***
— О нет, Альфред! Быстрее! Артур, я уже приготовил эту комнату для него. И чистую воду, и полотенца, и бинты, и пиво, и… — Да, да, спасибо, Мика. — Можно мне тогда пинту, Ми… Аргх! Чёрт, Артур! — Это может подождать, пока мы не осмотрим тебя. Альфред помрачнел, но молча согласился, пока Мика открывал дверь в спальню, чтобы они могли войти. Артур должен был признаться, что парнишка неплохо справился. Всё, что могло помешать им, было отодвинуто к стене. Он даже сменил постельное бельё. А на столе уже было всё необходимое. Артура охватило какое-то странное желание — Артур! Что ещё я могу сделать? — Мика носился позади них, пока Артур осторожно укладывал Альфреда на кровать. Затем, удостоверившись, что кузнец удобно устроился, солдат повернулся лицом к мальчику. — Да, не мог бы ты отправиться в город и позвать доктора? — Нет. Артур удивился, когда его внезапно дёрнули назад, схватив за руку, из-за чего он споткнулся и упал на кровать. Сбивчиво выругавшись, он уставился в эти свирепые голубые глаза. Они буквально сверлили его, и ему пришлось задуматься, что за странной силой обладал кузнец, раз мог заставить его чувствовать себя таким слабым. Артур вновь вспыхнул: — Мерзавец, я чуть не упал на тебя! Ты опять хочешь пораниться? Я ведь могу и помочь в этом. Вероятно, он покраснел ещё сильнее, когда Альфред внезапно приблизился к нему. Этот взгляд не отрывался от него, а их дыхание смешивалось, так как их отделяло всего несколько дюймов. — Забудь о докторе. — Ч-что? Почему? — капли пота начали выступать у Артура на лбу из-за их близости. Он даже не мог отстраниться, так как Альфред крепко сжимал его руку. А хочу ли я отстраняться? Артура охватило какое-то странное желание податься вперёд — что он и начал делать, медленно приближаясь к Альфреду, прикрыв глаза… пока Альфред внезапно не отпустил его руку, отстраняясь и вновь ложась на подушки. — Меня научили оказывать первую помощь ещё в детстве. Я могу говорить тебе, что делать, — Альфред отвёл от него взгляд и теперь смотрел через окно на дождь. Солнце зашло за тёмные тучи, и несколько пробившихся сквозь них лучей озарили лицо Альфреда золотистым светом. Выражение его лица было стоическим, но боль от дыхания всё же была едва различима. Артур всё ещё был в прежней позе, пока не осознал это, и поспешил встать. Затем он начал поправлять всё ещё мокрую рубашку, пытаясь спрятать очевидный румянец на щеках. Но не то чтобы это помогало. Должно быть, он был красным как помидор, а Альфред смотрел прямо на него с расстояния всего нескольких дюймов. Что только что произошло? Сначала он шутил при ужасной боли, а потом притянул меня к себе вот так. Эти глаза… они будто молили меня сделать что-то. А потом он просто оттолкнул меня, и это выражение лица исчезло, а я смущён и не знаю, что делать. — Ты считаешь это разумным? Альфред зыркнул на Артура с откровенным вызовом, прежде чем перевести взгляд на Мику, при этом немного смягчившись, в то время как мальчик всё это время молчал. — Мика, в погребе есть аптечка. Принеси её, пожалуйста. Мика быстро кивнул, и Артур уловил намёк на страх на лице мальчика, прежде чем тот вылетел из комнаты. Может, он думал, что ему не стоило быть свидетелем этого разговора? Но просьба Альфреда принести аптечку точно не была тому виной. Альфред не грубил мальчику, обращаясь к нему. — Что в тебя вселилось ни с того ни с сего? Сначала ты шутишь о своей окровавленной руке и всё ещё кровоточащей голове, а потом внезапно становишься непоколебим. Приказываешь нам, будто мы твои марионетки! — Артур не мог не повысить голос. Он был британским солдатом, и ему совершенно точно не было необходимости помогать кузнецу поправиться. Как знать, может, этот парень сам напал на британских солдат, вынудив их так отреагировать. Он добился своего. Зачем испытывать удачу? Альфред перевёл на него взгляд, в котором отчётливо читалась боль, но он всё равно смог сосредоточиться: — Ты ведёшь себя так, будто знаешь меня, хотя пробыл здесь меньше сорока восьми часов. Кто ты такой, чтобы утверждать, что я изменился? — А кто ты такой, чтобы утверждать, что я не знаю