Quartering Acts

      Это явно было дежавю. Ещё одна, наполовину очищенная пикша лежала перед ним на доске, пока большая кружка пива, которую он уже успел опустошить и вновь наполнить, стояла рядом с ней. Если бы не чувства, поглотившие кузнеца, и не эта продолжающаяся боль в районе головы и ключицы, он бы подумал, что тот день попросту повторяется.       Наверное, это самая запутанная ситуация, в которой я был когда-либо.       Вновь подняв кружку, он поднёс её к губам, залпом выпивая её содержимое, а затем с громким стуком вернул её на место.       Алкоголь несколько заглушал боль от его повреждений, но с тем странным чувством у него в животе он ничего не мог поделать.       Когда Артур прошлой ночью уехал на обход, Альфред позволил себе такую роскошь как выпивка. Алкоголь довольно быстро избавил его от физической боли тогда, и сейчас тоже неплохо справлялся с этим. Постоянная пульсация начала развеиваться, но сейчас его беспокоила иная боль… и это ужасно его бесило.       Это должно было прекратиться. Но почему продолжается?       — Почему сейчас? — его крик отразился от стен погреба, когда он швырнул доску вместе со всем её содержимым в каменную стену. Однако, при этом он абсолютно забыл о повреждённой руке от злости, и очень быстро почувствовал, как хрупкая кость вновь ломается из-за резкого движения.       Он упал наземь, поглощённый болью, и был очень близок к потере сознания.       Чёрт! Я не могу вырубиться здесь!       Здоровой рукой он потянулся к ведру с водой, которую предполагалось использовать для того, чтобы вымыть рыбу после очистки, и, пролив немного, всё же смог поднять ведро над головой и вылить холодную мутную воду на себя.       Вода покалывала его кожу, так как в ней всё ещё были чешуя и кровь от рыбы, которую он чистил, и он был уверен, что рана на его голове вновь откроется из-за этого. Он проклинал свою беспомощность, но теперь он хотя бы был в сознании.       Закусив губу от боли, он, шатаясь, поднялся на ноги, при этом опираясь на выступивший из стены камень. Комната закружилась перед его глазами, и он зажмурился, надеясь, что это пройдёт. Зловонный запах крови и рыбы проникал в нос, из-за чего его начало мутить. Он попытался опустошить содержимое своего желудка в ведро, но немного не успел, из-за чего оно смешалось с грязной водой и кровью на полу.       Опустошив желудок, он сел на пол, прислонившись спиной к холодному камню, зная, что сейчас лучше не двигаться.       Должно быть, это просто злая шутка. Четыре года я вполне справлялся сам по себе, не испытывая каких-либо трудностей, но как только в моей жизни появился этот солдат, всё перевернулось вверх дном.       Американец устало потёр лицо. Он казался себе отвратительным, и думать мог лишь о том чёртовом солдате и том, как сильно ему хотелось избавиться от этого ужаса вокруг, чтобы тот не наткнулся на него в таком состоянии. Он был просто поражён, как сильно стал зависим от мнения этого человека за такое короткое время. Будто все эти годы он был потерянным ребёнком, и сейчас внезапно к нему протянулась рука помощи, в которой он никогда бы не подумал, что нуждался.       О чём я думаю? Сейчас мне нужна помощь лишь из-за этих чёртовых ран, которые получил от одного из его людей! Когда я поправлюсь, мне больше не понадобится его помощь.       — Фу, что, чёрт возьми, это за запах? Воняет рыбой и рвотой.       Альфред замер, когда владелец голоса внезапно появился на ступеньках погреба. Выражение лица солдата, когда тот спустился ниже, заставило Альфреда ещё больше растеряться.       — Чт… Ты в порядке? — в голосе Артура звучало искреннее беспокойство, пока он сбежал вниз по ступенькам, чтобы приблизиться к кузнецу. Солдат не задумываясь опустился на колени на испачканный в крови и рвоте пол. Его глубокие зелёные глаза осмотрели Альфреда на предмет новых повреждений и состояния старых.       — Я… Я в порядке. Пожалуйста, просто… Я отвратителен, не стоит приближаться ко мне, — попытался выдавить из себя Альфред, с трудом поднимаясь из своей неуклюжей позы на испачканном полу.       