Когда все закончится...

Безумного Короля в Восточный Дозор привезли ночью. Он кутался в черный плащ и смотрел на всех диким взглядом. Сразу было видно, что он безумен. Он морщился, глядел на окружающий его сброд с презрением, дрожал, но спину держал ровно. Когда сир Коттер Пайк назвал его милордом, он едва не набросился на него. И хотя его быстро оттащили, на лице у дозорного остались следы от его ногтей — когтей, желтых, отвратительно длинных. — Я король, — проревел Эйерис Таргариен, второй этого имени, бывший король андалов, ройнаров и первых людей. — Я король! Один из его приближенных схватил его за руку так сильно, что он зарычал. — Я твой король! — на мгновение в его глазах вспыхнул огонь, а потом его потащили в покои. И Коттеру Пайку показалось, что Эйерис понял — никакой он больше не король. Но он продолжал кричать и обещаться сжечь его. Безумного Короля в Дозор привезли ночью. Ночью его и убили. Убийцу никто искать не стал. По крайней мере, лорд Марбранд, назначенный сопровождать бывшего короля до Стены, потребовал не устраивать шумиху. Он посмотрел в глаза командующему Восточным Дозором и усмехнулся кривенько. — Вы же не хотите, чтобы нашего славного короля обвинили в убийстве своего преступного отца? — спросил он. — Или не приведи Боги, вас, сир? Кто знает, быть может, это вы милорда Эйериса и убили, желая отомстить за ссадины на вашем лице? Коттер Пайк выругался и сплюнул на пол. Мейстер Пейт — а тогда в Восточном Дозоре был мейстер — тяжело вздохнул. Королю не нужны были проблемы. Эйериса убили явно не случайно — это было ясно как день. И если приказ дал не сам король, то кто-то из приближенных точно. Безумного Короля привезли в Дозор ночью. Он умер через несколько часов от простуды. Рану на груди — кинжал вошел прямо в сердце — закрыли новым черным кафтаном. В Красный Замок отправили письмо. Ответ пришел незамедлительно. Тело сжечь, гласил приказ Тайвина Ланнистера — нового-старого десницы, — как и требуется по обычаю дома Таргариенов, все почести соблюсти. Не прикопаешься. Коттер Пайк усмехался, когда Эйериса сжигали. Следы от его когтей саднили, мейстер все беспокоился, как бы заражения не случилось. У Эйериса даже после смерти остались страшные глаза, сразу было видно — безумный. Но даже спятивший он оставался королем, недаром, кричал так громко об этом и отчаянно. Пайк не смыслил в политике ничего, но знал, дорваться до власти с помощью безумца попытаться мог всякий. У Эйериса было больше прав на Железный Трон, чем у его сына, обвинившего отца в убийстве множества людей и свергнувшего его, отправившего в Ночной Дозор. Подумаешь, он людей сжигал. Того, кто вернул бы его на трон, Эйерис сжигать бы не стал. Какое-то время. Рейегар Таргариен слыл последней надеждой, но, пока лорд Марбранд толкал заупокойную речь, Коттер думал, был ли новый король безумцем — отцеубийцей или глупцом, желавшим сохранить жизнь родному отцу. Так и не определился. Безумный Король до Черного Замка не доехал — ну и Неведомый с ним, мороки меньше.