Quartering Acts

      — Альфред! Ох, дорогой мой, прошло слишком много времени. Мика рассказал мне, что случилось. Ты просто ужасно выглядишь. О подобной жестокости надо было доложить!       Альфред вздохнул, пока мать Мики, Эмили, тщательно осматривала его раны. Она цокнула языком и неодобрительно покачала головой, увидев, как его перевязали, а затем опустила его голову на уровень своего роста, чтобы оглядеть рану на голове. За него так волновались, но в то же время сам он был безразличен к своим ранам. Пока что прошла лишь пара минут с тех пор, как он вошёл в двухэтажный домишко, но он так и не услышал знакомого звука открывающейся и захлопывающейся двери.       Был даже момент, когда он хотел выбежать на улицу, чтобы услышать успокаивающее «это не так». Что солдат, впервые столкнувшись с американцами, внезапно пришёл к выводу восстать против Империи и помочь колонистам отвоевать свободу.       И что Артур станет жить со мной.       — Ох, Эмили, всё не так плохо. Тебе просто нужно зашить эту дырку, — Альфред устроился в удобном кресле и подпёр голову рукой. Его мысли были далеки от реальности, и он не мог не считать себя жалким.       Одно лишь его выражение лица, когда я сказал о том, что чувствовал, когда он спал в моих объятиях… Каким оно было? Холодным? Выражало отвращение? Он был зол? Была ли там хоть капля нежности? Неужели он не хотел меня? Даже когда моё имя сорвалось с его губ в порыве страсти? Это ведь было моё имя.       — Прости, дорогой, я всё ещё так зла на них за то, что они с тобой сделали. Даже после того, как ты отдал им все эти прекрасно сделанные мушкеты! — ворчала женщина. — Позволь мне отойти на минутку и захватить пару вещей, чтобы подлатать тебя. Затем ты сможешь поесть свежего яблочного пирога. Он тебя точно взбодрит! — весело пролепетала она, разворачиваясь на каблуках, из-за чего её юбка несколько поднялась над лодыжками.       Альфред едва услышал, что сказала хозяйка дома, прежде чем остался совсем один в передней. Совсем один наедине со своими мыслями.       Почему я вообще позволяю этому человеку заполонять мои мысли? Он просто очередной британец, который будет бездумно следовать приказам, как и все остальные. Я просто дурак, раз думал, что могу ему доверять. Теперь он знает, что я повстанец, и вполне может доложить обо мне. И, скорее всего, за это его повысят. С чего бы ему упускать такой шанс? Он будет полным идиотом, если упустит его.       — Так, Альфред… — бодрая женщина вернулась из дальней комнаты. В руках она держала некий таз с водой, который затем поставила на небольшой комод. — Я смочила нитки и иглу спиртом, чтобы в рану не проникла инфекция. Кажется, ты поддерживал её чистоту вчера?       Альфред сначала покачал головой, но быстро кивнул, когда понял, что сказала эта женщина.       Эмили это, казалось, не убедило.       — Ну да. Что ж, тогда давай прочистим её, — сказала она с практически ехидной усмешкой, которая исчезла с её лица так же быстро, как и появилась, сменяясь мягкой улыбкой. Она взяла в руки небольшую чашечку и окунула её в таз, прежде чем вылить содержимое на рану, заставляя Альфреда зашипеть от боли и отпрянуть от жидкости.       — Чёрт возьми! Что это?!       — Виски. Только более крепкий. Он подкосит тебя, прежде чем ты успеешь заказать ещё одну пинту. А теперь наклони голову, чтобы я могла продолжить. Рана была открыта для инфекций слишком долго, — затем она достала промокшую нить из таза, и Альфред почувствовал, как его голову насильно опускают, чтобы получить больше доступа к ране.       Его голова была склонена всего несколько секунд, как он почувствовал, что пальцы женщины раздвигают его локоны, а затем укалывают кожу. Альфред резко подался назад на стуле из-за внезапной и сильной боли в районе раны.       — Чёрт возьми, Эмили!       — Ох, не будь таким ребёнком, Альфред!       — Могла бы и предупредить, что собираешься сделать это!       — И как иначе ты думаешь я смогу зашить твою рану, если не буду сжимать её концы друг с другом?       — Хотя бы предупреди меня сперва, — Альфред не мог сдержать жалобный стон во время просьбы, но всё же вернулся на место.       — Эм… Я собираюсь проткнуть кожу иголкой. И если ты снова будешь прыгать, пока я это делаю, мне придётся начать сначала.       