Что? Опять к директору?

POV Максим Ехали в машине не долго, так как жил я не так далеко от школы, думаю,минут за десять мы справились. Поднялся на свой любимый пятый этаж и остановился, пусть Юрий Николаевич за все отдувается, не хочу, чтобы на меня накинулись с расспросами типа: «Максюша, что случилось?» или «Ой Боже, мальчик мой, кто это так тебя?». Бесит. Ну наконец-таки, не прошло и полгода, дошел. Слава богу, что сумку мне нести не пришлось, спихнул все на директора. А что, сам виноват, сам напросился. - Чего стоишь. Звони. Так уж и быть, позвоню. Я жму на кнопку звонка, и сразу же из-за двери начинают слышаться крики. - Она как всегда? - Да, наверно. Вы только о том, что в машине произошло, пожалуйста, не говорите, а то она меня на домашний арест посадит. - Я и не собирался, мне в тюрьму еще рано. Юрий Николаевич улыбнулся, так приятно. На душе тепло. Не знаю почему, но мне понравились те два поцелуя, пусть после них он со мной и не разговаривал. Все же, как я мог отрицать то, что он мне нравится. Но смириться с тем, что мне нравится парень, да еще и почти на двадцать лет старше, мне будет трудно. Дверь открылась, и перед нами предстала моя мама во всей красе. Я так понимаю, она подает знаки внимания Юрию Николаевичу. Мама у меня молодая, всего тридцать пять лет. Не понимаю, как она додумалась меня в свои двадцать родить. Все же такой возраст, когда хочется гулять, а не с ребенком сидеть. - Ой. Юрий Николаевич, рада вас видеть, проходите. - Спасибо. Я самым первым забежал в квартиру. Еле снял пальто, стянул кеды и сразу же побежал в свою комнату. Главное, чтобы мама не начала пилить своим: «Как ты умудрился руку выбить? Слава богу, что Юрий Николаевич помог». Всегда этот Юрий Николаевич. Что, больше мужчин нет? Или это все любовь до гроба? Ха, как бы не так. - Мам! А у нас шоколад есть? Ну да, у меня нет ног, чтобы сходить на кухню и самому посмотреть. Зачем мне идти на кухню, когда там мама. - Сына, иди и сам поищи. Ну вот, я так и знал. А так хотелось полежать и помечтать. Так, блин. Все же я становлюсь мягким. Нужно что-то с этим делать, но сначала шоколадка. Еле сполз с кровати и медленно пошел на кухню, как же я не хотел вставать, нужно заставить маму приносить мне шоколадки сразу же в комнату, как только она их купит. Придя на кухню, я увидел маму, сидящую и пьющую чай, и взволнованного Юрия Николаевича. Еще не рассказал про руку, главное,чтобы мама сейчас не увидела. Левой рукой открыл ящик со сладостями и вырыл оттуда две шоколадки. Одну с начинкой, другую – просто горький шоколад. - Максим, а что у тебя с рукой, ну-ка покажи. Вот черт, заметила, надеюсь,отмазка подойдет. - Да так мам, ничего, я в свою комнату пойду, а ты тут пока с Юрием Николаевичем поговори. - Хорошо, Максим, иди. Фух, пронесло. Быстро бегу в свою комнату и закрываю дверь на защелку. Вытащил из компьютера штекер от массивных наушников и подключил их к плееру. Заиграла более-менее мелодичная и легкая музыка, под которую можно было лежать и думать. Думать о жизни, о мечтах. Обо всем, о чем захочется. На что будет способна больная голова. Почему я живу, зачем мне дана эта жизнь? Почему именно он запал мне в сердце? Почему не какая-нибудь девушка, а именно он? Почему такой случай приключился именно со мной, ни с кем-нибудь другим? В наушниках играет Scorpions. Хорошая группа. Открываю плитку шоколада и по маленьким кусочкам начинаю его есть. Не замечаю, как уже две обертки валяются на полу, а рука тянется к следующей, но ее нету. Думаю, чем занять руки. Все же правая не работает, а одной левой не удобно. Мне повезло и не очень в том плане, что я могу писать и левой рукой также хорошо, как и правой. В детстве я был левшой, но потом привык и стал писать правой. Так что печатать я смогу да и писать тоже. Но вот мою любимую головоломку - кубик Рубика - собрать не смогу. Плохо. А так хотелось пособирать его. Сквозь музыку слышу зов мамы: видимо, директор ушел, и теперь со мной будут говорить насчет моей руки, замечательно. Снимаю наушники и вешаю их на шею. - Да, мам. Открываю дверь и выхожу в прихожую. Направляюсь в так надоевшую мне кухню. Вхожу и выхожу обратно. Черт, как больно! Опускаю голову и иду к себе в комнату. Закрываю дверь за защелку и кое-как придвигаю к ней кресло. Не хочу их видеть. А особенно его. Как он мог, только недавно эти губы целовали меня, а теперь. Нет, я не могу даже вспоминать об этом. Почему он так поступил? Не может быть, что он просто, чтобы потокнуть мне, ответил на поцелуй, тогда в машине. Нет, не поверю. Он что-то чувствует ко мне. Но если он что-то чувствует, то почему отвечал на поцелуй моей матери, или он сам ее поцеловал? Черт, почему так много вопросов и ни единого ответа. Почему так всегда. Ненавижу себя, ненавижу свою жизнь. Вот пойду и проколю себе что-нибудь. Завтра. А то сегодня уже очень поздно, чтобы расхаживать по центрам. Он сам виноват будет. И пусть только что-нибудь скажет по этому поводу. Сам напросится. Слышу стук в дверь. Не буду открывать. Пусть поймут, как больно мне сделали. Слышу, что в замок в двери вставили ключ, - замок открылся. Но фиг вам, у меня тут еще кресло стоит. Голову обдает поток воздуха. Так, что я теперь просчитал? - Максим, это что? Новая мода, ставить кресло посреди прохода? Его холодный голос пробивает меня до самого сердца. Черт, что же он творит? - А не знаете, что врываться в чужую комнату без разрешения нельзя? - Нет, не знаю. Этот тихий шепот на ухо. Ради него я готов все простить Юрию Николаевичу…