удержаться на лестнице, но и помочь забраться в отверстие другому человеку, хотя, может, и нет. У него не было в этом опыта. Мотнув головой, отгоняя лишние мысли, он сосредоточился на своём пути, хотя красивая задница Поттера, которая маячила прямо перед носом, здорово отвлекала.       После недолгого подъёма они оказались в ещё одном туннеле, сыром и каком-то скользком. Спускаясь по длинному коридору, в котором было тысячи развилок и который постоянно петлял, парни молчали.       — Где мы? — спустя какое-то время не выдержал Драко.       Гарри обернулся и посмотрел на растерянного парня. На самом деле, ему было немного странно, что за шесть лет в Хогвартсе Малфой так ни разу и не наткнулся ни на один тоннель. Сам Поттер их штук сто пятьдесят насчитал. Потайные двери были всюду, и найти их было нетрудно, главное — желание, ну или удача. Тут уж у кого как. Впрочем, не исключено, что слизеринцу было просто не до этого.       — Мы чуть выше комнат Слизерина, ещё пару поворотов — и окажемся прямо возле входа в гостиную. А теперь не отставай, — пояснил Гарри и повернул за угол.       Малфой и рад бы сказать, что в полной мере понял, куда и как они двигаются, да только это было не совсем так, поэтому он просто молча следовал за своим проводником, который, похоже, отлично ориентировался в этих лабиринтах, точно зная, где, когда и куда повернуть, чтобы безопасно и быстро достичь нужной точки. Для этого нужна была очень хорошая память. Сам про себя Драко удивлялся тому, что он рядом, действительно рядом с Поттером всего несколько часов, а уже узнал две его новые черты, о которых прежде не знал.       Прошло ещё минут двадцать, прежде чем они вышли через ещё одну дверь, материализованную Гарри из стены, и оказались прямо перед портретом, скрывающим вход в гостиную Слизерина. Поттер бывал тут лишь однажды, хотя сильно сомневался, что Малфой об этом знает, впрочем, вполне вероятно, что догадывается. В конце концов, он и Рон тогда слишком уж быстро ретировались и вели себя подозрительно. В общем, было за что зацепиться.       — Чистая кровь, — сказал Драко, подойдя к портрету.       Мужчина на полотне открыл глаза и внимательно посмотрел на обоих парней, а после сосредоточил свой взгляд на Гарри и неожиданно зашипел:       — Жди интересной встречи, а за объяснениями иди к портрету Годрика, который скрыт в моей комнате, — произнёс неизвестный Поттеру мужчина на портрете.       — И когда мне отправляться? — прошипел в ответ Гарри, хмурясь.       Его невероятно мягкий голос послал мурашки по телу Драко. Малфой сглотнул, чувствуя, как магия стоящего справа парня скользит прямо по его телу. Хотелось, чтобы он не замолкал, чтобы это странное и непривычное для него чувство продолжалось дальше и как можно дольше, потому что ему впервые довелось почувствовать, как чья-то магия становится вполне осязаемой без использования заклинаний. Осознавая всё это, он понимал и то, что обязательно потом попросит Гарри ещё поговорить для него на парселтанге.       — После письма и назначенной в нём встречи, — ответил портрет и отъехал в сторону, открывая проход и показывая тем самым, что разговор закончен.       Парни прошли внутрь и остановились посреди комнаты. Вернее, остановился Гарри, внимательно оглядываясь, а Драко просто ждал его, чтобы повести дальше. В голове у Малфоя сформировалось парочка вопросов, которые он обязательно озвучит, как только Поттер вынырнет из своих мыслей.       — Что он сказал тебе? — спросил Слизеринский Принц, когда его спутник сосредоточил свой взгляд на его лице, оторвавшись от разглядывания обстановки.       