Альфред тяжело вздохнул и кивнул, возвращаясь в ту позицию, которую ему придала Эмили пару минут назад.       На этот раз она действовала мягче, но кузнец не мог не закусывать язык, когда иголка протыкала кожу.       — Молодец. Ты уже лучше справляешься. Выдержишь ещё немного?       — Д-да, мэм.       Она улыбнулась, и на его плечо мягко опустилась ладонь. Она была тёплой и успокаивающей, и это отвлекало его от боли.       С каждым надавливанием и выдёргиванием иглы он чувствовал, как кожа в районе раны стягивается, но от этого легче ему не становилось. Тем не менее, он мог выдержать это, когда думал о том, что эта боль будет несравнима с той, которую ему придётся пережить при столкновении с британцем. Сейчас же его главной целью было выпотрошить этот невообразимый живот генеральской свиньи и смотреть на то, как его содержимое вываливается наружу. Он будет умирать медленно, и Альфред будет с наслаждением наблюдать за тем, как мужчина будет хвататься за свой живот, пытаясь удержать органы внутри, пока его жизнь будет ускользать от него, чтобы запятнать землю.       Увижу ли я Артура на том поле боя таким же? С направленной на меня пушкой и приказом открыть огонь.       — Вот и всё, дорогой, мы закончили. Должна сказать, когда пришёл твой друг и положил руку тебе на плечо, ты сразу же расслабился. Не забудь поблагодарить его.       Глаза Альфреда широко распахнулись, когда он услышал это. И он вдруг осознал. Эта рука; такая сильная и тёплая. Она поглаживала его плечо всё то время, пока он думал об убийствах. И это не могла быть рука Эмили, как он думал раньше, ведь ей нужны были обе руки, чтобы управляться с иглой. И всё же, пока он сидел там, чужая рука всё ещё была на его плече, успокаивающе поглаживая круговыми движениями.       — Мэм, благодарю за помощь Альфреду с его раной.       Он последовал за мной.       — Ох, всё в порядке, дорогой. Ты очень хорошо заботился о нём со дня нападения. Он был один так долго. Приятно видеть, что он наконец открывается людям.       — Верно, никто не должен отказываться от приятной компании.       Его прикосновение придало мне сил.       — Как бы я хотела, чтобы другие британские солдаты были похожи на тебя. Мика говорил о тебе лишь хорошее.       Прямо как когда он пошёл за мной в дождь и слякоть.       Тихий смешок.       — Ваш мальчишка — это просто нечто, правда. Боюсь, настоящий я не стою его похвал.       А затем в погребе.       — Какой скромный молодой человек. Ох, почему бы вам с Альфредом не присесть за стол? Я принесу вам по кусочку своего яблочного пирога.       К чему это всё?       — Благодарю, мэм, звучит прекрасно.       Его рука… всё ещё не сдвинулась с места.       — Отлично. Ох, и ты, пожалуй, разбуди Альфреда. Кажется, он заснул. Может, боль была слишком сильной? — взволнованно произнесла женщина.       — С ним всё будет в порядке. Думаю, глоток свежего воздуха его взбодрит.       Рука сжала его плечо.       — Хорошо, дорогой, будьте осторожны. А я позову Мику. Он опять зачем-то убежал к пляжу.       Мягкие шаги удалились сквозь заднюю дверь, оставляя за собой тишину.       Ровное дыхание и пульс.       — Я иду на улицу. Присоединяйся, если хочешь.       Рука исчезла.       Парень ушёл так же тихо и незаметно, как и пришёл. Как призрак, которого никогда там и не было.       Альфред положил ладонь себе на плечо, где ещё несколько секунд назад находилась рука Артура. Тепло, что он чувствовал, подтверждало реальность произошедшего.       Он зашёл в дом. Он последовал за мной после того, что я сказал. После того, как я вновь угрожал его жизни. Я практически умолял его побежать доложить обо мне. Так почему же?       Подняв голову, он повернулся к выходу.       Стоит ли мне последовать за ним? И что он скажет мне тогда? И скажет ли вообще что-нибудь? Может, он уже принял решение и просто ещё не осуществил его. Возможно, что он просто хочет усыпить мою бдительность.       С недовольным стоном, он быстро хлопнул ладонью по своему лицу, пытаясь очнуться. Прохладный воздух и правда пойдёт ему на пользу.       Наконец он встал, немного удивившись тому, что пошатнулся. Было ли это из-за недостатка крови или чего-то ещё?       Подойдя к двери, он взялся рукой за дверную ручку и, проглотив все сомнения, перешагнул через порог, чтобы встретиться с тем, что ожидало его на другой стороне.

