Какая гадость - эта ваша любовь!

Утро было… просто было. Они проснулись одновременно, и одновременно же открыли глаза. Клемат медленно заливался румянцем, осознавая, что почти лежит на советнике, сорочка неприлично задралась до самого пояса. Когда ее не было — не было и смущения. — Доброе утро, — Ледарр улыбнулся. — Доброе, милорд. Вам удобно? — смущение потихоньку уходило, Клемат поерзал, сел на бедрах Ледарра, рассматривая его так внимательно, словно собирался написать портрет. — Не очень, а вам? — А вот мне — вполне удобно. Вам помочь? Рубаху принялись расшнуровывать, в карих глазах блестели искры смеха. — Да… Мне очень нужна ваша помощь, — Ледарр смотрел на него не отрываясь. — Вы проживете со мной долгую и счастливую жизнь в пару тысяч лет? — Но я не маг, милорд, мне вряд ли будет подвластен столь долгий период времени… — Я маг, мне он подвластен, — Ледарр смотрел, не отрывая взгляда. — И вы согласны терпеть рядом такого как я? Все это время? — Я ведь уже предложил. — Хорошо, я согласен, — Клем, наклонившись, целомудренно «клюнул» его в щеку, вспомнив, что не умывался, и вообще, наверняка растрепан, а на лице — отпечаток подушки или еще что-нибудь такое же, смутился снова. — Ледарр! — пролетело по Цитадели. — До вечера, мой цветок, — советник аккуратно переложил принца на постель. Чего ему стоило остаться спокойным, сдержать рвущееся с языка проклятье или ругательство! — Советник, я приду выцарапать вас из загребущих ручек его величества, если вы не явитесь до полуночи! — Уповаю только на вас в спасении, — Ледарр приводил себя в порядок заклинаниями. — И приходите на обед, специально для вас попрошу повара приготовить земляничный десерт. — Думаю, что на обед его величество все-таки прервется. Непременно вас разыщу, — Ледарр поклонился и телепортировался к королю. Клемат со стоном зарылся лицом в подушку, пытаясь понять: вправду ли он только что согласился… на что? Или это приснилось, и вообще, он все еще спит? В комнате пахло чем-то неуловимо-сладковатым, он снова сел, потом выбрался из переворошенной постели и увидел это: огромный куст с гроздьями кремово-белых цветов. Как же он… Ах да, клематис*. Вот почему Ледарр называл его цветком. Клем рассмеялся. Ледарр, ах, советник-советник, единственный, кто додумался сопоставить его имя и название цветка. После матушки, конечно. А еще он предложил остаться с ним. Неужели Клем ему и впрямь так нужен? Утро прошло для несчастного принца под знаком этого вопроса, завтрак не лез в горло, он попросил принести теплого молока в оранжерею и сбежал в свое убежище, как называл этот обособленный уголок. Там ему стало немного легче, он смог обдумать все и принять решение. Отступать от единожды данного слова было не в привычках принца. Он дал свое согласие, следовательно, он должен поставить в известность хотя бы брата и его супруга, ведь сейчас он относится к Дому Ночной Тени. Лис был занят чем-то с Ледарром, а вот брата на разговор позвать вышло почти сразу. — Советник сделал мне предложение. — И каков твой ответ? — глаза Майлиха тревожно замерцали, он слегка нахмурился, взял брата за руки, внимательно глядя на него. — Я хочу согласиться. Май немного помолчал, обдумывая это. — Заключим помолвку на год. Я постараюсь освободить советника от некоторой части его дел, чтобы вы могли больше времени проводить вдвоем. Через год, если ваше решение останется неизменным, будет свадьба. — Он сделал мне не такое предложение. Он предложил провести ритуал… Чтобы я жил дольше. — То есть, — Майлих прищурился, глаза полыхнули, — он собирается подарить тебе долгую жизнь, но при этом продолжать делать вид, что вы друг другу чужие? — Нет, мы спим вместе, почти каждую ночь. А еще он подарил мне цветущий клематис. — Клем, братец… — иногда Майлиху хотелось то ли обнять старшего, то ли постучать ему по лбу, чтобы голова заработала, не сердце. — Я, конечно, рад за вас, но есть правила приличия, преступать которые не позволено даже принцам крови. — Я больше не в Тайнхане, если ты забыл. — Я не забыл. Смена