Какая гадость - эта ваша любовь!

С утра вернулся советник, съел завтрак, запил его вином и улегся спать на кушетку в кабинете, пробормотав, что все сделал. Сострадания к нему не испытывал даже принц: через пару часов советника разбудили, вылив на него кувшин ледяной воды, и потребовали отчета. В красках-лицах-рукавицах, то есть, со всеми документами. — Все каналы контрабанды перекрыты, контрабандисты прокляты, недостающее золото в казну будет возмещено к вечеру. Назначил четырнадцать наместников в провинциях, предупредил всех, что король не потерпит неповиновения. — И мы возвращаемся к тому, с чего начали вчера разговор, — Майлих постучал по стопке пергамента, исписанного и исчерканного схемами. — Нужно начинать действовать. И начинать с Хаотиков. — Нужно как-то дать понять им, что мы готовы принять всех, — Лис задумчиво смотрел на пергаменты. — Нельзя же вестников по площадям рассылать. — Нужны шпионы-агитаторы, хотя бы… ладно, хотя бы пять человек, — Май сурово уставился на советника. — Все предоставлю, — пообещал тот. — А можно сделать… м-м-м… копии, хотя бы слабенькие и недолговечные, этого вашего Ока? Прикрытием шпионов будет личина бродячего мага, определяющего дар. — Око нельзя скопировать, в этом его уникальность, — Ледарр задумался. — Или можно… Я должен попытаться. — Три дня на все, — заметив скептический взгляд Лиса, жестко обозначил рамки Май с его же полного попустительства. — Я приступлю к работе немедленно! — А мне нужны еще советники, — решил Лис. Ледарр вздохнул. Душераздирающе. — Сир, я рекомендовал бы Нерисса и Азура. Это мои бывшие ученики, расторопны, умны и готовы принести вам клятву верности на крови и Силе. — Зовите их, — кивнул Лис. — Пускай приносят. Чем там занята леди Кей? — Леди умотала… прошу прощения, унеслась в ближайшее к Цитадели поселение — восстанавливать уничтоженные поля и сады, сир, — склонил голову советник. — Так, кто у нас там еще остался, не задействованный ни для каких целей? — По всему выходит, что только я, — хмыкнул Майлих, отрываясь от просмотра увлекательнейшего чтива — отчета мистрессы Френ о поставках продуктов. Отчет был ему вручен сегодня утром, и милейшая вампирша настоятельно рекомендовала изучить его до обеда, потому что после оного приедут крестьяне, обязанные вместо уплаты налога поставлять эти самые продукты. — Но мне нужно закончить с отчетом. Хвала богам мира, я немного понимаю в том, сколько и чего должно быть в кладовых крупного замка. — Тогда ты займешься этим, а у меня назначена очень важная встреча. Братья хотят присягнуть на верность. Не все, конечно, малая горстка… — Наемники? — брови принца сошлись на переносице. Он пару секунд думал, взвешивая все «за» и… нет, уже не думал, расстегивал крохотные — демоны бы их побрали! — пуговки привычно-черной, шелковой сорочки супруга. Потом накрыл ладонью Камень, чувствуя, как он теплеет и пульсирует под ней, словно еще одно сердце Лиса, жадно впитывая добровольно отдаваемую Силу. — Убийцы, мы предпочитаем это слово, — Лис накрыл своей ладонью ладонь супруга. — Ступай, тебе нужно разобраться с поставками еды, живые в замке заводятся как мыши в зерне. — Прикажи вампирам из охраны засесть на галерее тронного зала, — Май медлил, хотя все, что успел восстановить за ночь и утро его резерв, уже перелилось в Камень, и касаться его было необязательно. Лис кивнул, убрал его руку, застегнул сорочку. — Если селяне натащат всякой живности, то я хочу цыпленка на ужин. А еще лучше, двух. Принц улыбнулся — дурацкая улыбка, слишком живая! — и кивнул в ответ: — Хорошо, Лис, пара цыплят лично для тебя, думаю, отыщется. На какое-то время в замке воцарилась тишина, все были заняты текущими делами молодого королевства. Раньше Этрайне была всего лишь кучкой отдельных деревень и владений магов, не слишком заботившихся о том, чтобы перед кем-то отчитываться. Однако под сильной рукой единого правителя страна внезапно вспомнила старые границы провинций. Селяне не знали, как относиться к новому королю, вдруг он начнет выжимать непосильные подати, а как поднимать бунт против мага? Но, по слухам, король не требовал денег с околостоличных деревень, требовал только еду. А еще некоторые сельские маги, словно что-то почуяв в воздухе, воспрянули духом и принялись усиленно колдовать над пахотными землями. — Все равно, это не к добру, — шептались в домах. — Вот увидите, он точно только по