Какая гадость - эта ваша любовь!

Время в Цитадели летело незаметно и стремительно, особенно сейчас, когда навалилось столько дел, что только успевай поворачиваться. Пронеслась осень, пришла суровая в этих краях зима. Настолько суровая, что даже скелеты замерзали, выходя расчищать от снежных заносов двор замка. Большую часть времени живые проводили либо у каминов, либо в постели. Неудивительно, что к весне Кейрис призналась, что беременна. — Сейчас принесу Око, — сказал Лис. — Думаешь, оно сумеет увидеть, кто у нее родится? — усомнился Майлих, увязавшись следом. За все прошедшее время он ни разу не видел сокровищницы своего супруга, было любопытно. И проблему с короной решить надо было бы, потому что о ней напрочь забыли оба, а вспомнилось только сейчас. — Конечно, это новая жизнь. Сокровищница напоминала поляну, золотые нескончаемые реки окаймляли россыпи камней и небрежно раскиданных украшений. Драгоценное оружие висело по стенам густо, словно листья на дереве. — Какой барда-а-ак, — восхищенно присвистнул Майлих. — Небось, даже не считано? Ты похож на легендарного дракона среди всего этого золота. Смотри, как тебе этот венец? Он раскопал среди монет явно старинный, потускневший от времени, с наполовину выпавшими камнями, обруч, все достоинства которого заключались в удивительно тонкой филиграни на зубцах. — Если подобрать сюда новые камни, отполировать и отчистить, будет очень красивая корона. — Май, выбери сам, ты знаешь, что я ничего не понимаю в таком. Он красивый. Это все, что я могу сказать. — Ладно, а ты можешь отделить зерна от плевел, в смысле, камни от золота? Лис шевельнул пальцами, камни из короны упали вниз. — Я имел в виду, вообще. В сокровищнице. — Тогда нужен пустой сундук… А, вот этот подойдет. В сундук с треском хлынул поток радуги, свет факелов раздробился на разноцветных гранях. Май склонился над этим богатством, поворошил, потребовал мужа пред свои светлы очи и принялся выискивать нужного оттенка сапфиры и бериллы. Несколько алмазов, и черных, и обычных, отложил сразу, потом нашел рубин размером с перепелиное яйцо, подумал и тоже отложил — все-таки, королевский камень, да и кольца обручальные у них с рубинами. Наконец, набрав достаточно примерно равноценных камней, подобрал с полу шкатулку, ссыпал в нее все это богатство и поставил сверху венец. — Идем? — Да, я забрал Око, так что готов. И что будем делать, если там Светлый? — Отправим Вайорета наместником в Белую Долину, а Кей — вместе с мужем. Все равно на время беременности, а потом пока дитя не подрастет, чтобы отнять его от груди, она бесполезна, придется отдуваться за нее мне. Око мигнуло и залилось Светом. — Отлично… А я-то думал, куда же спряталась четвертая Сила в этом семействе, — Ледарр отчего-то обрадовался. Лис воспринял новость довольно спокойно, видимо, внутри уже пережил такой вариант. А Майлих почему-то расхохотался и долго не мог успокоиться. — Май, что с тобой? — Первенец! Ты знаешь, почему никогда не женят и не выдают замуж вторых и последующих детей в королевских семьях раньше, чем у Наследника родится первенец? — Потому что первенец всегда Светлый, а ваш старший братец не женат. О, какой сюрприз его ожидает… — Верно. И ребенок Кей — законный Наследник Тайнхана. — Ледарр, обдумайте этот казус, составьте послание королю Тайнхана с соболезнованиями, а также можете начать менять границы на картах. — А пока наследник у нас еще только в проекте, — жестко припечатал Майлих, сощурившись, — спрятать Кейрис жизненно необходимо. Хотя только идиот может решить, что, убив нерожденного Светлого первенца, получится родить еще одного. Но я не доверяю отцу. И старшему брату — тоже. — Белая Долина. Чтобы туда