места жительства не значит, что здесь будет иначе. — И я не принц крови, по крови я отношения к Дому Ночной Тени не имею. — Ты мой брат по крови. А я — принц-консорт, — вздохнул Май. — Зачем ты говоришь глупости, Клем? Ты не хочешь брака? Хорошо, тогда зачем ты пришел ко мне? Я не должен вмешиваться? — Я хочу брак, но если надавить на Ледарра… Он может и не предложить. — Я не стану давить. Или ты думаешь, я — враг тебе? — Клематис очень красивый. Приходи посмотреть, — сменил тему Клем. — Обязательно, братец. Как только закончу во-о-он с ними, — он кивнул на выходящее во двор Цитадели окно. Во дворе толпились «гонцы» вроде прошлогоднего Угрюма. — А что им всем нужно? — Кому что. Кому-то помощь, кому-то — суд. Клем кивнул и ушел к себе. Его дело — рисовать портреты и пейзажи, украшать Цитадель и ни во что не вмешиваться. Поговорить с советником Майлих не спешил. Сначала он хотел обсудить это с мужем. Вдруг у Лиса на советника возникли другие планы? Однако встретиться с королем вышло лишь после приема жалоб от крестьян, обеда с послами, на котором ничего толком обсуждать было нельзя. А после обеда приехала леди Селена. — Добрый день, — она поклонилась всем присутствующим. Майлих обрадовался: Наставница королев почти не изменилась за те годы, что прошли с их последней встречи, и опала не заставила эту статную седовласую леди потерять осанку или уверенность. — Приветствуем вас, миледи. Женщина вручила свои верительные грамоты вампиру-распорядителю, тот, поднявшись на тронное возвышение, с поклоном передал их королю. — Ваше величество, ваше высочество, от имени и по поручению моей королевы я приношу глубочайшие извинения за действия своей предшественницы и прошу принять дар королевы Айделы. Слуги вносили изукрашенные серебром, золотом, янтарем и речным жемчугом седла, уздечки, попоны. А на дворе ржали коратанские лошади: вороной и рыжий жеребцы, предназначенные для короля и его консорта, караковая, соловая и чалая кобылицы — для принца Клемата, принцессы Кейрис и ее супруга. Лис вопросительно глянул на супруга, ожидая его вердикта: все ли прилично преподнесено. Май коротко кивнул: на сей раз было все верно, и посол не морщила нос, видя двух мужчин на тронном возвышении, не хваталась за клинки при виде сопровождения. — Приветствуем вас в Этрайне, леди Селена. Надеюсь, что теперь отношения между нашими странами будут теплыми. — Я искренне хотела бы этого и сделаю все возможное, чтобы так и было, — женщина снова поклонилась. — Вас проводят в предназначенные вам покои, отдохните. Думаю, мы увидимся завтра на обеде. После того, как посол ушла, Лис поманил супруга за собой, намереваясь провести несколько часов в его обществе. Майлих последовал за ним. — Пойдем, посмотрим на лошадей? Теперь-то они наши. — Идем, — смотреть на лошадей Лис был не против. Кони переступали копытами в денниках и жевали овес. — И какой из них мой? — уточнил король. — А любой из жеребцов, — усмехнулся Май, — рыжий или вороной, выбирай. — Вороной, а то тебя точно примут за воплощение Тьмы. — Ну, — Май со смешком пожал плечами, — для короля Кейлиха, к примеру, так и есть. Но раз вороной твой, то рыжик — мой. Эй, кто там! Принесите морковки! Кто-то из слуг-вампиров тут же кинулся на кухню и вскоре вернулся с прошлогодней морковкой, нарезанной кусками. — Угости своего красавца, Лис. И дай ему имя. — Полночь, я неоригинален, — Лис сунул в зубы коню морковку, животное с опаской отдернуло голову, фыркнув. — Не так, драгоценный, не надо совать, положи на ладонь, он возьмет сам. Как когда-то в начале тренировок с мечом, Майлих взял мужа за руку, подставил свою ладонь под его. — Конь никогда не укусит хозяина, если, конечно, вы сумеете поладить. Вот так, просто предложи ему. Конь аккуратно взял бархатными губами морковку, которую в него не совали, и схрустел ее с большой охотой. Лис погладил его по шее, потом обошел. — Он мне нравится. — Ты ему тоже, — Май наглаживал лоснящуюся шею своего холеного рыжего красавца, тот ревниво косил карим глазом на