***

      Сильный северный ветер чуть не сбил его с ног, как только дверь отворилась. Кузнец даже не осознавал, что вспотел, пока прохладный ветерок не начал обдувать его руки и лицо. Ветер принёс с собой запах костра откуда-то из лесу. Это помогло несколько поднять его дух и остудить его пыл, но вскоре, когда человек вышел из-за большого клёна, его вновь бросило в жар.       Солдат ничего не говорил, только лишь начал движение.       Альфред странно посмотрел на этого человека, но всё же последовал за ним. Ему было несколько не по себе из-за отсутствия оружия, но судя по внешнему виду солдата, тот также был безоружен.       Артур провёл его к небольшому деревянному домику, стоявшему поодаль от дороги и на достаточном расстоянии от дома Мики, чтобы их не услышали. Может, парень прятал нож где-то, где Альфред не мог его заметить? Это так он собирался совершить его? Бесшумное убийство.       Будет ли он прижимать меня к себе, пока я буду умирать у него на руках?       Солдат исчез из вида, завернув за угол дома. Это был момент правды. Повернёт ли кузнец за угол, чтобы встретить свою смерть? Он уже так долго хотел кинуться в объятия смерти. Но правда ли он хотел пойти этим путём?       Нет, я хотел умереть, сражаясь с британцами… но я хочу, чтобы именно Артур сделал это.       Не зная, что его ждёт, Альфред тяжело вздохнул и последовал тем же путём, что и солдат.       Он не станет защищаться. Он не станет делать абсолютно ничего.       — Ты так сильно жаждешь смерти, что добровольно идёшь с британским солдатом в подобное место, после заявления о том, что ты мятежник, — Артур повернулся к нему, приняв свою любимую позу: руки скрещены на груди, а подбородок высоко поднят. Хотя возвысится над Альфредом солдат не мог из-за разницы в росте, он всё равно пытался поддерживать видимость своей важности.       — Раз ты ещё не убил меня, думаю, обстоятельства моей смерти ещё не предрешены. Ты хочешь чего-то другого.       Улыбка расцвела на лице солдата, и он расслабился, чтобы взглянуть на Альфреда.       — Я просто хочу, чтобы ты выслушал меня.       — И надо было привести меня сюда, чтобы сделать это?       Артур покачал головой, всё ещё улыбаясь:       — А ты предпочёл бы поболтать за чашечкой чая у дороги о твоей связи с повстанцами? Может, какой-нибудь британский солдат прошёл бы мимо и помог бы мне сковать тебя.       — Удивлён, что ты до сих пор этого не сделал.       Артур вздохнул, отбросив шутливость в сторону.       — Что вообще заставило тебя думать, будто я сдам тебя, Мику и его мать своему начальству?       Альфред был изумлён тем, что этот человек может спрашивать нечто настолько очевидное.       — Ну явно не то, что ты лейтенант британской армии, посланный расквартироваться в доме колониста, чтобы докладывать Империи о любых актах неповиновения. Ты британский солдат, верно? Тот генерал назвал тебя лейтенантом Кёркландом не шутки ради. Или ты носил костюм шута, прежде чем облачиться в форму?       Ухмылка озарила лицо британца:       — Пожалуй, мне стоит носить шутовской костюм, раз уж я, дурак такой, по уши влюбился в непокорного, невоспитанного, саркастичного пьяницу-американца, да ещё и кузнеца.       Прежде чем Альфред смог осознать, что же произнёс британец, их губы сомкнулись в поцелуе, и все вопросы, мысли и беспокойства сразу же стали не важны.       Кузнец почувствовал слабость, когда столкнулся спиной со стеной здания. Солдат, заметив покорность Альфреда, воспрял духом и наклонил голову вбок, чтобы углубить поцелуй.       Альфред не мог сдержать стона, несколько приоткрыв рот и позволяя языку Артура жадно проникнуть внутрь. Поцелуй стал горячее, когда Артур прижался всем телом к Альфреду, при этом потёршись пахом о его пах. Из-за дополнительной стимуляции, их возбуждение становилось всё более очевидным.       Мысли Альфреда спутались, как только солдат коснулся своими мягкими губами его губ. Кузнец прижал Артура к себе здоровой рукой. Он надавил на поясницу парня, заставляя Артура обвить его руками за шею.       Этого он хотел? Разделить с этим человеком не только желания, продиктованные гормонами, но и проявить эмоции и чувства, что он отверг так много лет назад.       Осознание этого пробудило что-то в кузнеце, и он ужасно этого хотел.       