первости такой добрый, а потом как прижмет. Но нашлись и те, кто все же решился отправить к королю посланников с одной просьбой — окоротить черного мага, живущего рядом. В составленном самым грамотным селянином письме с ужасающими ошибками повествовалось, как наглый колдун угрожает расправой и требует все больше денег на всякие закупы своего ужасного добра, а вчерась и вовсе сказал, что намерен забрать пару младенцев на свои нужды, мол, у него опыт. Деньги на портальный камень собирали всей деревней, даже прижимистый мельник вытряхнул кошель — его дочь должна была через месяц родить, а башня колдуна, вон она, торчит как пугало в бурьяне и глаза мозолит. — Угрюм, ты уж только сразу иди к королю, — напутствовали гонца. — Вот прям как только — и сразу туда. Угрюм был единственным, кто хоть как-то видел, пускай и издалека, замок Арзента, потому с письмом и скромным подношением отправили его. Подношением был гусь, самый жирный и откормленный, для свадьбы старостиного сына приготовленный, но какая тут свадьба, вон, колдун детей ждет себе на обед или куда там. Гонца перенесло именно туда, откуда он видел некогда Цитадель. Угрюм, сельский кузнец, растерянно потоптался на месте, разглядывая серую, словно от невыносимого зноя спекшуюся землю, на которой не было ни былинки, потом, приставив ладонь ко лбу, долго всматривался в чернеющую громаду замка впереди, недовольно бурча, что, вроде бы, Цитадель была куда как поменьше. Но в плетеном лукошке заорал гусь, и кузнец, вздрогнув, зашагал к замку. Следующим, что вогнало его в ступор ненадолго, был принц Майлих, азартно ругавшийся с каким-то крестьянином, попутно кусая исходящий ароматным парком свежий крендель с маком. — Ты что же, пройдоха, думаешь, я не отличаю протухшие яйца от свежих?! Или мистресса Френ их не отличает? Или, думаешь, если замок Темного Властителя, так тут одни скелеты и зомби водятся?! Еще раз, и я найду того, кто будет привозить еще теплые, только из-под кур, яйца за привилегию не платить налог! Угрюм, конечно, понятия не имел, кто этот парень в простой, но из добротной и дорогой материи, одежде, а Май, занимаясь делами, не подумал даже напялить свои регалии, изо всех украшений на нем было только обручальное кольцо — грубоватое, массивное, с королевским кровавым рубином. Но пошел кузнец именно к нему. Гусь вытянул шею и жалобно заорал, предчувствуя, что его скоро принесут в жертву. — Добрый господин, мне б с королем поговорить. Жалоба у нас, — это Угрюм даже выговорил вполне складно. Майлих окинул его любопытным взглядом, с усилием проглотил полупрожеванную булку, принял у скелета кружку с молоком, запил и кивнул: — Идем, его величество пока занят, но я выслушаю и передам ему немедленно, как освободится. Что у вас и где это — у вас? — Деревня Златоковка. Колдун у нас. Детей в жертву требует, — Угрюм протянул гуся собеседнику. Птица злобным шипением дала понять, что продаст свою жизнь очень дорого. — А это еще зачем? — Май кивнул на лукошко, не рискуя взять и даже подойти поближе — гусь умудрился пропихнуть голову через прутья своего узилища и далеко вытягивал шею, щелкая устрашающим клювом. — И какое интересное название у вашей деревни. Золотых дел мастера обитают? — Нет, кузнецы у нас испокон веков хорошие, может, вы слышали про узорчатую сталь? А это подношение, сталбыть. — Ах, во-о-от оно что? Та самая узорчатая сталь, за которую паладины Тайнхана платят золотом по весу клинка? Майлих внимательно осмотрел кузнеца, и тот сразу вспомнил, что праздничный наряд, который он, ругаясь, добывал с самого дна сундука, принадлежал еще деду и был далеко не нов. — Отдай гуся мистрессе Френ. Найдешь во дворе, такая невысокая рыжая женщина в черном. И жди там же. Принц развернулся на каблуках и унесся стремительным шагом куда-то в замок. Невысокая и рыжая оказалась вампиршей, ловко сцапала гуся и понесла куда-то, хищно облизываясь. Гусь задора не потерял, продолжал вопить и яростно клеваться. — Даже убивать жалко, — Френ перехватила длинную шею и стряхнула лукошко. — Но твоя душа успокоится, а тело станет вкусным ужином. Угрюм о судьбе птицы больше не волновался, оглядывал двор, из которого постепенно уходили крестьяне, принесшие подати. Двор как двор, в любом замке такой. Только что большущий, да выметен чисто-начисто, вон, скелет шурует метлой, убирая за деревенскими лошадками навоз. Не просто так к стенам, а в