Forest

Когда утром Стайлз, взволнованный и недоспавший, находит Питера на крыльце с ноутбуком и кофе и, запинаясь и тараторя, спрашивает о полнолунии, волк лишь пожимает плечами. Непонимание и негодование тут же в мгновение ока сгущаются, будто выплескиваясь вокруг угловатого мальчишки, наивно хлопающего глазами. Мужчина не видит двигающихся густых эмоций, но чувствует их запах и про себя усмехается. Забавно. - А что? - Он отпивает с кружки и смотрит на парня снизу вверх. - Хотел с нами? - Что? - Стайлз хмурится, а затем вдруг повышает голос. - Питер! Полнолуние сегодня! В полнолуние, если ты вдруг забыл, все вы разом обращаетесь в мохнатиков и бегаете по лесу, убивая всех подряд! Так что, надеюсь, у вас найдутся цепи покрепче, потому что Неметон не сделает мне подарок, отпустив, а я не хочу умирать первым. То есть, вообще никаким, я еще слишком молод для этого, хотя, если бы я был всемирно известным музыкантом, тогда бы другое дело, но, Питер! Питер вздыхает и, отставив в сторону ноутбук и кружку с недопитым кофе, медленно становится на ноги, заставляя мальчишку нервно топтаться на месте и нетерпеливо смешно пыхтеть. - Кто тебе наговорил всех этих глупостей? - Волк как-то нежно и одновременно жалостливо смотрит на парня, растягивая губы в безмятежной полуулыбке. - Чего? - В свойственной ему манере тут же отзывается Стайлз, только потом уже воспринимая вопрос и хмурясь. - В каком смысле? То есть... - он медлит, напрягая память, следом шумно выдыхая и раздраженно притоптывая ногой. - Да не знаю я! Но это и не важно, Питер, все же это откуда-то знают, а уж ты и подавно. Вот что, для всех нужно найти цепи, да потолще. И если уж твоих детишек это еще и удержит, надеюсь, то, бог мой, для тебя нужна большая, большая и крепкая цепь! - Кто-то здесь слишком увлекся БДСМ, да? - Растягивая слова, игриво произносит мужчина, с усмешкой наблюдая за тем, как подросток приоткрывает рот и слегка краснеет от смущения и негодования вместе. - Я тут вообще-то серьезные вещи говорю! - Возмущенно взмахивает руками мальчишка. Питер в притворной раздраженности закатывает глаза. - Стайлз, детка, - парень дергается от режущего слух обращения, но молчит. - Выбрось уже из головы сказки для школьников, оберегающие непоседливых чад от безрассудных прогулок в лес. В полнолуние мы не превращаемся в кровожадных чудовищ, слепо уничтожающих все на своем пути, не убиваем беззащитных младенцев и не охотимся на людей. В стае, здоровой, разумной стае, не бывает таких проблем с самоконтролем, из-за которых волчат заковывали бы в цепи. Они знают своего альфу, быстро учатся и не душат внутреннего волка, поэтому максимум, что может произойти в полнолуние - сломанная по неосторожности лапа, которая заживет тут же. - А как же- - Слушай, Стайлз, - прерывает его Питер. - Так же, как и ты, друид, не устраиваешь массовые жертвоприношения для Неметона по праздникам, так и мы, оборотни, не нападаем на город под влиянием луны. Стайлз открывает и закрывает рот, словно передумав говорить, а затем стоит некоторое время, хмурясь и мелко кусая губу. - И откуда мне знать, что все, что ты сказал - правда? - Осторожно произносит он, щурясь. Питер просто пожимает плечами. - Можешь поверить на слово. И он заходит в дом, подобрав ноутбук и кофе. Стайлз стоит на крыльце, медленно переводя взгляд с двери на лес, зазывно шелестящий листвой, и обратно. Он знает, как проверить это. Он пойдет с ними. *** - Я сказал это просто так, - говорит Питер, наблюдая за Стайлзом, пихающим все подряд в поношенный просторный рюкзак песочного цвета. - Ну, а я воспринял всерьез, - мальчишка, кряхтя, натягивает на себя толстовку ярко-красного цвета, умудряясь запутаться в рукавах. Волк с нарочно страдальческим вздохом легко дергает за манжет и подросток тут же выпутывается. - Спасибо, - на автомате бормочет он, а затем поднимает на мужчину свои огромные карие глаза. - Неужели не возьмешь с собой? - Скажем так, я могу позволить тебе идти вместе с нами. Но развлекать тебя никто не будет, слышишь? Нашел себе забаву: ночная прогулка со