попасть, придется сперва попасть в Этрайне, затем найти пещеру, потом пробраться внутрь… — Об этом я и говорил, — кивнул Май. — Приказывай, мой дорогой супруг. — Вы двое, собирайте вещи. Май, ты проследишь за их безопасностью по дороге. Ледарр, отмените письмо, потянем время до рождения ребенка. Перемещать беременную портальным камнем было нельзя, так что пришлось им отправляться в Белую Долину обычным путем — до Златоковок, а там через пещеру и стационарный портал, который перемещал так же, как некогда найденный Лисом портал в разрушенной башне, которым паладины прошли в Цитадель Арзента — мягко, без рывков и непредсказуемых эффектов. Выехали, как только просохли дороги, с внушительной охраной из вампиров. На территории Этрайне нападать никто бы не рискнул, не нашлось таких идиотов, но перестраховывались все. А на той стороне портала встречал Тарис, старый маг, управлявший Долиной. — Что-то случилось? — сразу встревожился он. — Миледи Кейрис беременна, ее ребенок родится Светлым. Его величество отправил милорда Вайорета наместником Долины, он надеется, что вы поможете ему освоиться и станете хорошим советником, — с вежливым полупоклоном сообщил принц. — О, это несомненно. Идемте, миледи, милорд наместник. Май обнял сестру, сжал руку ее супругу. — Берегите ее, как зеницу ока. Тот кивнул: — С ней ничего не случится, пока я рядом. Принц еще несколько минут стоял у устья пещеры, глядя, как уезжает Кейрис, окинул взглядом прекрасный светлый городок, построенный теми, кого Тарису удалось спасти за сто лет, потом вернулся в Златоковки. Расспросил кузнеца и старосту, записал, что нужно, чтобы в деревне снова начали ковать узорчатую сталь, пообещал, что обо всем договорится и активировал портальный камень, за который взялись все вампиры охраны. — Как все прошло? — Лис сидел в тронном зале. Вернее, сидел около трона на ступенях и чем-то занимался, ковыряя завитушки на подлокотниках. — Спокойно, сдал Кей и ее мужа на руки Тарису, приказал беречь, как зеницу ока, научить Вайорета всему, что должен знать наместник. И скучал все две недели, — Майлих подошел, сел за спиной, обнимая и лишая возможности шевельнуться. — Мне тебя тоже не хватало. Занялся от скуки троном, вернее, механизмами ловушек. — И что ты уже напридумывал? Или это творение предыдущего хозяина? — Май не торопился его отпускать, только отвел с шеи косу и трогал губами кусочек свободной от волос и не прикрытой кружевами кожи. — Нет, Арзент вообще трона не имел. Это я тут королем притворяюсь. Кстати, мне кое-что прислали… — Лис наслаждался лаской. — Хочешь посмотреть? — М-м-м… позже, если можно. Сейчас мне больше всего хочется вытянуть ноги в горячей воде, отмыться от двух недель в седле, а потом сгрести тебя в охапку и завалиться в постель. — Тогда идем в купальни, — согласился Лис. Отмыв мужа, в процессе изрядно расплескав воду, потому как Мая клонило в сон, и он принялся дурачиться и щекотаться, чтобы не уснуть, а потом это как-то незаметно перетекло в ласки, так что из бассейна купальни оба выбрались удовлетворенные и с сонной поволокой в глазах, упали в постель. Любимой позой для сна или легкой дремы, уже определившейся за более чем полгода супружества, была та, где Майлих прижимал к себе мужа, развернувшегося спиной, и утыкался носом в его волосы. Лису это нравилось, потому что за спиной чувствовалось тепло и надежная защита, прикрывающая ее. А еще это было просто приятно. Он даже позволил себе подремать, хотя для сна было не время — едва миновал полдень. Но Маю следовало дать отдохнуть, и тревожить его, выбираясь из объятий, не хотелось. Первым проснулся желудок Майлиха, потом и он сам. Уже успевший подняться, одеться и приказать подавать