тачку. Неприметные слуги в черном, как тени, снуют туда-сюда, перетаскивая бочки и мешки, корзины и связки. Тоже вампиры, а что день на дворе — так на то на них амулеты навешены. Угрюм поежился, поняв, что остался совсем один в этом дворе, потоптался и неловко присел на ступеньку лестницы. Время шло, он смотрел на тени, перемещающиеся по двору. Из-за двери тянуло таким сытным духом съестного, что у него голодно заурчало в животе. Через пару минут выглянула опять та рыжая, мистресса, как ее там… — Поди сюда, любезный. Могу налить молока или воды, и плюшку с маком дать. Его высочество не станет прерывать церемонию, если его величество все еще занят, так что ты можешь перекусить. Угрюм угукнул и потопал к ней, молока с плюшкой отведать было б неплохо, с утра ничего в дорогу не дали, да и пока писали письмо и ловили гуся, Угрюм напяливал праздничный наряд и заговаривал кузню, гася огонь. Потом дошло, на втором глотке, аж чуть не подавился: — Его высочество?.. — Так это супруг нашего короля, да и по рождению принц. Слухи о том, что король Этрайне сватается к дочке соседского короля, даже до Златоковки дошли. Видать, король дочку пожалел, спихнул сына. — Френ! Френ, я голодная, как стая скорпикор! — в огромную кухню ворвалась дебелая девица, до ужаса похожая на того парня, как там… высочество который. — Три деревни, я с ног валюсь! Вампирша рассмеялась, покачала головой: — Сядьте, ваше высочество, а то, не приведи Тьма, в самом деле свалитесь. Сейчас найду для вас немного ветчины и хлеба. — Френ, не издевайся! Вампирша хмыкнула и поставила перед принцессой блюдо с уже зажаренным гусем. — Это все для вас, ваше высочество. — Хватит, думаю, на троих. Альбин! Маркош! В кухню ввалились еще двое, по виду — явно Темные, и явно маги — усталые, запыленные. Молодые, лет так по тридцать, может чутка побольше. — Миледи, вы спасаете наши жизни! — Жрите молча, сегодня еще две деревни на восточном направлении, — отрезала девица. Угрюм недоуменно поглядывал на всю компанию, машинально жуя уже вторую сладкую маковую плюшку. Мистресса назвала эту — «ваше высочество», сталбыть, принцесса? Та самая, что король сватал? Колечко на пальце скромненькое, но есть. Это что ж, получается, что у короля тут и муж и жена? Чудно у них тут все, но на то он и король, чтоб быть со странностью. Вот он бы свою жену с чужими мужиками, да еще и с Темными магами, в жизни бы не отпустил. Чудны дела ваши, боги. — Мистресса Френ, вы не видели того мужичка с гусем? Здравствуй, Ураганчик. А, вот ты где. Идем, — в кухню заглянул, поманил кузнеца королевский муж. Угрюм последовал за ним, вытерев рот рукавом на ходу. Думать о том, куда именно и к кому его ведут, не хотелось. И было все же любопытно — какой он, их новый король? При виде убийцы в черном Угрюм слегка замедлил шаг: вот же, мастера клинка при дворе служат. Это ж какой тогда сам правитель? Убийца же, просверлив его взглядом ярко-голубых глаз, развернулся, прошел к трону и… уселся на него. — Рассказывай. Принц замер слева от трона, опустил руку на высокую резную спинку, украшенную позолотой и рубинами. — Колдун, сталбыть, ваше величество, — Угрюм поморгал немного, но пронять кузнеца было нелегко. — Детей в жертву требует. Сперва деревню разорил. У соседей-то совсем караул, они только охотой промышляли, а откель звери, когда колдун под боком, бегут все. Мне вот хоть кузницу теперь закрывай, ковать не из чего стало, монет-то нету, а без монет что купишь. — Могу смотаться, если зачаруешь портал. Прикончу гада, проведу разведку, что и как, чем помочь, — Май склонился над мужем. — Светлые заклятия я еще не забыл. — Только будь осторожен, ладно? Неизвестно, что там за колдун. — Колдун как колдун, — слуха Угрюм не потерял. — Лич хромой в черной этой своей робе. — Лич? Хромой? — вскинулся принц. — Не понял… Это что, особенность всех личей — хромота, или эта тварь… Но я же сам его прикончил! — Возможно, какой-то осколок был припрятан в провинции, теперь он пытается возродиться. Или это другой лич, которого прадед этого вот кузнеца в сердцах молотом огрел. Но нет, не все личи хромые. — Ладно, в любом случае, я отправлюсь сегодня. Присмотрюсь, принюхаюсь, пришибу тварь и вернусь. Обещаю, — Майлих поднял руку, — буду осторожнее монашки на мокром бревне. — Я зачарую тебе два камня, отправишься вместе с кузнецом, — Лис вытянул руку, камни соткались в ладони. — Кузнец отправит