тебя? У нас больше общего, чем ты думаешь, — глаза Артура распахнулись, и он шокировано вздохнул. Он быстро закрыл рот руками, будто пытаясь поймать вылетевшие слова. Артур смотрел, как Альфред опасно прищурился. — Убирайся. — Но тебе всё ещё нужна помощь. — УБИРАЙСЯ отсюда, британская СВИНЬЯ! — И не подумаю! Ты же истечёшь кровью! — Да будто тебе не насрать, жив я или нет! Я же просто очередной колонист, которому ты можешь отдавать безумные приказы, а мне и слова не дашь! Альфред начал вставать с кровати, и прежде чем Артур понял, он двинулся ему навстречу, чтобы остановить, переживая за его здоровье. В этот момент он совершенно забыл, что они были посреди пылкой ссоры. — Так ты хочешь вылечить меня? Тебе станет лучше, если узнаешь, что твои чёртовы люди хладнокровно убили моего отца?! Безоружного и безобидного старика! Чёрта с два ты заслуживаешь этого! — выплюнул он, всё ещё морщась при каждом движении, но всё ещё возвышаясь над Артуром в полный рост, пиля его взглядом. И вот опять этот человек лишил его дара речи. Лишил бесповоротно и неотвратимо. — Чт… Я никогда не собирался… — Что ты «никогда не собирался»? Заставить меня увидеть, что эти британцы вовсе не головорезы, коими они и являются? Почему бы тебе не сказать это Мике, который видел, как его мать насилуют и избивают один красный мундир за другим, которых назначали квартироваться у них? Я слышал, как они обсуждают её между собой. Как они врут ей, говоря, что их назначают квартироваться в её доме, и как на предыдущего написали доклад за плохое обращение с ней. Только чтобы снова сотворить с ней такое! — он остановился на секунду. — Знаешь, что они делают с теми, кто им противостоит? Одной рукой Альфред схватился за пуговицы на своей рубашке и оторвал их вместе с клочками ткани. Сжав зубы, он скинул рубашку со своего здорового плеча и повернулся к Артуру спиной. Артур пытался не побледнеть от открывшегося вида, охваченный всепоглощающим чувством стыда и вины. Спина Альфреда была покрыта следами от плети. О них явно плохо позаботились, так что раны зажили гротескными шрамами. Шрамы выглядели матовыми, немного выдающимися и раздутыми, образуя толстые линии от лопаток до поясницы. Тут и там эти линии пересекались, а некоторые были настолько глубокими, что несколько вдавались внутрь. — Это наказание за так называемую ложь о британских солдатах. Сердце Артура ушло в пятки, пока он смотрел на эти шрамы. Он никогда не слышал о такой бессердечности. Истории об этом никогда не доходили до Англии. Откуда ему было знать об этом? — Я… Я не знал… — Что люди, которых ты боготворишь — просто головорезы?! Для них это просто игра! — затем он повернулся лицом к солдату. — И тебе хватает наглости говорить, что у нас больше общего, чем я думаю? — Я… — только он попытался пролепетать что-то, как Альфред схватил его своей здоровой рукой за плечо, покачнувшись и упав на англичанина. Носом он уткнулся в сгиб шеи Артура. Его тёплое дыхание щекотало кожу Артура и сильно отвлекало его, пока он пытался удержаться на ногах под весом более тяжёлого кузнеца. — Мика! Мика, помоги мне! Молчание. Мне надо положить его обратно в кровать. Изо всех сил пытаясь не ухудшить состояние его ран, Артур вытянул руки, укладывая его обратно на кровать настолько мягко, насколько было возможно. Артур быстро осмотрел его, заметив, что кровь продолжала стекать по его лицу, пока этот глупец ворчал. Прибавив к этому боль от сломанной ключицы, было чудом, что парень смог стоять самостоятельно несколько секунд назад. Это было доказательством его сильной воли. Четыре года жизни в одиночестве явно сильно повлияли на кузнеца. Возможно, это было причиной резкой смены настроения? Может, он разучился общаться с людьми спустя столько времени? Поняв, что он медлит, солдат быстро развернулся и побежал к двери, и чуть не споткнулся о что-то, что лежало прямо за ней. Взглянув вниз, он увидел аптечку, за которой Альфред послал Мику. К крышке была прикреплена небольшая записка, написанная в некоторой спешке.Мне надо увидеться с мамой. Пожалуйста, помоги Альфреду поправиться. Сейчас ему нужен друг.