Альфред снова впал в ступор, когда Артур быстро схватил его за здоровую руку и закинул себе на плечо для поддержки. Кузнец чувствовал всепоглощающее смущение от того, как он выглядел в этот момент, но из-за боли и попыток избавиться от содержимого своего желудка он был невероятно слаб, так что у него даже не было сил сопротивляться помощи англичанина.       — Что произошло? Ты выглядишь просто ужасно. Нам нужно избавить тебя от этой одежды и вымыть.       Глаза Альфреда распахнулись.       Он собирается помогать мне мыться?       — Эм, никаких «нам», — проворчал он, когда Артур попытался помочь ему подняться по лестнице наверх.       Солдат рассмеялся.       — Да ну, поведай же мне, как вчера ты справился с этим сам, с твоей-то сломанной ключицей.       Альфред тяжело вздохнул, зная, что справился с этим он не очень-то хорошо. А попытка снять с себя рубашку была ужасно болезненной. Его просто бесило, что что-то настолько незначительное он делал с трудом.       — Отвали, чёртов бритт.       Артур попросту усмехнулся, зная, что выиграл в их маленьком споре, выводя американца наружу к колодцу, пока тот не остановился.       — Мы не будем тратить воду из колодца на это. Просто помоги мне добраться до гавани.       — Ты с ума сошёл?! На дворе август!       — Да, а соль поможет лучше затянуться ране у меня на голове.       Артур на удивление затих, когда они направились к берегу. Вероятно, он просто был ошарашен заявлением Альфреда. Всё же, соль помогала стянуть мясо. Это поможет и затянуть рану на голове колониста. А затем уже пригодится спирт.       Когда они добрались до пирса, все предположения Альфреда насчёт солдата развеялись. Тот сделал шаг назад, отходя от кузнеца, и скрестил руки на груди. — Ладно, но потом не вини меня, если у тебя отвалятся яйца.       Альфред закусил губу, пытаясь сдержать поток не самых приятных слов в ответ. Этот парень был ужасно забавен.       Ухмыльнувшись, Альфред повернулся лицом к солдату.       — Боишься немного прохладной водички, да? Ты и титьку мамину сосал до десяти лет, может?       Он заслужил это; в конце концов, нет лучшего способа забраться в холодную воду, чем прыгнуть в неё. Или, в данном случае… быть столкнутым.       Волна быстро накрыла его с головой, заставляя тело застыть в шоке от ледяной воды. Он барахтался, пока наконец не встал на каменистое дно, а затем вынырнул и затрусил головой, хотя и мгновенно пожалел об этом, так как перед глазами всё поплыло. Но по крайней мере он был рад, что это отвлекло его от боли в плече. Оказавшись на спине в воде, он инстинктивно попытался плыть, что причиняло только больше вреда повреждённой ключице.       — Неужто мы сомневаемся в своём решении?       Альфред подавился своим гневом и зашипел, прижимая руку к груди. С трудом выбравшись на берег, здоровой рукой он потянулся к ране на голове, чтобы проверить её состояние. Когда он взглянул на свою руку, то вновь увидел на ней кровь. Ну, она хотя бы была чистой.       — А как же твои планы по выхаживанию меня? — прервал его Альфред, показывая свои окровавленные пальцы.       — Может, я просто хотел научиться твоей профессии, а потом прикончить тебя ночью.       Альфред расхохотался:       — Какая жалость.       Солдат на мгновение остановился:       — И почему же это?       Альфред ехидно улыбнулся, окинув взглядом солдата на берегу:       — Те шлюхи в баре просто отвратительно отсасывают.       Это сработало, и Альфред не мог не ухмыльнуться, когда лицо Артура залилось ярко-красной краской.       — Ох, это… просто унизительно! Я никогда не опущусь до того, чтобы нуждаться в услугах шлюхи, — фыркнул Артур, пытаясь выглядеть оскорблённым словами кузнеца; выпрямившись и выпятив грудь, а руки горделиво скрестив на груди. Задрал нос. А Альфреду это показалось идеальной возможностью подкрасться к не ожидающему этого британцу.       Никогда не своди глаз со своего врага.       Громкий всплеск и сбивчивые ругательства быстро наполнили воздух, пока Альфред держался за живот от смеха.       — Долбаный придурок! Неужели ты, черт возьми, думаешь, что ранен сейчас?! Ну, погоди у меня…       Артур продолжал выкрикивать проклятия, выбираясь из воды; а на его лице была отчётливо написана ярость. Признаться честно, Альфред на секунду даже испугался. Он был совершенно не в состоянии отбиваться от солдата. Даже то, что он затянул Артура в воду, уже потревожило его раны.       Может, я зашёл слишком далеко?       В ожидании удара Альфред принял защитную стойку, насколько это позволяла его слабость и раны. Но вместо того, чтобы получить тумаков от неистового солдата, Альфред наблюдал за тем, как Артур удаляется обратно к дому.       — Эй! Ты просто оставишь меня здесь? Я снова истекаю кровью.       Солдат на мгновение остановился, и бросил через плечо:       — Хорошо. Это значит, что ты привлечёшь какого-нибудь голодного зверя и избавишь меня от необходимости марать руки, — и, сказав это, солдат неспешно подошёл к дому и тихо закрыл за собой дверь. Выглядел он при этом настолько по-джентльменски, насколько позволял видок как у тонущей крысы.       Альфред тяжело вздохнул.       Что же делало британца таким интересным, раз Альфред вновь и вновь подвергал себя опасности, только чтобы посмотреть на его реакцию? Теперь, кажется, он перешёл черту с солдатом.       Ох, такими темпами мне понадобится новая рука.       Прижимая руку к себе, он медленно пошёл в сторону дома. Он морщился при каждом шаге от боли, что током проходила по его спине. Кость, должно быть, сместилась ещё больше из-за происшествия в погребе и затем столкновения в воду гавани.       Думаю, пришло время проглотить свою гордость. Не думал, что комментарий о его матери может так его взбесить.       Он остановился у ступеней, ведущих к крыльцу дома. Мысленно он вернулся к словам солдата о том, что их объединяло.       Неужели он пошёл в армию ради собственной мести? Может, что-то случилось с его матерью в Англии, и ответ на его мольбы оказался за океаном?       Не услышав признаков движения за дверью, Альфред осторожно вошёл в помещение, но увидел внутри лишь пару зажжённых свечей, и никакого британца поблизости.        Однако, удобное кресло у стола привлекало его куда больше, чем желание поискать солдата. Он бы сейчас с удовольствием устроил голову на столе, позволяя сну укутать его в свои объятия, чем попытался бы добраться до своей кровати. Он только и делал, что переутомлялся с момента нападения, в то время как должен был делать ровно противоположное.       Как будто я хочу пойти к доктору и его чёртовой дочери. Ох, лучше умереть. Может, пришло время и правда отдохнуть от дел и наконец поправиться.       Он поудобнее устроился в кресле с тяжёлым вздохом, массируя пальцами виски. Тепло дома быстро сморило его. Он отключится через минуту, если позволит себе расслабиться ещё больше. Хотел ли он спать, когда, вероятно ещё раздражённый, солдат вернётся? Нож в спине избавит его от боли навсегда, но мог ли он умереть, прежде не отомстив за отца?       Альфред зевнул, снедаемый желанием поспать. Ему надо было переодеться в сухие вещи, иначе он рискует умереть от простуды, как его брат много лет назад.       Сняв ботинки, он поставил их у камина, чтобы они подсохли, а затем, недовольно бурча из-за грязи и луж, оставленных им по всему дому, направился в спальню, чтобы отыскать чистую одежду. Он был рад, что не так давно постирал некоторые вещи, так как обычно сделать это он забывал. Рутина повседневной жизни на протяжении четырёх лет не менялась, и прежде его это не беспокоило, чтобы как-то менять свою жизнь. Его беспокоило постоянное понимание того, что ему нужна помощь, но больше отвергать её он был не в силах. Он не сможет присоединиться к армии колоний, не говоря уже об ополчении, если чёртова ключица и дальше будет его беспокоить. Ему повезёт, если он сможет поднять пистолет; но стрелять и попадать в цель — это совершенно другое.       Он с трудом смог снять штаны и нижнее бельё и уже начал натягивать новые, как внезапно его внимание привлёк стук в дверь, из-за чего кузнец запнулся и чуть не упал на пол.       — Чёрт… Что?!       Дверь слегка приоткрылась:       — Я полагаю, что к этому моменту ты заметил, что у тебя из головы идёт кровь. Ты собираешься это как-то исправлять?       