тебя туда, обратно вернешься сам. — Спасибо, — Май сделал движение, словно хотел наклониться к мужу и поцеловать, но только принял из его рук портальные камни, обласкал взглядом. Потом повернулся к кузнецу: — Ступай и жди во дворе, тебя проводят. И сам спешно вышел — через дверцу за троном, поспешил в бывшие посольские покои — его броня, меч и прочее так и остались там. Угрюм ничему уже не удивлялся, провожал взглядом слуг и думал, как бы рассказать односельчанам обо всем, что видел, ведь не поверят же, скажут, что ум со страху отшибло. Когда во двор, бесшумно — хорошо зачарованные доспехи не громыхают, — спустился самый что ни на есть паладин Света, Угрюм икнул от неожиданности. Из-под поднятого забрала на него с усмешкой уставились зеленые глаза принца: — Положи ладони на камень и вспомни свою кузницу или дом. Лучше будет, если меня пока никто не увидит. Угрюм кивнул, коснулся камня. Дом у него был добротный, просторный, сработанный для большой семьи, только вот женской руки в нем не чувствовалось, да и пустовато было. Угрюм закрыл ставни, потоптался. — Молока? — Не откажусь. А потом расскажешь, что за лич, давно ли обитает, все, что знаешь. Через час неспешной беседы Майлих вытянул из кузнеца все, что тот знал, все мелочи, которые могли помочь, даже те, которым сам кузнец не придавал значения. Получалось, что лич жил тут всего лет тридцать, сперва забирал золото, чтобы покупать компоненты, а теперь, видимо, решил взяться за какой-то другой ритуал. Лич был достаточно старым, днем его никто не видел, он то ли отлеживался от волшбы, то ли строил планы, а вот ночью в башне вспыхивали огни. — Я провести туда могу, — Угрюм почесал голову. — В саму башню. Доспехи сажей измазать, так и скажу, что помощника привел, на голову слабого, ходит в доспехах, паладином себя считает. Лич не смотрит, кто тут приходит, кто уходит. А Света в вас, принц, нету, вот он и решит, что я правду говорю. Он меня все зовет, чтоб я ему ножи ковал да столы железные. — Хорошо, так и поступим. А откуда ты знаешь, что Света во мне нет? — любопытно склонил голову к плечу принц, он уже давно снял шлем и перчатки, хотя с кольчугой и остальными частями брони так и не расстался. — Ну дык… Видно же, — Угрюм растерялся. — У нас все такое видят, что кузнецы, что мельники. — Дети все Темными рождаются, или Хаотики тоже есть? — Есть, куда ж без них. Был Светлый один, так его сразу… — кузнец замолк, словно спохватившись, что болтает лишнее. — Арзент? Или ваш местный? — скрипнув зубами, уточнил Май. — Да не, тут другое дело, — кузнец не хотел говорить. — Вы уж не обессудьте, только это наше дело, не могу я говорить. — Сами удавили? Чтоб некромагам не отдавать? Пойми, я не из простого любопытства спрашиваю. Сейчас Лис… его величество заключил договор с Тайнханом, всех Светлых малышей отдают в орденские приюты. Там, конечно, воинская дисциплина, зато они выживут и будут всегда иметь кусок хлеба. — Да вы что, какая ж мать свое дитя удавит? — несказанно удивился кузнец. — Нам тут проклятий и без того вокруг хватает. — Отдали дальней родне за границей Этрайне? Если прячете здесь — ребенок умрет, сами должны понимать. — Да не умер никто пока. Мы ж клинки светлым не просто так куем, прадед мой клинки ковал, дед мой клинки ковал, меня ковать научил. А узорчатая сталь, она любую Тьму рассечет. Наставили клинков у пещеры, а опосля и… — Угрюм понял, что только что проболтался и замолк, угрюмо сопя. — Так. Умники, мать вашу! — Май схватился за голову. — Пещера эта ваша! Долго у вас ребенок в пещере просидит, вы подумали? Зверем его норным сделать решили? Угрюм развел руками: — Лет сто как так живем, никто в зверя не превратился. А почто зверем-то? Магия какая-то новая? Так мы такую и не знавали отродясь, у нас никто оборачиваться не может. — Та-а-ак. Ну-ка, выкладывай все. Без утайки, человече, боги тебя покарай, что у вас тут в Златоковке творится. Угрюм кое-как объяснил, что Светлых детей матери относят в пещеру в лесу, где живет какой-то старый-престарый колдун, который их забирает и воспитывает. Выкованная особым образом сталь не впускает Тьму. С объяснениями малограмотный в науке кузнец затруднился, только и твердил, что Тьма тому, у кого есть выкованный в Златоковке предмет, не страшна. А пещера та в глубину четыре шага, да не видать никого внутри. — Дело ясное, что дело темное. Ладно, разберемся. Вот еще что