соперника, фыркал и вообще вел себя гораздо менее сдержанно и шумно. Полночь, словно понимая, что он королевский конь, вел себя горделиво и с достоинством. — Я назову тебя Огонек, буду тоже неоригинален, — усмехнулся принц. — Как насчет того, чтобы попробовать прокатиться, Лис? — Я не умею, — Лис посмотрел на Полночь. — Заодно и поучишься, — беспечно махнул рукой Майлих. — Сейчас оседлаю их, и отправимся в парк. Перенесешь нас? — Хорошо. Телепортацию кони перенесли спокойно. Они оказались на главной аллее парка, и Майлих кивнул Лису: — Садись. Не забудь ноги в стремена поставить. — Так, я верхом. Ноги в стремена. Есть. — Поводья не дергай, тяни аккуратно, держи спину, постарайся двигаться в едином ритме с конем. Майлих взлетел в седло Огонька, тот немедленно затанцевал, заартачился, показывая норов. Правда, долго не вышло — Май твердой рукой укротил жеребца и заставил пройти шагом вперед, потом вернуться. — Чтобы заставить его идти, несильно двинь каблуками в бока. Аккуратно, он просто должен почувствовать твой приказ. Лис едва подавил желание вцепиться коню в гриву, а потом и вовсе с него скатиться, когда Полночь пошел вперед. — Не бойся, ну, я рядом, если что, упасть точно не дам. Держи поводья, Лис. Выпрями спину. Почувствуй, как он идет, какой ритм, попади в него. — Он качается и шатается. — Ты когда-нибудь плавал на лодке? — Майлих улыбнулся ему, протянул руку, перегнувшись вбок, погладил по плечу бледного супруга. — Нет, порталы и только порталы. — Терпи, дорогой мой, тебе нужно научиться хотя бы на шагу прилично держаться в седле. — Почему я не могу гордо ездить в твоих объятиях? — Почему нет? Можешь, — Май рассмеялся. — Я же Темный, меня лошади боятся, и все такое, — в седле перед мужем Лис оказался быстро, заставив рыжего негодующе зафыркать. — Ты король, можешь делать все, что захочешь, — Майлих отвел его косу с шеи и поцеловал под ухо, чуть прикусывая кожу. — Но конь не выдержит нас вдвоем. — Ты сейчас о чем, драгоценный мой? — Майлих поцеловал снова, отмечая пунцовым следом вторую сторону шеи мужа, ему хватало одной руки, чтобы держать поводья и править, поглядывая, куда именно ступает Огонек, краем глаза. — Это не ваши паладинские тяжеловозы, а я не такой уж и легкий. — Коратанцы выносливее многих, а ты не столь уж и тяжелый, Лис. Ты заметил, что круп у них длинный, и седла тоже длиннее привычного? М-м… то есть, ладно, тебе это вряд ли привычно, просто прими к сведению, что этих лошадей изначально выводили, как способных нести двоих: всадника и лучника. — Будем по очереди их выводить в свет, чтобы никому обидно не было. — М-м-м, — согласно промычал Май, безжалостно сдернувший с него шейный платок, который повис на каком-то кусте, растеребивший шнуровку сорочки и увлеченно целующий шею и плечо своего короля. В спину Лису упиралась далеко не рукоять клинка. — В грот, — определился король. — Там есть одеяла. Май направил коня к гроту, за ними следом шагал Полночь, недоуменно всхрапывая. — Ничего, привыкнешь, — пообещал ему Лис перед тем, как увлечь супруга за собой в грот. Что-то такое было в этом сумасшествии, в том, что в своей постели они ласкались или трахались раз из трех, в лучшем случае, остальные разы случались где угодно, только не там. Правда, сейчас был всего лишь их третий раз, в смысле, настоящее соитие, не ласки. И то, что оно было бурным и спровоцированным Майлихом, заставляло думать, что узы Света все же страшная штука. Темперамент у мужа оказался просто огненный, под стать самому Лисариту. — А ты точно был девственником до нашей встречи? — Могу поклясться, Лис, у меня не было даже «мокрых» снов. — Я понял, это ты сейчас отыгрываешься за все? — За все — это за что? — Майлих осторожно касался губами его шеи, стирая поцелуями и магией, конечно, слишком яркие следы, которые могли заметить чужие глаза. — За все года без ласк. — Не думаю. Скорее, за те месяцы, что ждал, когда ты проснешься, — рассмеялся Май. — Но я же не спал, — удивился Лис. — Ты разбудил мое тело, а сам воспринимал все, что