обед, Лис, посмеиваясь, смотрел, как он потягивается. — Чувствуется, что тебе хорошо. А тут уже еду принесли, не хочешь кусок хлеба? — И глоток воды, пожалуйста, — Майлих состроил умоляющее выражение лица. — Я подумаю. Иди сюда. — Предлагаешь мне есть голышом? — усмехнулся принц, впрочем, стеснение к нему так и не пришло. Кого тут стесняться: мужа или Черепушку? — Впервые слышу, что для еды нужна одежда, — сам Лис сидел в одних штанах. Спорить Май не стал, устроился на кровати с другой стороны от поставленного на покрывало переносного столика, потянул носом: — М-м-м, мясо! — Да, сейчас у нас много еды, есть какие-то овощи. А послезавтра прибывают послы, наконец-то, все решено. — О. Кто прислал? Наверняка, первыми подсуетились роммийцы. Уттарим и Коратан тоже не упустят своего. — Да все разом прибывают, с трех сторон. Я в панике, — Лис отправил в рот кусок мяса. — А что Тайнхан? Король Кейлих предпочитает сунуть голову в песок? — И молчать, что-то невразумительно блея в письмах. Шпионы говорят, что во дворце полная анархия. Старая королева больна, наследника никто не видел трезвым вот уже два месяца. — Странно… Чтобы Тайшер пил? — изумился Май. — Да еще и не просыхая? — А что ему еще делать? Война с соседями опустошает Тайнхан, на границы совершаются набеги, множество подданных покинуло королевство, перебравшись в Этрайне. И только мне Ледарр запрещает вредить Тайнхану. Как будто это лоскутное одеяло, разодранное на части еще и заговорами герцогов, пострадает от пары отрядов нежити. — А что возьмут твои отряды, кроме голодных крестьянских деревень? — усмехнулся Май. — Однако… я несколько разочарован. Может, попытаться вставить мозги братцу? Ребенку Кей нужна будет не разоренная сварами и войнами земля, а приличное королевство. — Оставь, — махнул рукой Лис. — Пускай сменят династию, отстроят королевство заново. А там внезапно выяснится наличие законного претендента на престол. — Как скажешь, Лис, — Майлих согласно наклонил голову, оставив на время вопросы большой политики и занявшись обедом вплотную. Приходилось еще следить, чтобы и Лисарит ел как следует, не оставляя на тарелках ничего. Он почти вернул себе былую форму, как считал Май, по крайней мере, ребра и кости таза больше не выпирали из-под кожи, о скулы нельзя было порезаться, да и щеки теперь можно было так назвать, в общем, теперь у короля Лисарита было привычное телосложение, а не теловычитание. Они продолжали время от времени тренировки во владении мечом, но дела зачастую не позволяли выкроить даже пару часов. — Ничего, у тебя для махания тяжелым дрыном есть я, — говорил Май. — Ты у меня вообще для многого есть, — соглашался Лис. Пожалуй, только для одного он супруга берег — кроме ласк, ничего больше Майлиху не доставалось. А ведь Лис даже не каждый раз, когда Май кончал, собирал его семя, хотя в лаборатории под заклятиями остановленного времени скопилось уже порядочно колбочек с драгоценным компонентом. Крови вот все еще не было. — Кстати, завтра наступает перелом года (прим. автора — ровно двухсотый день года, половина всего цикла), не хочешь отметить его как-нибудь по-особенному? — Лис посмотрел на супруга. — У тебя есть предложения? Я бы, честно говоря, провел весь день с тобой, — Май усмехнулся, — потому что уже с послезавтрашнего дня у нас такая возможность будет появляться демонски редко. — Да, я бы предложил отправиться в леса Тайнхана. Проведем ночь на поляне возле костра. — Почему бы и нет. Возьмем плащи и одеяло, вспомним походную жизнь. — Ночь, звезды, прохладная весенняя ночь, звуки в кустах… — Разбойнички, которые к костру из тех кустов вышарятся, — расхохотался Май. — Мне их заранее жаль. Зато будут послушные солдаты, которые