Игнорируя неприятные ощущения в плече, кузнец высвободил руку из повязки, чтобы схватить Артура за бёдра обеими руками и одним лёгким движением сменить их позицию. Солдат не сопротивлялся, и Альфред перехватил инициативу, проталкивая свой язык в рот Артура и заставляя того застонать от возбуждения.       Стон удовольствия подстегнул Альфреда, который теперь переместил руку с бедра Артура на его пах. Солдат едва заметно подпрыгнул из-за прикосновения, но быстро принялся расстёгивать ремень и стягивать с себя штаны. Желание Альфреда лишь усилилось, как только Артур обнажился. Грубая рука Альфреда обхватила пульсирующий член британца, чтобы сделать пару пробных движений. Он тут же был вознаграждён гортанным стоном Артура, который оставил его губы в покое и уткнулся носом Альфреду в шею. Его горячее дыхание заставляло мурашки бегать по телу кузнеца.       Всё больше смелея и зная, что надо делать по предыдущему опыту, Альфред размазал предсемя Артура по пальцам и переместил их к его входу.       Британец охнул от неожиданности и крепко прижал к себе Альфреда, цепляясь за его сильную спину, но не протестуя против его действий. Он хотел этого так же сильно, как и Альфред, и то, что он толкался в руку Альфреда, который продолжал легко поглаживать его плоть, лишь усиливало это желание.       Перенимая инициативу, Альфред начал медленно проталкивать средний палец внутрь Артура, и то, как парень внезапно сжался, заставило Альфреда переместить руку с его члена на спину, чтобы успокоить солдата. Альфред знал, что это будет больно, так как он экспериментировал с молодым человеком много лет назад, прежде чем ему пришлось переехать на юг. Они всё же научились делать так, чтобы получать от этого удовольствие, и когда боль проходила, оставалось лишь чистое наслаждение.       — В-всё в порядке, Альфред.       Эти слова, произнесённые дрожащим голосом ему на ухо, заставили Альфреда продолжить, и он глубже протолкнул свой палец внутрь. Солдат застонал, когда Альфред протолкнул внутрь ещё один палец, чтобы начать растягивать узкое колечко мышц. Альфред удивился, когда британец начал двигать бёдрами, насаживаясь на его пальцы по самые костяшки.       — А ты храбрый, я признаю это.       Солдат что-то невнятно промычал, когда внутрь был добавлен третий палец, и Альфред начал двигать ими, подготавливая Артура к тому, что было ещё впереди.       И как же мы дошли до такого? Два дня, и уже признания в тех чувствах, что обычно возникают спустя несколько лет. Неужто раны в наших сердцах были столь глубоки и так отчаянно нуждались в исцелении, что мы влюбились друг в друга так запросто?       — А-Альфред… Ты… нужен мне.       Эти слова, что солдат простонал ему в шею, распалили огонь желания внутри кузнеца. Альфред быстро расстегнул свой ремень, чтобы высвободить пульсирующий член из штанов. Головка уже была влажной от возбуждения, и Альфред воспользовался этим, распределяя выделившуюся смазку по всей длине, чтобы затем было легче войти в британца.       Но вдруг он на мгновение остановился, несмотря на то, что всё внутри него кричало от желания, и перевернул солдата так, чтобы встретиться с ним взглядом. Солдат позволил это, и так и произошло. Альфред уставился в эти глубокие зелёные глаза, полные страсти и желания, а лёгкий румянец украшал щёки парня. Он тяжело дышал, и их дыхание смешивалось от такой близости.       Что-то в этом человеке было очень важно для кузнеца. Будто они были совсем одни в этом мире и для спасения нуждались друг в друге.       — Ты уверен, что хочешь этого? Сначала будет неприятно, но я постараюсь быть аккуратным.       — Не надо, — горячо зашептал Артур, уставившись Альфреду в глаза. — Я хочу знать, что это происходит на самом деле.       Глаза кузнеца наполнились влагой из-за этих слов, и вместо того, чтобы перестать терять время, он вновь накрыл губами губы Артура. Он хотел показать ему, что он здесь, он реален. Это не просто фантазия, и если он может помочь солдату начать двигаться дальше — от прошлого, что всё ещё тревожило его так сильно, он сделает это, и к чёрту всех, кто попробует им помешать.       Их губы сомкнулись в яростном поцелуе, и Альфред сжал узкие бёдра солдата, чтобы приподнять его. Артур сразу же обвил ногами бёдра кузнеца, чтобы притянуть его ближе к себе.       — Ах… Н-ничего, что ты делаешь такое? В смысле, с твоим плечом… — обеспокоенно спросил Артур в перерывах между поцелуями, сжимая пальцами волосы Альфреда.       — Да, я не чувствую сейчас ничего, кроме тебя.       