скажи, тех детей, что этот колдун забирает, вы после видели? — А как не видеть, видели, пока лич не пришел, они все раз в год являлись, а теперь опасно стало. Тридцать лет я с братьями не говорил. — Ясно. После убиения лича проведешь меня к пещере. Это не обсуждается. Я должен знать, что за хрень творится на этих землях. И, по-моему, нам пора, уже темнеет. Тащи сажу, будем делать из меня блаженное чучело. Угрюм запачкал герб сажей, махнул Майлиха ею же по носу. — В башне пока молчок, а вот еще, это прикроет, — на Майлиха накинули старую дерюгу в подпалинах, скрывшую меч и доспех. — Идем. В башню их пропустили легко, сам лич прихромал, посветил зелеными огнями в глазницах на кузнеца. — Кто это? — Ученичок придурковатый, деревом в лесу по темечку зашибло, пожалел бедолагу. Силы много, а ума — вон, паладином себя считает. — Паладином, хехехе, — лич скрипуче посмеялся. Майлих молчал, оценивал тварь. По всему выходило, что силы в том в разы меньше, нежели было у того же Арзента, он должен был справиться в одиночку. Однако он не знал, насколько сильны будут его заклятия сейчас. Радовало только то, что резерв полон, после того, как поделился Силой с Камнем, восстановление прошло просто мгновенно, особенно после обильного завтрака. Руки Майлиха что-то коснулось, когда лич отвернулся. Угрюм подсовывал ему… детский оберег в виде меча. Принц кивнул, принимая маленькую подвеску и пряча ее за пазуху. По опыту знал — такие вещи работают лучше, если касаются живого тела. Холодный металл согрелся и словно влип в кожу где-то напротив сердца. — Когда разродится эта ваша… мельникова дочка? — проскрипел лич. — И когда ты, наконец, выкуешь мне набор ножей? — Ну дык, того, как бы, оно же все как-то так, — развел руками Угрюм. — Само как-то будет. Майлих коснулся плеча кузнеца, знаками показал: «падай и откатывайся к стене». Тянуть дольше не имело смысла, главное, оградить кузнеца от выплеска некро-энергии, когда тварь будет подыхать. А потом все закрутилось безумным хороводом: короткое заклятье щита, самого мощного, что он знал и умел — на Угрюма, его же — на себя, Благословение — на меч, впитывающий заклятье и разгорающийся яростным белым огнем. Лич взревел и метнул заклинание иссушения в паладина, ударив неожиданно сильно, видимо, впрямь был достаточно древним. Майлих успел только выставить перед собой Сферу Отрицания, та дала такие нужные мгновения, чтобы выкрикнуть Благодать Маихары и броситься в лобовую атаку. Поддержки со стороны у него не было, так что оставалось только уповать на собственные силы. Удар костлявой руки был сопоставим разве что с ударом тарана. — Решили меня прикончить? Даже Арзенту в свое время это не удалось! А ведь я его всему научил! Я! «Мне крышка», — подумал Май, но губы сами выговаривали краткие, веками отточенные формулы, вычерпывая Силу, а руки поднимали и поднимали тяжелеющий меч. А потом в груди что-то трепыхнулось, стало рваться на волю, пока из-под доспеха не выскользнул маленький оберег-меч, замерцал, а затем впился в бок колдуну, заставив заклинание того сорваться. — Что? — лич в ярости стал рвать мантию, пытаясь добраться до оберега, застрявшего в ребрах. — Что ты такое? Майлих обрушил удар на его череп, объятый пламенем меч разрубил лича до тазовых костей, воспламеняя все на своем пути. Принц припечатал сверху еще и Яростью Брисс, добивая. Высвободившаяся волна энергии ударила вверх, рассеиваясь в воздухе. Май пошатнулся, опустил меч, чувствуя, как наливается болью явно сломанная рука, ребра, как жжет грудь там, где был оберег. Опустился на одно колено, справедливее было сказать — рухнул. Угрюм поднял его, поволок прочь из башни, опасаясь, что та вот-вот развалится. Опасения оправдались — стоило им выйти, как башня рухнула, складываясь в себя. Что там было, в лабораториях некромага, Майлих не знал, но это что-то рвануло, только не наружу, а внутрь, всасывая в воронку Тьмы все, даже камни. Через короткое время на месте башни осталась только ямина в камне — с оплавленными краями, словно в скалу врыли стеклянную миску. — Не сильно поранились, принц? — Заживет, — хрипло пробормотал Май. — Колодец есть? Помоги добраться и снять доспехи. Угрюм доволок его до колодца, стащил доспех. — Крови вроде не видать. — У него же не было меча, — хмыкнул принц. На поверку, рука оказалась не сломанной, хотя кость наверняка треснула — запястье опухало на глазах, наливалось