Доктор Голубой Луны: Песнь перед смертью

- Я не… - я начинаю оправдываться, это не похоже на меня, но я в замешательстве, что тоже не свойственно. - Лгунья, - снова повторяет Русвен. – Ты предатель, убийца. Я пытаюсь встать, никто не смеет так со мной разговаривать, даже этот рыжик. Однако моя попытка встать с кровати ничем не увенчалась: и как я не заметила?! Кандалы? Нет, вы серьезно?! - Предателей должно казнить, - спокойно продолжает Русвен. Это шутка? ЧТО?! Если кто и предатель, так это де Сад. – Может быть, - словно прочитав мои мысли, говорит Русвен. – Но они сделали мне предложение, от которого я не смог отказаться. - Жениться на Доминик? – задаю я вопрос, шутя. Конечно, нет, Русвен на такое не пойдет, только не он… Ведь, так?! Я смотрю на лорда, что-то улыбка стирается с его лица, он стал серьезным, но, наконец, он решил взглянуть на меня. Его глаза… глаз, красный глаз выражает удивление. Кажется, он не был к такому готов. Он смотрит на меня, продолжает смотреть. Я опускаю ноги с кровати, хотя делаю так зря, потому что кандалы тянут мои руки назад, буквально выворачивая их, а рука моя итак еще ноет от боли, однако она уже стала не такой сильной, но все же – фиолетовый синяк украшает ее, словно размазали чернила непослушные дети, пока я спала. Улыбка вновь вернулась к Русвену. - Что за мысли, Риса? Ревность? «Еще чего!» - Отпусти меня, - произношу я тихо и спокойно, челка закрывает мне глаза. – Мы же друзья. Ты и я. - Нет, - также тихо говорит и Русвен. – Мы были ими, пока ты… - Не предала, - раздается звонкий женский голос, такой знакомый, что моя кожа покрывается мурашками. «Она?» - Ах, ты! - я снова пытаюсь вырваться из-за оков. - Лорд, а вы уверены, что она не вырвется? – спрашивает вошедшая, явно озабоченная, чем может все закончиться, если я освобожусь. Правильно, пусть боится. Я убью ее первой, тем более, что меня сейчас некому остановить - Ани нет. Я могу… «Аня!» При мысли о том, как она упала, так и не сумев выкарабкаться, у меня непроизвольно текут слезы. - А? Что с тобой? Плачешь, что не можешь освободиться, - говорит особа, запрыгивая ко мне на кровать. Русвен смотрит на меня с любопытством, такого он не видел… Нет, не видел. Я могу это сказать точно. - Аня… - еле слышно произношу я и смотрю на Русвена. – Ее ты тоже назовешь предателем… назвал бы. - Что? – Русвен поворачивается ко мне, девушка сразу же вскакивает с кровати и пытается придумать, что сказать. Это видно по тому, как забегали ее глаза. – Назвал бы? Почему ты говоришь именно «назвал»? - Господин! Быть может, Риса еще не отошла от того кошмара, что ей предстояло пережить там, на мосту? - Что произошло? – спрашивает Русвен, но его взгляд потерянный, такое я тоже не видела.– Где… - Аня? – встреваю, буквально крича ее имя. – Ее нет! - Господин… - Де Сад! - прерывает Русвен девушку, уподобляясь грому. - Я попрошу вас выйти. Немедля! - Слушаюсь, - представительница рода де Сад, еще одна, удаляется, посматривая то на меня, то на лорда. - Почему ты говоришь, что ее нет, - теперь рыжеволосый лорд обращается ко мне. – Мне сказали, что… - Ты всегда столь наивен? – прерываю его я. - Верить кому? Де Сад? Я говорю, что Ани нет, потому что… Потому что она упала в реку. С двадцатиметровой высоты… Я не смогла ее удержать… В мгновение ока я ощущаю горячий след его пальцев на своей щеке. Что он сделал? Он…Он ударил?.. Ударил меня? - Почему? Почему ты ее не удержала? – взрывается Русвен, хватая мое лицо своими длинными пальцами. – Ты клялась ей в дружбе! – ревет он. - Ты и ее предала! – он снова ударяет меня по щеке. Удар за ударом обжигают мое лицо. - Хватит! – кричу уже я, гремя тяжелыми цепями. Слышится треск. Наконец, мои руки свободны. Я встаю с кровати, напираю на Русвена, тот отходит, отступает от меня. Я хватаю его за плечи, цепи ударяются об мраморный пол, цокая. – Не смей, - грожу я ему. – Не смей меня бить! Ты не имеешь на это право! Не смей на меня кричать! Он снова ударяет меня. На этот раз сильнее, я падаю. Но падаю, потому что еще слишком слаба, ноги меня не слушают, а голова кружится. Я начинаю терять сознание, я это понимаю, поэтому делаю последний рывок, встаю на ноги, подлетаю к Русвену, хватаю его за плечи, что есть мочи. - Она бы… - уже трудно дышать. – Не позволила бы тебе… так…поступать…- я смотрю на него, на