будут нас охранять всю ночь. — Согласен, завтра отправимся туда, куда ты захочешь, — Май дотянулся до него, поцеловал. — А теперь, раз уж мы оба пообедали, показывай, что там тебе такое привезли. — Это совершенно бесполезные вещи, не знаю, зачем они вообще нужны, но твой братец вцепился в них как пес в кость. «Бесполезными» оказались роскошные яркие ковры. — Не сказал бы, что это бесполезное, вспомни зиму, и как ругался, вставая с постели, потому что ковер на полу тонкий, и ноги как льдом обжигало. А ведь это ферадские ковры, я прав? У них свой, особенный рисунок и обережные знаки по краям. Значит, мастерицы Ферада прислали подношение? Им что-то нужно? — Да, защиту от лесных зверей. Ледарр послал пару отрядов. — Чудесно. Представь, как загорятся глаза уттаримского посла, если постелить в предназначенных ему покоях такой ковер. Эти восточные сибариты обожают все яркое, а тут — абсолютно новая вещь, значит, есть шанс на торговлю. В Уттариме продаются красители для шерсти и шелка. — Они прислали четыре ковра, можно затребовать еще. И корона тоже готова. — О! Я могу полюбоваться? — у Майлиха загорелись глаза, все-таки, сам отбирал для короны камни, сам спорил с братом по поводу эскиза короны и рычал на ювелира. — Конечно, идем. Хочешь ковер в нашу спальню? Принц подумал, окинул взглядом привычное уже убранство комнаты, покачал головой: — Только если это будет ковер на заказ, подходящий подо все остальное. Хочу, чтобы на нем были вытканы созвездия Чаши и Дракона. — А почему именно такие? — Потому что я родился в то время года, когда Чаша сияет в зените, а ты — под звездами Дракона. Так ведь? — Наверное. Да, я уверен, что тогда. Отправлю послание мастерицам. Майлиху в принципе не требовалось подтверждения, он и так знал, когда родился его супруг — вытряс из Ледарра ритуал, который помогал это определить. Жаль только что поздно — ночь рождения Лисарита к тому времени прошла. Но он рассчитывал, что следующую отпразднует с ним так, как полагается. — А вот корона, — Лис протянул мужу ларец. Тот откинул крышку, вынул отчищенный, отполированный, мягко сияющий всеми гранями камней и золотой филигранью венец, восхищенно повертел его и отложил. А потом взялся распускать косу Лисарита. Хотелось посмотреть, как будет выглядеть старинное золото короны на вольном золоте его волос. Так и вышло, что он короновал супруга, потому что это было первое в жизни Лиса возложение королевского венца на его голову. — Она не теряется у меня в волосах? Вместо ответа Майлих превратил одну стену в зеркало — научился у самого Лиса. — Ты — самый красивый из королей, что я видел в жизни. Лис любовался короной, которая была темнее его волос, потому красиво выделялась. — У тебя безупречный вкус, Май. — Спасибо. А еще ему нравилось, что Майлих принимает заслуженные похвалы без глупого смущения. — Как думаешь, с парадным королевским облачением мастерицы Фран справятся за два дня? Это должно быть что-то, отличное от твоих обычных одежд. Багровый плащ с мехом черных соболей, например. — Ее швеи справятся и за день. Или я прибегну к силе Камня. — Значит, против таких цветов ты ничего не имеешь? — уточнил Майлих. — Нет, это должно быть красиво, если ты так говоришь. — У меня, можно сказать, шкурный интерес, мой супруг должен быть прекраснее всех, затмевать послов, а ты можешь быть уверен: эти сволочи прибудут на вручение верительных грамот в самых изысканных нарядах, увешанные драгоценностями, словно деревце Девы Брисс на солнцестояние. — Когда много драгоценностей — это плохо. Разве это красиво, сверкать и переливаться? — Нет, но есть определенный набор драгоценных регалий, которые король обязан надевать в торжественные моменты. Корона