стаей волков, - оборотень фыркает и скрещивает руки на груди. - Как бы не пожалел. - А чего мне жалеть-то? - Стайлз распахивает холодильник и, не глядя, бросает в свой рюкзак несколько совершенно случайных продуктов. - Сам же сказал, что безопасно. - Безопасно, - кивает волк, возвращая продукты из рюкзака не протестующего мальчишки обратно в холод. - Но придется ходить за нами всю ночь. - Что? Ходить? Я вообще-то надеялся на твою машину, эй! Питер прыскает со смеху и театрально поднимает брови. - Только меня забыл спросить, да? Я не дам тебе машину. Стайлз хнычет, точно ребенок, которому не разрешают посмотреть телевизор допоздна. - Ты забыл выключить режим папочки, ну же. Я уже водил твою драгоценную машину, если помнишь. - Тогда был другой случай. Да и там, где волки бегают, машине не развернуться. - Итак, подсчитаем, волки развивают скорость 55-60 километров в час, а учитывая ваши примочки оборотней, уверен, вы быстрее. Из этого выходит, ты предлагаешь мне носиться за вами с такой же скоростью? Прости, альфа, но я не какой-то там сверхчеловек. Питер усмехается и игнорирует вопрос, направляясь к выходу из дома и по пути стягивая футболку. Стайлз откровенно пялится, зависая на том, как мышцы перекатываются под кожей, и мучительно краснея, когда альфа ловит его взгляд. Он спешно натягивает видавшие виды кеды, в то время, пока мужчина выходит босиком, оставаясь в одних только джинсах. На лужайке перед крыльцом уже беззлобно рычат и предвкушающе клацают зубами шестеро разношерстных, неестественно огромных, действительно огромных волков и один койот, чуть поменьше остальных, но все равно мутант-переросток для своей породы. Подросток замирает, крепко сжимая пальцы на лямках рюкзака, и оббегает всех быстрым взглядом, в котором не мелькает ни грамма узнавания. Он отмечает троих с неестественно светящимися голубым глазами: двух волков и койота. У остальных глаза полыхают теплым желтым светом и Стайлз даже не знает, что ему нравится больше. Он старается выровнять дыхание. Они спускаются с крыльца, приводя волков в движение, отправляясь в лес. Звери, кажется, рады размять лапы и то один, то другой, порываются забежать вперед, но не делают это, удерживаемые еще не обратившимся альфой. Койот пробегает совсем близко к друиду, задевая его горячим боком и заглядывая в глаза, высунув язык. Стайлз завороженно улыбается, нерешительно дотрагиваясь до мягкой шерсти и оставляя руку там несколько секунд, до тех пор, пока оборотень не решает уйти чуть вперед, оставляя мальчишку. А лес, кажется, дышит во всю свою мощную грудь, впитывает холодный бодрящий свет едва только прорисовавшейся круглой луны. Деревья будто бы перешептываются между собой, шелестят бессчетными листьями и в шелесте этом слышится древний тягучий напев ветра, угадываются неизвестные, но призрачно знакомые шипящие слова, заклинающие, быть может, месяц быть теплым и мягким, а может, просто встречающие уже знакомых гостей. Сегодня лес дружелюбный, наблюдающий за ними внимательно и настороженно, но тем не менее приказывающий деревьям расступаться перед ними, траве ровно стелиться под их ногами и земле быть теплой и твердой. Несколько раз где-то в стороне мелькает широкий неровный круг срезанного священного древа Неметона, раскинувшего свои ненасытные корни не на один метр, но он не появляется им наперерез, а затем и вовсе исчезает, скрываясь за деревьями, оставляя в покое. Стайлзу кажется, он совершенно точно может узнать двух неспокойных волков, которые успевают выдрать друг у друга по паре клочков шерсти, то ли играя, что вряд ли, то ли снова не поделив какую-то мелочь. И он совершенно точно может узнать большого черного хмурого волка, чьи глаза светятся непривычным голубым цветом, и который рычит на этих двоих, разгоняя их в разные стороны, но затем с непроницаемым видом высовывает язык и одновременно мягко и ворчливо медленно проводит им по небольшой рваной ранке на плече одного из волчат, что, Стайлз точно знает, совсем не обязательно. Подросток спотыкается, едва не падая, но Питер удерживает его поперек