По всей видимости, это был правильный ответ, так как солдат усилил хватку на бёдрах кузнеца, а их губы вновь сомкнулись в страстном поцелуе; и на этот раз уже Артур проталкивал язык в рот Альфреда.       Более ничего не волновало кузнеца, когда он приставил член к узкому колечку мышц британца, что заставило Артура глубоко вдохнуть.       — Расслабься для меня. Выдохни, когда я буду входить.       Солдат кивнул и снова уткнулся носом Альфреду в шею.       Услышав, как солдат шумно выдохнул, обдав дыханием его шею, Альфред толкнулся внутрь, и невероятные ощущения сразу овладели им.       — А-Альфред… — солдат сжал зубы, впиваясь пальцами в спину кузнеца.       Тяжело дыша, Альфред произнёс:       — Теперь… будет легче. Просто… контролируй дыхание и расслабься.       Альфред почувствовал, как британец кивнул, потёршись носом о его шею. Пытаясь вернуть самообладание, Альфред двинул бёдрами, толкаясь ещё глубже в солдата. Артур вздохнул от неожиданности, когда кузнец вошёл до упора, полностью заполняя его.       Альфред едва стоял на ногах из-за ощущения тепла, окружающего его член, как вдруг солдат потянул за тонкую ткань его рубашки.       — Двигайся… чёрт побери.       Кузнецу требовалось услышать лишь это, и он схватил Артура за бёдра, чтобы начать толкаться глубоко в него. Сперва он двигался медленно, но затем нашёл подходящий ритм.       С каждым толчком Артур довольно вздыхал, обдавая кожу Альфреда горячим дыханием. Эти тихие звуки заставляли Альфреда буквально терять голову. Но он не собирался забывать об удовольствии Артура.       — А-Артур… Я не… продержусь долго. Ты?..       — Да, тоже. Т-только не останавливайся, Альфред, — прошептал солдат, прежде чем прикусить ухо Альфреда.       Простонав, Альфред ускорил движения, теряя контроль над своими действиями, и излился глубоко в солдата.       — А-ах… А-Альфред! — простонал солдат, изливаясь Альфреду на грудь.       Кузнец не мог устоять на ногах из-за усталости. Посчитав, что сейчас им безопаснее устроиться на земле, Альфред медленно опустился вместе с солдатом вниз, упираясь в домик, чтобы было легче осуществить задуманное.       Устроившись на твёрдой поверхности, Альфред вышел и упёрся рукой о землю у головы солдата, чтобы немного приподняться. Его дыхание сбилось, и он внимательно смотрел на солдата под собой. Солдат казался менее уставшим, но потяжелевшие веки выдавали его собственное истощение.       И вдруг Альфред почувствовал, как солдат накрыл его щёку ладонью, при этом смахнув с его лица несколько слипшихся от пота блондинистых прядей. Затем лицо солдата озарила улыбка, которая сильно удивила Альфреда.       — Ч-что?       Артур улыбнулся ещё шире и вместо ответа обвил кузнеца руками за шею и притянул к себе, чтобы поцеловать. Нежно и медленно, с заботой и сопереживанием. Альфред позволил британцу осторожно обнять себя, укладываясь ему на грудь и не разрывая поцелуй при этом.       Ему не хватало этого в жизни, и именно поэтому ему было так легко принять свою смерть. Но теперь всё стало куда сложнее, и Альфред не был уверен, что он был против этого.       Прервав поцелуй, Альфред взглянул на солдата, улыбаясь:       — Надеюсь, у тебя есть какой-то волшебный план.       Артур рассмеялся:       — На самом деле, план был испорчен, как только ты ответил на первый поцелуй.       — Так ты думал, что я отвергну тебя? Ты совсем забыл о том, как я отсосал тебе вчера?       — Конечно же нет… Но у меня не было причин полагать, что у тебя есть ко мне чувства. Я думал, что тебе нужен был только секс.       — Если бы я хотел только секса, я бы просто взял тебя, нагнув тогда над наковальней, а не делал бы тебе минет.       Артур покраснел.       — Н-ну, что ж, теперь я это понимаю. Но первый поцелуй должен был помочь мне избавиться от сомнений.       — И он помог? — Альфред вопросительно изогнул бровь.       — Полагаю, что да, — Артур улыбнулся в ответ.       — Ну тогда ладно, потому что теперь, я думаю, один быть я уже не могу. Тебя не было в моих планах.       — А ты думаешь, я планировал что-либо из этого? Я был готов умереть так же сильно, как и ты.       Альфред рассмеялся.       — Из нас получается жалкий дуэт.       — Согласен.       Вновь рассмеявшись, Альфред наконец обрёл силы подняться, при этом натягивая штаны. Пока Артур тоже пытался встать, Альфред не мог не заметить, в каком ужасном состоянии была его собственная рубашка. Если они вернутся в таком виде в дом Мики, это вызовет много вопросов.       — И что прикажешь с этим делать? — спросил Альфред, тыкая пальцем в пятно спермы, которое солдат оставил на его рубашке.       Парень побагровел от смущения, увидев явное подтверждение тому, что они только что сделали. Однако, его внимание вскоре привлекла лужа.       — Сними её и окуни в ту лужу. Скажем, что ты споткнулся и упал.       Альфред недовольно зыркнул на солдата.       — Споткнулся и упал. Как не героично. Как насчёт «выключился из-за потери крови»?       — Имеет смысл, если учесть, куда вся эта кровь только что прилила, — Артур плутовато улыбнулся.       — Я так понимаю, то, что тебя трахнули в задницу, совсем не изменило твой очаровательный характер.       Артур рассмеялся.       — Могу сказать то же и о тебе. Я надеялся, что избавление от всего этого сексуального напряжения поможет тебе избавиться и от резкой смены настроения.       — Какая ещё резкая смена настроения?       — Чёрт! Как долго мы уже тут?!       Альфред перевёл взгляд на солнце, которое выглядывало из-за деревьев.       — Я бы сказал, примерно полчаса. Нам повезло, что Мика не пошёл нас искать.       — Ты прав. Испачкай свою рубашку и пойдём обратно.       Согласившись, Альфред сделал так, чтобы его рубашка выглядела ещё хуже, чем раньше, и как только Артур смог более или менее ровно идти, они оба направились обратно к маленькому домику.

***

      — Наконец-то вы вернулись! Ох… Альфред, что случилось с твоей рубашкой?       — Я…       — Он споткнулся и упал в грязную лужу на дороге. Рубашку нужно будет постирать.       Альфред недовольно глянул на Артура, но тот вёл себя так, будто не заметил этого.       — Конечно. Ты и умереть можешь в этой мокрой штуке! Сними её, и я постираю. У меня есть старые рубашки моего покойного мужа наверху, они вполне должны подойти тебе.       — Спасибо, Эмили. Ты столько сделала, я должен отплатить за твою доброту.       Эмили цыкнула на него:       — Не говори ерунды. За все эти годы ты делал для нас куда большее. Я только рада помочь тебе в ответ, дорогой.       Альфред кивнул, расстёгивая рубашку и передавая её женщине.       — Поднимайся наверх, ищи в шкафчике в комнате слева от тебя. Там должно быть что-то, что подойдёт тебе. Артур, а ты иди на кухню и садись за стол, я принесу вам обоим по куску пирога, — затем женщина исчезла в кладовке за раздвижными дверцами.       Принимая предложение женщины, Альфред поднялся наверх, желая поскорее накинуть на себя что-то. К счастью, Эмили не заметила, что его бинты всё ещё были сухими. Это бы точно не выглядело подозрительно.       Обнаружив шкафчик, он достал чистую льняную рубашку, похожую на его собственную, и обрадовался, когда она идеально села на нём. Он сделал шаг назад, чтобы взглянуть на себя в зеркало, и его внимание быстро привлёк небольшой клочок бумаги, торчавший из рамки.       Любопытство овладело им, он потянулся за бумагой и вытащил её из рамки зеркала. Обычно Альфред не был любопытной Варварой и не лез в чужие дела, но когда он заметил, что имя Эмили было выведено почерком его отца, ничто не могло его остановить. 1 Марта, 1770 года Дорогая Эмили, Боюсь, что это письмо придёт к тебе слишком поздно, когда мой план уже осуществится. В ближайшие годы Америка обретёт свободу, и я надеюсь, что ты доживёшь до того дня, когда это случится. Пожалуйста, приглядывай за Альфредом. Порой я думаю, вернётся ли он когда-либо на берег. Наверное, я слишком давил на него, заставляя перенять на себя кузницу. Кроме того, я прилагаю к письму деньги на будущее нашего Мики. Мне жаль, что меня не было в вашей с ним жизни. Я всегда буду любить тебя. Твой навеки, Джон Ф. Джонс.       Письмо выпало у него из рук и мягко приземлилось на деревянный пол у ног кузнеца.       Его руки тряслись.       Во рту у него пересохло.       Зубы стиснуты.       Руки сжаты в кулаки.       — Альфред, чем ты там занят? Помочь тебе надеть рубашку? — прозвучал голос Артура, но Альфред продолжал смотреть вперёд пустым взглядом. Мысли метались в голове, но он ничего не мог понять.       Он даже не слышал приближающихся шагов, да и голос он уже практически не слышал. Он почти не почувствовал, как его потрясли за плечо. Как и щекочущее тёплое дыхание на его лице. Его голову резко повернули в сторону, но он всё ещё ничего не чувствовал.       