его реакцию, он слышит меня. – Ты ее предал... Обманул. - Нет, нет, нет, - медленно говорит Русвен, растягивая момент. Он хватает меня за больное плечо, сильно нажимая на место ушиба. – Предатель здесь только один, - продолжает он, прикасаясь своими губами моего уха. – Ты предала всех нас! Я снова ощущаю удар по щеке, но уже не чувствую боли, мне вообще уже все равно. В глазах уже все темнеет. Я погружаюсь в какую-то странную пучину событий – все перемешалось: воспоминания одно за другим предстают перед глазами, показывая прошлое, искажая его или недоговаривая, предоставляя мне самой обдумать каждый сделанный мною шаг, ход. Именно ход, ибо игра моя была равноправна шахматной игре, которую так любит Русвен. Русвен! Этот идеал, которым его видели светские дамы при дворе короля, этот дьявол, не побоюсь этого слова, которым кликали его все мужчины, боявшиеся его власти и авторитета. Он был двуличен, лицемерен и в то же время безупречен. Да, он безупречно играл свою роль, свою игру… И он столь безупречно продолжает ее играть. Спустя столько лет, он словно и не думает меняться, он не выходит из образа, он знает, как преподнести себя той или иной элите, народу, мещанству, крестьянам и, разумеется, персонам повыше. Его репутация, его пиар, который окружает его, говорит о нем все. Но многое люди не знаю о нем. Люди! Что могут они знать? Их жизнь течет не так, как наша, их жизнь, это лишь миг для нас, для вампиров и для других, кому дана вечность. Вечность! Если бы люди не были столь любопытны, они бы вкусили ее по полной, осознали бы, что значит вечность. Что значит греться вечно в лучах солнца, смотреть вечно на звезды и луну, любоваться вечно пейзажами, ощущать прохладу горных озер, чувствовать любовь, жить вечно с тем, кого ты полюбил и не разлюбишь. Что значит вечность для людей? Они ее ищут, но не обретают. И в этом их вина! Так же как моя в том, что я доверилась лицемеру. Не я одна. И она тоже. Я говорю о ней, об Ане. Она никогда не умела выбирать свое окружение… в которое вхожу и я. Я демон, она ангел. Как мы вообще смогли подружиться?! Наверное, говорят правду, что общие проблемы сближают и врагов. Мне трудно вообще представить, чтобы мы пару тысячелетий назад, или где-то около того, сошлись бы в дружеских объятьях. Скорее всего, была умопомрачительная драка. С ничьей. Я представляю образ Ани, такую, какую я ее помню до… до момента на мосту. Русвен прав, вообще-то, я ее предала. Я давала обещание, больше не причинять никому вреда без веских на то причин, но сорвалась из-за пустяка на де Сад. Хотя, это не пустяк. Неприязнь – она такая, она не подчиняется здравому смыслу, она идет от сердца. Коли тебе кто не нравиться, ты не будешь его терпеть ни секунды. Но я терпела, ради дружбы Ани. Но если я сорвалась, значит я потеряла дружбу, предала того, кто верил мне всегда, кому и я могла доверять, доверять свою жизнь. Если кто скажет, что нет дружбы между светом и тьмой, между ангелом и демоном, я не поверю ему, потому сама испытала знак дружбы на себе, печатью нас скрепили с Аней, и разорвать ее не сможет ни что… Не смогло бы, коли не я. Каменный мост. Кажется, я только сейчас отчетливо начала слышать шум водопада. Жалкие попытки Ани вскарабкаться обратно на мост. Ее теплая рука в моей, как лед. Ломит шею, но делаю этот поворот головы, чтобы взглянуть на нее. Она что-то говорит. Говорит без ужаса на лице, спокойно, словно это игра и она знает это. Как тогда, при дворе короля Карла I. Конечно, мы были не детьми, но резвились с ребятней. «Коли не будете как дети, не наследуете Царства Небесного.» Ее рука вырывается из моей, пальцы скользят по моей потной ладони. Почему она упала? Как она могла вообще упасть? Она?! Нет! Она же ангел! Как?! Такие сильные и могущественные создания погибают, упав с моста? Если это и действительно так, то это самая жалкая смерть, которую можно придумать для них. Я ощущаю, как что-то щекочет меня, тонкой линией проводя по щеке. Я понимаю, что это слезы. Слезы, что я потеряла подругу, настоящего друга. - Алиссандра! – чей-то голос во сне зовет меня. - Алиссандра! Я открываю глаза и передо мной стоит он, Русвен, склонив свою голову прямо к моему лицу, настолько сильно, что рыжая прядь волос спадает мне на плечо, нервно щекоча его. - Ты так проспишь все самое интересное? – шепчет он