синевой. Вот ребра — да, два точно, дышать и двигаться было больно до огненных мошек перед глазами. — Ладно… Придется вернуться в Цитадель. Но как только меня подлечат, явлюсь снова. Предупреди того мага, что я хотел бы с ним пообщаться. И… спасибо. Если б не твой оберег, тварь бы меня прикончила. — А как ж без оберега против такой-то твари? Вам спасибо, что заступились за подданных. Теперь, может, снова кузницу открою. — Откроешь, откроешь. До встречи, кузнец, — Май сжал портальный камень, представив почему-то супружескую спальню, а не кабинет Лиса, двор или тронный зал. В спальне никого не было, только в углу стоял навытяжку скелет, поставленный на случай срочных приказов, мало ли, король захочет в три часа утра испить молока с маком. — Позови Лиса, — прохрипел принц, не удержавшись на ногах и хватаясь за столбик балдахина, чтобы не рухнуть на кровать и не сместить и без того сдвинувшиеся осколки ребер. — Лекаря нужно звать, а не меня, — Лис появился из воздуха, сразу же подсунул супругу шарик из воска с травами. — Рассасывай. — Я не к лекарю обещал вернуться, а к тебе, — криво ухмыльнулся Майлих, сунул шарик за щеку. — А воспользоваться заклинаниями паладинов и вылечиться? — Лис… сил просто нет. — Отлично, тогда просто ложись, я попробую исцелить тебя чистой силой магии. Майлих позволил себе, наконец, лечь, сцепив зубы, выдохнул. — Если что, потом попрошу Кей, чтоб поправила. Она умеет. Лис постарался представить, как срастается все сломанное, направил силу Камня. Как ни странно, это помогло. Когда он стянул со своего принца остатки доспехов, штаны и все остальное, о поединке с личом напоминал только ожог на груди в виде маленького меча, и тот уже затянулся розоватой кожей. — Какой странный у тебя символ, — Лис потрогал его. — Откуда? — А вот это, мой дорогой супруг, отдельная история. Впрочем, если прикажешь принести ужин сюда, я расскажу тебе все по порядку. Заинтересованный Лис распорядился насчет ужина. — Кстати, там были цыплята. Такие нежные, такие сочные, м-м-м, совсем маленькие, мясо просто растаяло. Мы с Френ съели парочку. Май только порадовался, что муж начинает находить прелесть в обычной человеческой пище. Этак совсем вернется в нормальное состояние, а не превратится в ту мороженую рыбу, которую он увидел, впервые переступив порог Цитадели. — Итак, Златоковка. Это, мой драгоценный супруг, твое золотое дно. Практически в прямом смысле слова — за мечи, выкованные умельцами из этой деревни, паладины всего просвещенного мира будут платить золотом по весу готового изделия. Потому что только эти мечи способны «разрубить Тьму». — Разрубить Тьму? А что это означает? — Лис налил себе воды. — То, что я сказал. Узорчатая сталь — не просто булат, способный разрезать упавшую на острие шерстинку и плывущее по воде перышко, и без зазубринки рассечь закованного в сталь человека от плеча до паха. Что-то тамошние кузнецы такое в этот булат вплетают еще на стадии варки, что любое изделие из него — хоть нож, хоть наперсток — будет обжигать задумавшего зло. Заметь, не просто Темного — иначе они бы сами с ним не работали, потому как все сплошь слабенькие маги Тьмы, а Темного, склонившегося ко злу. — Нужно прибрать эту деревню под крыло. Помочь с рудой для выплавки и все такое. Я хочу дверные ручки из их стали. — Там еще какая-то странность, я не успел разобраться. В деревне рождаются Светлые. Но ни Арзенту, ни тамошнему личу, кстати, судя по его воплям — едва ли не наставнику оного, детей не отдавали в последние сто лет точно. Их прятали в какой-то странной пещере, огражденной этой самой узорчатой сталью, где их воспитывал какой-то неизвестный старик-маг. Судя по тому, что я успел вытянуть из кузнеца, пещерка не простая, как бы не стационарный природный портал. — Как любопытно. Отправимся туда вместе, когда закончим ужин. Хочу посмотреть своими глазами на эту сталь, пещеру и деревню. — Лис, может, завтра? Одного я тебя не пущу, а у меня все-таки не так много сил, чтобы вскакивать и тащиться обратно. — Хорошо, давай завтра, — согласился король. — Советник смог изготовить копии Ока, мы их испробовали. Нашли среди слуг одного Светлого, ума не приложу, как его никто не опознал раньше. Кричал что-то про оберег, который дала мать. — Стоп! Где он? — вскинулся Майлих, забыв обо всем, даже о собственной слабости. — В темнице, я пока не могу решить, что с ним делать. Вреда