"Прочь из моей головы!"

Тридцать два пропущенных вызова… Захотелось закрыть глаза и сделать вид, что я этого не видел. – … и вот поэтому я решил помочь вам! – Из гостиной доносились жизнерадостные вопли Альфреда, который, судя по всему, успел уже оставить своё амплуа несчастной жертвы чужого безразличия и чёрствости. – А как же химическая промышленность? Или ты считаешь, что её кто-то сделает за тебя? Голос Ивана звучал гораздо тише, поэтому мне пришлось напрячь слух, чтобы расслышать. Я отчётливо смог представить, как Джонс сейчас досадливо морщится и капризно кривит губы, в отчаянной попытке заставить собеседника почувствовать себя «неблагодарной скотиной», которая не в состоянии оценить «неоценимую помощь». Ну, это же Америка… – Швеция сказал, что работы там немного, и он справится сам, – не дождавшись ожидаемой реакции, Альфред, что характерно, начал оправдываться, – но если возникнут какие-нибудь проблемы, он тут же, конечно, мне позвонит! В следующую секунду передо мной возникла картинка, зародившаяся в голове Ивана. «Бервальд, придавленный многотонной бухгалтерией, из последних сил тянет руку к мобильному телефону, застрявшему где-то между папок. – Америка, – успеет прошептать он, прежде чем кровавая пена появится на его губах, – Америка, я пал жертвой этих чёртовых коэффициентов, поэтому завещаю тебе… На этом месте он непременно запнётся, не в силах произнести столь важные слова, но потом, собравшись духом, закончит: – …поставить заключительную подпись в последнем документе, который лежит поверх всех трёхсот тысяч семидесяти пяти отчётов, которые я написал за сегодняшнюю ночь… Прощай…» – … как здорово, что у него есть ты, – сказал Россия вполне серьёзно, – почти завидую такому счастью. Пришлось зажать рот ладошкой, чтобы, не дай Боже, не выдать своего присутствия, хотя Америке, судя по обиженному сопению, сейчас было вовсе не до меня. Альфред, смирись, тебя уели. Телефон рассерженно завибрировал, напоминая, что помимо двух идиотов в соседней комнате у меня есть ещё масса проблем, требующих немедленного решения. Мысль пропустить ещё один звонок пронеслась в голове и тут же испарилась. – Да, слушаю. – Артур Кёркленд? – собеседница, по-видимому, была изрядно удивлёна тем фактом, что я вообще соизволил взять трубку. Ещё бы, после тридцати двух пропущенных вызовов… – Ваше правительство крайне заинтересовано в том, чтобы узнать подробности минувшего заседания, а также оно весьма обеспокоено тем фактом, что вы в течение нескольких часов не выходили на связь, а ваш домашний по какой-то причине был заблокирован и… Дальше я слушать перестал. Голос у этой секретарши был на редкость неприятным (почти на грани визгливости). – …и поэтому, – продолжала верещать эта «курица», – мы прислали за вами автомобиль, который, должно быть, уже ожидает вас… Ага, но зато она мастерски умела говорить со скоростью сто двадцать слов в минуту. Правда, в ущерб знакам препинания, но то – издержка профессии. – …Ваше правительство крайне огорчится, если вы не последуете его указаниям… И да, прошу вас, поторопитесь, пожалуйста. Понимаете ли, рабочий день подходит к концу. Напоследок она не смогла удержаться от насмешливого тона, и от этого во мне снова стала подниматься волна гнева. – Видите ли, по ряду причин я не могу исполнить указания высших инстанций. Вдаваться в подробности не буду, потому что это их не касается, но попрошу передать, что им предстоит обойтись письменным отчётом, – на этом месте я принципиально добавил в голос мёда, – если я, конечно, удосужусь его сегодня отправить… Ссориться с собственным правительством не было абсолютно никакого желания, но и приехать я к ним никак не мог. Впервые за сегодня пожалев о том, что встречи в этом году проходят именно на моей территории, я раздражённо швырнул мобильник на диван и задумался. В доме было как-то подозрительно тихо. – А вот подслушивать нехорошо.

***

На лицах обеих стран крупными буквами отразилось непонимание, а в ауре Ивана даже почти нимб прорезался, что впрочем, ни капли не мешало ему всё с тем же любопытством выглядывать из-за косяка. – Мы просто мимо проходили, а ты тут телефонами швыряешься… – нерешительно начал оправдываться Альфред. «Ну да, а мы вроде как беспокоимся, – вяло подумалось Брагинскому, – вдруг у тебя проблемы с властями». – Ну да… а мы вроде как беспокоимся, – послушно поддакнул Америка, - с властями проблема – это неприятно. Альфред? «Они ведь конкретно жизнь испортить могут…» – Да, жизнь могут испортить конкретно! – воодушевлённо протараторил Джонс. Альфред?! «Да он прям как мои мысли читает…» – Да… – глаза Америки вдруг расширились от ужаса, – … в общем… Мы беспокоились за тебя, вот! А то власти… Ой, нет… я не хотел говорить про власти… Короче, всё фигня… и… и не парься! «Идиот» – Идиот! – сорвалось у меня прежде, чем я успел подумать о последствиях. Поймав чуть удивлённый взгляд Брагинского, я тут же попытался задавить в себе желание рухнуть на колени и во всём покаяться. Шучу, конечно… всё равно не поможет. Чёрт! Ну, какого морского дьявола мне так не везёт?!