Неужели он планировал подставиться под пулю?       Никто не знал, кто выстрелил первый.       Мика мой брат.       — …фред. Альфред! Да что с тобой, чёрт возьми?! Ты вообще слышишь меня? Очнись, придурок! — пощёчина на другой его щеке наконец заставила кузнеца очнуться.       Моргнув, он наконец увидел Артура, который стоял прямо перед ним. На его лице было очевидно беспокойство, и он даже хмурился. Он крепко держал кузнеца, будто тот мог сбежать в любую секунду.       — Артур?       — Конечно же это я! Что за чертовщина тут творится? Ты выглядел так, будто из тебя высосали всю душу.       Альфред поднял руку, чтобы погладить ушибленную щёку, но внезапно руку перехватили.       — Боже мой, тебе что, нравится вредить себе? Ты так сильно впился ногтями в ладони, что, чёрт побери, пошла кровь!       Альфреду было всё равно. Его не волновало ничего, кроме написанного в письме.       — Садись. Позволь мне перевязать твои руки, чтобы остановить кровотечение. И вот так мне придётся проводить с тобой время постоянно?       Он едва чувствовал, как его ладони очищают и перевязывают чистыми бинтами. Кровать, на которую его усадили, прогнулась ещё сильнее, когда Артур сел рядом с кузнецом. Ещё больше неразборчивых слов, и вновь его голову повернули в сторону, чтобы он мог увидеть солдата перед собой. Солдата, с которым совсем недавно он занимался любовью в лесу, выражение лица которого было полно беспокойства.       — Альфред. Пожалуйста, поговори со мной, — Артур легко коснулся его губ своими, пытаясь получить хоть какую-то реакцию, застыл на пару секунд, а затем отстранился.       Наконец кузнец вздохнул, что заставило солдата подпрыгнуть от неожиданности.       — Альфред, расскажи мне, что случилось. Что заставило тебя так вести себя?       Ответом Альфреда послужил поворот его головы в сторону письма, которое разрушило всё, во что он верил всего несколькими предложениями.       Артур растерянно посмотрел на кузнеца, но затем подошёл к письму и подобрал его.       Он быстро пробежался по его содержимому глазами, и только посмотрев на имя внизу и переведя взгляд на Альфреда, он побледнел.       — Э-это от твоего отца?       На этот вопрос не нужен был ответ, но Альфред кивнул.       Артур подошёл к нему и вновь сел на кровать рядом, всё ещё сжимая письмо в руках.       Несколько мгновений прошло в полной тишине, пока Альфред пытался собраться и осмыслить всё это. Отчасти он надеялся, что это было глупой шуткой, но частично понимал, что это было правдой.       Облизнув пересохшие губы, Альфред наконец подал голос:       — Никто не знает, кто выстрелил первый во время Бостонской бойни. А письмо датировано двумя днями ранее этого события. Думаю, мой отец мог быть замешан в провокации колонистов в ту ночь. Возможно, именно он подтолкнул события к этой войне.       Артур ответил лишь пару мгновений спустя.       — Что ты чувствуешь по этому поводу?       Альфред наконец поднялся со своего места, чтобы занять чем-то своё тело, пока разум его был в смятении.       Что я чувствую по этому поводу? Я знал, что терпение моего отца таяло, но он всегда был так мягок. Он никогда не был похож на того, что толкнёт колонистов к поиску свободы для американцев. Но даже если и так, почему он не сказал мне об этом? И даже не оставил никакой подсказки о моих дальнейших действиях. И ещё Эмили… и Мика. Неужели он правда их сын? Это значит, что он мой брат, но даже это ничего не изменит между нами.       Альфред подпрыгнул от неожиданности, когда его схватили за руку, привлекая внимание. Взглянув на чужую руку в своей, он перевёл взгляд на Артура, уставившись ему в глаза. Умоляющие глаза, и Альфреда ранило то, что он заставляет Артура беспокоиться.       — Я не могу проявить это сейчас, но часть меня в ярости, что отец скрыл такое от меня. Его планы подтолкнуть колонистов к мятежу в секрете, его смерть, и… Мика.       — Мика твой брат.       — Мика мой брат.       — Альфред! — прозвучал голос Эмили снизу лестницы, что заставил Альфреда выбежать к ней.       — Что случилось?       — Я просто думала, может, кто-то из вас видел Мику? Его нет уже довольно долго. Я знаю, что он хотел провести время с вами обоими.       Альфред оглянулся через плечо на Артура. Лицо солдата было полно беспокойства, и он быстро подошёл к Альфреду.       