происходило со мной и с тобой в постели так, словно это было не самым эстетически приятным, но важным экспериментом. Или как механический сбор ингредиентов. Только позже, ближе к зиме, твоя чувственность тоже проснулась. — Она не могла не проснуться при виде такого красавца. И при ощупывании. — Ты заметил, что Камень реагирует на каждое наше соитие так, словно наполняется магией? — Да, но не знаю, с чем это связано. — А что ты вообще знаешь об этом артефакте? — Май по давно уже появившейся привычке обводил края Камня кончиками пальцев. — Что это осколок ожерелья самой богини Тьмы. Я слышал разговор Арзента. Он хвастался, что станет правителем и сломит всех своих недругов, когда сумеет обуздать силу Камня. Но потом выяснилось, что лишь живая плоть может прикасаться к Камню и владеть его силой. Но украсть его я не мог, Арзент сторожил свое сокровище, нужен был отвлекающий маневр. А тут Горшан, вы, еще и сами толкали меня в башню, где лич отвлечется на вас… — Значит, Арзент заполучил Камень уже после своего обращения. Он должен был изучать его, в библиотеке должны быть свитки с его исследованиями. — В некоторые отделы библиотеки я не суюсь, там опасно для живых. — Угу, — согласно кивнул Май. — Но у нас же теперь есть ручной лич. Ты же заставил его принести клятвы? — В первую же очередь. — И теперь мы знаем, кого можно послать за свитками в зачарованные отделы библиотеки, — хищно оскалился Майлих. От насквозь Светлого паладина мало что оставалось. Хотя принц и тогда-то особой святостью не отличался, но с собой нынешним разнился как небо и земля. — Именно. Благородный Клейст фон Амбрус просто находка. — А он не рассказывал, что сподвигло его на такое радикальное преобразование? — поинтересовался Майлих. — Завершающая стадия эксперимента. Он изучает ступени преобразования… Извини, я заснул дальше. Май только рассмеялся: — Он зануда, похуже Ледарра? — Да. А я думал, это невозможно. — Нет ничего невозможного для человеческого разума. Когда-нибудь человек узнает, почему светит солнце, и научится создавать такие же. — А я хочу себе свою звезду, — решил Лис. Камень предупреждающе кольнул. Это был запрет, причем, прямой и явный: либо человек еще не «дорос» до создания звезд, либо это было подвластно только богам, а люди, даже обладая мощью Камня, не могли и не должны были пытаться сравниться с ними. Лис погладил Камень, успокаивая. Интересно, обладает ли Камень подобием разума, или он как поднятая нежить — что приказали, то и выполняет? Разве что массив приказов в Камне огромен, оттого и создается впечатление разумности? Ответа на эти вопросы у Лиса пока не было. — Пора возвращаться, — с сожалением решил Лис. — Возвращаемся, — согласился Майлих, поднимаясь и помогая подняться супругу. Обратно их вез Полночь, оттерший Огонька в сторону. Ход у обоих жеребцов был плавный и легкий, Майлих, обучавшийся верховой езде с пяти лет, искренне не понимал, как можно бояться этого. Смутно ему помнилось что-то такое, но детские страхи память хранит плохо. По возвращении они оба пронаблюдали чудесную картину: советник Ледарр наламывает розы в королевском саду. Мрамор ломался плохо, но советник старался. — Кажется, кто-то совсем свихнулся, — пробормотал Май, глядя, как рукава сорочки обтягивают неплохие мускулы на руках советника. — Зачем ему каменные цветы? Живых мало, что ли? — Живые от него дохнут, — пояснил Лис. — Розы — магически самые чувствительные цветы. — А ты дарил мне розу тогда, помнишь? И она долго была свежей, три дня простояла в вазе. — Я не совсем маг. К тому же… Это была нежить. Магия кончилась, роза издохла. А Ледарр больше по проклятиям специалист, а не по поднятию нежити. Ого. Зачем ему такой букет? Майлих мысленно посмеялся над изобретательностью супруга: надо же, подсунул ему «поднятую» розу. Но ведь забавно. — Думается, советник решил подарить его кое-кому. Однако я даже не знаю, как к этому отнесется одариваемый. — Твой брат? Розы красивы, ему могут понравиться. — Узнаем позже, — усмехнулся Май. — Кстати, я хотел рассказать