Альфред потянулся рукой к ране на голове. Когда он вновь взглянул на неё, то понял, что свежая кровь всё ещё вытекала из неё.       Саркастичное замечание уже вертелось на языке, но вспомнив то, о чём ещё недавно думал, он задвинул свою гордость подальше.       — Собираюсь… — он замолчал ненадолго, всё ещё с трудом выдавливая из себя слова, так как знал, что британцу доставляет удовольствие вынуждать его признать, что ему нужна помощь, помощь красных мундиров.       Сглотнув медленно разрастающийся в горле ком, он продолжил:       — …И мне… также понадобится твоя помощь.       Как только он сказал это, дверь медленно отворилась, и на пороге показался солдат в новой одежде, при этом в руках он держал чистые бинты и кружку пива. И пиво для Альфреда было самой приятной частью этого появления. Но суровое выражение лица англичанина заставило его подавить свои желания и отвести взгляд.       — Ну, я так смотрю, ты сумел надеть новые штаны, — Артур вошёл в комнату и поставил кружку пива и бинты на прикроватную тумбочку. Альфред мог только неуклюже стоять перед ним. На нём всё ещё была его рубашка, и лишь несколько пуговиц было расстёгнуто. Он знал, что ему потребуется помощь, чтобы полностью снять этот предмет одежды. Прошлой ночью он едва справился с этим сам, и чуть не отключился из-за того, как тяжело это было.       — Эту рубашку нужно снять, — Артур уставился на него, ожидая, что колонист сделает это сам, но при том зная, что это невозможно. Солдат попросту играл с ним. Заставлял Альфреда вновь произнести те слова. И хотя Альфред теперь относился к этому человеку иначе, чем к его армейским товарищам, тот всё равно, казалось, был убеждён в меньшей значимости остальных людей. Не было никого лучше британцев.       Самодовольный ублюдок. Он будет наслаждаться каждой секундой этого, но я знаю, что ничего с этим поделать не смогу.       — Мне… нужна твоя помощь, — он сглотнул, — помощь… с рубашкой.       Этот мерзавец улыбается, чёрт возьми. Да он же В ВОСТОРГЕ от этого.       Не сказав ни слова, солдат подошёл к Альфреду и начал медленно расстёгивать остальные пуговицы. К раздражению Альфреда, его сердце стало биться быстрее, когда Артур покончил с последней пуговицей, а его руки едва ощутимо коснулись обнажённых плеч кузнеца, скидывая предмет одежды на пол.       Теперь, когда на нём не было промокшей рубашки, на Альфреде остались лишь испорченные бинты. Они наполовину спадали с него и поэтому не потребовали бы особых усилий, чтобы убрать и их. Артур тут же приступил к разматыванию бинтов. Его длинные элегантные пальцы ловко двигались, пытаясь аккуратно снимать бинты, чтобы те не запутались в районе ключиц.       Альфред не мог не заметить, как солдат зашипел. Это был единственный звук, который он издал за последние пару минут, и это заставило Альфреда вздрогнуть. Не помогало и то, что парень легонько касался ужасного синяка и припухлости большей части его правого плеча.       — Выглядит ужасно. П-прости, что был так груб с тобой тогда. Я не думал, что всё так плохо.       Черты его лица заметно смягчились при этих осторожных словах, пока его пальцы продолжали изучать серьёзность повреждения Альфреда.       Один только его голос заставлял кузнеца чувствовать слабость, и он начал махать здоровой рукой в сторону кровати.       Артур заметил это и быстро помог кузнецу сесть.       — Ты вспотел, — вскоре услышал он. — Надеюсь, это не жар.       Тыльной стороной ладони он коснулся лба Альфреда. И тот не мог не усмехнуться.       — Уверяю тебя, это не жар.       Артур сделал шаг назад, чтобы окинуть кузнеца оценивающим взглядом.       — Для твоего же блага, надеюсь, что нет. А теперь, насчёт раны… Прошлой ночью я не мог оценить серьёзность этого повреждения, но, кажется, её придётся зашивать. Она слишком глубокая и широкая, чтобы могла исцелиться сама по себе.       М-м, я знаю кое-что, что я бы широко раздвинул и куда бы глубоко вошёл.       — Я не обучен такому. Мне следует послать за доктором.       Вновь услышав упоминание о докторе, Альфред подскочил на месте и схватил солдата за руки. Он уставился глубоко в его изумрудные глаза, привлекая к себе внимание.       — Никакого доктора. Мне казалось, я ясно дал понять.       Парень начал заикаться:       — Чт… Н-но я не смогу зашить эту рану. У меня нет опыта…       — Попытайся.       — Я наврежу тебе.       — Бывало и хуже.       — Я не могу…       — Тебе придётся.       Парень отвёл взгляд от Альфреда, и кузнец наконец понял, насколько приблизился к лицу солдата. И он, конечно же, не мог не заметить румянец на его щеках.       Альфред отстранился, отпустив руки солдата, и подошёл к окну. Он услышал, как солдат копошился с чем-то, прежде чем задать неизбежный вопрос.       — Почему ты не хочешь, чтобы я позвал доктора?       Почему я скрываю это? Не то чтобы его это волновало.       С тяжёлым вздохом, Альфред развернулся и опёрся о подоконник, чтобы внимательно посмотреть на солдата, стоящего посреди комнаты. На его лице всё ещё было написано беспокойство, и Альфред никак не мог понять, почему тот так волновался о каком-то колонисте. Альфред ничего для него не сделал, лишь дал крышу над головой — и то, вынужденно.       Растрепав волосы, он начал свой рассказ:       — Ну, прежде чем мой отец был убит, я был в браке по расчёту с дочерью местного доктора, — так как Артур молчал, то Альфред продолжил. — Она меня не интересовала, и до сих пор не интересует, но я ей всё никак не надоем. Доктор, мистер Шеннон, был рад такому договору, так как быть кузнецом довольно прибыльно. Мы хорошо зарабатываем, так что он поддержал эту идею. И мой отец тоже, — он вновь тяжело вздохнул и опустил взгляд в пол. — После смерти отца я аннулировал договор. Без сдерживающей меня семьи я был свободным человеком.       — Полагаю, она не разделяет твоей радости, — вклинился Артур.       — Безусловно. Она не верит, что брак можно аннулировать. Но она оставила меня в покое за последние четыре года. И мне также не требовалось лечение врача всё это время.       — Может, она уже заинтересовалась кем-то другим.       Альфред вздохнул:       — Хотел бы я, чтобы так и было. Во время нескольких моих поездок в город за припасами и для продажи моих товаров, она меня попросту преследовала, будто я добыча какая-то. К счастью, дальше это не зашло.       — Так почему же ты боишься попросить доктора Шеннона о помощи?       — Она не его подмастерье, но он позволяет ей учиться, так что она часто сопровождает его во время визитов к пациентам, — Альфред почесал шею сзади. — Доктор Шеннон был разочарован в моём решении, но думает, что в итоге я изменю своё мнение. Он поверить не может, что молодой человек с таким бизнесом может быть неженатым и без детей, которым в итоге передаст свою профессию.       — А что, если ты встретишь кого-то другого? Ты, может, и не любишь дочь доктора Шеннона, но неужели ты совсем отверг идею счастливой жизни с кем-то?       Голос англичанина странно вздрогнул, но Альфред не придал этому значения и всё же ответил на вопрос.       — Пока враждебность между колониями и Империей растёт, я, на самом деле, не задумывался дальше, чем завтра. Каждый день я считаю подарком, потому что всё ещё жив. Долгая и счастливая жизнь с кем-то кажется слишком неправдоподобной.       Артур замолчал и подошёл к прикроватной тумбе, чтобы взять бинты, которые принёс с собой. Он помассировал виски, прежде чем повернуться лицом к кузнецу.       — Я понял. Я не буду посылать за доктором. Присядь, чтобы я мог перевязать тебя.       Альфред буквально почувствовал, что солдат несколько напрягся. Будто он скрывал что-то от кузнеца, но Альфред не мог понять, что и почему.       Махнув на это рукой, он подошёл к кровати и сделал то, что велено, чтобы перевязка прошла как можно безболезненнее.       — Приподними руки, чтобы я мог перевязать под ними, — Альфред кивнул и с некоторым трудом приподнял руки, чтобы Артур мог обмотать под ними бинтом.       Солдат снова был близко. Он знал, что это произойдёт, но теперь Альфред отвернулся, чтобы уставиться в окно. Он не хотел снова мешать перевязке.       Или же я просто пытаюсь оттолкнуть его?       — Артур, я…       — Я тут подумал, может, мать Мики сможет зашить эту рану? Ты не против, если она позаботится об этом?       