Знание того, что Артур был рядом, чтобы поддержать его, вселяло в кузнеца уверенность и помогало избавиться от тревожащих его мыслей. Его отец был мёртв, и вне зависимости от того, чем он занимался, прежде чем испустить дух, более важные вещи творились с теми, кто всё ещё был жив. С теми, кем он дорожил и кого собирался защитить.       Перепрыгивая через ступеньку, Альфред спустился вниз и встал перед низкой женщиной.       — Ты сказала, он пошёл на пляж?       — Да, он ушёл собрать морские стёклышки. Думаю, он хотел подарить их тебе, Артур, — она повернулась к солдату.       Артур перевёл взгляд на Альфреда, и они пришли к молчаливому согласию.       — Мы поищем его, Эмили. Просто жди здесь. Я уверен, что он просто потерял счёт времени там.       — Спасибо, дорогой. Он всегда так хочет угодить всем. Уверена, он хотел найти самые лучшие стёклышки для тебя, — произнесла она с тёплой улыбкой, положив руку Артуру на плечо.       — Мы найдём его, мэм.       — Я знаю. Будьте осторожны, скоро будет прилив.       Нарастающее беспокойство Альфреда становилось всё более очевидным, и Артур быстрым шагом направился к двери.       — Пойдём. Мика не захочет пропустить ужин.       Слова солдата должны были успокоить Альфреда, но он знал, что Артур также хотел поскорее выйти из дома.       Альфред как можно скорее вышел через придерживаемую для него дверь, и как только он ступил за порог дома, то припустился бежать. Он не остановится, пока не увидит эту яркую улыбку… своего брата.

***

      Длинный пляж был пуст, если не учитывать редких чаек или крабов, что сновали у воды. Сорок минут назад был отлив, и сейчас вода вновь начинала прибывать. отдалённые грязевые отмели виднелись по всей бухте, и этот запах заставлял кузнеца морщиться.       Наконец Артур встал рядом с ним, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Взгляд его метался по всему пляжу, пытаясь засечь маленького мальчика.       — Мика! — прозвучал голос Альфреда, который сложил ладони рупором вокруг рта. — Мика! Время возвращаться!       Нет ответа.       — Он не мог пойти к твоему дому? Я ведь просил его позаботиться о Багрянке. Может, он направился туда?       — Возможно… Постой, что это? — что-то привлекло внимание Альфреда. Это что-то выглядело ужасно знакомым. И это заставляло его сердце затрепетать от страха.       Прежде чем Артур смог ответить, Альфред уже бежал по пляжу.       Не может быть. Не может быть, чтобы он оторвался и был вытолкнут на берег.       Альфред вбежал в воду, которая была ему по щиколотку и всё прибывала, далеко из-за линии берега. Знакомый мешочек ткани предстал перед ним, качаясь на волнах. Но что-то было не так.       Альфред упал на колени и схватил мешок, а затем начал быстро ощупывать его в поисках того, что там должно было быть.       — Ч-что случилось? — прозвучал сбивчивый голос Артура.       Альфред не отвечал. Только когда его руки коснулись небольшого мешка, он шокировано вздохнул.       Схватив мешок, он поднял его над водой, чтобы разглядеть. В этом куске мешковины не было ничего особенного, но его содержимое, которое он высыпал, практически заставило его упасть на песок.       — Морское стекло.       Маленькие гладкие разноцветные стёклышки посыпались ему на руки. Мика был здесь.       — Мика! Мика, где ты? — Альфред поднялся, и в его голосе звучал гнев, приправленный страхом из-за того, что мальчик нашёл в этом мешке.       — Альфред… — голос Артура теперь дрожал, и Альфред быстро повернулся, чтобы посмотреть туда, куда отошёл британец.       Кузнец последовал за ним, чтобы увидеть, на что тот указывал.       Посреди гладкого песка была россыпь следов лошадиных подков, которые он не заметил ранее, а также прорытый вследствие борьбы песок. Альфред повернулся, чтобы увидеть, что следы шли по всему пляжу от того места, откуда они пришли, и это было очень далеко от дома Альфреда, но недалеко от города.       — Что, ты думаешь, случилось?       Альфред поднял руку, чтобы уставиться на стёклышки, что лежали на ней. Это его нужно было винить. Мальчик наткнулся на мешок из-за отлива. Должно быть, его кладь отцепилась от своего якоря и была вытолкнута на берег во время прилива. Мушкеты пропали, как и Мика.       — Британские солдаты нашли Мику с немаркированными бронзовыми мушкетами. Контрабанду… которую я сделал собственными руками, — Альфред повернулся в сторону солдата. — Они забрали Мику по обвинению в контрабанде.