груди, ставя на место и только щурясь и усмехаясь на немые пораженные жестикуляции мальчишки. - Все сложно, - одними губами говорит мужчина и друид прыскает со смеху. Они идут так еще некоторое время, а Стайлзу вдруг кажется, что ночь, должно быть, для оборотней безумно коротка и он решает спросить об этом у Питера, поворачиваясь как раз вовремя, чтобы, смущенно ахнув, отвернуться, преодолевая желание, словно ребенок, спрятать горящее лицо в ладошках. Он стоит, пережидая болезненный звук смещающихся костей, сопровождаемый невольным рычанием, а затем медленно оборачивается, застывая на месте. На него смотрит пара горящих кроваво-красным светом глаз, нос волка находится вровень с его подбородком и в голове у Стайлза быстро мелькает мысль, что оборотню стоит только наклонить морду, чтобы ткнуться в незащищенную тонкую шею, переламывая ее одним укусом, но на замену этой мысли приходит другая, чуть более радужная, а потом еще, и еще, и скоро в голове у подростка жужжащим роем копошится целая куча фантазий и намерений. А затем остается всего лишь одна, черная, на белом бесконечном фоне, не оставляющая больше ничего. И парень, чувствуя, как сердце бешено бьется о грудную клетку, поднимает, словно и не свою, руку с подрагивающими пальцами и с долгим трепещущим выдохом зарывается пальцами в густую темную шерсть. Он завороженно ведет рукой вниз по шее, наблюдая, как меж пальцев ложится волчий волос, и стоит там, медленно поглаживая неестественно огромного волка, пока остальные наблюдают за этой сценой, удобно устроившись на мягкой траве. А потом оборотень что-то ворчит, на секунду утыкается носом куда-то в сгиб локтя мальчишки, и отходит чуть в сторону. Стайлз моргает, невозмутимо поднимает с земли чужие джинсы, под которыми не обнаруживается нижнего белья, и так же невозмутимо пихает их неаккуратным комком в свой портфель, следом оглядывая скалящуюся стаю. Они еще смотрят друг на друга некоторое время, а потом волки прытко встают и устремляют горящие глаза к альфе, нетерпеливо топчась на месте. Питер коротко благосклонно рычит и волчата, потолкавшись, радостно срываются в лес, не обращая внимания на недовольное порыкивание Дерека, отправляющегося вслед за ними. А в следующую секунду Стайлз чувствует прикосновение горячего бока и сталкивается все с теми же алыми глазами. Волк моргает и ложится совсем у ног мальчишки, уставившись на него решительным взглядом. - Ты хочешь, - медленно выговаривает подросток, на удивление удачно контролируя свой тон и держа лицо. - Чтобы я тебя оседлал? Если волки могут смотреть осуждающе и недовольно, вместе с тем манерно приподнимая брови и усмехаясь, то Питер в этот момент смотрит именно так. А потом нетерпеливо повелительно рычит и Стайлз, чувствуя себя до смешного нелепо, нерешительно перекидывает одну ногу на другую сторону и медленно, будто боясь сломать, опускается волку на спину. Оборотень встает и мальчишка невольно вскрикивает, прижимая колени к горячим бокам зверя и слишком сильно дергая шерсть, за что зарабатывает недовольный рык. Он быстро сбивчиво шепчет извинения, затем ерзает, пододвигаясь ближе и устраиваясь так, чтобы не упасть в этот же момент, стягивает рюкзак, оставляя его на земле из-за лишнего веса и, в конце концов, с полузадушенным вздохом обхватывает волка за шею, думая, что это совсем не такая хорошая идея. - Машиной было бы лучше, - бормочет мальчишка прежде, чем альфа трогается с места, выбивая из головы все мысли. Оказывается, машиной не было бы лучше. Они быстро догоняют резвящуюся стаю, разгоняясь быстрыми большими прыжками. Стайлза подбрасывает и трясет, с каждым новым движением он все сильнее обхватывает волка руками и ногами, ослабляя хватку только после тихого предупреждающего рычания. Но через время тело привыкает к такому передвижению, вспоминая уроки верховой езды в тринадцать лет на небольшой ферме. Мальчишка вспоминает свою огромную лошадь, которую он кормил морковкой и яблоками, а взамен она была послушной ему некоторое время. Из-за этого он, смеясь, бормочет прямо в ухо альфе какую-то