он не причинил, но Светлый в моем замке? Еще и тот, кто сумел спрятаться… А если в следующий раз это будет убийца с таким же оберегом? — Свяжи его клятвой, если он служит тебе уже два года, или сколько там? То пусть служит и дальше. А вопрос с убийцами решаем: вставить копии Ока в каждую дверь на уровне глаз, чтобы видеть сразу. Запитать от обычных рунных кругов, собирающих Силу из пространства. — Это помощник повара, — кисло буркнул Лис. — Делает ягодные десерты для Ледарра. Допросить хочешь? — Да. Значит, новичок, помощники у твоего скелета появились буквально считанные дни назад. И мне интересно, не один ли это из тех неучтенных Светлых из Златоковки? — Узнаю, — Лис поднялся. — Кстати, он успел приготовить свежий пирог с лесными ягодами и сахарной пудрой. Он как-то делает так, что тесто пропитывается их соком. Хочешь кусочек? — Если только с тобой вместе, — усмехнулся Майлих. — Ладно, съедим пирог вместе. После допроса. — Подожди, я оденусь. Май бы с радостью искупался для начала, но Лис вряд ли согласен был ждать. Пришлось натягивать чистый костюм так, на вспотевшее и высохшее тело. Но вскоре он был готов. В темнице сидел рыжий веснушчатый парень, с испугом глядя на вошедших. — Я ничего не замышлял, ваше величество, я вам клянусь. Мне просто нужно было место повара. — Где ты родился? — рявкнул Майлих в самых лучших традициях паладинов, подавляя и дезориентируя жертву. — В д-деревне З-златоковка, вашмилость. Это на западе, около гор. — Что и требовалось доказать. Оберег на нем? Покажи, — снова командный рык. — К-к-кольцо, — парень протянул руку. Снимать тонкое колечко из легко узнаваемой узорчатой стали принц не стал — без него парню в средоточии Темных земель придет очень болезненный и быстрый конец. — Итак, рассказывай: что за маг прячет Светлых, рожденных в Златоковке и ее окрестностях, и куда ведет пещера. — Я поклялся, что я не расскажу. Это тайное убежище. Без него нам бы пришлось умереть. — Мы все равно завтра отправимся туда, просто или с мечами наголо, или же с помощью для жителей. — Нам не нужна помощь. У нас свой город, там хорошо живется. У нас все есть. — А вокруг города — неприступное кольцо гор, непроходимое ни в одну сторону, — чуть насмешливо сощурился Майлих, глаза стали холодными, как лед. — И если перекрыть пещеру, то есть, стационарный портал, никто оттуда не выйдет. Я знаю, где этот город. И находится он на территории Этрайне, то есть, формально, это тоже территория королевства, которая должна подчиняться законам Этрайне. — Вам нечего там делать. Это наш дом. И принести туда Тьму означает все погубить. — Мальчик, никто не собирается уничтожать единственный кусочек Света на Темных землях. Это же выход, Л… ваше величество — не отдавать собственных подданных в Тайнхан! — Нужно посмотреть на город. Если там и впрямь принимают Светлых, будем отдавать детей туда. В приютах неуютно. — Отправим туда Клема? Он не принесет Тьму, — Майлих глазами указал на выход и уже за пределами камеры, после того, как захлопнулась дверь, отрезая все звуки, добавил: — а еще, как очень глазастый художник с отменной памятью, сумеет рассмотреть все и рассказать нам. — Хорошо, это отличная идея. И передаст письмо, — согласился Лис. — Выпустите повара, пускай продолжает готовить, — кивнул он страже. — После кровной клятвы, — вполголоса напомнил Майлих. — Иди, я сейчас подойду. Прикажи принести тот пирог и молоко к нему. Принц поплелся в спальню, по пути истребовав у пойманного в коридоре вампира и кувшин молока, и пирог. Все принесли как раз к моменту, когда явился Лис. — Может, сперва искупаемся? А то с полным желудком это чревато, а пирог большой. И так пахнет… — Я только за, — Май первым принялся раздеваться. — Я попробовал парк, пока тебя не было, мне понравилось, там столько лабиринтов, а еще места для рощ и озер. И в саду теперь плавают живые рыбы и смотрят на меня с недоумением. — Я рад, что тебе понравилось, Лис. Очень рад, — усмехнулся принц, утаскивая его в купальню и помогая избавиться от остатков одежды. — Там будут красивые деревья, водопады и каскады озер. — Шпионы отправились в Тайнхан, прибыл груз золота для казны. Я полчаса в нем барахтался… Обожаю деньги. Май заткнул его поцелуем. Сегодня ночью, когда он думал, что не вернется из Златоковки, единственной связной мыслью помимо заклятий было сожаление, что так и не поцеловал мужа на прощание. Идиот, какая