Портрет никогда прежде не разговаривал, только кивал или фыркал, пропуская студентов в их комнаты. Этот факт Малфой для себя уяснил уже давно. Сначала он хмурился на такие реакции портрета, но с годами привык и стал отвечать ему тем же. Сегодня был первый раз, когда мужчина решил подать голос и заговорить хоть с кем-то, кроме самого себя.       — Я сам пока не понял, что конкретно он сказал. Да и знать бы ещё, кто он такой вообще? — ответил Поттер, проведя рукой по шее.       Это был чертовски длинный день, и хотелось немного отдохнуть, поспать, зарывшись носом в подушку и ни о чём не думая. Где-то в подсознании мелькнула мысль о том, что вдыхать запах Драко, засыпая, и крепко прижиматься к нему куда приятнее, чем засыпать в одиночестве, но он быстро отбросил её, здраво рассудив, что это всё стресс и лишнее волнение.       — Точно не знаю, конечно, но говорят, что это сам Слизерин, — пожал плечами Малфой, припоминая все те байки, которые рассказывали когда-то старшекурсники. — Пойдём, я покажу тебе твою комнату, — он указал на лестницу и Гарри, кивнув, последовал за ним.       Ничего удивительного в том, что у слизеринцев отдельные спальни, Поттер не видел. То есть, видел, конечно, но только первые пару раз, когда об этом услышал. Как ни странно, некоторые представители змеиного факультета порою слишком громко разговаривали, а Поттер просто умел слушать. Драко хмыкнул на такую спокойную реакцию и повёл новичка в его комнату. Она оказалась прямо напротив комнаты самого Малфоя.       — Это была комната Блейза, но теперь он будет спать в общей комнате Рейвенкло, — усмехнулся староста, кивнув на дверь.       Поттер открыл дверь и вошёл в комнату: не очень большая, но просторная, не заставленная лишней мебелью. Слева разместилась большая, в сравнении с той, что была в Гриффиндоре, кровать, стол для занятий, шкаф, вещи самого Гарри, оставленные рядом с кроватью, клетка с Хедвиг на столе, двустворчатое окно и ещё одна дверь, за которой, очевидно, расположена ванная комната. Цвета, ясное дело, были в гамме факультета, а кровать, слава Мерлину, без балдахина. В целом, здесь было довольно неплохо.       — Надо ещё вещи распаковать, — вздохнул бывший гриффиндорец, глядя на свой чемодан.       Малфой посмотрел на него, вскинув бровь. Судя по тому, как юноша скривился, глядя на свои вещи, упаковывать или распаковывать чемоданы он не любил и делал это всегда вручную. Фыркнув, Драко взмахнул палочкой, произнеся парочку простых заклинаний, и вещи сами стали размещаться на места: книги, пергаменты, перо и чернильница — на стол, одежда и обувь — в шкаф, ванные принадлежности — в ванную, а сам чемодан сжался до размера спичечного коробка и спрятался в ящике тумбочки у кровати.       Гарри наблюдал за этим с приоткрытым ртом. Прежде он такой магии не видел, то есть, своё внимание он привык сосредотачивать на боевых заклинаниях или высшей магии, а в Гриффиндоре для таких простых дел волшебство не использовали. Однако это, на самом деле, классная магия, значительно облегчающая жизнь, и надо будет не забыть спросить завтра у Малфоя об этом заклинании.       — Отдыхай, я разбужу тебя завтра, — сказал Драко, у которого почему-то возникло невероятное желание поцеловать Гарри на прощанье, но блондин тряхнул головой и ушёл.       Поттер же тяжело вздохнул: ему очень хотелось, чтобы Малфой просто поцеловал его и остался. Странное, по меньшей мере, желание, которое появилось внезапно, в одну секунду и уходить оно не желало. Брюнет снова вздохнул и отправился в душ, чтобы смыть все эмоции этого дня. Тёплые струи воды попадали на лицо, унося все мысли, смывая усталость и принося немного облегчения. Хотелось спать. Стоило Гарри лечь в кровать, как он тут же заснул.