мне, прикасаясь к моей щеке рукой. Что-то холодное обдаем меня, я пытаюсь взглянуть – это всего лишь кожаная перчатка, что он натянул на свои длинные пальцы. - Что? Что может быть интересного в твоем особняке? - Бал, разумеется, - торжественно восклицает он, разводя руками. – Бал, на который ты не попадешь. Хотя у тебя есть приглашение, - он ухмыляется. – Знаешь, кто его достал? – он словно играет со мной. - Девчонка, чья сестра прислуживает тебе. - В яблочко, - отвечает он, откусывая кусок зеленого яблока, непонятно откуда взявшегося. – Доминик. Доми. Милая Доми нашла для тебя билет, а ты отблагодарила ее тем, что взорвала экипаж, заживо испепелила извозчика и тройку лошадей, – он снова откусывает яблоко. – Что лошади сделали тебе плохого? – спрашивает он, преподнося к моим губам яблоко. – Ах, защитники природы негодуют! - Я и тебя бы сожгла! С радостью, – я пытаюсь немного приподняться на кровати. – Надо было это сделать еще тогда. - Когда? Да и кто бы тебе разрешил? Аня? Я? – он звонко засмеялся. – Я бы точно тебе такого приказала не отдал. - Мне не нужны приказы от пре… - Нет, - он прикасается рукой моих губ. – Не произноси этих слов, хватит. Предатель-предатель. Я не предатель. Это ты у нас предатель. Интересно, когда Аня падала с моста, о чем она думала? - О том, что ты чудовище! Звонкий смех раздается в моих ушах. Я пытаюсь вновь освободиться из оков, что режут мне запястья. Эти цепи хоть и тонки, но режут как превосходная восточная сталь. - Динь-динь-динь, - распевает Русвен. – Хочешь уйти, как самоубийца? – он резко хватает меня за запястья. – У меня на твой счет есть грандиозные планы! - Я тронута. - Рад, что тебе нравиться. - Я не сказала, где именно я тронута. - Ахаха, я почти забыл, как любезны бывают демоны… эти маленькие демоняты, чертяги! – он снова прикасается моей щеки. – Ладно, время уже на исходе, - он встает с кровати. – Пора! Он хлопает в ладоши, и в комнату врывается маленький человечек, лысый и толстый, с безумно ярким шарфом на такой же толстой шее. Что-то знакомое. Что-то жутко знакомое. - Ты же не забыла Моро? – спрашивает Русвен, озабоченно смотря на меня. - Ты оставишь меня одну с ним? – как можно спокойно произношу я эти слова, глядя на небольшой столик, что тащит с собой Моро. - Знаю, - снова подходя ко мне, говорит Русвен. – Я бы остался, понаблюдал бы, как тебя будут резать, – в руках он держал одно из приспособлений безумного доктора. - Как этот острый скальпель будет разрезать твою белоснежную кожу, как ало-красная полоса будет тянуться от ключицы к сердцу, словно ее провели краской. Как ты будешь кричать от боли, как слезы, прозрачным бисером, будут катиться по этому милому лицу, как ты будешь умирать, возможно, на этой самой кровати, как кровь будет хлестать, когда тебе будут резать вены, артерии, когда будут использовать все инструменты с этого стола. Изучать, как бьется сердце, как дышат легкие, как мозг переваривает твои мысли. Я бы остался, милая, - он прикасается моих губ своими. Я ощущаю холодное дыхание внутри себя, его рука скользит по моей талий, поднимаясь все выше, пока я не слышу скрип кожаной перчатки прямо возле своего уха и резкую боль, он хватает меня за волосы. – Но пора начинать бал, милая Риса. Ох, у меня были такие планы! – он почти на взрыве произносит эти слова, вот-вот заплачет. – Такие планы. А ты все испортила своей жалкой ревностью и ненавистью. Еще и Аню погубила, - он снова целует меня. - Передай ей от меня, там, - он тычет в потолок и встает с кровати. Доктор уже приготовился, напялил маску и перчатки на свои пухлые маленькие пальцы. Это яркий шарф доконает меня раньше, чем его пытки! - Сколько прикажете вколоть опиума? – спрашивает Моро у Русвена. Тот смотрит на меня пристальным взглядом. - Я разрешаю тебе поиграть с ней Моро, - мило улыбаясь, отвечает Русвен. – Можешь испытать ее, я думаю, это будет полезно твоим исследованиям. Сегодня обойдемся без опиума. Пусть будет живой, когда ее разрежут. Русвен подходит к окну и смотрит в даль, мне видно, что уже стемнело на улице. Лунный свет падает на его лицо, освещая белым светом. Легкий ветерок обдувает его, волосы колышутся. Он закрывает окно. - Я уверен, что ты не будешь так громко кричать, - он разворачивается и идет к двери. – Но все же. Стоит обезопасить ситуацию. И он исчезает.