тебе. Ледарр сделал ему предложение. — Ого. А какое? — Насколько я понял — предложение провести тот же ритуал, что ты провел над ним самим. — Это же чудесно. Проживут вместе долгую жизнь. — Меня гложут сомнения — как этот ритуал подействует на обычного человека? — слегка нахмурился принц. — Ледарр — обычный человек. И жив. — Я не о том. Ледарр маг, его сила вплелась в магию ритуала и поддержала ее, и будет поддерживать, пока Ледарр остается магом, то есть, сколь угодно долго. Но Клем — не маг, его силу выжгли, и поддерживать ритуал нечему. — В библиотеке поищем другие ритуалы. Я знаю пять, но они не подойдут. — Хорошо, поищем, — согласился Май. Остаток дня они провели вместе, разбирая отчеты наместников о зиме и весенних полевых работах. — Мне все же придется отправиться на запад, — заметил принц, прочтя донесение наместника Шерата. — Он пишет, что осушенные земли подтапливает, значит, мы не отвели все подземные источники. — Только будь там осторожней. Не охоться на личей. — А ты знаешь о каждом Темном маге, что живет на землях Этрайне? — Разумеется. О каждом живом… — Значит, личи для тебя как укрытые пологом незримости? — Да. Пока я жив, только так. Но они сами о себе сообщают, не желая ссориться. — Если только не задумали какую-то гадость, как тот… хромой. Кстати, этот Клейст фон Амбрус — он не хромает, нет? Я не успел заметить, в подземелье своей башни он не сильно-то и бегал при мне. — Нет, не хромает. Он вообще аристократичен куда больше посла. Они уже поругались, вернее, посла отругали как нашкодившего щенка. — О? Рассказывай! — Майлих подкинул в камин пару поленьев, поворошил угли кочергой и устроился в одном кресле с мужем, перетащив его на колени. — Выяснилось, что вообще-то лич имел право со своей долиной делать все, что хотел. С другой стороны, он иссушил часть земель соседа. В общем, сперва он обругал посла, затем и я подключился. Согласись, «лич сушит землю» и «благородный роммиец изучает магию» — разные вещи, — Лис поморщился. — Думаю, что нас просто используют все. — Ничего, им придется платить за то, что используют нас. Платить по счетам приходится рано или поздно всем, даже королям и князьям, — ласково улыбнулся принц. В сочетании с ледяным огнем в глазах эта улыбка пугала. Нейтрал не собирался никому и ничего прощать. — Жду, что выкинет Уттарим. Они прислали еще больше фруктов и пару ковров, сплошь затканных кошками. — Кошками? — Майлих фыркнул. — Кошка для них — символ Хранительницы. Уттаримские кошки приучены охотиться на скорпионов, каракуртов и змей, они охраняют жилище от них и грызунов, а еще от демонов пустыни. — Отлично. И что они могут хотеть от нас? Послать тебя бегать по пустыне? — По сути, Уттариму от нас нужны металлы, строительный камень и лес. Нам от них — красители, возможно, предметы роскоши, вроде хрусталя… Фрукты — тоже роскошь. — И никаких оазисов? — Им это встанет слишком дорого. Хотя я допускаю, что шехин Харзат имел подобное в виду, отправляя посла. И я, наверное, даже мог бы это сделать, хотя преобразовать песок в плодородную почву, поднять воду, чтобы питала ее и вырастить защищающие оазис от ветров пустыни растения будет не в пример тяжелее, чем просто восстановить жизненную силу долине, иссушенной некромагом. — Пока не просят. Зато шлют фрукты, идем и съедим дары восточного соседа. — Тебе понравились персики, — констатировал Май, улыбаясь. Лис облизнулся. Персики ему и впрямь очень нравились вкусом и пушистостью. Хасанти это явно заметил, как и любовь принца к финикам, и то, что второй принц обожает апельсины. Конечно, кроме этих фруктов, были и виноград, и незнакомые прежде Маю длинные красные плоды в плотной упругой кожуре, и какие-то зелено-оранжевые плоды, походившие на твердые груши, которые требовалось очистить от кожуры и ни в коем случае не повредить длинную крупную косточку. Посол предупредил, что в косточках этих фруктов, как и в абрикосах, персиках и других фруктах, содержится сильный яд. — Я уже благосклонен и готов предоставить им пару магов, — решил Лис.