Когда все закончится...

Королева выглядела очень уставшей, когда возвращалась в свои покои после заседания Малого Совета. Она молчала всю дорогу по едва освещенным коридорам и лишь хрустела пальцами, качая головой в ответ на свои мысли. Эртур шел за ней след в след и боролся со страстным желанием обнять ее и успокоить. Он любил ее как свою дочь — Таргариены были единственной семьей, которую ему позволено было иметь, единственным дорогим и ценным в жизни. И он старательно исполнял свои обеты почти всегда. Проходя мимо стайки переговаривающихся придворных дам, королева доброжелательно улыбнулась и кивнула им, хотя Эртур ни на мгновение не поверил в искренность ее натянутой улыбки. Он чуть затормозил, опешив, когда леди Лоллис подмигнула ему, и черный шлейф платья ударил его по ногам. Королева даже не заметила этого, продолжая свой путь дальше. Серебряный обруч тускло поблескивал на ее голове, а на запястье мерцал рубин — один из тех, что был в панцире Рейегара. Вслед полетел заливистый девичий смех. Эртур поглядел на ровную спину королевы и вдруг усмехнулся, отводя взгляд от ее напряженных лопаток. Как контрастно, должно быть, они смотрелись: Эртур весь в белом и облаченная в траур королева. Вина вновь напомнила о себе вкусом пепла во рту. Когда на Железных островах горели корабли, ветер разносил пепел во все стороны, и Эртур хватал его ртом, тяжело дыша — даже тогда не было так горько. Руки, заляпанные кровью, едва удерживали Рассвет, грозясь вот-вот опуститься. Когда королева дошла до покоев, она еще долго стояла перед закрытыми дверьми под удивленные взоры стражников, словно не замечая ничего вокруг, потом качнула головой, отчего волосы ударили ее по лицу, и обернулась. Эртур улыбнулся ей краем губ, и она тихо вздохнула, слегка качнувшись. — Поговорите со мной, сир, — попросила, точнее, приказала она. Это раньше, когда она была его маленькой принцессой, она просила его о чем-то. Сейчас она — королева — ему приказывала. Он склонил голову набок в знак почтения и вошел за ней. Двери закрылись с тихим скрипом, от которого она поморщилась и передернула плечами. За ними она перестала быть королевой и стала Рейенис. Она отчего-то трясущимися пальцами долго возилась с застежкой своего шлейфа-плаща, пока Эртур не подошел и не помог. Темный шелк, тихо шурша, упал ему на руку. Рейенис вымученно улыбнулась, положив ему ладонь на белоснежный доспех. — Спасибо. Я, кажется, становлюсь совсем неловкой. Он вздохнул и покачал головой, забирая ее руку со своей груди, благоговейно поцеловал ее тонкие пальцы. В браслет, который она носила каждый день, она вставила рубины с нагрудника Рейегара, в котором тот уходил на войну. Эртур был рядом с ним и должен был его спасти или же умереть за него, но он остался жив и держал тело короля в своих руках, стараясь зажать его рану. — Лорд Тайвин говорит, что мне необходимо скорее выйти замуж, — тихо сказала Рейенис, отводя от него усталый взгляд. — Королевству нужен наследник, — на мгновение она лукаво улыбнулась, сдвинув брови на переносице и передразнив хмурый взгляд своего десницы. — Его поддерживает весь мой Малый Совет. Она похоронила любимого мужа только несколько месяцев назад. Эйегон сгорел у Пайка, когда Грейджои применили в качестве брандера корабль. Эртур думал, что лучше было бы Рейегару оставить, но Эйегон жаждал подвигов. Он мечтал вернуться с войны героем. И вместо него в Красном Замке оставили Визериса, который воевать не рвался. Он сгорел еще раньше Эйегона — от внезапной лихорадки. — Вы королева и должны делать то, что считаете нужным, — сказал Эртур, видя ее грустную — как у отца — улыбку. — Если думаете, что вам еще рано выходить замуж, значит, не выходите. Если считаете, что пора, тогда порадуйте Малый Совет и Старого Льва. Она негромко рассмеялась, утыкаясь в его плечо. Холод его доспехов, должно быть, обжег ее щеку. Эртур легонько обнял ее со спины и зарылся лицом в благоухающие апельсинами волосы. — Это мой долг, — выдохнула она. Он уже слышал эти слова от ее отца как-то, и ничего хорошего это решение Рейегару не принесло. — Я очень хочу не делать этого, но это желание, а не трезвое решение. Я, кажется, действительно должна. Эртур помолчал, гладя ее по спине. — Я надеюсь, ваш муж будет добрым человеком, — поцеловав ее в висок, сказал он. Рейенис улыбнулась, кивнув. Они уже обсуждали возможность ее замужества с Оберином, и выбор пал на Уилласа Тирелла, с которым у Мартелла были дружеские отношения. Уиллас был добр, честен и умен — идеальные качества для принца-консорта. Но будет ли Рейенис счастлива? Этот вопрос волновал Эртура не меньше, чем Оберина. И все, что они могли, это разводить руками, ждать и гадать. Она поправила волосы, выбившиеся на лицо. И рубины засверкали в ярком свете, в них отражались жадные языки пламени, трещащего в камине. Когда Рейенис обессилено опустилась в кресло, Эртур присел рядом и поцеловал ее в запястье, разглядывая перелив драгоценных камней. — Мне вчера пришло письмо от этой женщины, — выдохнула она, снимая с головы обруч — на лбу от него у нее остался толстая полоса. — Она сожалеет и желает мне долгого правления, — прошло полгода с тех пор, как королева произнесла клятвы в Великой Септе Бейлора. — Я хотела написать ей первой о смерти отца, — Рейенис передернула плечами. — Но не смогла… Долго не решалась, а потом уже не было смысла. Как думаете, он сильно любил ее? «Так же сильно, как один Белый рыцарь любил свою королеву», — хотел было сказать Эртур, но промолчал, потому что любил ее много сильнее.