несусветную чушь, которой он даже не помнит, но зато ясно вспоминает, как сразу после этого он каким-то образом оказался на земле. Кататься верхом на волке оказывается потрясающе. Стайлзу кажется, что за ночь он успевает побывать на спинах у всей стаи, хотя он не уверен на счет Джексона, а еще койота, которого он боится повредить. Однако он точно знает, что проехал достаточно долго на спине большого черного волка, не прекращающего что-то по-волчьи ворчать и не отбегающего далеко от дяди, чтобы затем передать подростка ему. Парень так хорошо помнит этот момент, когда он перелазил с одной волчьей спины на другую, даже не касаясь ногами земли. Он чувствует себя каким-то волчьим принцем и, кажется, он и это тоже нашептывает на ухо альфе, но в этот раз его не скидывают на землю. А потом, в один из тех моментов, когда Стайлз гуляет пешком, немного отбиваясь от стаи и заставляя отдельные листья на деревьях скукоживаться или вырастать неестественно большими, нагнав волков, он замирает на месте, словно в ступоре. Прямо под его ногами без движения лежит мертвая тушка оленя. Голова животного соединяется с телом теперь только с помощью нескольких кусков целой шкуры и остатков мышечных тканей, перекусанные кости видно в его шее и мертвый остекленевший взгляд направлен куда-то в небо, на самом деле, но подростку кажется, что на него. Он блюет, держась за дерево, и его глаза слезятся, когда он, тяжело дыша, вытирает рукавом толстовки рот и следом запрокидывает голову, часто-часто моргая. Его голова неприятно гудит и он не сосредотачивается ни на чем, просто невидящим взглядом глядя в небо и размеренно дыша. Подросток слышит какую-то возню и хруст от смещающихся костей во время обращения, но не осмысливает это и не собирается поворачиваться на звук. Ему просто хочется продолжать стоять так вечность, может, лечь на землю когда-то, чтобы легче было разглядывать звезды, прослеживая путь от одного созвездия к другому и придумывая названия для несуществующих, чувствуя приятную прохладу леса и слушая сверчков. Но его трогает за плечо человеческая рука, заставляя обернуться, и все проходит. Он возвращается в реальность. Губы Питера в крови. - У тебя кровь, - внезапно хрипло говорит Стайлз, дотрагиваясь пальцами до уголка своих губ. - Вот здесь. Питер не вытирает рот рукой, промазывая и заставляя парня, смеясь, помочь ему, как в самых банальных мелодрамах, нет. Питер просто автоматически проводит языком по губам, слизывая кровь, точно это самое обычное дело. - Вижу, психологическая помощь тебе не так уж и нужна, - фыркает он, выглядя слишком серьезным для этого, и все еще сжимая чужое плечо. Стайлз моргает раз, второй, а затем его вдруг пробирает мелкая дрожь и ноги становятся ватными так, что он едва в состоянии и дальше стоять. Он вдруг впервые за все время пребывания здесь понимает, что окружен волками. Он, черт возьми, действительно живет в одном доме с оборотнями из древних книг и детских сказок, и он цел и невредим только потому, что так сложилось. Из города пропадали многие. Действительно, многие. И большинство из них уходило именно в лес. В стае пять из пропавших. Но их было намного больше, боже, их было так много. Стайлз заглядывает в лицо Питеру и через него смотрит не одна пара глаз, а сотни его предков, кружащих в тени возле человеческих костров, таящихся между деревьями в поисках жертв, ступающих быстрой бесшумной поступью по снегу и по траве, по горным породам, по мокрому песку и по пеплу сожженных селений. И ему кажется, что сквозь человеческие голубые глаза он видит сотни волчьих повелительно красных, теплых желтых и стальных голубых, омраченных чужой кровью. А потом он снова часто-часто моргает, сгоняя это наваждение, и видит, как Питер слегка хмурится его затянувшемуся молчанию. - Зачем это? Я про оленя, - голос друида снова звучит непривычно хриплым. - Как какой-то обряд полной луны? - Ох, Стайлз, нет, - мужчина слегка усмехается и ведет рукой вверх от плеча, укладывая ее мальчишке на горло и вызывая рой мурашек, невесомо проходясь удлинившимся когтем по нежной