ему разница была, увидит кузнец этот поцелуй или нет? Лис с охотой отвечал на этот поцелуй. Приятный полумрак, теплая вода, супруг рядом — романтично. Когда руки Мая стали уже не просто придерживать, а ласкать, подбираясь к самым чувствительным местечкам, он не отследил — было слишком хорошо. Потом Майлих и вовсе скользнул ниже в воду, зацеловывая его целиком, очутился между раздвинутых колен, приподнимая под ягодицы и начиная по всей видимости понравившуюся игру «доведи Темного Властителя до оргазма». Темный Властитель на милость бывшего паладина, а ныне полного Нейтрала сдался с удовольствием. Майлих смелел, как отметил Лис, действовал все более уверенно. Припомнилась собственная, так и оставшаяся непроизнесенной шутка, когда паладины отправлялись убивать Арзента. Может быть, она и исполнится… когда-нибудь? Может, не так скоро, как хотелось бы… Лис оборвал свою мысль, даже замер на мгновение: «Хотелось бы?» Очередная волна удовольствия вымела и эту коротенькую мыслишку, поднялась, затапливая. — Исполнил долг каждого Темного, — лениво произнес Лис позднее, нежась в объятиях супруга. — Развратил паладина. — Не-е-ет, — хмыкнул Май, потерся носом о его щеку. — Разврат — это когда трахаются направо и налево с кем попало. А я ласкаю своего супруга, какой же это разврат? — Да, ты прав, нужно развращать тебя еще усерднее. Чтобы все ваши паладинские нормы морали летели куда-нибудь в Великую Бездну. — Тебе нужно было делать это до свадьбы, Лис, — рассмеялся Майлих. — Теперь уже поздно. Верность только одному, в жизни, смерти и посмертии, помнишь? — Помню. Но вдвоем тоже можно неплохо развлечься, когда-нибудь покажу тебе, как именно. Расскажи, что вообще делают короли? Я слышал о балах и охотах, о всяких торжественных ужинах, но не представляю, на кого тут охотиться и кто вообще явится на бал. — Знаешь, я никогда не любил бессмысленную жестокость и бессмысленное веселье, — вздохнув, признался Майлих. — Охота — это первое, балы — это второе. Но… без них твой двор сочтут пресным, скучным и это понизит твои позиции на международной арене. Так что будут охоты, а вот на кого… Можно использовать специфику репутации и выставлять в качестве загонного зверя скелеты ланей и оленей, поднятых крысоволков и прочую нежить. Или же отложить охоты до того момента, как в окрестных землях появится достаточно крупного и мелкого зверья. Или устраивать охоты в горах, там много хищников, но дамам будет неудобно и неинтересно. Балы… Что ж, с этим легче, но и труднее одновременно. А впрочем, если потрудиться и привлечь Клема и Кей, мы сможем придумать что-то, что станет изюминкой твоих приемов. — Насколько помню, на охоте полагается есть дичь, а глодать кости скелетов вряд ли будет интересно. Может, создать долину для охоты? Одну долину населить лесом и зверьем вполне можно. И поляну в центре для шатров и готовки. Я как-то… охотился во время королевской охоты, видел такое. — Долину… если внизу, за плато с парком… Там, вроде бы, есть река, от которой будут питаться каскады и озера парка? Значит, деревья вполне реально вырастить. Но не за год, Лис, даже сила Хаоса не сможет дорастить лес до взрослого состояния за год. Три-четыре года. — Хотя бы так, но будет нормальный охотничий загон. — Мы все сделаем, Лис. Обещаю — мы все сделаем вместе. Сказано это было уже сонным голосом, и через минуту Майлих уже спал, крепко обнимая супруга. А вот от Лисарита сон сбежал, заставляя напряженно мыслить, пытаться понять, с чего вдруг его заклятый враг — а ведь какие-то две недели назад Майлих именно врагом и был, — так переменился? Только ли сорванные узы Света и принесенная клятва виноваты? Они, конечно, тоже повинны — Лис расслабился, зная, что его не предадут и не ударят в спину, стал относиться лучше, опять же, родных паладина спас. Но объяснить то, что произошло утром, ни клятва, ни все прочее не могло. Не вписывалось это, никак, никаким боком-раком-попереком! Почему, почему Май напитал его Камень своей силой до отказа, буквально приказал выставить оцепление из вампиров в зале? И ведь не зря — парочка особо ушлых и особо тупых убийц попыталась, да… Сейчас они, конечно, будут служить, верно и не рассуждая. Остальные вроде бы прониклись и ничего не планируют. Но почему простая клятва, не закрепленная подчинением, так действует? Ответа на эти вопросы он пока не знал. Пока. Но он обязательно дознается.