Артур облокотился о дверной проём. Неужели он слышал? Бросив взгляд сначала вниз на коробку, а затем на фигуру на кровати, Артур сложил клочок пергамента и засунул его в карман, а затем потянулся за коробкой. Она была довольно лёгкой, и это несколько беспокоило его, пока он садился у кровати. Взгляд его скользнул по лицу Альфреда, пока он открывал коробку. Грудь кузнеца всё ещё была обнажена, и Артур не мог оторвать взгляд от этих крепких и загорелых мышц живота. На животе тоже были шрамы, но не от хлыста. По всей вероятности, это были следы, полученные во время работы в кузнице. Артур облизнул пересохшие губы, прежде чем понял, что он опять терял время. Обратив внимание на коробку, он открыл её, но столкнулся с тем, что необходимых предметов там не было. У этого идиота нет даже самых обычных лекарственных трав. У него нет ничего, кроме бинтов, адгезивов* и спирта. Он мотнул головой и перевёл взгляд на кузнеца. Ничего не поделаешь. Взяв в руки кусок ткани, он мокнул её в спирт и придвинулся ближе к голове Альфреда. К счастью, его голова была несколько повёрнута набок, открывая доступ к рваной ране над макушкой. Артур закусил губу, переживая, что жжение от спирта разбудит кузнеца, но ему пришлось продолжать. Он пообещал Мике. Убрав окровавленные пряди волос, он мягко коснулся тканью глубокой раны, но быстро одёрнул руку, когда Альфред дёрнулся. Он задержал дыхание, ожидая, что Альфред откроет глаза, и облегчённо выдохнул, когда парень так и не пришёл в себя. Он продолжил вытирать кровь и дезинфицировать рану, как только мог. Вздохнув из-за неимения определённых лекарственных трав, он взял новую повязку и прижал её к ране, чтобы остановить кровотечение. Взяв моток бинтов, он приподнял голову Альфреда, чтобы обмотать её тканью и создать постоянное давление на рану. Я справлюсь. Он был рад, что кровь остановилась. Затем он осмотрел плечо Альфреда и его ключицу. Он обрадовался тому, что кость не разорвала кожу. Наоборот, ключица несколько впала внутрь, но это было легко поправимо, если кузнец не будет перетруждаться в ближайшие пару месяцев. Но сейчас ему предстояла довольно сложная задача. Поднявшись с кровати, он немного наклонился и осторожно приподнял кузнеца, чтобы тот сел, облокотившись на стенку, при этом поддерживая его под здоровой рукой. Кузнец застонал от боли, но так и не проснулся. Выдохнув, Артур взял ещё бинтов и осторожно сел парню на колени, пытаясь закрепить бинтами сместившуюся ключицу, обмотав их вокруг спины кузнеца. Это было непросто, так как косточка была довольно хрупкой, а он не хотел сделать кузнецу хуже. Он завёл руку кузнецу за спину, чтобы прислонить его к себе для удобства перевязки. Альфред снова уткнулся носом ему в сгиб шеи, и его ровное дыхание, обдающее кожу Артура, заставляло солдату снова поддаться ему. Тот никак не мог сосредоточиться и сглотнул избыток выделившейся слюны. Его руки стали холодными и влажными и дрожали, пока он пытался закрепить повязки. Он ужасно справлялся, так как затянул бинты слишком слабо. Он попросту не мог сосредоточиться. Почему я так взвинчен из-за него? После всего, что он сказал, глупо реагировать так. Утром он точно будет придираться к тому, как я перевязал его. — Это глупо, — он отложил бинты на кровать. — Это так просто, но я всё равно не могу это сделать. — Артур. Это был просто шёпот. Облако тёплого дыхания на его открытой коже. Артур застыл, когда почувствовал мягкие губы, целующие его в шею под челюстью, а затем и влажный язык, медленно высунувшийся, чтобы обвести то же место. Артур простонал от внезапной близости и задрожал всем телом, заставляя Альфреда лишь вновь припасть к этому месту, посасывая его, в то время как своей здоровой рукой он мягко провёл по спине Артура, пробравшись пальцами под его рубашку. Самообладание сейчас казалось чем-то неизвестным, и Артур прогнулся в спине навстречу этому нежному прикосновению, в то время как Альфред провёл губами след к мочке его уха и легонько прикусил её. Только когда Артур простонал имя Альфреда, он заметил его растущую эрекцию, прижимающуюся к нему; Артур вдруг понял, что происходит и резко оттолкнул кузнеца. Они встретились глазами. Голубые и зелёные. Во взгляде Альфреда плескалась страсть, которую Артур никогда прежде не видел, и это сбивало его с толку и возбуждало одновременно. Что происходит? — Я… — Убирайся, красный. И он сбежал.