Он потерял мысль из-за умышленных попыток Артура сменить тему. Альфред даже не был уверен, что собирался сказать.       Возможно, мне лучше ничего не говорить.       — Да, она должна справиться с этим. Кроме того, я не очень уверен, что хочу, чтобы это сделал ты.       — И почему это?       — После того, как ты перевязал меня в прошлый раз, могу только представить, как ты справишься с иголкой и ниткой.       На это британец фыркнул:       — Чтобы ты знал, я довольно неплохо вышиваю. Возможно, тебе не хватает симпатичной вышивки на голове.       Альфред рассмеялся:       — Вышивание. Серьёзно? Ох, это слишком. Хорошо, хватит об этом. Помоги мне надеть чистую рубашку и пойдём к матери Мики, пока ещё не поздно. У тебя ведь сегодня обход, так?       Солдат кивнул и пошёл за вышеупомянутой рубашкой.       — Да, но только после ужина. Ещё куча времени.       Когда ему помогли надеть рубашку, Альфред наконец стал снова выглядеть прилично. Настолько, насколько мог быть приличным избитый кузнец. Артур закрепил повязку для поддержки повреждённой руки на шее кузнеца и, казалось, был доволен проделанной работой.       — Как ощущения?       Альфред пожал плечами:       — Как будто перевязывал слепой.       Артур несильно ударил Альфреда по здоровому плечу, а затем развернулся, чтобы выйти из комнаты.       — Пойду закреплю седло на Герое. Полагаю, ты сможешь управлять им?       — Если я свалюсь с лошади из-за такой травмы, можешь лучше избавить меня от страданий прямо сейчас.       Артур закатил глаза и оставил кузнеца одного в комнате.       Когда он услышал, что шаги англичанина стихли, Альфред не мог не рассмеяться из-за всей этой ситуации.       Неужели я правда хочу сблизиться с ним? Или это просто сдерживаемые животные желания, и не важно, к кому обращённые?       Он потёр глаза, мечтая наконец разобраться в своих эмоциях, которые совершенно его запутали. Прошло уже пять лет, с тех пор как он прикасался подобным образом к другому человеку. И тогда это тоже был мужчина, и Альфред называл это любовью. Может, это была какая-то извращённая форма возвращения любви? Он пообещал тому юноше, когда ему пришлось переехать на юг, что в его жизни больше не будет никого другого. И всё же, Альфред позабыл об этом. Была ли это любовь?       Решив проигнорировать эти мысли, Альфред наконец вышел из комнаты, чтобы забрать всё ещё влажные ботинки у камина, и направился на крыльцо. Его внимание привлёк взмах рукой у конюшни, когда Артур вышел оттуда с Героем, на котором уже было седло для поездки по дороге длиной в милю*.       Альфред улыбнулся и помахал в ответ здоровой рукой, направляясь навстречу этим двоим.       Но кое-что вдруг привлекло его внимание: то, что британский солдат спокойно вёл чёрного тяжеловоза. Обычно Герой становился ужасно агрессивным в присутствии британских солдат. Даже когда Альфред направлялся в город, из-за этого ему выдавали место побольше, так как ничто не могло успокоить жеребца, когда тот расходился. И Альфред был даже рад такому характеру Героя. Будто у него был личный телохранитель.       Но что насчёт Артура? Неужели Герой видит в нём что-то другое?       — Никогда не думал, что смогу прокатиться на таком большом коне. На улицах Лондона редко можно было увидеть тяжеловозов из-за их размера. Думаю, мне тоже понадобится табуретка, как юному Мике, — Артур рассмеялся и похлопал коня по шее. Герой на это довольно заржал.       — Я бы предложил помочь тебе, но боюсь, сегодня это делать придётся тебе. Встань на ступеньки крыльца. Этого должно быть достаточно, — предложил Альфред, и Артур поспешил сделать именно это.       При помощи дополнительной высоты, Артур смог усесться в седле без особых проблем.       Так, если я смогу сделать это, не выставив себя дураком, то смогу пережить и мысль о том, что мне нужна помощь.       Артур посмотрел на него сверху вниз:       — Думаю, лучше тебе подойти с левой стороны, как обычно.       Альфред кивнул, прямо когда Герой начал вертеться вокруг, чтобы привлечь его внимание.       Надеюсь, ты осознаёшь, что сейчас ты моё проклятье.       Герой фыркнул, будто знал, о чём думает его хозяин, и запрокинул голову чуть ли не радостно.       — Кажется, Героя забавляют твои трудности.       — Ему будет очень забавно, когда я сдеру с него шкуру для нового дивана.       Артур рассмеялся:       — Пойдём уже. Солнце зайдёт, пока ты поставишь ногу в стремя.       Альфред закатил глаза и, поставив левую ногу в стремя, схватил протянутую Артуром руку и поднялся к седлу, при этом не напрягая свои раны. Признаться, Альфред был впечатлён.       — Я и не думал, что в твоих маленьких тоненьких ручках такая сила, — Альфред усмехнулся, пощупывая одну руку Артура.       Отдёрнув руку, Артур запротестовал:       — Только потому что я проявляю больше ума, чем силы, не значит, что я не держу себя в форме.       Альфред не мог сдержать хитрую ухмылку, что расплылась на его лице. Он сидел в седле прямо позади более хрупкого солдата, и эта близость уже оказывала на него своё воздействие. Он не мог сдержать своих слов.       — Хм-м, почему бы тебе не доказать мне это как-нибудь, показав? — Альфред мягко переместил руки на бёдра солдата и довольно отметил, что тот напрягся под его прикосновением. Прежде чем Артур смог что-то сказать, Альфред убрал руки и, проведя ладонями по рукам англичанина, взял поводья.       Чуть наклонившись к уху солдата, Альфред прошептал, дразня его:       — Ты кажешься подвыпившим. Пожалуй, лучше будет, если я поведу, — затем Альфред выпрямился, больше не прислоняясь к спине солдата, и лишь обвил его руками, чтобы управлять Героем.       — Чт… Я… Эй, ты убрал руку из повязки!       Альфред не мог не захихикать на это:       — Мне нравится, как ты сразу начинаешь думать о подобном.       Альфред также не мог не заметить, как уши парня залились краской, когда тот отвернулся.       Артур склонил голову и уставился на свои руки, прошептав что-то, что Альфред едва смог расслышать.       — Ещё несколько мгновений назад я думал о том, о чём совершенно не хотел думать.       Альфред вновь улыбнулся и дал команду Герою:       — Вперёд, — и легко стукнул коня по боку; они направились вперёд по грязной дороге.

***

      К тому времени, как они достигли дома Мики, Артур заметно побледнел. Как он сказал позже, приятная поездка и усталость, которой ранее он не ощущал, заставили его заснуть в объятиях Альфреда. И теперь лицо солдата могло соперничать с помидором. Тем временем, Альфред осторожно поглаживал свежий синяк на боку, куда солдат стукнул его локтем.       — Я подумал, тебе не повредит вздремнуть. Не надо так злиться из-за этого, — запротестовал Альфред, сползая с седла Героя.       — Да неужели? Я бы сказал, ты позволил мне заснуть, чтобы затем повеселиться за мой счёт. Ты никогда не думал, что я был бы против оказаться в такой ситуации? Представь, что было бы, если бы нас увидел другой солдат!       Альфред наблюдал за тем, как солдат ворчал, выхаживая перед ним взад и вперёд. Он был явно зол и смущён, и это вызывало внезапную боль.       Взяв Героя за вожжи, он подвёл его к ближайшему стойлу, чтобы привязать. При этом он не сказал ни слова, что, казалось, шокировало солдата и заставило подойти поближе к кузнецу.       — Ты вообще слушаешь меня? Если бы нас увидели, мне бы предстоял серьёзный разговор с командующим. Не говоря уже о слухах. И ты так и не объяснился. Я ожидал, что к этому моменту ты уже будешь кричать в ответ. Неужели твои травмы меняют тебя в лучшую сторону?       Альфред стиснул зубы и сжал руки в кулаки.       Только чёртовы стычки ему и нужны. Всё, что он говорит — ложь, и он это знает. Он просто слишком смущён, чтобы признаться себе в этом. Если я скажу, что он улыбался, пока спал у меня в руках, то он только сильнее разозлится и будет всё отрицать.       Наконец найдя, что сказать, Альфред выпрямился во весь рост и покосился на британца. Если что, он возьмёт вину на себя. Солдат просто был не готов признаться себе в этом.       — Возможно, я дал тебе заснуть потому, что мне нравилось обнимать тебя, — Альфред замолчал ненадолго. — Неужели в это так трудно поверить?       Как и ожидалось, его слова застали солдата врасплох, но Альфред был спасён маленьким мальчиком, выбежавшим между ними и повисшим на поясе Альфреда.       — Альфред! Ох, я так рад, что ты в порядке! Мне следовало побежать к тебе и помочь. Я мог с лёгкостью вырубить тех злодеев и заставить их перелететь через Атлантический океан к их мамочкам. В следующий раз пусть дважды подумают, как обижать нас, американцев!       Альфред погладил мальчика по голове и бросил взгляд на Артура. Мике казалось, что им не надо было переживать из-за Артура. И всё же, тот никогда не давал понять, что станет нарушать приказы. Слова Мики принадлежали повстанцу, и если бы начальство Артура стало спрашивать имена, сдал бы он их?       Альфред этого не позволит, и взгляд, которым колонист одарил солдата, он надеялся, говорил сам за себя.       — О, и Артур, тебя я тоже рад видеть! Ты позаботился о ранах Альфреда! Это так мило с твоей стороны! Никогда не думал, что красный мундир будет так добр. Моя мама начала беспокоиться, когда я рассказал ей о случившемся, и она хотела позвать к тебе доктора, но я напомнил ей о Джесси. К сожалению, это заставило её начать беспокоиться о том, найдёшь ли ты себе когда-нибудь жену и нарожаешь ли много детишек, чтобы приглядывали за кузницей. Я не думаю, что тебе это нужно, потому что ты и один неплохо справляешься, Альфред. И кроме того, у тебя есть я, я помогу! О, и Артур тоже! — Мика просиял от счастья.       Альфред не мог не улыбнуться, так как радость мальчика, как всегда, передавалась и им. Однако, выражение лица Артура было далеко не радостным. Скорее таким, что беспокоило кузнеца, и он взял Мику за плечо, чтобы подогнать к дому.       — Почему бы тебе не приготовить нам пару кусочков яблочного пирога твоей мамы? Мы скоро придём, — с улыбкой сказал Альфред мальчику. Казалось, упоминание готовки его матери было лучшим способом избавиться от мальчика на пару минут.       — Отличная идея! Мама, кстати, только закончила готовить ещё парочку! Я накрою на стол. Не задерживайтесь! — крикнул Мика и шустро побежал обратно в дом, а его крики, обращённые к матери, можно было отчётливо слышать снаружи.       Они вновь были наедине, и Альфред заметил, что непоколебимое выражение так и не покинуло лица солдата, пока тот всё так же смотрел на то место, где раньше стоял Мика. Это был взгляд полный удивления, и гнев то появлялся, то исчезал в его взгляде. О чём бы парень не думал, это лишило его дара речи, без которого британец редко обходился.       Из-за слов, которые неосознанно проронил мальчик в его компании, Альфред ожидал от солдата худшего. Никогда нельзя доверять змее, что была разрезана надвое. Она всё ещё может укусить.       Альфред подошёл на расстояние двух футов** к солдату, который продолжал смотреть в землю. Ни дрожи, ни даже его дыхание не позволяли Альфреду понять, что солдат хотя бы осознавал, где был кузнец. Это было бы угрозой, но Альфред был в ответе за Мику и его мать уже многие годы. Если до этого дойдёт, он даже прикончит солдата.       — Мальчик говорит то, что все мы чувствуем. Мы провели достаточно времени в тени британской империи. Ваш король отказывается слушать, и вам это дорого обойдётся. Мы американцы, и мы будем бороться за свою свободу. Можешь рассматривать это, как захочешь. Доложи о наших именах начальству. Я не отступлю, и если ты прячешь скрытые мотивы за этой заботливой маской, то знай… — Альфред замолчал, быстро схватив британца за подбородок, чтобы заглянуть в его зелёные глаза, и продолжил, — я убью тебя. На… или вне поля боя, вне зависимости от того, исполню ли я так твоё желание умереть. Твоя смерть не будет последней среди красных мундиров, которых я лично убью, воткнув мушкет им в кишки.       Он отпустил Артура и не мог не зарычать из-за отсутствия ответа от солдата, который должен был накричать на кузнеца за это.       Наверное, именно сейчас он уйдёт докладывать начальству.       Альфред сплюнул на землю перед ним, но его мысли вскоре начали предавать его.       И всё же, почему я сожалею из-за правды?       Тряхнув головой, чтобы прогнать непрошеные мысли, Альфред прошёл мимо молчаливого солдата и направился в дом. Пройдёт ли тот через эту дверь следом, или же нет, будет самым громким ответом.