Когда все закончится...

К концу третьего года брака Маргери замечает, что на ее признания в любви супруг лишь солнечно улыбается, ласково целует ее в макушку, шепчет в волосы «я знаю» и никогда не отвечает тем же. И, несмотря на то, что Маргери не тешила себя иллюзиями и не надеялась найти в этом браке любовь, ей становится грустно. — Как ты относишься ко мне? — спрашивает она однажды, устроив голову на плече Эйегона. Он улыбается уголками губ и нежно гладит ее по спине. — Мне нужно это знать, — твердо произносит Маргери, пристально глядя ему в глаза. — Просто нужно. Она не ждет, что он признается ей в любви навеки — их поженили чисто по расчету, и до свадьбы они почти и не виделись. Но за годы многое изменилось. Эйегон должен был хотя бы привязаться к ней, начать уважать и ценить ее — она ведь, как и учила матушка, пыталась быть ему хорошей женой и опорой во всех делах и начинаниях. Маргери хочет честности, которая, как ей кажется, много лучше неведения. В конце концов, она имеет права знать. — Я люблю тебя, — говорит Эйегон вовсе не тем тоном, которым приносят пылкие клятвы страсти. Его голос сух и бесчувственен. Маргери кивает, мягко улыбаясь. Большего она и не ждала. — Как сестру? — уточняет она. Эйегон открывает рот, чтобы сказать что-то в ответ, но молчит, долго глядя вперед странным взглядом. И она клянет себя за то, что неосторожно подняла болезненную для него тему. Принцесса Рейенис погибла четыре года назад от хвори, сожравшей ее, словно огонь спичку. — Прости, — шепчет Маргери тихо. Но Эйегон коротко качает головой и, кривовато усмехнувшись, целует ее в висок. — Я не хотела тебя расстроить. — Как члена семьи, — подтверждает ее слова он. — Как мать моих детей, — он ласково гладит ее набухший живот и явно улыбается ей в макушку, путаясь носом в благоухающих розой волосах. — Прости. Маргери накрывает его ладонь своей. — Ничего. Мне этого хватит. Она не уверена в правдивости того, что говорит, но до сих пор ей и, правда, хватало его привязанности. *** Когда мейстер Пицель показывает Маргери новорожденную дочь, у нее замирает сердце. Черноволосая девочка смотрит на нее осмысленными лиловыми глазами. И Маргери радостно выдыхает, вознося молитву Семерым за фиолетовые очи малышки. Если бы они у нее были материнские — карие, то о неверности принцессы говорил бы весь двор. И, быть может, Эйегон бы в это поверил. Муж осторожно берет из рук Великого мейстера дочь, и Маргери видит, как на его губах появляется счастливая, но в то же время непонятно печальная улыбка, так похожая на улыбку его отца. И это кажется ей странным, хотя бы потому что Эйегон совершенно не похож на короля ни жестами, ни мимикой, ни даже голосом. Маргери приподнимается на подушках и протягивает руки, собираясь попросить мужа дать ей подержать дочь, но замирает, видя, как тот укачивает малютку. Его глаза светятся небывалой радостью. Он поднимает на Маргери полный благоговения взгляд и смотрит с затаенной просьбой и нежностью. — Ее будут звать Рейенис, — в то же время твердо произносит он. И Маргери приподнимает брови, не находя в себе силы злиться за то, что он не посоветовался с ней. Ей вспоминается их недавний разговор о любви, и она обессилено опускается на подушки. Внезапно она все понимает. И даже преисполненную счастьем и печалью улыбку. — Хорошо, — говорит она, уже зная, что дочь станет любимым ребенком Эйегона. — Рейенис — красивое имя.