коже. - Это всего-лишь маленькая плата волку за твою невредимую тонкую шею. А теперь, нам нужно возвращаться в дом. До рассвета не больше получаса, вам всем следует лечь спать. Питер еще несколько долгих секунд оценивающе смотрит мальчишке в глаза, а потом, кивнув чему-то своему, отходит на пару шагов и его глаза загораются красным. Стайлз чинно зажмуривается и ждет, пока морда волка не касается его плеча, позволяя открыть глаза. И вот, он снова на спине оборотня, сжимая ногами бока и обнимая руками шею, зарываясь в густой мех. Прыжки сменяются легким бесшумным бегом, они подбирают брошенный ими же несколько часов назад рюкзак, не останавливаясь, и оказываются у большого лесного дома почти сразу после того, как небо начинает медленно светлеть, предвещая восход. Дитон приезжает на следующий день, чтобы узнать, как прошло полнолуние и научить Стайлза кельтским рунам. Гудит голова, а ветеринар оставляет тонкую книжечку в мягком переплете, как будто подростку все еще недостаточно литературы для обязательного прочтения. Они устраивают большой ужин. Оленина - главное блюдо. *** Проходит неделя или около того, а Стайлз все еще мучается с этими идиотскими рунами. Он серьезно не понимает, зачем, зачем ему нужно учить их. Может, кто-то оставляет ему рунные послания? Не-а. Тогда, может, скоро предвидится экзамен, который как раз, какое совпадение, состоит из расшифровки значений этих поистине дьявольских символов? Тоже нет. В этом случае, зачем? Стайлз действительно не понимает. Но учит. Во время большой прогулки в полнолуние он заприметил очень неплохое местечко в лесу, на самом деле. И затем, может, лес слишком благосклонен к нему, нашел его уже днем. В общем, ничего грандиозного, просто совсем маленькая полянка, закрытая ветвями деревьев от солнца, достаточно отдаленная от жилища, но не настолько, чтобы Неметон загораживал путь, быть может, опасаясь побега мальчишки. Правда, Питер все равно находил его здесь, принося бесконечные перекусы от Эрики или просто желая посмотреть на новые трюки подростка. Каждый раз это будто маленький экзамен, что хорошо помогает закреплять знания, ну, а еще чувствовать себя неловко и краснеть, когда ничего не выходит сделать. Поэтому, когда Стайлз видит между деревьев приближающегося к нему волка, он удивляется, но не слишком. Волк пепельно-серый, такой же огромный, но при свете дня выглядящий чуть меньше. Он двигается медленно, осторожно обходя деревья, но неизменно приближаясь к подростку. Его глаза красные, но будто подернутые заметной дымкой, приглушающей цвет и делающих их тусклыми. Стайлз думает, из-за дневного света. Волк подходит совсем близко. - Ну, привет, альфа, - парень бесхитростно щурится и легко улыбается, хлопая рукой по свободному от книг месту рядом с собой. - Решил побегать волком? И где мои бутерброды? Теперь ты обязан меня покатать! Стайлз улыбается шире. Волк неподвижно смотрит на него сверху вниз, а потом медленно осторожно наклоняется к его макушке и принюхивается. Подросток замирает, вдруг тяжело сглатывая и чувствуя ощутимый холодок, пробежавший по его спине, словно необъяснимое предчувствие. - Все, хватит, - напряженно посмеиваясь, отталкивает он от себя морду оборотня. - Прежде чем нюхать людей, нужно спрашивать, вот Малия у тебя хорошая девочка, ты должен поучится у нее. Волк не реагирует, просто сидя на земле и все так же, не мигая, смотря на Стайлза, а вернее, промазывая, чуть-чуть в сторону от мальчишки. Друид слегка хмурится от этого и неловко двигается в сторону. Волк рычит. А затем, когда до Стайлза медленно начинает доходить происходящее, оборотень настораживается, прислушиваясь, и прытко вскакивает на лапы. Он срывается с места, почти успевая скрыться за деревьями, когда взявшийся из ниоткуда большой бурый волк выбегает ему наперерез и вцепляется зубами в бок. Серый волк огрызается, выворачивается, рыча от боли, но убегает, оставляя в зубах другого клок своей шерсти и кусок шкуры. - Питер? - Стайлз взвизгивает совсем не по-мужски, а волк оборачивается на его голос. - Кто это, черт возьми, был?!