Новый альфа

      Мне страшно. Скоро полнолуние, моё первое полнолуние. А Скотт лишь написал: «Не бойся, вечером мы прикуём тебя цепями. Ты никого не убьёшь». Никого не убьёшь. Неужели МакКол думает, что я боюсь только этого? Неужели ему самому не было страшно превращаться? Неужели он забыл, каково это?       Приваливаюсь к стене какого-то дома. Вряд ли туристам показывают этот район на экскурсиях. Достаю из кармана украденные у отчима сигареты. Никотин не может мне навредить, ведь так? Подношу пачку к носу и осторожно вдыхаю. Фу. Откидываю «Camel» как можно дальше и поднимаю взгляд на небо. Скоро закат. SMS от МакКола: «Ты где? Пора». Палец на мгновение замирает над экраном. Закусываю губу. «Подтвердить». Удаление.       Бесцельно брожу по списку контактов. Несколько секунд на раздумье, и нажимаю «вызов». Длинные гудки долбят черепушку изнутри. Почти успеваю передумать.  — Да?  — Стайлз? Я могу приехать? ***  — Заходи, располагайся. Это, — мах в сторону окна, — твоё пристанище на ночь. А это — наручники.  — А они обязательно нужны? — неуверенно спрашиваю, с некой опаской рассматривая предмет в руках Стилински.  — Извини, но да. Без этого никак. Но я придумал, как сделать твоё существование этой ночью более сносным. — Достаёт вторую пару.  — Большее количество наручников должно облегчить мне жизнь? Серьёзно?  — Хэй! — ничуть не обиделся человек. — Так, может, и нет. А вот если прицепить между ними цепь, то да. Ты сможешь свободно передвигаться. Более-менее.       Скептически смотрю на него.  — И как это работает?  — Та-дам! Как тебе?  — Я сижу у тебя дома, прикованный наручниками и цепью к батарее. Я — оборотень, и скоро полнолуние. Действительно, как я?       Стайлз в ответ лишь хихикает.  — Зато ты можешь с удобством лечь. — Кивает на матрац рядом с моим временным пристанищем. Без слов и пререканий сажусь на него и закрываю глаза. И, кажется, впервые говорю в слух:  — Мне страшно.  — Знаю. Я присмотрю за тобой. Ты будешь в порядке.       Наверное, это единственное существо в Бейкон-Хилс, которое боится за меня, а не меня.  — Я всю ночь буду сидеть вот так. — С удобством устраивается на кровати. — И смотреть за тобой.  — А если я выберусь? — Не хочу об этом думать, но приходится.  — То я вырублю тебя.  — Я сильнее.  — А у меня бита. — Стилински демонстративно откидывает край одеяла, показывая деревянную рукоять. Ну, или как там она называется. — Но ты не выберешься. Проверено временем и Скоттом.       Твоё сердце сбилось с темпа. Врёшь. Скотт выбрался, не так ли? Но я поверю. В этот раз.  — Ты же не позвонишь ему? — звучит в тишине.  — Ты не хочешь, — не вопрос, констатация факта.  — Нет…       Я чувствую это. Словно жидкий огонь течёт по венам и обжигает сердце. И без того хороший слух обостряется до невообразимых пределов, зрение улучшается настолько, что кажется, будто я вижу каждую пылинку в комнате, каждую морщинку на лице Стайлза. Зубы чешутся. Разве зубы могут чесаться? Вместе с этим приходит гнев. На МакКола, сделавшего меня таким, на Хэйден, с которой я подрался в шестом классе, на человека, приковавшего меня.  — Оу, чувак, начинается. Ты чувствуешь что-нибудь?  — Странный вопрос, — рычу в ответ. Отросшие клыки ранят губы и мешают говорить. Как там Скотт говорил? Боль отрезвляет? Со всей силы прикусываю губу, чувствую кровь на подбородке. И страх, постепенно наполняющий комнату. Не мой, Стайлза. Пытаюсь держаться, но крышу совсем сносит.       Хаотично дёргаю руками, пытаясь выбраться. Наручники жгут запястья. Кажется, я вижу дым.  — Аконит. Травка такая, — говорит расслабившийся Стилински. С ненавистью смотрю на него, горло вибрирует от едва сдерживаемого рыка. Пытаюсь ещё раз, и с какой-то глухой радостью чувствую, как металл поддаётся.       Одновременно приходит страх, хочется крикнуть: «Беги!». Но волк, полностью захвативший контроль над телом, не даёт это сделать. Щелчок, и запястья свободны.       Выпущенный на волю зверь ликующе рычит и грациозно подходит к жертве.       Стайлз мгновенно вскакивает, до побелевших костяшек сжимая биту. Его зрачки расширены, радужки почти не видно. Чувствую своё превосходство. Хотя нет. Оно чувствует. То, что внутри меня. Тело напряжено, ещё чуть-чуть, и я прыгну. Волчий нюх улавливает запах металла, пороха и того самого аконита из тумбочки позади Стайлза.  — Воспользуйся им, — выплёвываю из последних сил, кивая на предмет мебели.       Вижу, как он колеблется. Держит биту одной рукой, второй на ощупь копаясь в тумбе. Поздно. Дико рыча, кидаюсь вперёд, стремясь разорвать человеку глотку. Остаётся чуть больше метра, когда Стайлз вскидывает пистолет и стреляет. Резкий взрыв, от которого закладывает уши — или мне так кажется, — и острая боль в ноге. Ещё выстрел, и руку также обожгло.       Скулю, баюкая повреждённую конечность. Рука Стилински мелко подрагивает. Расширившимися от ужаса глазами он смотрел на кровь, толчками вытекающую из раны и на оружие отца.       Яд не даёт коже срастись, кровотечение даже не замедляется. Ноги слабеют, и я падаю на колени. Заваливаюсь на бок, но Стайлз поддерживает меня за плечо. Челюсть сводит от желания укусить, но нельзя. Да и не хватит сил. Кто выключил свет?