у тебя уже есть, цепь я, уж прости мне самодеятельность, заказал ювелиру тогда же, когда и корону, и она должна быть уже готова, но я приказал не говорить тебе. Хотел сделать сюрприз. Еще нужна королевская печать, это перстень с гербом, но герб придумывать нужно с нуля, а я в геральдике не слишком силен. — Я тоже. Но у меня есть универсальный ответ на любую проблему в королевстве. Ледарр! Советник явился немедленно, уяснил, что от него требуется, задумался. — Сир, я тоже не силен в геральдике. Этим занимаются герольды, посвятившие всю свою жизнь изучению малейших нюансов этой тонкой науки. Думаю, мы могли бы нанять такого мастера. Их услуги дороги, но дело того стоит, ведь ваш герб будет вскоре знать весь просвещенный мир. — Займитесь, наша казна ведь это позволяет… — И поторопитесь, советник, — добавил Майлих. — И поторопите мастера. Пусть лучше получит в два раза больше запрошенного, но эскиз должен быть готов не позднее чем завтра, потому что сам герб должен висеть в тронном зале уже послезавтра. — Все сделаю, — ответил уже привычной фразой Ледарр. Иногда он готов был сам себя проклясть за то, что сунулся в советники, но затем вспоминал, что имеет множество привилегий, доступ к сокровищнице, участвует в строительстве и развитии королевства, и смирялся. Ошейник чужой воли на Силе, конечно, неприятно, но… если все делать правильно — далеко не смертельно. А он собирался прожить еще долго, любопытно было, до чего умудрится дойти эта парочка: бывший паладин, Нейтрал и самый что ни на есть Темный, король, живой артефакт и убийца. И был еще один аргумент в пользу того, что быть советником здорово: его покои находились рядом с покоями принца Клема. Прошедшее с момента прибытия молодого художника время сблизило их, особенно, те моменты, которые советник урывал для того, чтобы позировать принцу Клемату. Тот требовал от модели только неподвижно сидеть, говорить было возможно, а Клем умел разговорить собеседника, да так, что уразумевший это Ледарр остро позавидовал тому, что в штате его шпионов нет такого мастера. Однако таких моментов было слишком мало, по мнению Ледарра. И теперь опять дела, приемы и балы. — Я надеюсь, вы будете их посещать, принц? Иначе мы никогда не увидимся, — спросил он художника буквально вчера. — А вы хотели бы меня видеть? — мягкая улыбка озарила лицо Клема, заставила его глаза сиять, притягивая взгляд. Он сделал пару осторожных шагов к своей цели, которую так тяжело было приручить, но понемногу, аккуратно, медленно… У него не было впереди вечности, хотелось получить хоть капельку счастья перед тем, как остаться в одиночестве со своими картинами, красками и старостью. — Конечно. Вы будете напоминать мне, что в мире есть хоть что-то кроме круговорота обязанностей. — Тогда я просто должен являться на каждый бал и прием, чтобы разбавить вам рутину скучнейших дел, — еще шажок, между ними расстояние протянутой руки, достаточно потянуться навстречу друг другу, сделать полшага… Клем не торопился, хотя от одной мысли о том, что когда-нибудь коснется этих твердых на вид губ, ощутит прикосновение коротких усов и бородки, почувствует на плечах властные чужие руки, у него подкашивались колени, и приходилось облизывать сохнущие губы. — Вы правы, принц, вы мне обязаны. Я ведь такая терпеливая модель, так вознаградите меня за покорность, — Ледарр улыбался. — Какую награду предпочитает герой? — Клем снова облизнулся, прекрасно зная, как выглядит это со стороны. — А что обычно герои получают во всех легендах? Поцелуй прекрасной принцессы, конечно же. Со скидкой на пол. — Можно скидывать принцессу на что-то более мягкое, нежели пол? — пошутил принц, сделал последний шаг, наклоняясь над все еще сидящим в кресле, в котором позировал, советником. Его пальцы были в краске, и обнять лицо Ледарра не получилось бы, но это было не важно. Он очутился сидящим на коленях мага, и его слишком крепко держали, чтобы обмануться в том, что поцелуй — не насмешка над глупым принцем. — Теперь мне стало еще легче переносить скорый прием послов, — решил Ледарр, не отпуская Клема. Тот немного поерзал, с холодком внутри замечая, как разгораются глаза советника. Так, наверное, светится напоенная заклятьем сталь — светлеет. — Вы уверены в том, что вам легче? Клем наплевал на то, что на одежде Ледарра останутся следы краски, сжал его плечи, почти касаясь лбом его лба. — В определенной мере я испытываю напряжение, — со смешком пробормотал советник. Клем придвинулся ближе, хотя вычурное парадное кресло плохо подходило для такого, но теперь Ледарр мог чувствовать, что напряжение испытывает не один он. — Я мог бы помочь вам? — ему все еще удавалось сохранять ровный тон, хотя за выражение лица он не мог поручиться. — Смею надеяться, — Ледарр телепортировался к себе вместе с Клемом, ювелирно точно приземлившись прямо на кровать. У принца подрагивали пальцы, когда расстегивал золотую булавку, скалывающую кружевной ворот, растягивал шнуровку сорочки, оставляя Ледарру возможность снять камзол и жилет. Сам он в мастерской работал в простой полотняной сорочке, изредка накидывая меховую душегрею, если было совсем холодно, так что разоблачать его было недолго. Когда они оба оказались без одежды, Ледарр задернул полог кровати, оставляя их в закрытом со всех сторон пространстве, куда никто не посмеет явиться. Клемат был ему за это благодарен. Как и за осторожность в ласках, и за масло с нежным запахом миндаля. Ледарр не был его первым любовником, но свой первый раз Клем вспоминать не любил и постарался накрепко забыть. Слишком больно он тогда обжегся — юный глупец, заика, которого взяли в постель даже не из жалости, а проиграв пари. Ледарр был другим, наверное, он бы даже на заикание наплевал. Или нет? Клем не хотел знать об этом. И был безумно благодарен Лису, который убрал причину спазмов в горле Клема. Теперь он мог вести беседы с тем, в кого был влюблен, плести тонкие паутинки интереса, чтобы удержать его чуть подольше. Он, в конце концов, мог выстонать его имя на пике удовольствия. — Скоро прибудут послы, у меня будет слишком много дел, — с сожалением сообщил Ледарр. — Но не по ночам же? — улыбнулся Клем. — Ночами беспокойные живые предпочитают отдыхать. Или устраивать заговоры, но не в самом же начале своей посольской карьеры. — А перепутать соседние двери несложно, так ведь? — Вы очень проницательны, милорд, — Клемат наградил его легким поцелуем. Нужно было уходить, он знал, что у советника масса дел, и это небольшое безумие может аукнуться ему тем, что чего-то он сделать не успеет. Ледарр проводил его взглядом, полным сожаления. Жаль, что было дано так немного времени. — Ледарр! — Да лечу я, лечу, ваше неугомонное величество! И вот — поручение, на которое придется потратить два последних более-менее свободных дня. Ха, если б они еще были свободными в самом деле! Но… все это нужно, все, каждая мелочь. Ледарр прихватил из сокровищницы внушительный кошель с деньгами и отправился в Уттарим — там можно было отыскать независимых мастеров геральдики. Жаль, что ночью вернуться не выйдет. Нужно еще нанять советников, все-таки пара помощников потолковее не помешает, раскидать все задания на них, освободить себе хотя бы ночь. Он отдавал себе отчет в том, что попался в ловушку красивых глаз и ласковой улыбки. Но приманкой в ней все же был ум молодого человека, и ради подобного он сам готов был захлопнуть дверцу ловушки.